* * *
«Орлан» сотрясся от удара, поднявшего облако грязно-коричневого дыма, заволокшее всю корму корабля. Эсминец дернулся от удара, завалившись вправо, а затем выровнялся. Скорость заметно упала. Бомба прошла прямо через корпус, пробив три отсека, и взорвалась на уровне главной палубы, сбросив с площадки вертолет и вызвав бушующий пожар. Замедление хода было вызвано потоком осколков, пронесшимся вниз и ударившим по валам на несколько палуб ниже. Они прошли почти через весь корабль. Еще три метра, и они пробили бы подводную часть корпуса.
Это был почти смертельный удар, но «Морской орел» все еще был жив. Начальник инженерной части Еременко ощутил взрыв, когда работал в инженерной части. Он сумел доставить одну из специальных боевых частей на стенд для проверки, и занимался ручной работой с тремя техниками, когда взрыв сотряс корабль. Это была мучительная работа. Техники полагали, что капитан приказал подготовить боеголовку для использования в разгорающемся сражении, но Еременко знал худшее. На этот раз она предназначалась не для американцев. Нет… Она предназначалась для нас. Для всех нас.
Ему было тяжело смотреть им в глаза, и происходящее все больше его нервировало. Оставалось сделать только одно — подключить боеголовку на стенде к системе управления огнем корабля, но по очевидным причинам он не хотел делать этого при остальных.
— Так, здесь все, — сказал он. — Судя по всему, мы получили серьезные повреждения. Проверьте, что там можно сделать. Я закончу сам.
Когда они вышли, он вернулся к работе, извлек провода, ведущие к детонатору боеголовки, и соединил их с панелью системы управления огнем, после чего переподключил кабели, ведущие к системе управления запуском шахты номер десять к боеголовке на испытательном стенде. Теперь команда на запуск вызовет не старт ракеты, а детонацию боевой части.
Звуки борьбы с пожаром на корме корабля выворачивали его наизнанку. Они вели борьбу за живучесть корабля. А он тихо переключал провода, обрезая линии жизни каждого члена экипажа, и готовился сжечь их всех.
Еременко знал Ельцина более пятнадцати лет и служил с ним на двух других кораблях. Он знал, что это был трезвомыслящий и не терпящий дурости человек, обладающий здравым рассудком. Капитан понимал, к чему все шло. Это была простая арифметика — американцы преодолели систему обороны корабля за счет простой численности. Господи, подумал он. Они прошли прямо через ядерный гриб, чтобы добраться до нас. Что это за люди?
Это были люди, который только что выиграли долгую четырехлетнюю войну на Тихом океане, унесшую 36 миллионов жизней. Они сказали, что придут за ними, и они пришли, умирая, но оставаясь полны решимости поразить поставленную цель бомбами и торпедами. Еременко знал, что корабль не продержится еще и пятнадцати минут.
Он взял трубку системы внутренней связи, вызывая капитана.
— Все готово, товарищ капитан, — сказал он. — Все было замкнуто на П-900 номер десять. Мне пришлось обесточить шахту и перенаправить сигнал системы управления запуском на стенд. Если вы дадите команду на пуск ракеты номер десять… — На другом конце линии царила мертвая тишина. Затем раздался голос Ельцина. Слабый, убитый, словно тяжесть ответственности за жизни каждого на корабле и жизней всех их потомков взалилась на его плечи.
— Я понял, Еременко.
Начальник инженерной части заметил, как заморгало освещение. Если они потеряют ход… Что тогда?
* * *
«Зигги» Спраг стоял на мостике «Старого Виски», линкора «Висконсин», в действительности бывшего одним из новейших кораблей флота. Однако весь экипаж называл его «Старый Виски» и это было правильно. Они так и произносили — без h, а однажды будут говорить и про то, что две последние буквы были взяты от нового «Кентукки». Это был корабль того же типа «Айова» — ВВ-66, но ему так и не суждено было быть достроенным. Годы спустя «Висконсин» столкнулся с эсминцем USS «Итон» у побережья Вирджинии. Огромный линкор почти полностью развалил «Итон» носом, и был восстановлен при помощи 30-метровой носовой части «Кентукки» на верфи в Норфолке. Так что кораблю было суждено «носить» название, сделанное из названий двух штатов. Как так получилось, что моряки времен Второй Мировой придумали прозвище, в какой-то степени предвосхитившее инцидент, произошедший в 1956 году, никто не знал. Некоторые говорили, что на корабле изначально имелись некоторые части, предназначавшиеся для «Кентукки».
Называйте его как хотите, но это был большой и злой корабль, подумал «Зигги» Спраг, заметив на горизонте горящий остов того, что казалось эсминцем или легким крейсером. Они шли на 33 узлах, стремясь перехватить русских, когда поступил доклад о том, что «Айова» был атакован. А затем они увидели это — массивное грибовидное облако, растущее на горизонте. У русских была бомба! Он не мог в это поверить, но ведь русские взорвали одну перед ордером адмирала Хэлси в качестве предупреждения этим утром. Теперь долгий день клонился к концу, и на горизонте вспыхнуло второе солнце, спалив «Айову» в одно мгновение.
Господи, такое оружие совершенно изменит наше представление о войне, подумал он. Какими бы большими и прочными не были наши корабли, атомная бомба способна делать их историей. Возможно, кого-то другого поднимающееся на горизонте грибовидное облако и могло деморализовать и заставить избегать врага, обладающего таким оружием, но не «Зигги» Спрага.
— Твою ж мать, они сбросили на «Айову» бомбу! — Произнес он вслух, однако большинство людей на мостике понятия не имели, о чем именно он говорил. Они слушали слухи, знали, что с каждым годом бомбы становятся все мощнее, корабли большие, оружие и самолеты — лучше. Теперь у них должно было появиться что-то действительно большое, и все должно было измениться. У русских что-то было, но у нас есть что-то еще большее.
— Гребаные русские считают, что могут заставить нас отступить? — Спраг был взбешен, как шершень. — Ну что же, тогда им придется уяснить кое-что еще. Я веду «Виски» туда и намерен порвать на тряпки все, что не порвет «Большой Т».
Он видел ребят с «Тикондероги», рвущихся к врагу стаей рассерженных шершней. Годы спустя американские палубные самолеты получат именно такое прозвище — «Супержуки» — те самые, что будут атаковать Карпова и Краснознаменный Тихоокеанский флот в 2021 году, но Спрагу об этом было знать неоткуда.
Он отдал приказ возвестить о своем прибытии залпом башен «А» и «Б». Грохот огромных 406-мм орудий вселил в него ощущение глубокого удовлетворения.
— Рулевой, десять вправо! Главному калибру готовность!
«Зигги» намеревался рваться вперед.
— Оставь что-нибудь мне, «Большой Т», — сказал он себе под нос. — Я тоже хочу порвать этих уродов.
Его желание обещало исполниться.
ГЛАВА 6
Ельцин находился на мостике, где и должен был находиться капитан в боевой обстановке, когда ударила вторая бомба. Он координировал маневрирование корабля, скорость которого упала до всего двадцати узлов из-за повреждения гребных валов взрывом на корме. 454-килограммовая бомба «Летучая мышь» вырвала из корабля огромный кусок конструкций. Он понятия не имел, что на самом деле вызвало взрыв, но было примечательно, что это была первая управляемая противокорабельная ракета, разработанная американцами во Второй Мировой войне. Союзники видели оружие, примененное во многих тяжелых сражениях с таинственным кораблем «Джеронимо», и идеи о подобном вооружении очень скоро стали суровой реальностью. «Орлан» оснащенный последними достижениями российских ракетных технологий 2021 года сильно проредил американские самолеты, но теперь оказался поражен планирующей бомбой с радарной системой управления. Баш на баш.
Вторая бомба была обычной 227-килограммовой бомбой, удачно сброшенной «Хэллдайвером», прорвавшимся через ракетный огонь, и именно она окончательно определила судьбу корабля, ударив в палубу совсем рядом с пусковой установкой «Кортик» и разнесла ее на куски. «Орлан» все еще имел 18 зенитных ракет в подпалубных пусковых в носовой части, но на него шло около 140 самолетов. Все было очень просто.
Все было кончено.
Радар также фиксировал на горизонте еще один крупный надводный корабль — второй американский линкор, высокие мачты которого теперь показались и на ТВ-системе. Ельцин видел, как корабль дал залп носовыми орудиями, бросив врагу вызов, не взирая на то, что случилось с его собратом. Несколькими минутами спустя они услышали вой и свист снарядов и увидели шесть огромных гейзеров, взлетевших по правому борту.
— БИЦ, — решительно сказал он. — П-900 номер десять к пуску.
Молодой офицер подумал, что, возможно, было странным использовать в данной ситуаций всего одну ракету. Они видели, что «Киров» сделал с американским линкором, а затем понял, что именно приказывает капитан. Это была ракета номер десять! Они тоже намеревались отправить этот корабль в небытие!
- Так точно. Ключ вставлен, ракета к пуску готова.
Ельцин медленно подошел к посту, услышав еще одно предупреждение:
— Шум торпед по левой скуле! Фиксирую три следа!
Капитан заметил, как горизонт снова вспыхнул и понял, что вражеский линкор дал еще один залп.
— Сохраняйте спокойствие, — спокойно сказал он. Затем подошел к посту и вставил командирский ключ. Все отметили размеренность его действий, словно вокруг была спокойная обстановка.
— Рулевой, десять влево, — скомандовал он начать маневр уклонения, подмигнув молодому лейтенанту, доложившему о торпедной атаке с явным страхом и вселив в него уверенность. Он вспомнил, что капитан уже ушел от трех торпед за последние пять минут и с новыми силами склонился над своими приборами.
Никто не должен умирать в страхе, подумал Ельцин.
Свист тяжелых снарядов заглушил рокот самолетов над ними. Сами виноваты, подумал он. Они пробились через зенитный огонь только чтобы погибнуть здесь.
Он заметил гейзер от падения снарядов. Очень близко к кораблю, что было удивительным достижением морской артиллерии. Затем он поднял предохранительную крышку и нажал кнопку пуска.
* * *
— На дистанции 28 000 ярдов огонь по готовности! — Повернулся Спраг к старшему артиллеристу корабля. — Порвать их на тряпки!
— Так точно, сэр! — Раздалась предупредительная сирена и «Висконсин» дал залп, разорвав сгущающуюся темноту ярким оранжевым огнем, засиявшим на яростных волнах, поднятых выстрелами. Спраг начал отсчитывать секунды. Снаряды покинули орудия, набрали достигли апогея и начали ужасающее снижение к цели. Адмирал посмотрел на хронометр. Время.
Горизонт осветило яркое белое пламя, за которым налетел грохот, сотрясший весь корабль. Все на мосту тревожно обернулись в сторону вспышки. Внезапно налетел ветер, с таким ревом, что всем показалось, будто вдали открылся какой-то провал, за которым виднелись врата самого ада.
Гневное оранжевое зарево осветило окружающие облака, медленно угасая. Огненный шар все расширялся, словно звезда, ставшая сверхновой. Вечернее небо горело, золотой отсвет взрыва играл на волнах, казавшихся расплавленным золотом. Вскоре свет приобрел более рыжий оттенок и начал краснеть, словно в ранний закат. Облака испарились, кроме скопления пара, висевшего над растущим огненным шаром, словно венчая его бледным перевернутым блюдцем. Ударная волна вспенивала море, расходясь идеальным кругом от основания взрыва, где бушующий огненный вихрь словно всасывал океан в раскаленный шар. В вышине, над шаром, ледяные облака по периметру своеобразного нимба опускались вниз, словно громадные занавески, окутывая огненный шар завесой тумана.
— Мать честная… — «Зигги» Спраг поднял бинокль. Сияние стихло в достаточной мере, чтобы он мог заметить жаркий огненный шар, вздымающийся в навершии бурлящего столба морской воды. Он уже видел, как взрываются корабли, и это не было похоже ни на что!
— Похоже, мы достали урода! — Капитан «Висконсина» Джон Уэсли Ропер улыбался от уха до уха.
— Вынужден согласиться, — ответил Спраг. — Однако должен сказать, что рвануло как-то слишком сильно.
— Возможно, мы попали в зарядный погреб, адмирал. Когда взорвался «Ямато», столб дыма поднялся на высоту пяти километров.
Спраг согласно кивнул.
— Что же, — вздохнул он. — Тогда я полагаю, что вопрос закрыт. Доложите адмиралу Хэлси. Скажите ему, что «Старый Виски» сравнял счет. Скажите, что мы просто отправили русских в девятый круг ада.
— Слушаюсь, сэр. — Ропер отдал честь и направился в радиорубку с хорошими новостями. Несколько минут спустя он появился с ответом от Хэлси. Ответ был прост, прям и точен.
— Сэр, адмирал поздравляет нас и говорит, что с него пиво.
Спраг просто улыбнулся. Наконец, все было кончено.
* * *
Но ничего было не кончено. Для политиков все только начиналось.
Когда стало известно о судьбе «Айовы», страна взвилась, как ужаленная и возжелала веревки вокруг шеи Сталина. Заголовок «Нью-Йорк Таймс» выразил общее настроение:
«РУССКИЕ ПОТОПИЛИ ЛИНКОР «АЙОВА» АТОМНОЙ БОМБОЙ!»
«ТРУМАН ГРОЗИТ СТАЛИНУ «РУИНАМИ».
«США ГОТОВЯТ ЯДЕРНОЕ ОРУЖИЕ К ПРИМЕНЕНИЮ».
Труман выступил по радио, обращаясь к стране:
«Мы знаем, что русские уже какое-то время работали над этим орудием, еще в 1941 году, и до того, как для нашей великой нации началась война. Что же, я намерен рассказать русским и вам всем, что мы тоже работали над ним. Наши друзья в Великобритании также лихорадочно работали день и ночь, чтобы дать нам эту великую силу, и мы преуспели.
Оружие, о котором я говорю, не является обычной бомбой. Она имеет мощность более 20 000 тонн в тротиловом эквиваленте и более чем в две тысячи раз превосходит по разрушительной силе британскую «Гранд Слэм», самую мощную бомбу, использовавшуюся в истории… До этого мрачного дня.
— Это атомная бомба. Она использует основополагающую силу самой вселенной. Сила, дающая жизнь Солнцу, была использована против нас в предельно извращенной форме. Мы полагаем, что русские намеревались напугать нас, обеспечив, таким образом, свои притязания на территории, оккупированные ими в Европе и на Тихом океане, где было совершено это подлое преступление.
— Врагов на войне убивают, это правда. Но предательство союзников с применением оружия такой силы совершенно непростительно и не останется без ответа.
— Я могу сообщить вам о том, что русские силы, ответственные за это нападение, уже полностью уничтожены силами военно-морского флота США. Наш собственный линкор «Висконсин», собрат уничтоженного «Айовы», сказал последнее слово в море, но его еще не сказал я. Масштабы того, что совершил Советский Союз, не позволяют это простить. Это предательство самого черного корня, вероломное нападение на союзника в войне, и ответ на него будет дан со всей недвусмысленностью.
— Сегодня я требую и приказываю вывести все части Красной Армии, расположенные западнее Одера на советскую территорию немедленно, а также не допускаю высадки ни одной советской части на главные острова Японии или любые острова в Тихом океане, когда-либо бывшие территорией Японии.
— Если советское правительство не выполнит этого приказа и ультиматума немедленно, они могут ожидать ударов с воздуха, подобных которым не видел еще никто и никогда на земле. За этим воздушным ударом последуют морские и сухопутные силы такой численности и такой мощи, которых они еще не видели…
Русские, разумеется, отрицали какую-либо причастность к инциденту, о котором говорил президент, заявив, что Трумэн и Черчилль намеревались определись послевоенный мир в свою пользу и отказались выводить советские войска с занятых территорий. По правде говоря, они действительно понятия не имели, о чем говорил Трумэн, и так ему и ответили.
Президентский приказ поступил в 509-ю смешанную авиагруппу на острове Тиниан в тот же день. И через три дня после окончания Второй Мировой войны началась Третья. И это безумие продолжалось девять дней, до тех пор, пока миру не стало достаточно.