Карпов подавленно посмотрел на Николина.
— Скажи им, что я намерен атаковать американцев здесь, — сказал он, указывая на тактический планшет. — На правом фланге. Мы начнем действовать по собственному усмотрению, и определим цели для них. Ка-226 занять позицию, позволяющую нам лучше видеть то, во что мы стреляем. Я намерен пробить брешь в их линии в этом месте и потопить все, что сочту нужным. «Адмиралу Головко» продолжать вести противолодочную оборону силами вертолетов. Сонар в активный режим. Я не хочу сюрпризов.
— Вас понял, товарищ капитан.
Роденко следил за изменением обстановки с каждым оборотом луча сканирования на экране радара дальнего обзора. Он ощутил беспокойство, так как обнаружил что-то, похожее на концентрацию малоразмерных целей на юге. Оператор радара тоже заметил это и повернулся, чтобы доложить, но Роденко поднял руку, давая ему знак молчать. Сообщать плохие новости было его работой.
— Товарищ капитан, наблюдаю крупное воздушное формирование на юге.
Он заметил, как взгляд Карпова мгновенно переместился с тактического планшета на него. Капитал облизнул губы, словно очень хотел пить. Протер лоб правой ладонью. На этот раз в нем не ощущалось уверенности. Его подбородок не был поднят, а глаза казались темными тлеющими углями, а не яркими и живыми. Роденко не привык видеть его в боевой обстановке таким. Не последовало команды внести отметку в журнал о начале боя, как он сделал со всем пафосом перед сражением с «Ямато». Карпов имел вид человека, идущего на свою последнюю великую битву, уверенный, но настороженный и словно обремененный каким-то предчувствием, словно у Наполеона перед Ватерлоо. Спустя мгновение он сказал тихо, но твердо.
— Самсонов, П-400 к пуску. Стрельба на предельную дальность, два залпа по восемь. Испортим им праздник.
— Так точно. Целераспределение выполнено, к стрельбе готов.
— Сколько их у нас останется?
— Шестнадцать, товарищ капитан.
— Шестнадцать? А, да. Мы израсходовали половину боезапаса против американцев в 2021 году. Теперь мы используем оставшиеся в 1945 и уничтожим их прежде, чем они смогут представить хоть какую-то опасность. Возможно, на этот раз мы сможем вырвать сорняк с корнем прежде, чем он разрастется.
Карпову вспомнился разговор Вольского с доктором Золкиным сразу после того, как он изложил свой план действий против британцев.
«— Могу сказать тебе, Дима, что он один из лучших офицеров флота.
— Согласен, — ответил Золкин. — Его храбрость вне всяких сомнений. Это очень хорошо, но в то же время это делает его несколько коварным».
Да, я коварен, — подумал Карпов. — А чего еще ждать от падшего ангела?
ГЛАВА 32
Линия двигалась на север долгие два часа, преодолев за это время чуть более 50 морских миль. Хэлси держал три корабля радиолокационного дозора перед основными силами, но все они докладывали о проблемах с радарами. Так что он отдал приказ поставить наблюдателей на крылья мостика и на марсы, и полагаться на бинокли и чистый горизонт.
Эсминец «Фокс» шел впереди, мчась на север на тридцати узлах. Море позади них потемнело — на юге бушевал тайфун, но впереди волны наоборот утихали, а небо прояснялось. Названный в честь отважного лейтенанта морской пехоты Майлза С. Фокса, DD-829 типа «Гиринг», опоздавший на войну, был оснащен новейшим радаром и выполнял функцию корабля передового охранения. Он прибыл в регион в середине августа, как раз после прекращения боевых действий.
Коммандер Джон С. Фаи стоял у штурвала, несколько бушуя из-за того, что радары вышли из строя. Он перевелся сюда с DD-609, USS «Гиллеспи», был участником кампаний у Соломоновых островов и острова Пелелиу, так что не чурался боя. Но экраны радаров были «в снегу», и он быстро понял, что противник ведет противодействие.
— Они рядом, Пем, — сказал он своему старпому Пембертону Саузхарду. — Я ощущаю это. Проверьте все. Я слышу запах хорошего боя, и он будет очень скоро.
— Так точно, сэр, — Саузхард был компетентным офицером, испытывавшим некоторое разочарование от того, что корабль опоздал на войну в Тихом океане. Японцы капитулировали после того, как они ушли с острова Уэйк, и он шутил, что это случилось потому, что они узнали, что «Майлз С. Фокс» идет против них. Он не вполне понимал, что делать по поводу слухов, что они теперь ищут русских, а то пылающее облако на северо-западе произвело на него удручающее впечатление. Все на мостике были напряжены и насторожены. Все понимали, что возникли неприятности.
Первый боевой отчет предоставил энсин Пайн.
— Сэр, по правому борту. Наблюдатели видят инверсионный след.
Коммандер Фаи поднял бинокль как раз вовремя, чтобы заметить это. Что-то спикировало из облаков к самой поверхности моря. Оно приближалось к кораблю, поэтому он немедленно отдал приказ повернуть круто влево и дать полный ход. У корабля было достаточно запасов топлива для внезапного рывку, но ракету нельзя было обмануть настолько примитивным маневром. Она без проблем ударила в переднюю часть эсминца перед орудием номер один. Корабль сильно сотрясся. Начался пожар.
Пожар охватил коридор рядом с отделением подготовки боезапаса номер два, носовой офицерский кубрик, помещение с якорным устройством и саму башню номер один. Командир группы борьбы за живучесть и половина самой группы погибла при ударе и вторичных взрывах. Фаи немедленно приказал направить к носу дополнительные силы. Они обнаружили, что главная пожарная магистраль перебита и начали тянуть шланги с главной палубы.
Да, враг был рядом. Коммандер Фаи сохранил достаточное присутствие духа, чтобы заметить инверсионный след ракеты и прикинуть точку, откуда она была выпущена относительно позиции его собственного корабля. След был также замечен со второго эсминца охранения «Шевальё», и вместе они начали составлять триангуляцию. Через десять минут они решили, что достаточно точно определили координаты противника. Этого не было достаточно для рапорта типа «замечен корабль», но Фаи настоял на передаче сведений Хэлси на «Миссури».
Это стоило им семи погибших и тридцати двух раненых, а «Фокс» был выведен из строя и списан, впервые понюхав пороха, но Хэлси получил то, что хотел. Он определил координаты противника и отдал приказ всем кораблям изменить курс на перехват, исходя из предположения, что противник все еще шел на восток.
Оно было верным.
* * *
Последний «Хэллдайвер» готовился к взлету с «Большого Т», и под его измененным фюзеляжем находилось что-то весьма странное. Техник Джулиан Лоури все еще ломал себе голову по поводу того, что это было — некая толстая 770-килограммовая бомба с крыльями. У нее был большой круглый нос, весь заполненный какими-то сложными приспособами, по крайней мере, так ему говорили, потому что сам он никогда не заглядывал внутрь.
— Это что-то типа яповских ракет?
— Да нихрена, — ответил боцманмат Род Мэдисон. — Япы просто засовывают туда какого-нибудь дурака и летают, как камикадзе. У нас все не так, — отметил он. — У этой фиговины есть свой радар.
— А ты откуда знаешь?
— Мы работали на подвеске боеприпасов, когда приперли эту штуку. Я слышал инструктаж. Там радар, говорю тебе. Вот почему они назвали это «Летучая мышь».
Мэдисон был прав. Перед ними была одна из первых в мире «умных» бомб, именуемая ASM-N-2 «Летучая мышь» или Марк.9. Это был потрясающий результат совместной работу RCA, «Вестерн Электрик» и других заслуженных инженерных компаний. Впервые эти бомбы были испытаны в апреле 1945 на Борнео, где с их помощью были потоплены пара японских транспортников и поврежден корабль сопровождения «Агуни» с дистанции двадцати морских миль. Это были первое настоящее противокорабельное оружие типа «выстрелил и забыл». Бомбы были произведены в количестве более 3 500 штук и предназначались для применения с многочисленных типов самолетов, от бомбардировщиков до гидросамолетов и многоцелевых «Хэллдайверов». Стоимость проекта оценивалась в 700 миллионов долларов, и превосходил его по затратам только Манхэттенский проект. Американцы осознавали, на что способны ракеты и бомбы с радарным управлением и горячо желали создать собственные.
Разработка шла долго, с множеством вариантов под различными названиями, предложенными прежде, чем успех был достигнут в этой. Задача обеспечения наведения снаряда на цель была очень сложна. Впервые она была решена немцами с их планирующей бомбой «Фриц-Х», которая была на самом деле радиоуправляемой и направлялась наводчиком с бомбардировщика. Американцы же хотели обеспечить бомбе собственную радиолокационную систему наведения, хотя одна группа утверждала, что могла легко достичь большего успеха за счет дурацкого, но оригинального решения. Они предлагали разместить в носу бомбы объектив, который бы проецировал изображение цели на белый экран. За ним располагался голубь, обученный клевать изображение, которое за счет чувствительного экрана выдавало бы управляющие сигналы воздушным рулям ракеты! Излишне говорить, что сторонники радара взяли верх.
— Говорят, у русских есть управляемые ракеты, — сказал Лоури. — В прошлый раз нашим летунам дали прикурить.
— Да? Ну дык смотри, Лоури. У нас тоже есть такая хреновина.
— А ты видел здоровую русскую бомбу этим утром?
— Ага, точно. У нас такие тоже есть.
— А ты откуда знаешь?
— Думаешь, у них есть что-то, чего у нас нет? Прочисти башку, Лоури. Мы гоняли раски грузовики и самолеты многие годы. Если у них что-то есть, значит, у нас тоже это есть.
Самолет был подготовлен и вырулил на взлет. Счастливчика в его кабине звали Род Бэйнс. Сигнальщик Билл Томко направлял его флагами. Винт самолета начал набирать обороты и он уже готов был дать команду на взлет, когда кто-то указал на небо. Он обернулся и сначала увидел только мощные группы «Хэллкэтов», собиравшихся в ударную группу, чтобы направиться на север. Затем он заметил, как Лоури и боцманмат раскрыли рты, а в небе появились тонкие полосы, приближающиеся так быстро, что едва можно было поверить, что что-то могло лететь настолько быстро. Ракеты ударили в плотные группы самолетов с оглушительными взрывами. Он увидел, как три самолета попали в первый огненный шар и их пылающие обломки рухнули с неба, словно раненые ангелы.
Голуби у русских тоже были.
— Твою ж мать! Смотри! Это что еще?
Появившиеся с севера ракеты, всего восемь, ударили прямо в рой самолетов над их головами. Сигнальщики застыли, глядя неверящими глазами на то, как ракеты начали взрываться одна за другой. В этом было что-то несправедливое, словно на боксерском матче два бойца стали перед рефери лицом к лицу и один ударил другому в челюсть прежде, чем начался раунд. Самолеты сломали строй и бросились врассыпную во все стороны, словно потревоженные пчелы.
Когда потрясение и изумление прошли, на летной палубе начал ощущаться гнев. Лоури потряс кулаком Бэйнсу, словно хотел заставить того свершить заслуженную месть. Билл Томко дал ему сигнал флагами, указывая на нос корабля.
— Давай, грохни этих сукиных детей, понял? — Его «Хэллдайвер» рванул вперед, «Летучая мышь» под фюзеляжем отправилась на войну.
А затем появилась «летающая рыба» и начался полный хаос. Кто-то указал на левый борт корабля.
— Эй, глядите! Еще ракеты, идут быстро!
Старшина-артиллерист Бенни Бенсон едва успел заметить их — три ракеты летели над морем на предельно малой высоте, оставляя за собой белые хвосты. Он смог хорошо рассмотреть две из них за секунду, когда они повернули и направились к легкому авианосцу «Монтерей». Третья пошла прямо на «Большой Т», приближаясь с ревом, не похожим ни на что, что он слышал раньше. Ослепительный огненный шар вспыхнул у левого борта, когда ракета пробила тонкую броню и ворвалась в ангар. Им повезло, что все самолеты успели взлететь. Самолет с «Летучей мышью» взлетал последним за счет тяжелой нагрузки.
Бэйнс оглянулся через плечо, увидев пожар на «Тикондероге» и сжал зубы, а затем покачал крыльями на прощание всем, оставшимся на летной палубе. По крайней мере двадцать ангелов упали с небо от ударов молниеносных ракет по плотным формированиям. Ставки были сделаны. Оставшиеся самолеты ударной группы разлетелись во всех направлениях и заняли разные высоты, как им и было сказано на инструктаже, и направились на север. Угроза ракет не могла позволить им собраться снова.
* * *
Карпов начал с авианосцев противника. Получив данные по ним при помощи системы ДРЛО на вертолете Ка-226, Самсонов дал два залпа по восемь ракет П-400 по каждой авианосной ударной группе, надеясь заставит вражеские самолеты врасплох. Восемь ракет, нацеленные на группу Спрага, сбили более двадцати самолетов, аналогичные результаты принес удар по авианосцам Хэлси. Но и союзники теперь были научен горьким опытом. Их авианосцы немедленно бросились врассыпную вместо того, чтобы идти сосредоточенной боевой группой. Каждый прикрывали два эсминца, в особенности после того, как три П-900 поразили «Тикондерогу» и «Монтерей». Последний получил тяжелые повреждения от двух ракет.
Этот удар изменил всю будущую историю, хотя Карпов никак не мог узнать об этом. Дежурным по кораблю на «Монтерее», был Джеральд Р. Форд, будущий вице-президент при Ричарде Никсоне, впоследствии ставший 38-м президентом Соединенных Штатов. Когда-то ему было суждено стать самым долгоживущим президентом в истории США — он прожил 93 года и 165 дней, но теперь все изменилось в дыму и пламени удара «Испепелителя». Дежурному по кораблю не было суждено покинуть корабль живым.
Это изначально стало сражением на истощение. Удары по авианосным группам израсходовали все П-900 «Киров», кроме одной. Осталась только ракета?10, которая все еще была оснащена специальной боевой частью. «Киров» все еще имел в запасе семнадцать ракет «Москит-2», девять «Старфайеров» и последнюю П-900. Два других корабля несли еще тридцать ракет. Единственный вопрос заключался в том, будет ли этого достаточно, чтобы ослабить американскую военную мощь конвенциальными средствами, или же они будут вынуждены принять более жесткие меры.
По мере того, как сражение разгоралось, Карпов, наконец, полностью начал понимать своих противников. Американцы не намеревались отступать. Они намеревались продолжать атаку всеми силами, имевшимися у них в распоряжении, как и британцы. Разве я не сделал бы также, подумал он? Разве я не должен сделать это же здесь и сейчас? Я позволил призракам Вольского и Федорова смутить меня, и Золкин тоже не помог мне. Это была война, да, война, которую я сам породил, но все равно война.
Он еще раз обдумал ситуацию и принял решение. Если он не сможет сохранить достаточно огневой мощи для дальнейших действий, он умрет, его корабль будет потоплен и все закончится. Чтобы этого не случилось, он должен был показать американцам, что его действия не были блефом. Учитывая диспозицию вражеских сил, он легко мог пробить брешь в американской линии без помощи ядерного оружия и уйти в Тихий океан.
Они не собирались вести переговоры. Его мысли о том, чтобы сесть за стол с Макартуром, Нимицем и Хэлси были пустыми фантазиями. Это были люди войны, и их ответом на его вызов стала мобилизация всей мощи своего флота для его уничтожения. Вольский был прав, по крайней мере, в одном. Как они станут вести переговоры после всех потерь, которые они уже понесли в этом столкновении?
Он раздраженно покачал головой, понимая, что при всей своей силе его корабельная группа все равно оставалась мелким игроком, опасным шахматным конем, не способным, тем не менее, поставить противнику мат собственными силами. У него были два варианта. Он мог направиться во Владивосток и надеяться, что сможет укрыться там от гнева флотов Союзников. В этот период советский Тихоокеанский флот не стоил упоминания, однако на Дальнем Востоке имелись мощные сухопутные силы. Если бы американцы решились атаковать, им пришлось бы высаживать десант на советскую территорию.
Затем он словно провалился в бездонный колодец, вспомнив всю ту бюрократию, встретившую их во Владивостоке 2021 года. Вольского там не будет. Это будит сталинский Советский Союз, и генеральный инспектор Капустин и его цепной пес Волков представлялись мне чем-то отвратным, сталинский НКВД будет во много раз хуже. Идти домой означало идти на определенный риск. Ему придется выйти из бухты Золотой Рог парией для собственной страны, а не гордым воином, возглавившим флот в 2021 году.