Голубое сияние прекратилось, и дед опустил руку.
— Вон оно как бывает. Вовремя ты это… — Я задумалась. — А хотя… Я уже это делала, а ты меня не предупредил. — Я обиженно сложила руки на груди.
— Как? Не может быть! Я всегда за тобой стараюсь следить, останавливать и подсказывать в трудных ситуациях, — развел руками Миллхорр.
— А как же тот случай с Алексом?
— Какой случай? — пожал он плечами.
— Такой, когда он разбил голову. — Я настаивала.
Дед призадумался, было видно, что он все знает, только подбирал нужные слова для объяснения.
— Ах, это тот парень, что с тобой живет. Так здесь, между вами уже давно существует неразрывная связь. А кровь всего лишь укрепляет ее, — спокойно пояснил дед.
— Что? Это что еще за связь? Ты на что намекаешь? Если ты за мной присматриваешь, то должен знать, что мы не супруги, и не любовники, и даже не жених с невестой. — Меня это заявление взбесило.
— Успокойся, дорогая. Я понимаю, что ты дракон, но сейчас я тебя не узнаю, ты словно огненный дракон. Мне до сих пор непонятно, почему ты так легко вспыхиваешь. В нашем роду никогда не было огненных. Впрочем, со временем, думаю, это станет ясно. Может, это свойственно стихийникам, мы про них очень мало знаем… — отвлекся от темы дед. — Да, о чем это я? Ваша связь крепче, чем ты думаешь, и, чтобы это понять, штамп в паспорте совсем не обязателен. А дружеская связь тоже бывает крепкой. — Тут он хитро заулыбался.
Да, это он точно подметил: «связь» есть, и уж совсем не дружеская, и Алекс об этом мне уже заявлял.
— Хорошо, убедил, — успокоилась я.
— Вот и чудненько. Кстати, надо будет тебе потренироваться на выдержку и невозмутимость. Что-то мне совсем не нравится твое горячее поведение. А… кажется, я понимаю в чем дело. Дорогая, ты когда последний раз линяла?
— Что? — Я чуть не уронила челюсть. — Я еще и линять должна?
— А как же. Конечно, должна, иногда по два раза в год.
— Что-то не припомню, чтобы с меня шкура слезала.
— Так пока и не приходилось. По времени нашего мира сейчас начало весны, а у вас уже лето. Вот и наступила твоя первая линька, недалеко от дня твоего рождения. Из-за различной скорости течения времени она у тебя приходится здесь и сейчас на лето. Вот этим и объясняется твое нетерпение, раздражение и вспыльчивость.
— А что с этим делать?
— Ничего особенного, просто жить и терпеть. Это продлится недолго, всего недельку. И все-таки тренировки тебе не помешают. Так что жду тебя… Ах, нет, твое сердце не даст тренироваться. Впрочем, все равно жду, в любое время. — Он улыбнулся и обнял меня.
Я вернулась в реальность. Уже совершенно свободно села и не раздумывая острым лезвием ножа полоснула по ладони. Выступившую кровь густо намазала на бедро Мифа, тут же воспроизводя по памяти, а она у меня железная, заклинание отвязки. Потом, почувствовав слабость, прилегла, накрылась полотенцем и, согревшись практически сразу, уснула.
*****
Я лежу на шелковой постели и чувствую запах свежеприготовленной яичницы. Открываю глаза, сладко потягиваюсь в постели у себя в комнате, в моем доме. Ко мне подходит, широко улыбаясь, Алекс, заползает на постель, стягивает с меня одеяло, а я-то совсем голая! Он обнимает, прижимает меня к себе и сладко целует. Вот это да! Я попробовала высвободиться, но сопротивление бесполезно, особенно, когда все его движения вызывают восторг во мне. Его руки ласкают меня всюду от кончиков пальцев на ногах до кончиков волос. Под его нежными прикосновениями я изгибаюсь и вздрагиваю, когда он вновь и вновь касается моей груди, особенно, осыпая ее поцелуями. И когда это мы перешли на новый уровень отношений — что-то не припомню?! Алекс не перестает ласкать меня, шепча мне на ухо, что я его, только его девочка.
— Алекс, постой, что случилось? — Но он не слышит и продолжает лукаво улыбаться, не прекращая ласки, такие соблазнительные, что я вот-вот сдамся без боя.
Его руки прошлись по волосам, а губы еле касались моих. Я точно скоро потеряю голову и, если так дальше пойдет, то лишусь не только головы. Алекс всем своим весом прижал меня к постели, а кончики его пальцев скользили по моей шее, плавно переходя на грудь, живот, бедро и, в конце концов, ухватились за ягодицы. Потом заскользили по плечу и руке… опять по руке…
Открываю глаза и попадаю в реальность. Передо мной стоял Миф и смотрел во все глаза, отдернув от меня руку и испуганно шарахнувшись в сторону. Фу, это был всего лишь сон. Видимо, разлука дает о себе знать, надо же, я скучаю без Алекса. Не ожидала я от себя такого, я же всегда себе твердила, что он для меня друг.
— Ты чего? — осведомилась я.
— Господи, свят, свят!.. — начал тот креститься.
Что-то не припоминаю, чтобы Миф был глубоко религиозным человеком. Знать, обстоятельства повлияли.
— Да не умерла я, — пыталась я ему объяснить. — Знаешь, бывает кома у людей, клиническая смерть, ну или летаргический сон, наконец.
Он стоял у стены и что-то обдумывал.
— Я рада, что тебе лучше. Мы с тобой, между прочим, на равных. Подумаешь, я всего лишь была подольше тебя в отключке. Еще вчера ты был полумертв. Так что ты тоже считай что воскрес сегодня, — прояснила я его пробел в памяти.
— Это как так? — прорезался наконец-то его голос.
— А вот так, ты почти умер. Если покопаешься в своей остаточной памяти, то вспомнишь, что тебя последние дни валила лихорадка. Кстати, она была по поводу твоего бедра. — Я указала ему на его ногу, и мы с ним одновременно обалдели.
Бедро было совершенно здорово, нет и следа от былой гноящейся черной раны, даже шрама не осталось. Воистину кровь драконов творит чудеса! Тогда, в случае с Алексом, я не имела возможности наблюдать за заживлением, а тут результат налицо.
— Это как же? Что происходит? — Он медленно сполз по стене самолета на пол, обхватил руками голову, и его длинные белые локоны упали на лицо. — Наверное, я сошел с ума… Мертвецы оживающие, эта лихорадка, галлюцинации. Тут еще непонятное исцеление. Да, я сумасшедший… — И он впрямь, словно безумный, расхохотался.
— Да нет же, — я приподнялась, обернулась полотенцем и села. — Ты в здравом уме, во всяком случае, сейчас точно.
Я закрыла глаза и, воспользовавшись свойством менталиста, проникла в его разум. Он и в самом деле был в полном здравии, просто эта шокирующая история оставила свой отпечаток, и ему нужно время, чтобы прийти в себя.
— Миф, я голодна. У нас есть что-нибудь поесть? — Я решила сменить тему и занять мужчину чем-то действительно полезным и мне и его рассудку — надо же как-то его отвлечь.
— А? Поесть? Конечно, есть, правда, ассортимент не широкий. — Он тут же спохватился и удалился в другой угол сих апартаментов, выудив откуда-то целую связку здоровенных бананов.
И вот я уже сидела, уминая их один за другим.
— Да у тебя зверский аппетит! — удивился он. — Узнаю Люсю. Как так могло случиться, что ты жива, а моя нога как новенькая?
— А ты как хотел — столько дней без еды проваляться. А насчет как случилось чудо, узнаешь попозже, не сейчас, ладно? — улыбалась я, уплетая бананы.
Сейчас бы парного мяса…
— Хорошо, — не стал он настаивать.
— К слову, сколько мы здесь уже тусим? — решила проверить свои внутренние часы я.
— А тусим мы здесь, — он открыл дверь и выглянул на улицу, — уже почти неделю, а если учесть вчерашний день, который я вообще не помню… — Он выскочил на песок, подошел к близко растущей пальме, пошарил по карманам и вернулся. — Где-то здесь был ножичек. — Миф стал внимательно осматривать пол кабины.
— Вот этот? — Я протянула ему свой складной нож.
— Да! Как он к тебе попал? — удивился друг.
— Да он здесь лежал, — указала я на место, где спал Миф.
— Наверно, выпал, — проговорил он и вернулся к пальме, сделал на ней засечку и вошел в самолет. — Если учесть вчерашний день, то сегодня восьмые сутки пошли, — подвел итог Миф.
— Ого! Сколько же мне понадобилось времени для восстановления магических запасов… — полушепотом пробормотала я себе под нос. — Много, очень много… А чтобы улететь, сколько еще надо?!.
— Для чего? Восстановления? — зацепился он за произвольно вылетевшую из моих уст фразу.
— Да для восстановления сил. Ну, заживления ран, — хитро улыбалась я.
— Ума не приложу, как ты смогла выжить с такой дырой в груди. — Он развел руками.
— Сама удивляюсь, — улыбнулась я.
— Ты реально в рубашке родилась.
— Да и тебе повезло не меньше, — указала на его ногу я.
— Что правда, то правда. В этом месте нас Бог не забыл.
А я оттопырила полотенце и заглянула под него. Дыра уже затянулась, но еще не заросла кожей. Эх, жаль, что на нашей планете так мало драгоценной магии. Стоит только представить, что бы было, если бы она была повсюду в огромных количествах. Скольким людям я бы успела помочь, я бы сто процентов устроилась на скорую помощь или организовала свою собственную благотворительность.
К вечеру мои ноги стали приходить в себя, и я, при поддержке Мифа, смогла встать и выйти на море. Как оно было прекрасно в свете чудного заката. Мы сидели на берегу моря у самой воды.
— Здесь каждый закат прекрасен, один краше другого, — говорил мой друг. — Ты не представляешь, как я перепугался, искал тебя под грудой мертвых тел и еще стонущих в последних муках, ждал твоего возвращения в себя. А потом вот, случилось это… — он указал на огромную яму позади нас, у пальм.
— Да, наверно, мало приятного от осознания того, что ты должен хоронить своих друзей.
Он молчал.
— Я хочу в море, — неожиданно для себя заявила я, озвучив первую попавшуюся мысль.
— Давай помогу, — охотно отозвался он.
Встал, помог мне подняться и легко подхватил меня на руки. Давненько меня не носили на руках, последний раз это делал Алекс, когда я подвернула ногу в далеком городе, на учебе. Миф вошел в воду по пояс и отпустил меня.
— Плыть сможешь? — спросил он, собирая свои волосы в косу.
— Не думаю, хотя попробую.
— Если не получится, хватайся за меня. — И он поплыл.
Я легла на воду, но не смогла долго продержаться, руки и ноги еще плохо подчинялись мне, с опозданием. Так что мне пришлось зацепиться за Мифа, который кружил возле меня, и плыть с ним. Моя коса расплелась и развевались под водой, а полотенце намокло и соскочило, так что я теперь осталась в одних трусиках. О-о! Но пока меня это не сильно волновало, так как Миф меня видеть не мог, я же плыла, держась за его спину. Потом что-нибудь придумаю, а сейчас позволю себе насладиться освежающими водами океана. Я чувствую себя единым целым с водными потоками, которые накатывают и понемногу усиливаются, закрываю глаза и балдею, наслаждаюсь. На какой-то момент я почувствовала, как в меня вливается поток энергии, сильный, бьющий фонтаном, поток. Резко раскрываю глаза и понимаю, что из-за горизонта движется к нам, стремительно сокращая расстояние, ураган.
— Миф, Миф! Поворачивай обратно! Надо на берег! — кричу я своему извозчику.
— Хорошо! Ты устала?
Мы были далеко от берега. Я дернула его за косу и взглядом указала назад.
— Ого! Понятно. — Он ускорился, увидев огромную синеву, выползающую из-за горизонта, где блистали полосы молний и доносились раскаты грома.
Начинал накрапывать мелкий дождик, когда мы достигли берега, волны стали усиливаться. Как только я смогла ощутить под ногами дно, отцепилась от спины Мифа, повернулась к нему спиной и накрылась своими длинными волосами.
— О! — всплеснул друг руками, отворачиваясь. — Твое полотенце, оно осталось там, на дне?
— Ну наверно, — пожала я плечами.
— Я принесу другое, — предложил Миф.
— Да, ладно, не стоит, — повернулась я к нему, заливаясь румянцем, пересиливая себя и подавляя стыд.
— Ну как знаешь. Если по правде, я тебя уже видел, когда… ну понимаешь… обрабатывал рану.
— Я догадываюсь, поэтому не стоит, — ухмыльнулась я, тем более что сейчас, к счастью, под моей гривой ничего не было видно.
Дождь усилился, и Миф, снова подхватив меня на руки, поспешил в самолет. Так как сама я бы нескоро доползла до нашего убежища, я только ойкнуть и успела, оказавшись в крепких мужских руках.
— Так будет быстрее. А то промокнешь, нам еще заболеть не хватало, — говорил по дороге он.
— Да, согласна. — Я обняла его за шею, чтобы облегчить ему движение.
Наши мокрые тела соприкасались, и я чувствовала его сердцебиение и тепло, такое приятное. Да что со мной, я ловила себя на мысли, что не контролирую желания и влечение, причем независимо от сердечных предпочтений. Может, это гормоны? Да вроде подростковый период прошел и половое созревание тоже, которое, надо отметить, я выдержала стойко, так никого и не пустив в койку — как-то не очень хотелось, хоть и претенденты были настойчивы. Единственное, что это, в человеческом облике, все позади, а как оно бывает у драконов — кто знает! Деда, ты где? У меня родилась куча вопросов!? Пока я размышляла, меня уже внесли в самолет и усадили на постельку. У меня внутри все екнуло и загорелось огнем при виде сильного, мускулистого тела парня, ко всему прочему еще и мокрого. Я даже облизнулась. Миф, похоже, заметил это и мой изменившийся взгляд.
— Ты в порядке? — Он присел на колени рядом со мной.
Боже, зачем он это делает, я зажмурилась и опустила голову.
— Что с тобой? Ты меня пугаешь. — Он отодвинул мои мокрые пряди волос, чтобы взглянуть мне в лицо, но вместе с этим неизбежно обнажил мои аппетитные формы. — Извини, — быстро сообразил он и отошел.
Я поспешила лечь и накрыться одеялом, чувствуя, как приливает жар ко всем частям моего тела, распадаясь сладкой негой где-то внутри, глубоко внутри. Миф был симпатичным парнем, более того, красавчиком и сейчас почему-то вызывал во мне страстное желание, но все же отсутствие любви меня останавливало. Мне хотелось чего-то еще, каких-то других ощущений, нежели только инстинктивных, чтобы я сразу могла смело заявить: «Вот, он мой!». А этот порыв был настолько неестественным, что даже противно стало от себя самой. Я как одурманенная или привороженная, лишившаяся собственной воли и разума.
— Знаешь, Люся. Когда я впервые увидел тебя… — вдруг заговорил он, ложась неподалеку, у окна. — А ты, кстати, помнишь, как мы познакомились? — неожиданно спросил он.
— Нет… — почему-то соврала я. — Не совсем.
— А я помню. Как мы с ребятами играли и вот, в один прекрасный день, он привел тебя. И посоветовал любить и жаловать.
— Кто?
— Алекс, кто ж еще!
— Да?! Что-то не припоминаю, чтобы он так сказал.
— Именно так, и еще добавил: «А то будет худо для здоровья», — и так злобненько для убеждения улыбнулся. Мы тогда только-только начали играть и ни разу не выступали нигде.
— Да ну! Не замечала за ним злобных улыбок, обычно это мой конек, — усмехнулась я, поворачиваясь лицом к Мифу.
Меня вроде бы отпустило, и теперь я ощущала привычное чувство к нему как к другу, нет, скорее, как к старшему брату. А он лежал, заложив руки за голову, и глядел в потолок.
— Ну дак вы прямо близнецы, за столько лет, проведенных вместе, слились практически воедино. Вот и копируете привычки и повадки друг у друга.
Он потянулся во весь свой немалый рост и, расслабившись, продолжил:
— Ты тогда пришла в своем черном нарядном платье под корсет, длинном, средневековом, со шнуровкой.
— Вот это подробности, даже я сама этого не помню, — удивилась я, в самом деле не помня таких мелочей, как то, во что я была одета. — Видимо, впечатлила, раз все запомнилось?
— Тогда ты не просто впечатлила, а задела до глубины мозга! Ты была обворожительна. Блистательная светловолосая бестия в черном! Темная Богиня…
— Ух, ты! Мне нравится это наречение, — заметила я. — Меня еще никто так не называл.
— Правда нравится? — улыбнулся он, повернувшись на бок, ко мне лицом.
— Да!
— На тот момент эта Богиня затмила все. Я сам-то второй раз появился на студии. Если честно, когда меня пригласили ребята с ними играть, я думал, побалуюсь немного и уйду, потому как стиль и направление группы мне не очень нравились.