– Я приведу вас к величию! Вы не будете больше изгоями, ибо мы отменим жуткие, омерзительные законы, из-за которых вы ими стали! Для нас больше нет законов, данных колдунами! У нас будут свои.
И люди пошли за ним, пошли непонятно почему, ведь он не говорил им ничего особенного. Может быть, бешеная убежденность в своей правоте и редкой силы аура власти, окружавшая непонятного человека, сыграли свою роль? Кто знает… Седой, как сперва прозвали его бандиты, не знал ответа на этот вопрос, да, впрочем, и знать не хотел. Он просто делал то, что был должен. За месяц новый вождь объединил вокруг себя все окрестные шайки изгоев, создав преданное лично ему войско, и повел их на ближайший из кланов. Во время боя с его рук впервые сорвались огненные шары, и он погнал перед своими воинами стену пламени. Так седой и получил свое имя – Несущий Пламя.
Клан за кланом падал перед ним на колени, вожди многих приходили на поклон к пришедшему из ниоткуда великому вождю и приводили с собой своих воинов. Как снежный ком, росло идущее на юг войско Несущего Пламя, с каждым днем разгорался огонь восстания. Через несколько месяцев за Несущим Пламя шло полторы сотни тысяч. Легенды опережали его, и кланы, которые хотели быть с ним, приходили, а остальные отступали под прикрытие несокрушимых стен Короматтера, гигантского города на южном побережье. Не многие из кланов осмеливались давать бой на своей земле, и среди них оказался клан Черных Волгхоров. Несущего Пламя колотило от волнения, когда его воины вступили на плоскогорья, знакомые ему с детства.
Вечером того же дня перед предводителем повстанцев швырнули на колени плененных шамана и вождя клана Черных Волгхоров. С напускным спокойствием он взирал на знакомые до мельчайшей черточки лица. Пленники тоже во все глаза смотрели на победителя, уже ни на что не надеясь – знали, как поступает Несущий Пламя с теми, кто ему сопротивляется. Вождь клана опустил голову, натолкнувшись на безразличный и слегка презрительный взгляд повстанца. В глазах старого шамана горел мучивший его вопрос: откуда он взялся, этот неизвестный вождь, за каких-то полгода создавший из ничего огромную армию, объединивший сотни кланов, чего еще никому и никогда не удавалось сделать? Кто он такой?! Несущий Пламя прочел эти вопросы в глазах старика и, криво усмехнувшись, спросил:
– Неужели никто из вас так и не задал себе вопрос: а куда подевался рыжий мальчишка?
Шаман удивленно вскинул брови, вздрогнул и всмотрелся в лицо вождя, сидящего перед ними в удобном кресле. Полностью седые, давно не мытые волосы, небрежно связанные в хвост, изборожденное шрамами лицо, пылающие гневом и ненавистью глаза. Несмотря на это, шаман понял, кто перед ним, и побелел, как снег на вершинах. Не вытирая горьких старческих слез, он спросил:
– Что же тебе сделал родной клан, Риарх, что ты так поступил с нами?
– Риарх?! – потрясенный вождь клана тоже всмотрелся в лицо повстанца, как бы накладывая два облика один на другой. И тоже узнал его. Но ведь он помнил, что три весны назад это был улыбчивый жизнерадостный юноша девятнадцати лет, а теперь перед ним сидел человек, прошедший через ад. Он выглядел старше самого вождя…
Тот, кого шаман назвал Риархом, посмотрел по очереди в глаза обоих стариков и понял, что они и в самом деле не имели понятия о том, что сотворила с ним Дорхана. Тогда он скрипучим голосом, мало напоминающим человеческий, рассказал обо всем и завершил свой рассказ словами:
– Меня не ждали, но я вернулся! Правда, не в том качестве, в каком хотели бы многие в вашем клане. Где Дорхана?
– Она в нашем лагере, там же и все выжившие из ее отряда, – поспешил ответить ошеломленный его рассказом вождь. – Но мы не виноваты, Риарх! Дорхана посвоевольничала. Мы думали о бандах отщепенцев, когда увидели, что тебя нет, никому в голову подобное прийти не могло, а они молчали…
– Риарха нет! Он сдох там, возле мертвой Сианки! – прохрипел в ответ Несущий Пламя, судорожно сжимая руками подлокотники кресла. – Но я все же дам вашему клану шанс остаться в живых. Принеси мне клятву, вождь!
Старик взглянул в пустые глаза говорившего и понял, что тот прав – от хорошо знакомого ему юноши Риарха в этом пылающем гневом и ненавистью существе почти ничего не осталось. Дорхана создала чудовище… Он склонил голову и срывающимся от душевной боли голосом начал выталкивать из себя жгущие ему рот слова клятвы вассалитета. Только когда закончил, он осмелился поднять глаза на Несущего Пламя – тот насмешливо оскалился. Вождь клана снова вздрогнул – неужели он не примет клятвы? Но в шатре уже звучали слова:
– Я, Несущий Пламя, принимаю твою клятву и беру клан Черных Волгхоров под свою руку. Завтра же приведешь в мой лагерь своих воинов. А теперь вы увидите мое правосудие.
Предводитель повстанцев резко повернулся к одному из охранявших его воинов, впервые услышавшему историю своего вождя.
– Ты слышал, Наор? Приведи ко мне Дорхану и всех ее подручных. Это даже не приказ, это моя личная просьба.
Воин на мгновение задержал на нем изумленные глаза, коротко поклонился и ринулся прочь из шатра. Несущий Пламя молча, неподвижно ждал. Вождь и шаман Черных Волгхоров не решались даже переминаться с ноги на ногу, испуганно глядя на того, кого всего три весны назад считали самым обычным юношей своего клана. Шаман пытался понять, какой же силы должны были быть гнев и боль искалеченного Риарха, чтобы из него выросло столь жуткое существо. И не мог осознать этого.
«Впрочем, – горько подумал старик, – ты-то сам подобного не испытывал, как же ты можешь судить?..»
Он опять посмотрел на повстанца и тяжело вздохнул – если бы уследил за Дорханой, то всего этого могло и не случиться. В настороженном молчании прошло больше часа, прежде чем полог шатра распахнулся и два дюжих воинов швырнули к ногам сидящего в кресле вождя шипящую, как разъяренная степная кошка, молодую черноволосую женщину со скрученными за спиной руками. Охранники стали за ее спиной, придерживая за плечи, и застыли неподвижно. Несущий Пламя некоторое время молча разглядывал стоящую перед ним на коленях и прожигающую его ненавидящим взглядом дочь старейшины Тунха.
– Вот мы и снова встретились, Дорхана… – голос его был хриплым.
– Да кто ты такой, забери тебя Серый Убийца, и что тебе от меня нужно?! – рванулась женщина из рук держащих ее воинов. – Я тебя не знаю!
– Я – Несущий Пламя.
Молодая женщина потрясенно откинулась назад. Вот это седое чучело и есть легендарный вождь, возникший из ниоткуда? Она-то себе представляла статного красавца, а вместо того… Дорхана едва не фыркнула, но сдержала себя. «Откуда он знает меня? – удивленно подумала она. – И чего хочет? А вдруг…» В ее голове замелькали честолюбивые мысли.
Вождь повстанцев с кривой ухмылкой наблюдал за сменой выражений на лице дочери старейшины. Затем тихо и раздельно сказал:
– Рыжий все-таки выжил, Дорхана… И, как ты думаешь, его сейчас зовут?..
Женщина впилась расширившимися глазами в его лицо, и сквозь черты Несущего Пламя начали проступать иные черты. Поняв страшную для себя истину, Дорхана завизжала и забилась в руках воинов, но двое дюжих мужчин легко удержали ее. Глядя в пылающие ненавистью глаза, она поняла, что ее ждет и в ужасе бессильно поникла.
– Позовите сюда Фотаг! – приказал вождь повстанцев, и кто-то тут же кинулся исполнять.
Несущий Пламя снова обратился к Дорхане:
– Если бы ты, тварь, оставила в живых Сианку, я бы, наверное, не стал мстить. Но ты сама создала чудовище, которое уничтожит и тебя, и законы, благодаря которым такие, как ты, благоденствуют!
Дорхана опять завизжала и задергалась, но, получив крепкий пинок от одного из воинов, вздрогнула и затихла. Через несколько минут полог откинулся, в шатер ворвалась не старая еще женщина, одетая в обычный для обитателя степей костюм из плохо выделанной кожи, и с трудом остановилась перед креслом вождя. Командир женского отряда смертников, идущих в бой впереди всех. После сегодняшнего боя она уже расслабилась, выпила вина и занялась любовью с симпатичным юношей, когда вдруг по всему лагерю пошли крики: «Фотаг к Несущему Пламя! Срочно!» И женщина понеслась к вождю, одеваясь на ходу. Она коротко поклонилась и спросила:
– Ты звал меня, мой вождь?
И с обожанием уставилась на него. Несущий Пламя ласково улыбнулся, его глаза даже подобрели на мгновение. Затем негромко сказал:
– Слушай, Фотаг.
И так же тихо повторил для нее, не пропуская ни одной самой жуткой и омерзительной подробности, свою историю. Женщина потрясенно смотрела на него, слушая этот рассказ. Когда она услыхала, как Риарх снимал с себя окоченевший труп Сианки, умершей, освобождая его, на глазах бывалой женщины-воина выступили слезы. Когда Несущий Пламя закончил, Фотаг склонила голову и глухо спросила:
– Зачем ты рассказал мне это, повелитель? Ты думаешь, что тебя будут меньше любить или уважать после того, как узнают об этом? Ты ошибаешься.
Несущий Пламя улыбнулся в ответ и кивнул в сторону Дорханы. Фотаг бросила на ту взгляд, и глаза ее зажглись недобрым огоньком. Она опять повернулась к своему вождю и негромко спросила:
– Это она?
– Да, – резко кивнул Несущий Пламя, – это Дорхана.
– Ты хочешь?..
– Да! – встал он с кресла. – Помогите мне, девочки! Я хочу, чтобы она и ее подручные десятикратно испытали на себе то, на что обрекали других.
– Мы с радостью поможем тебе свершить правосудие, вождь! – вытянулась Фотаг. – Ты хочешь это видеть?
– Обязан! – он повернулся к вождю и шаману клана Черных Волгхоров. – Вы тоже будете на это смотреть.
– Но… – попытался возразить шаман.
– Я сказал! – оборвал его Несущий Пламя и быстро пошел к выходу, махнув по дороге Фотаг и воинам, держащим Дорхану.
Воины подхватили подмышки бешено упирающуюся и визжащую дочь старейшины, и вытащили ее из шатра. Фотаг вышла за ними и отправилась на северную оконечность лагеря собирать свой отряд.
Несущий Пламя подошел к группе связанных людей из отряда Дорханы, охраняемых двойным кольцом тяжеловооруженных воинов. Вождь коротко, в нескольких словах, разъяснил пленникам, кто он такой и что их ждет. Многие завыли от его слов и начали падать на колени, умоляя пощадить, но предводитель восставших никогда не щадил виновных. Он коротко и хрипло рассмеялся в ответ на мольбы и отошел в сторону.
На площадь тем временем вышел отряд из трехсот женщин под предводительством Фотаг, похожей на фурию. Она по дороге пересказала отряду историю вождя, и глаза женщин гневно сверкали. Они шли вершить правосудие.
Отовсюду постепенно стекались люди – слухи о страшной судьбе Несущего Пламя кругами расходились по лагерю. И люди шли, чтобы увидеть казнь нелюди, способной сотворить ради развлечения то, что сделали когда-то с их вождем эти твари.
Несущий Пламя вышел в центр площади, и тысячеголосый рев приветствий рванулся из глоток воинов. Он поднял руку, и наступила тишина.
– Так для вас ничего не значит, кто я?
– Ты освободил нас! Ты дал нам братство! Ты дал нам честь! – вразнобой закричали воины.
– Спасибо вам! – поклонился Несущий Пламя, в уголках глаз которого заблестели слезы. – Мы пришли сюда наказать тех, кто потерял право называться людьми. Воины отряда Фотаг согласились помочь мне в этом, и я им благодарен.
– Мы все готовы помочь тебе в свершении правосудия, вождь! – вновь раздалось множество голосов.
– Еще раз благодарю вас! – снова поклонился воинам Несущий Пламя.
Дорхану и ее подручных тем временем привязали, как его когда-то, к кольям, вбитым в землю.
Несущий Пламя махнул рукой и скомандовал:
– Начинайте!
Фотаг коротко поклонилась ему, взяла клещи и подошла к воющей дочери старейшины Тунха…
Когда все закончилось, Несущий Пламя еще несколько минут смотрел на залитое кровью, искалеченное тело Дорханы, но не чувствовал ничего, кроме глубочайшего отвращения. Месть свершилась, но лучше он себя почему-то не почувствовал – наоборот, был отвратителен сам себе. Тяжело вздохнув, вождь повернулся к воинам.
– Вы все видели это? – прогремел над площадью его голос.
– Да!
– Такова справедливость! Глаз за глаз, кровь за кровь, смерть за смерть! Так будет со всеми, кто осмелится сотворить подобное с другим. Виновный получит то же, что испытала его жертва. Это ясно?
– Да, вождь!
– И еще одно запомните! Для нас не существуют законы, навязанные колдунами. Для тех, кто идет со мной, отныне запретно рабство! Вам понятно?!
На каждый его крик воины отвечали коротким слитным воплем «Но-рхой!» и стуком рукоятей мечей о щиты. Несущий Пламя смотрел на них и понимал, что хотя его личная месть и свершилась, он все равно пойдет дальше, пойдет до конца, и лучше погибнет, чем остановится. Он предчувствовал, что многие вскоре падут к его ногам. Об одном только жалел предводитель восставших – что живет не во времена Серого Убийцы, и не может отдать Владыке свое сердце.
Глава 15
Отблески Великой Тьмы
Йаарх обдумал сказанное Серым Мечом, затем спросил:
«Почему ты считаешь Фолерга настолько опасным?»
«Ответить точно не могу, – отозвался Меч. – Но весь мой опыт прямо-таки кричит, что противник очень умен и опасен».
«Но почему ты так думаешь?!»
«Не знаю! Ощущение на уровне интуиции».
«Дело ясное, что дело темное… – пробормотал Йаарх. – И что нам теперь делать?»
«А то, что и делали, драгоценность моя!» – отрезал Совмещающий Разности.
Хранитель, ничего не ответив, кивнул и обернулся к монархам, несколько встревоженно глядящим на него, обежал их взглядом и тяжело вздохнул. Настороженный, похожий на поджарого степного волка шах Кандагар, мрачный бородатый Молот Храргов и безмятежный, как всегда, Светоч Древа стояли впереди.
– Морхр, – позвал олтиярца Хранитель, и король вынырнул откуда-то сбоку. – Да, Владыка? – поклонился он своему сюзерену.
– Прошу вас и всех остальных отдать необходимые распоряжения армиям и флотам, – устало улыбнулся Йаарх.
Все шестеро поклонились. Затем Морхр сказал:
– Владыка, разрешите пригласить вас на пир.
– На пир? – Хранитель вдруг понял, что ему очень хочется есть. – А разумно ли это, вдруг в замке еще имеются шпионы Совета?
– Во-первых, мой повелитель, пир только для избранных, проверенных не раз людей, а во-вторых – все шпионы несколько дней как отдыхают на кольях.
– Хорошо, ведите, – согласился Йаарх, совершенно не разделяя откровенной радости короля от страшной смерти пусть шпионов, но все же людей.
Снова мимо мелькали комнаты и залы, но Йаарх не замечал, куда шел, обдумывая случившееся за этот странный день.
«Смогу ли я когда-нибудь стать подобным Мелькору? – думал он. – Хватит ли мне доброты для этого? Хватит ли мне понимания и терпения? Ой, боюсь, что нет…»
Хранитель тяжело вздохнул, все еще не понимая, почему случилось так, что он, обычный человек, внезапно стал Владыкой, от которого зависят и миллионы жизней, и миллионы судеб. Он поежился, понимая, что его, как обычно, не спросили… И теперь придется расхлебывать, и выхода у него нет – оставить здесь все так, как есть, зная, что он мог что-то улучшить – невозможно. Йаарх горько улыбнулся: новый мир оказался еще гнуснее старого.
Снова вздохнув, он обратил внимание на окружающее и увидел, что король привел их к двери, у которой околачивалось десятка два стражников. Хранитель передернул плечами и попросил:
– Морхр, пусть позовут людей, которых я привел с собой.
– Это уже сделано, Владыка, – поклонился олтиярец. – Они здесь и ожидают вас.
Йаарх резко кивнул, позволил близнецам войти первыми, и двинулся за ними. В относительно небольшом зале со стенами, обитыми вишневым бархатом, были расставлены в полном беспорядке столы и стулья. Гостей, по королевским меркам, оказалось немного – человек сто пятьдесят. Краем глаза Хранитель углядел Мелрию, за которую цеплялась до смерти перепуганная грязнуля Торха, одетая в красивое платье. До крестьянки, видимо, только сейчас начало доходить, чьей рабыней она стала. Слева, у стены, с любопытством глазели на придворных остальные его кровные братья и сестры, кроме Сорама, который отправился за Фархатом. Аральф стоял рядом с подиумом в центре зала. Там находился огромный стол, персон на двадцать. Йаарх понял, что ему туда, и, досадливо поморщившись, двинулся вперед. Он сперва не заметил, как к нему сбоку пристроилась имевшая довольно помятый вид сонная Мелрия. Только у лестницы на подиум он обратил внимание на девушку.