— Ладно, ладно, почитаю, — все еще смеялся музыкант. Попрощавшись, ушел.
Конечно, он допускал присутствие тонкого мира, даже встречался с его проявлениями, взять хоть Фима с его предчувствиями или саму Люсю, однако отказывался верить в то, что оно коснулось Люси в иной форме. Еще хуже то, что, если оно так, как говорили в берлоге, он не знает, чем помочь, как ее вернуть обратно.
Артем вернулся к своему товарищу, подкинул дровишки в камин, а то что-то зябко стало от начинающегося холодного дождя, взял очередную чашку чая, вернул свое тело в кресло:
— Так на чем мы остановились?
— Ты собирался мне объяснить, как они могли погибнуть, еще не переместившись.
— Ах, да!
— Так как же? — Федька вопросительно изогнул правую бровь.
— А я хочу, чтобы ты саам до-огада-ался, — поучительно растягивая слоги, начал он.
— Ты, как всегда, брат, любишь поиздеваться. Говори уже, не тяни, видишь, я не знаю.
— Да знаешь ты все. Вот представь НЛО, точнее, их корабли. Мы ведь до сих пор не разгадали сплав, из которого они изготавливают их…
Нетерпеливый братишка его перебил: — А! Так вот оно что! Ты думаешь, наш корабль, то есть самолет, не выдержит пространственного перемещения? — наконец догадался военный.
— Не только думаю, но наверняка знаю. Наш металл любой толщины не выдержит этого. Ну разве что, может, космическая ракета. И то неизвестно, не испытывали же. А вот самолет по идее должен был развалиться, это же бездушный кусок металла, не обладающий ни малейшей энергией, ни тем более магией.
— А откуда нам знать, обладает или нет! Может, мы ее опять же не чувствуем? — рассуждал Федька.
— В этом ты тоже прав. Все может быть, все может быть, — допивая чай, сделал заключение Тём.
— Вот одно не укладывается в голове: как тогда загнанная в угол девчонка смогла просто исчезнуть, прямо раствориться? Как? — вспомнил недавнюю тему эмчеэсник.
— Ну не знаю, — задумчиво поглядывая на пляшущий огонь, отвечал рыжий.
Глава 3.
«Первый полет».
Соловьиный Край.
Она была с рождения не такая, как все дети. Тихая, спокойная. А если учесть, что она родилась в драконьей ипостаси, то даже не такая, как все драконы. Потому как они рождались всегда в человеческом облике, учитывая, что мать до самого конца ходила человеком. От этого дракона чуть не погибла при родах. Вот только родителей своих новорожденному дракончику видеть довелось всего несколько часов. А уж потом, когда она обернулась и уснула, ее куда-то поспешно несли руки, чужие, потому как пахли явно незнакомо.
Когда дракончик проснулся, то сразу не почувствовал своего второго тела, оно прямо-таки отсутствовало. Испугавшись, он расплакался, очень громко. На этот плач выбежали люди из здания, на пороге которого и лежал загадочный кричащий сверток. Две женщины были в белых халатах, а здание попросту оказалось родильным домом. Из этого следует, что подбросивший не хотел, чтобы ребенок погиб, ну или, ослушавшись приказа на уничтожение, сжалился и оставил в живых. Женщины выглядели уставшими. Они только что принимали тяжелые роды, исход которых, несмотря на все их усилия, был печален: погибла и мама, и дочка. Поднимая с порога подкидыша, они практически одновременно подумали о том, как пристроить его и немного скрасить горечь утраты отцу. И нестрашно, что родители оба были брюнетами, а подкинутая девочка с серо-серебристой шевелюрой. У них и старшая дочь была тоже не в тон, вообще рыжей. Главное, что девчонка не темнокожая, глаза, правда, пока еще мала, непонятно, какого цвета, но точно не карие. Ну прямо почти идеально подходит этой голубоглазой семье.
Вот так я попала в обычную человеческую семью на планету Земля. Только вот о своем происхождении я узнаю много, очень много позже.
Отец и сестра во мне души не чаяли. Любили и баловали, потакали мне во всем. Да я не очень-то требовательной была. Друзей редко заводила. Конфликтные ситуации старалась обходить стороной, но разборки все-таки случались, чаще всего вступаться приходилось за друзей. И с этим я справлялась блестяще. Стоило противнику всего лишь взглянуть в омут моих синих глаз, как их тут же сваливала с ног жуткая головная боль, которая отпускала только тогда, когда вся сходка уже расходилась. Постепенно это умение расширяло свои возможности, и тогда мне уже не обязательно было смотреть в глаза, чтобы повалить на землю разом человек десять. Переставали они корчиться от боли лишь после искреннего раскаяния. Так я наводила свой порядок и восстанавливала справедливость в школе, затем в колледже. Причем друзьям тоже иногда доставалось, если они были прилипчивыми и навязчивыми, например, как Алекс. Я же любила оставаться одна, погружаться в себя, свои мысли и не терпела посягательств на это чарующее время. В один из таких уединенных моментов, кстати, я с ним и познакомилась.
После закончившихся занятий в школе я влезла на свое любимое дерево в большом школьном саду, расслабившись, погрузилась в фантазии. Через некоторое время мне помешали крики внизу. Я нехотя опустила взгляд и обнаружила, что прямо под моим деревом стоят трое ребят и что-то уж больно громко решают свои проблемы. Ну вот! Во всем саду не нашлось им больше места для разборок. Почему именно здесь и сейчас? Я было уже хотела накинуть на них электрический разряд или еще чего-нибудь, но приостановилась. Ребята перестали шуметь и сцепились в драке, причем двое против одного. Так нечестно же! Оба на вид были много крупнее того, на кого нападали. Наверно, старшеклассники. Так и есть, одного задиру чуть погодя я узнала. Он уж точно старше меня на пять лет, да и школу-то давно закончил. Когда-то давно ему уже доставалось от меня. Видимо, мало его проучила, хотя в школе он был паинька, за то, видно, за ее пределами стал настоящим бандюганом. Вот с него-то и надо начать. Этот здоровяк как раз замахнулся на паренька, который только что еле отбился от атак другого нападающего. Стоит отметить, что парнишка неплохо отбивался от них, прямо мастерски это у него получалось. Наверно, ходит в какую-то секцию по борьбе и не зря, такое умение пригодится всегда. Какое-то время я наблюдала за ходом этой драки, уже неподдельно восхищаясь ловкостью хрупкого парнишки, темные волосы которого стали влажными и взъерошенными. Но, когда он стал выбиваться из сил и губа его уже успела обагриться кровью, тайная наблюдательница, то бишь я, решила вмешаться. Здоровяк разом рухнул на землю, как мешок, и скорчился в позе эмбриона. Тут парнишка, недолго думая, отчего один противник рухнул, уложил на лопатки второго и хорошенько припечатал. Так, чтобы тот еще нескоро встал и не пытался больше нападать.
Однако пареньку было весьма интересно, чего это здоровенный детина валяется на земле, он до него вроде бы не дотянулся, чтобы так приложить, наоборот, угроза потерять зубы или светить ближайшие две недели фингалом была у обороняющегося. Но повезло или чудо какое-то свершилось! Скрючившийся от боли бандит что-то бормотал и периодически стонал. Умаявшийся парнишка бессильно опустился на траву, закрывая глаза, и вытянулся.
Когда же, немного переведя дух, он их открыл, то, видимо, обалдел! Прямо над ним, не очень высоко, в густой кроне дерева, пряталась девчонка-подросток, возможно, ровесница, и внимательно смотрела на него огромными синими глазами. Ее длинные распущенные серебристые волосы крупными локонами спадали на грудь и ветви дерева. Она ему казалась знакомой: эти синие глаза. Тут парнишка стал понемногу соображать, где ее видел. В школе, конечно же! Правильно, она почти его ровесница из старшего на год класса. И теперь он понял, почему здоровяк все еще валяется без видимых на то причин. Ее взгляда все в школе боятся, кроме друзей, а их не много у нее. Да и те, бывает, с ней ссорятся. Она очень странная девочка, вся такая таинственная, загадочная. И почему она решила ему помочь? Кто он такой для нее? Ни родственник, ни друг, ни даже знакомый. Вряд ли она вообще в курсе, что он учится с ней в одной школе. Она же никогда никем не нужным ей не интересуется — зачем, собственно, ей это? Но ему она помогла, и сложившаяся ситуация располагает.
— Привет! — решил он на свой страх и риск со мной заговорить. — Это ты мне помогла отбиться от этих придурков?
Я, не ожидая такой наглости, решила слезать с дерева и удалиться прочь, не отвечая. Но внизу меня поймали за руку — просто невиданная наглость! Зачем только помогала ему! Если б знала, чем это для меня самой обернется, то оставила бы его на расправу этим двоим. Я дернула руку, но он сжал еще сильнее мое запястье.
— Почему ты мне помогла? — Он повернул меня к себе лицом и заглянул в глаза. А вот это зря! Не стоит меня испытывать. Вот бы ему сейчас дать ощутить тот кайф, что чувствует, катаясь по земле, здоровяк. Так и чешутся руки. Даже злобно улыбнулась. Но, как только я взглянула в эти чайные глаза, полные детской наивности, любопытства и жажды приключений, то что-то перехотелось. Передо мной стоял совсем юный хрупкий, смуглый от загара паренек. Темные волосы его почти до плеч растрепаны после драки. Он мне искренне улыбался, и эту улыбку портил лишь вид разбитой губы и засохшей, недавно еще растекшейся крови. Мне было его жаль мучить.
— Я Алекс. Так ты скажешь, почему помогла? — не унимался он.
— Так надо было… — не сдержалась я. И дернула руку: — Отпусти!
— А ты не убежишь? А то догонять тебя сил уже совсем не осталось, — улыбался кареглазый.
Я не отвечала, только потянулась к висящему на дереве рюкзаку: и как это эти трое его не заметили, когда решили устроить драку именно здесь? Он все еще крепко держал мою левую руку. Я достала из кармашка салфетку и, приблизившись к нему с невозмутимым лицом, вытерла потеки крови на его подбородке. Не знаю, зачем я это сделала: просто был сиюминутный порыв. Однако ж парень был удивлен сим жестом и незаметно для себя отпустил мою руку. Я же, занимаясь изучением нового объекта, напросившегося на мое внимание, потеряла контроль над ситуацией, и тот здоровяк, которого отпустила боль, мигом вскочил на ноги. Так как он был позади нас, то смог незаметно подкрасться и схватить меня за волосы. Угрожая придушить.
— Боже, вот это встреча! Вот так совпадение! Два ненавистных мне человека в одном флаконе, так сказать, — говорил здоровяк с явным предвкушением победы.
— Пусти ее, тварь! — требовал кареглазый. — Маловато, видно, тебе досталось.
— Кто бы говорил! Слабак. Если б не эта деваха, ты бы сейчас был полудохлый-полуживой! — изливал он желчь.
— Я говорю последний раз. Убери от нее свои поганые руки! — Кареглазый поднимал небольшую сухую ветку, вполне сносную для роли дубинки.
— Посмотрите-ка, защитничек нашелся! Ты себя бы сначала научился защищать, — продолжал издеваться здоровенный и получил импровизированной дубинкой в нос, так как я, превозмогая боль от удерживаемых им волос, отклонилась в нужный момент.
Только вот вырваться мне не удалось, напротив, он все сильнее прижимал меня к себе, не отпуская при этом серебристые локоны. — Ты это зря, — сплевывая носом пошедшую кровь, прорычал он. — Вот теперь ей не поздоровится! — Он полез в карман, доставая оттуда складной нож.
А вот этого я как-то не ожидала!
— Ты только послушай, какая пикантная история получится! — говорил он, приставляя лезвие к моей шее. — Я даже вижу заголовки газет: «В школьном саду малолетний маньяк зарезал девчонку»!
При этом его рука проскользила вдоль моего тела, остановившись на груди! Смотрю, этот гад совсем обнаглел. Надо что-то делать, а то этот псих уже вцепился мне в шею!
— Ты точно больной на голову! Отвали от нее! — вновь замахнулся дубинкой Алекс, но в этот раз не попал.
— Теперь уже ничего ты мне не сделаешь, — рассмеялся здоровенный боров, замечая, как встает его помощник. — Как тебе? — он рассмеялся. — Мне нравится такой расклад, ты исчезнешь с моих глаз, а она… — Он резко дернул за волосы, от чего я сдавленно прошипела, — … уже больше никогда не будет прикалываться со своими трюками.
— Алекс, сзади! — крикнула я, и мне тут же закрыли рот. Алекс успел среагировать, но вставший все же свалил его на траву. Они сцепились.
— Ты помолчи, тебе вредно говорить, — шептал мне на ухо этот идиот. И его рука вновь прошлась по моей груди. — У нас с тобой будет интереснее занятие, чем наблюдать, как они катаются в траве. И поволок меня, удерживая за волосы, вглубь сада.
Я же закрыла глаза, глубоко вдыхала воздух, собиралась с силами и думала, чем бы его пригреть этаким, чтоб долго помнилось и было боязно подойти на расстояние тысячи километров. Меж тем, мы ушли далеко от дерущихся парней. Он повернул меня лицом к себе и прижал к стволу дерева. С силой рванул на мне блузку, которая, явно не ожидая такого натиска, лишившись пуговиц, распахнулась, открывая взору белое кружевное белье. Еще чуть-чуть, совсем немного потерпеть! Я вдыхала все ровнее и спокойнее, по-прежнему не открывая глаз. А он уже начал целовать мою шею. Я чувствовала его дыхание, поднимающееся все выше. Вот и отлично! Все готово, нужное количество энергии сгенерировано вовремя! Видимо, в этот момент бандюган решил поцеловать меня, но не успел. Мое дыхание стало абсолютно ровным и спокойным, было трудно понять, дышу ли я вообще. Сердце билось спокойно, медленно. Я вся как будто замерла. И вот распахнула глаза. Он, встретившись взглядом с омутом моих глаз, похолодел, его лоб покрылся потом. Что он в них увидел, один Бог знает, но ему явно поплохело, и очень сильно!
За это время Алекс, разобравшись с помощником, явно не очень отличающимся силой и умом, успел разыскать нас и теперь стоял, наблюдая на расстоянии. А здоровяк медленно сполз на траву, зажмурился и, схватившись руками за голову, стал умолять кого-то невидимого.
— Хватит! Отпустите, хватит! Я этого больше не вынесу!..
Алекс спрятался за близрастущее дерево и с опаской понемногу выглядывал из-за него. «Вот это девочка, — думал он, — хрупкая, без-з-защитная…» — На последнем слове он поперхнулся. А потом стал замечать, что у него понемногу начинают трястись коленки от такого зрелища. Между тем, ни с того ни с сего небо затянуло весьма черными тучами. Поднялся сильный, холодный ветер. Девчонка стояла у дерева как вкопанная, ветер развевал и путал ее длинные волосы и неистово трепал полы распахнутой блузки. Серые локоны прямо-таки светились и переливались серебром, а может, это ему со страха показалось. Дрожь колен стала переходить в легкий озноб по всему телу. Стало заметно холодно, несмотря на разгар весны.
— Нет! Не надо! Нее-ет! — вопил катающийся по земле парень. Его голос был истошным и полным горечи.
— Это тебе за все злодеяния, что ты натворил! — серебристым, но пугающим тоном, с леденящим спокойствием, проговорила девчонка.
Тут же, прямо у ее ног, из ниоткуда появился огромный вихрь! Он был высотой около двадцати метров, но не затрагивал окружающие деревья, только стал набирать обороты и медленно приближаться к валяющемуся на земле и умоляющему о пощаде комочку. У Алекса глаза просто отказывались верить самим себе, тело колотила уже сильная дрожь. Его потянуло в сторону вихря. Черт, не засосало бы!
Я, дав волю накопившейся энергии, — а учитывая, что я почти месяц ни на кого не тратилась (не было случая пускать в ход свои скрытые дары), ее было через край, — спокойно наблюдала, что из этого выйдет. Откуда мне было знать, что, отпустив вожжи, будет весьма сложно их поймать! Только бы не убить! Этого я боялась больше всего: что когда-нибудь, не контролируя себя, убью человека. Хоть здоровяк и являлся плохим индивидом, все же убивать его мне не хотелось. Я чувствовала прилив сил, жизненной энергии. Она меня прямо переполняла, даже уходила через край. Вот именно эти проливающиеся потоки энергии разом сгустили тучи. Странно, обычно во время таких воздействий я ощутимо чувствовала, как тело покидают силы, а сейчас все наоборот! Энергия из меня так и мчалась бурным потоком, будто я ее произвожу. В какой-то момент я заметила у своих ног высоченный вихрь! О-о… Судя по всему, я «малость» переборщила с изначальным толчком энергии, который вызвал целую бурю. Это что же получается, я могу вызвать непогоду? И могу управлять стихией?