– Ты представить не можешь, каково это. Я часами изводил себя за то, что натворил…
Свободной рукой я снова зарылась в рюкзак.
– Ну, я всегда считала, что самый лучший рецепт от чувства вины – признание. – Пальцы сомкнулись на столбике десятицентовиков. Нет, не то. Ведущая рука занята. – Почему бы вам не дать мне позвонить, и мы вызовем полицию, чтобы вы могли им все рассказать? Как вам такое предложение?
– Нет, – мрачно заявил мистер Бомонт. – Не годится. Сильно сомневаюсь, что полиция проявит хоть какое-то уважение к моим несколько… ну в общем, специфическим потребностям…
А затем мистер Бомонт сделал нечто совершенно неожиданное. Он мне улыбнулся. Печально, но все же улыбнулся.
Конечно, он и раньше мне улыбался, но я всегда стояла в противоположном конце комнаты или нас разделял как минимум журнальный столик. А сейчас его лицо оказалось прямо передо мной.
И когда он растянул губы в улыбке, передо мной внезапно мелькнуло то, чего я уж точно не ожидала увидеть никогда в жизни.
Очень острые резцы.
Ладно, признаюсь. Я испугалась. Может, я и сражаюсь с призраками, но это не значит, что я была хоть сколько-нибудь готова к первой встрече с вампиром. В том смысле, что призраки-то, как я знала по опыту, действительно существовали.
Но вампиры? Вампиры – это существа из кошмаров, мифологические создания вроде Снежного человека или Лох-Несского чудовища. Ну серьезно.
Однако же вот, прямо передо мной, улыбаясь совершенно тошнотворной улыбкой «мой-сын-лучший-ученик», стоял самый настоящий вампир во плоти.
Теперь я понимала, почему Маркус, появившись в тот день в кабинете мистера Бомонта, не переставая пялился на мою шею. Проверял, не пытался ли его начальник добраться до моей яремной вены.
Наверное, поэтому, учитывая, что свободной рукой я все еще копалась в рюкзаке, дальше я сделала то, что сделала.
То есть нащупала карандаш, который решила взять в последнюю минуту, вытащила его и изо всех сил воткнула в центр свитера мистера Бомонта.
На секунду мы оба застыли и уставились на карандаш, торчащий из его груди.
Потом мистер Бомонт очень удивленно произнес:
– Вот те на!
На что я ответила:
– Ешь графит!
А затем отец Тэда рухнул лицом вниз, разминувшись с кофейным столиком всего на пару сантиметров, и очутился на полу между диваном и камином.
Где и пролежал неподвижно несколько долгих минут, пока я была способна лишь растирать запястье, которое он так крепко сжимал.
Через какое-то время я осознала, что он не рассыпался в пыль, как вампиры из телика. И не вспыхнул, объятый пламенем, как вампиры из фильмов. Он просто лежал на полу.
И вот тогда, постепенно, до меня дошло, что я только что сделала.
Убила отца своего бойфренда.
Глава 14
Ну ладно. Тэд не совсем мой бойфренд, и я честно верила, что его отец – вампир.
Но знаете что? Он им не был. А я его убила.
Насколько непопулярной я стану теперь?
В горле начал расти маленький пузырек истерики. Скажу вам, я собиралась закричать. Очень не хотелось этого делать, но я была в комнате с потерявшим сознание парнем и его чокнутым папашей, в сердце которого я только что воткнула обычный школьный карандаш. Как тут было не подумать, что теперь меня точно выпрут из ученического совета…
Да бросьте. Вы бы тоже закричали.
Однако едва я набрала побольше воздуха и приготовилась издать вопль, на который гарантированно прибежали бы Ёши и все эти официанты, которые обслуживали нас за ужином, как сзади кто-то резко спросил:
– Что здесь произошло?
Я повернулась и увидела ошарашенного Маркуса, секретаря Рыжего Бомонта. И выпалила первое, что пришло в голову:
– Я этого не хотела, клянусь. Он меня напугал, и я его заколола.
Маркус, одетый практически так же, как в нашу последнюю встречу – в костюме и при галстуке, – поспешил ко мне. Не к своему начальнику, распростертому на полу, а ко мне.
– Вы целы? – потребовал он ответа, схватил меня за плечи и принялся осматривать с ног до головы… в основном, пялясь на шею. – Он вас не тронул?
Лицо Маркуса побелело от тревоги.
– Со мной все хорошо. – В горле образовался ком. – Лучше побеспокойтесь о своем боссе… – Мой взгляд метнулся к Тэду, который все еще лежал лицом вниз на диване. – О, и о его сыне. Он отравил своего сына.
Маркус подошел к Тэду и приподнял ему веко. Потом нагнулся и послушал дыхание.
– Нет, – пробормотал он себе под нос, – не отравлен, просто одурманен.
– О, – вырвалось у меня с нервным смешком, – ну тогда все в порядке.
Что здесь, черт побери, творится? Он это серьезно?
Похоже, да. Маркус явно был очень озабочен. Он отодвинул с дороги кофейный столик и перевернул своего начальника.
Мне пришлось отвести взгляд. Не думаю, что смогла бы вынести вид карандаша, торчащего из груди мистера Бомонта. Ну да, чем только я не таранила грудь призраков: кирками, мясницкими ножами, креплениями для палаток – да всем, что под руку подвернется. Но фишка с призраками в том, что… в общем, они уже мертвы. А отец Тэда был жив, когда я воткнула в него карандаш.
Господи, ну почему я позволила отцу Дому заморочить мне голову этими дурацкими идеями о вампирах? Что за идиоты верят в вампиров? Должно быть, я сошла с ума.
– Он… – Слова давались мне с трудом. Я не отводила взгляда от Тэда, потому что если бы взглянула на его папу, вероятнее всего, меня тут же стошнило бы салатом и ягненком. Даже в таком состоянии я не могла не отметить, что лежащий без сознания Тэд все равно красавчик. Он даже слюни не пускал, ничего такого. – Он мертв?
И я еще переживала, что мама разбушуется, если узнает о медиаторстве! Вы представляете, как она взбесится, если обнаружит, что я малолетняя убийца?
– Разумеется, нет. – В голосе Маркуса сквозило удивление. – Просто в обмороке. Наверное, вы его здорово напугали.
Я украдкой бросила на него взгляд. Секретарь выпрямился и стоял с моим карандашом в руках. Я поспешно отвела глаза, в желудке екнуло.
– Вы это использовали? – насмешливо спросил Маркус. Когда я молча кивнула, все еще не решаясь на него посмотреть, чтобы, не дай бог, не увидеть крови мистера Бомонта, он сказал: – Не волнуйтесь, карандаш вошел неглубоко, вы наткнулись на грудную кость.
Блин. Хорошо, что Рыжий Бомонт не настоящий вампир, иначе я бы влипла. Я даже проткнуть его как следует не смогла. Похоже, я таки теряю сноровку.
Фактически, преуспела я лишь в том, чтобы выставить себя полной дурой. Все еще ощущая в груди пузырики истерики и виня их в том, что лепечу немного бессвязно, я выпалила:
– Он отравил Тэда, а потом схватил меня, и я просто испугалась…
Маркус оставил бесчувственное тело своего начальника и успокаивающе накрыл мою руку своей:
– Ш-ш, я знаю, знаю.
– Мне очень жаль, – бормотала я, – но он избегал солнца, а потом еще и не ел, а когда улыбнулся, у него были острые зубы, и я подумала, что…
– …он вампир, – к моему удивлению, закончил за меня Маркус. – Я знаю, мисс Саймон.
Стыдно признаться, но, по правде говоря, я была готова разразиться слезами. Однако слова Маркуса заставили меня позабыть об этом.
– Вы знаете? – эхом отозвалась я, недоверчиво уставившись на него.
Он кивнул с мрачным выражением:
– Доктора называют это навязчивой идеей. Он принимает лекарства, и большую часть времени все хорошо. Но иногда, если не уследить, он пропускает прием таблеток и… ну, результат вы видели сами. Начинает считать себя опасным вампиром, убившим десятки людей…
– Да. Об этом он тоже упоминал.
И выглядел при этом очень расстроенным.
– Но уверяю вас, мисс Саймон, он не несет обществу ни малейшей угрозы. В сущности, он безобиден и никогда ни одной живой душе не причинил вреда.
Я посмотрела на Тэда. Должно быть, Маркус это заметил, потому что быстро добавил:
– Скажем так, он никогда не причинил непоправимого вреда.
Непоправимого вреда? Собственный отец, незаметно накачавший тебя транквилизаторами, не считается тут непоправимым вредом? И как тогда объяснить миссис Фиске и защитников окружающей среды?
– Я не смогу извиниться перед вами в должной мере, мисс Саймон, – вещал Маркус, обняв меня и подталкивая прочь от дивана к – подумать только! – выходу. – Мне очень жаль, что вы стали свидетельницей столь неприятной сцены.
Я оглянулась. Позади появился Ёши, перевернул Тэда, так что его лицо больше не вдавливалось в подушки дивана, и укутал его в одеяло. Несколько других слуг подняли на ноги мистера Бомонта. Он что-то бормотал, мотая головой.
Не мертв. Определенно не мертв.
– Разумеется, не стоит упоминать, что ничего этого не произошло бы, если бы не ваша маленькая вчерашняя шутка. – Теперь голос Маркуса звучал уже не так сочувственно, как раньше. – Мистер Бомонт не вполне здоров. Его легко встревожить. А особенно его волнуют любые упоминания об оккультизме. Так называемый сон, который вы ему описали, спровоцировал приступ.
Я почувствовала, что должна хотя бы попробовать оправдаться:
– Мне-то откуда было об этом знать? Если с ним случаются такие приступы, почему вы не держите его под замком?
– Потому что сейчас не Средние века, юная леди. – Маркус снял руку с моих плеч и очень строго на меня посмотрел. – Сегодня специалисты предпочитают лечить страдающих от психических расстройств людей вроде мистера Бомонта при помощи терапии и медикаментов, а не удерживая их подальше от семьи. Отец Тэда функционирует нормально и даже хорошо, если только маленькие девочки, не знающие, что для них лучше, не суют свои носы в его дела.
Ай! Это было грубо. Пришлось напомнить себе, что не я здесь злодейка. То есть, не я же бегала туда-сюда, утверждая, что я вампир.
И не из-за меня исчезла куча людей – лишь потому, что они встали на пути постройки очередного торгового центра.
Однако стоило об этом подумать, как меня одолели сомнения. В смысле, по отцу Тэда не скажешь, что в его голове достаточно шариков, чтобы организовать нечто настолько сложное, как похищение или убийство. Или мой чудилометр сломался, или что-то здесь было конкретно не так… и обычная «навязчивая идея» ничего не объясняла. И как насчет миссис Фиске? Она мертва, и убил ее мистер Бомонт – ее слова. Маркус явно пытался преуменьшить серьезность психоза своего работодателя.
Или дело в другом? Человек, который хлопнулся в обморок лишь оттого, что девчонка проткнула его карандашом, не был похож на того, кто в состоянии справиться с убийством. Может быть, когда он избавлялся от миссис Фиске и всех тех экологов, еще его не поразил этот «недуг»?
Я все еще пыталась сложить головоломку, когда Маркус, сопровождавший меня до двери, протянул мне пальто, помог одеться и сказал:
– Айкику отвезет вас домой, мисс Саймон.
Я оглянулась и увидела возле входной двери очередного японца, полностью одетого в черное, который вежливо мне кивнул.
– И давайте кое-что проясним. – Маркус продолжал говорить отеческим тоном, слегка раздраженным, но не злым. – Случившееся сегодня вечером было очень странным, правда. Но никто же не пострадал… – Вероятно, он заметил, как мой взгляд метнулся к Тэду, так и лежавшему на диване в отключке, потому что добавил: – Во всяком случае, серьезно не пострадал. И поэтому, думаю, вам следует помалкивать обо всем, что вы здесь видели. Ведь если вам придет в голову кому-нибудь об этом рассказать, – почти дружески произнес Маркус, – я, разумеется, буду вынужден поведать вашим родителям о той неудачной шутке, что вы сыграли с мистером Бомонтом… и, само собой, выдвинуть официальные обвинения в нанесении телесных повреждений.
У меня отвисла челюсть. Секундой позже я это осознала и резко закрыла рот.
– Но он… – начала я.
– Разве? – перебил меня Маркус, выразительно глядя на меня сверху вниз. – В самом деле? Cвидетелей-то нет. Вы правда верите, что кто-нибудь поверит слову малолетней преступницы против слова уважаемого бизнесмена?
Он меня уделал и знал об этом.
Маркус усмехнулся, победно сверкнув глазами:
– Доброй ночи, мисс Саймон.
Очередное доказательство, что жизнь медиатора далеко не так хороша, как ее рисуют: я даже десерт не успела попробовать.
Глава 15
Мне помогли выйти из машины приблизительно с такими же церемониями, с какими по утрам в понедельник открывают газету, и я заспешила по дорожке к крыльцу. Я немного опасалась, что Маркус передумает, и дом будет окружен полицейскими, готовыми предъявить обвинение в нападении на мистера Би.
Однако никто не выскочил на меня из кустов с пистолетом наперевес, что было добрым знаком.
Стоило мне войти, как тут же подлетела мама, желавшая знать все о том, как прошел ужин у Бомонтов. Что мы ели? Как обставлен дом? Пригласил ли Тэд меня на выпускной?
Я притворилась слишком сонной для разговоров и поднялась к себе. Все, о чем я могла думать, – это как доказать миру, что Рыжий Бомонт – хладнокровный убийца.
Ну ладно, может, не хладнокровный, раз уж он раскаивался в содеянном. Но точно убийца.
Конечно же, я забыла о своем новом соседе. Подойдя к двери спальни, я увидела сидящего перед ней с высунутым языком Макса. Дверь – там, где он пытался прорваться внутрь – сверху донизу покрывали царапины. Полагаю, то, что в комнате скрывался кот, перевесило то, что там был еще и призрак.
– Плохая собака, – сказала я, увидев следы когтей.
За моей спиной тут же открылась дверь в спальню Дока.
– Ты принесла в дом кота? – Он не обвинял, а скорее проявлял искренний интерес. С научной точки зрения.
– Э-э… – ответила я. – Может быть.
– Я так и подумал, потому что обычно Макс держится от твоей комнаты подальше. Сама знаешь, почему.
Док выразительно округлил глаза. Когда я только переехала, малыш благородно предложил поменяться с ним комнатами, потому что в моей, как он заметил, существовало «холодное пятно», а это верный признак центра паранормальной активности. И хотя я решила остаться в своей комнате, самопожертвование Дока меня впечатлило: его старшие братья не были столь благородны.
– Это только на одну ночь, – заверила я. – В смысле, кот.
– А, – отозвался Док, – ну хорошо. Потому что Брэд, знаешь ли, очень остро реагирует на кошачью шерсть. Аллергены, или вызывающие аллергию вещества, способствуют выработке гистамина – органического соединения, ответственного за проявления аллергии. Существует множество аллергенов, например, контактные, как ядовитый сумах, или воздушные, типа кошачьей перхоти, к которой чувствителен Брэд. Стандартное лечение, разумеется, предполагает, что больной по возможности избегает контактов с аллергенами.
Я моргнула:
– Буду иметь в виду.
– Отлично, – улыбнулся Док. – Тогда спокойной ночи. Пойдем, Макс.
Он потащил пса прочь, а я вошла к себе в комнату.
И обнаружила, что мой новый сосед сделал ноги. Гвоздик исчез, и открытое окно подсказало мне, как ему это удалось.
– Джесс, – пробормотала я.
Он всегда открывал и закрывал мои окна. Я распахивала их на ночь, а поутру находила плотно закрытыми. Обычно я это ценила, потому что на рассвете из бухты наползал холодный туман.
Но сейчас его добрые намерения привели к тому, что Гвоздик сбежал.
Искать дурацкого кота я не собиралась. Захочет вернуться – дорогу знает. А не захочет – думаю, я свой долг выполнила, во всяком случае, сделала то, чего хотел Тимоти: разыскала мерзкое животное и принесла его в безопасное место. Если тупая скотина не захотела в нем остаться, это не мои проблемы.
Я как раз собиралась залезть в горячую ванну, над которой поднимались клубы пара – в мыльной пене мне лучше думается, – когда услышала телефон. Разумеется, я не ответила, потому что мне в принципе редко звонили. Обычно это была или Дебби Манкузо – невзирая на заверения Балбеса, что они не встречаются, – или одна из многочисленных хихикающих девиц, которые хотели услышать Соню… вот только его вечно не было дома из-за плотного графика работы в пиццерии.