Пошел крупный, ледяной дождь, но мне не было холодно. Я и так уже была ледяной, словно из холодильника вылезла. И это мое естественное состояние в таких ситуациях. Не контролируемый мною вихрь подхватил здоровяка и закружил. Тут я заметила, что он втягивает потоками ветра в себя и Алекса, который не успел ухватиться за дерево. Я вышла ему навстречу, и он, ударившись об меня, упал к моим ногам.
— Держись! — я прокричала, протягивая ему руку. Он тут же, не раздумывая, за нее ухватился и потихоньку встал. Его сразу перестало всасывать в этот ураган, который уже куда-то сорвался и умчал со скоростью света, вместе с телом подобранного с земли здоровяка.
— Ну вот, теперь я даже не знаю, жив ли он, и тем более, куда его унесло, — обратилась я к Алексу. — Ты зачем выглядывал?
— Знаешь, от такого невозможно удержаться! — запыхавшись, говорил он. — Не каждый день на твоих глазах происходят этакие стихийные явления! — Его трясло мелкой дрожью, и он все еще крепко сжимал мою руку.
Буря, между тем, улеглась, тучи расступились, и выглянуло солнышко. Снова стало тепло, даже жарко.
— Можешь уже отпустить. — Взглядом я указала на чуть ли не синеющую руку от сильной хватки парня.
— Ах, да. Извини. — Отпустил наконец мою кисть. И уставился на меня.
Я запахнула блузку. Он отвернулся, как будто только что не смотрел на меня. И вот, не совсем вовремя, впрочем, как всегда, пришел упадок сил. В принципе это всегда бывало после выплеска энергии, но сегодня все ощущения были другими, и, как оказалось с «отходняком», тоже в новинку. Сколько себя помню, было так: концентрация, выплеск энергии с ощущением ее потери, и полное опустошение запасов, но без ущерба для здоровья, что я привыкла называть «отходняк». А вот сегодня все в троекратном, если не десятикратном, размере проявилось! Так что мне стало хуже прямо сразу после завершения представления. Ноги отказывались держать, прямо подкашивались. Я резко упала, потеряв сознание! От встречи с матушкой-землей меня спасло только то, что Алекс стоял максимально близко и успел подхватить.
— Что с тобой? — взволнованно спросил он, опускаясь вместе с девчонкой на землю и пытаясь нащупать пульс. Убедившись в его наличии, немного успокоился, но его взгляд остановился на блузке. — Да что ж это такое? Не одежда, а какое-то наказание. — Он вытащил из кармана брюк весьма кстати завалявшуюся там булавку и застегнул полы блузки. Затем встал, подхватил на руки девчонку и пошел на выход. Проходя мимо того места, где была первая драка, он обратил внимание на отсутствие помощника. Видимо, уполз подальше отсюда. Кто знает, может, он видел происходившее в глубине сада и струсил? От такого зрелища любой бы умчал без оглядки и предпочел считать все увиденное дурным кошмаром.
— Что же с тобой делать-то? — мыслил он вслух, подходя к своему черному мотоциклу, на котором каждый день приезжал в школу. Кое-как усадил ее боком впереди себя, благо она была меньше ростом, и потихоньку поехал домой.
А дома на его кровати она пролежала бездвижно до глубокого вечера, почти пять часов. Он уже серьезно стал опасаться за ее здоровье. Даже подумывал позвонить родителям, которые сегодня в ночную смену работают, спросить совета, что с ней делать: может, скорую помощь вызвать?!
Я очнулась, и первое, что увидела, — большое незнакомое окно в незнакомой комнате под крышей дома, а за окном уже сумерки. Где это я есть? Тело вроде бы не ломило, прекрасно себя чувствовало, только вот запасов энергии никаких не обнаруживалось, так что сейчас я весьма уязвима, как обычные люди, и полностью безоружна. Решила тихонько встать и выяснить, где я. Оглядевшись, поняла, что, судя по всему, я у Алекса, так как на столе с кучей книг и школьных учебников стояла фотография его с семьей. На стенах были многочисленные плакаты рок-групп разных стран. В этом мы похожи: я тоже обожаю рок и металл. У окна стояла вся покрытая узорами гитара. Я вышла из комнаты, спустилась вниз. Он сидел на диване с телефоном в руках.
— Алло! Мам? — На том конце ответили. — Тут у меня небольшая проблемка… — Он не договорил, потому что я подошла к нему. — А вообще-то нет! Уже все хорошо. Я справился! Пока, — отключил телефон.
— Садись. Ты как себя чувствуешь? — Он усадил меня рядом.
— Да, знаешь, неважно. Хотя могло быть и хуже, — со вздохом поджала губы я.
— Хочешь чего-нибудь? Поесть, попить?
Да, этого я очень хотела, после таких энергетических растрат, и пить, и есть, и побольше.
— Да! — не стала врать и отказываться я.
— Идем. — Он встал и отправился на кухню. Я пошла за ним.
В мгновение ока он разогрел ужин, состоящий из спагетти и аппетитных домашних котлет, которых я слопала аж три, ну и, конечно же, чай с печеньем и конфетами. Когда все было подано, мой новый друг присел напротив и внимательно наблюдал, как я жадно уплетаю.
— Тебя будто три дня не кормили, — не сдержал улыбку он.
— Еще бы, столько сил потерять! — с набитым ртом буркнула я.
— Как ты это делаешь? — поинтересовался Алекс.
— Не знаю. Оно само собой получается. — Не очень-то хотелось посвящать его в свои тайны. Кто знает, можно ли ему доверять. Со временем будет ясно.
— Где я? — Я уже почти все съела.
— У меня! — недоумевая он посмотрел на меня.
— В смысле, в каком районе? Где ты живешь? — пояснила я.
— В центре. Вот сахар, — подавая мне сахарницу, которую сразу забыл поставить, ответил Алекс.
Ага, значит мой дом на другом конце города.
— Как же я здесь оказалась? — Я осматривала кухню, утопающую в комнатных цветах разных цветов.
— Когда ты упала в обморок, я тебя поймал, отнес к мотоку и увез. Вот и все.
— А, у тебя есть мотоцикл? Может, ты тогда меня до дома подкинешь?
— С удовольствием! — грустно улыбнулся он. С одной стороны, ему не хотелось с ней расставаться, но с другой, он ее боялся. — Ты такая странная. Необычная.
Уже было поздно, на улице темно, ничего не видать. Так что, когда я допила чай, мы отправились ко мне. Я раньше никогда еще не ездила на мотоцикле, не считая сегодняшнюю бессознательную поездку. Это было здорово: теплый ветер в лицо, чувствуешь вечернюю свежесть и мчишься по дороге. Доехали мы достаточно быстро, и на прощание я, такая окрыленная поездкой, крепко обняла его. Он растерялся и не знал, что сказать. А я уже повернулась, чтобы уйти, но тут он вспомнил и остановил меня, поймав за руку:
— А как тебя зовут? — Странно, что этот вопрос ему не пришел в голову раньше.
Я стояла и смотрела в плитку тротуара, а потом, подняв взгляд и улыбнувшись, ответила:
— Люся. — Высвободившись из объятий его руки, я ушла в дом, на пороге которого уже стоял отец и наблюдал за этой сценой.
Глаза отца были полны ярости, в размере они весьма увеличились, когда я подошла ближе, и он разглядел на мне разорванную блузку. Недолго раздумывая, он рванулся к Алексу. — Ах, ты, щенок!
— Пап, постой! Ты все не так понял! — хотела его остановить я. Но он стремительно приближался к Алексу, который, наверно, думая, что мой отец тоже обладает чем-то необычным, типа меня, уже трогался в обратный путь, будто не замечая его приближения.
Потом мы стали часто видеться вне школы. Весьма подружились. Вот так я обзавелась другом, как потом оказалось, навсегда. Замечательным другом, с которым мы стали очень близки. И по жизни шагали вместе. После окончания школы поступили в среднее звено образования вместе, а потом и в высшее учебное заведение тоже вместе. Организовали рок-коллектив. Много выступали. Нам нравилось это занятие. Он совсем перестал меня бояться, привык к моим неординарным способностям. И почти все знал об их проявлениях и свойствах. Например, что будет при перегрузке энергии или ее отсутствии, что со мной творится по веснам и осенью. И самое главное, уже знал наверняка, что в каких ситуациях надо делать, может, даже чем-то помочь мне. А ситуации за эти годы встречались всякие разные.
С годами мои неординарные способности проявлялись все больше и больше, а весной и осенью эта сила во мне становилась просто неудержимой. И не дай Бог меня кто-то вдруг вздумает взбесить в этот период, можно было с легкостью нарваться на увечья. Отец по этому поводу всегда очень волновался, советовал мне быть осторожнее, часто не прибегать к помощи этакого воздействия на людей. Мало ли что.
*****
Древний город России.
К двадцати годам мне стало все сложнее себя сдерживать. У меня часто менялось настроение, реже стала видеться с друзьями, чтобы не срываться на них. Меня стало все несказанно раздражать. Я все острее чувствовала потребность уйти куда-нибудь, уединиться, и вообще я бы весьма обрадовалась виду на жительство где-нибудь в глуши лесной. И только иногда приезжала бы в гости к родным. А развивающаяся концертная деятельность нашего с Алексом коллектива стала прямо-таки в тягость. Но ведь об этом я всегда мечтала — чтобы выступать, тем более, что нас хотят слышать!
Мой голос был, как все говорили в округе, да и в крупных областных центрах, неземной! А мне он казался обычным, не лучше, чем у других. Но, говорили мне, со стороны виднее. Когда я пела, все слушающие просто с ума сходили, их пробирала дрожь до мозга костей, в зависимости от содержания песни. Они находились словно в прострации, их завораживало, а после этого контакта, говорили, оставалось приятное ощущение на душе, некоторые сообщали в интервью о том, что якобы после посещения наших концертов даже излечивались от тяжелых болезней. Именно благодаря всему этому наш коллектив быстро обзавелся тучами фанов. Лично я считаю, что не все это является правдой, особенно про излечение, ведь мы поем рок, а у него много противников. Ну а фанатам может всякое привидеться и показаться. Да и сила самовнушения, как доказали уже давно многие ученые, способна на многое. С толпой все еще проще: если нравится, как поем и играем, так значит мы уже в их глазах святые.
И вот, в тот период мне приходилось не очень легко. Я боялась впасть в транс, а то и вовсе выскочить в астрал прямо на сцене, потому как не могла держать самоконтроль. Непонятно почему, но я была на грани. Чем больше зрителей на концерте, тем сложнее. Меня прямо переполняет и рвет на части энергия, исходящая от них и обратно, эта взаимосвязь делала меня с ними единым целым. А ощущения при этом самые приятные, и кажется, что прямо сейчас выпрыгнешь из собственной шкуры, от переполняющего ощущения счастья, и куда-то душа рвется, на свободу что ли, из своей темницы. Так хочется куда-то улететь за потоком мыслей и фантазии, и музыка этому способствует. Не знаю, что чувствуют при этом зрители, но, может, именно эта сила и заставляла их сломя голову бежать к нам на выступления, пусть даже если мы поем в составе какого-то концерта всего пару песен. Ну а на сольники толпу просто не сдержать.
А однажды…
На следующий день после моего дня рождения, двадцатилетнего юбилея, ничто не предвещало грядущих весьма удивительных перемен в моей скромной жизни. На тот момент я училась уже в университете. Мы с Алексом сидели на скучных парах, на наше счастье, таковыми были не все. На одной из самых скучных мое состояние резко ухудшилось, меня рвало на части, я не знала, что со мной и что мне делать. И в какой-то момент я поняла, что мне срочно надо уйти с пары, из университета, из города, и подальше. Причем прямо сейчас! Я сидела рядом с Алексом, положив голову на руки, упирающиеся локтями в стол, и тяжело дышала.
— Тебе плохо? — заметил мое состояние он.
— Да… Я не знаю, что это, но во мне словно что-то меняется… — слабым голосом проговорила я.
Его рука легла на мою слегка дрожащую руку.
— Что я могу сделать? — шепотом сказал он, стараясь не привлекать внимание учителя.
Я, сделав над собой усилие, встала, как можно спокойнее подошла к учителю, отпросилась и тут же выскочила из аудитории. Было весьма жарко, хоть и май на дворе. Помчалась в комнату для девочек, умылась холодной водой и взглянула в зеркало. Ого! У меня вертикальные зрачки! Я вскрикнула и упала на пятую точку.
— Что такое? — В дверном проеме появился Алекс, весьма встревоженный моим бледным видом.
Он поднял меня на ноги, которые не желали стоять ровно и подкашивались.
— Ты умчалась так быстро, ничего не сказав. Вот, ты забыла. — Он показал мне рюкзак. Я в самом деле даже не вспомнила о нем.
Я еще раз умылась холодной водой, посмотрела на свое отражение — все в порядке, никаких метаморфоз.
— Да тебя всю трясет! — Обнял меня. — Идем, я тебя отвезу домой.
— Алекс, отвези меня в ближайший лес… И поскорее, пожалуйста. — Я с трудом соображала, что со мной. Но на инстинктивном уровне я понимала, что надо скрыться от людских глаз.
Его глаза были удивлены, а брови взлетели вверх от фразы «отвези в лес».
— Это не то, что ты подумал, — сразу же я обломала полет его шальных мыслей.
— Да я и не собирался. — Растерянность на его лице сменила удивление. — А что, теперь и просто подумать нельзя? — все же потом добавил.
И повел меня на выход. Как я доехала до Эльты, один Бог знает, меня всю колбасило, внутри что-то рвалось наружу.
— Алекс, поскорее! Пожалуйста… — еле говорила я сквозь сбившееся дыхание с закрытыми глазами. Мне так казалось легче держать себя в руках. — В лес!
— Мы уже на Эльте, а там до леса уже рукой подать! — прокричал мне мой спутник.
Как только завиднелись сосны, я соскочила с мотоцикла прямо на ходу, не знаю, как не разбилась, но как-то перевернулась в воздухе и встала твердо на ноги. Даже страшно стало: откуда этакая ловкость? Алекс практически сразу почувствовал отсутствие на своей груди до того крепко вцепившихся моих рук и резко с разворотом остановился. Но я уже мчалась вглубь леса, подальше от него и от всего мира.
Не представляю, с какой скоростью я бежала, но Алекс меня не нагнал. Может, все потому, что я рванула в глушь, где ему было не проехать? А может, зная меня, он решил не мешать мне, дал время побыть одной. Так или иначе, но я осталась одна среди высоких сосен. Я остановилась на поляне, густо окруженной лесом, перевела дыхание. Сердце бешено колотилось и, похоже, успокаиваться не собиралось. Я упала на мягкую прошлогоднюю хвою под ногами. Закрыла глаза, попыталась успокоиться, но это еще больше наполняло меня энергией, которую мне было некуда применить. Что же делать? Меня уже колотила дрожь по всему телу, это было приятно ощущать — такой прилив сил и энергии, накопившейся, видимо, за предыдущий месяц, потому как мне не приходилось ее расходовать. И все же ее было уж очень, очень много. Появилось ощущение того, что меня сейчас разорвет от избытка! Тут меня осенило: а может, дать ей выплеснуться, и мне станет легче? Ну, скажем, дождик вызвать солнечным днем, более безобидного мне ничего не пришло в голову. Не ураган же поднимать здесь.
И вот я начала сосредотачиваться на осуществлении своей задачи. Расслабилась, с трудом унимая дрожь. Представила себе дивный райский сад с множеством цветущих цветов, аромат которых просто кружил голову. Я их видела и чувствовала как будто наяву, еще никогда такого не было! Приближалась к большому красивому фонтану в центре сада, который окружали невысокие сосны. Тут свежо, пахло хвоей. Но мое видение почти что прервал странный стук сердца. Вроде бы стучит ровно и уже спокойнее, нежели несколько минут назад, но как-то не так. Четче, что ли? Нет, наверно, слышнее, а точнее, ощутимее! Беспокойство все еще присутствовало. Но я постаралась не выпасть из видения и продолжила путь к фонтану, наслаждаясь его красотой. Стены его были выполнены из камня и украшены драгоценными камнями. Они так и играли своими гранями в лучах теплого солнца. Веяло прохладой. Я подошла совсем близко, так, что на меня попадали мельчайшие капельки воды, отделяющиеся от бурного потока падающих струй. Было приятно ощущать их ободряющую и вместе с тем успокаивающую свежесть. Я закрыла глаза и улыбалась, наслаждалась этими пылинками, похожими на волшебную искрящуюся пыль из сказочной страны. Вдоволь насытившись, я открыла глаза и заглянула в фонтан. Бог мой! Что я вижу?! Даже оглянулась по сторонам: вдруг кто рядом стоит? Нет, никого не оказалось. Я с опаской заглянула еще раз. Тот же результат! В отражении на меня смотрело с трудом узнаваемое лицо! Во лбу сияла синяя восьмиконечная звезда, четыре ее конца были длинными, а другие четыре — короткими. Волосы остались практически без изменения, если не брать во внимание то, что они светились серебром, аж ослепляли. А вот рот и глаза — это отдельная история. Пропавшая, от увиденного отражения, улыбка обзавелась прелестными клыками, не меньше пяти сантиметров, да и зубы стали как-то острее! И довершали чудную картину синие, с вертикальными зрачками, глаза! Опаньки, и кто же мы такие будем? Это я, что ли? Не припоминаю, чтобы я себе нафантазировала что-то такое. Вообще-то хотела всего лишь дождик, который, кстати, накрапывает.