ЧАСТЬ ДВЕНАДЦАТАЯ ВОЙНА В РАЮ
«И произошла на небе война: Михаил и Ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них, но не устояли, и не нашлось уже для них места на небе. И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним.
ГЛАВА 34
«Айова» все еще носил камуфляжную окраску, будучи единственным кораблем своего типа, полагавшемся на окраску в деле маскировки. Разводы камуфляжа были плавными и включали больше кривых, но их предназначение было все тем же. Не дать человеческому глазу определить размер и скорость цели с большой дистанции.
После поединка с «Ямато» Карпов не горел желанием взглянуть на американский линкор собственными глазами. Он был абсолютно убежден к том, что единственным серьезным преимуществом «Кирова» в морском бою была дистанция. Корабль мог вести бой как авианосец, нанося удары в пределах 370 километров — дальности ракет П-900. Однако после удара по американским авианосцам в боезапасе осталась только одна ракета этого типа. Это окупилось повреждением четырех кораблей — «Монтерея» и «Тикондероги» в группе «Спрага» и «Коупенса» и «Шангри-Ла» в группе Хэлси. Но только «Коупенс» получил достаточные повреждения, чтобы утратить боеспособность, получив два попадания, повредивших ходовую часть и гидравлические системы. «Монтерей» тоже хромал после двух тяжелых ударов, но остальные скоростные авианосцы американского флота были целы и относительно невредимы. Пожары были взяты под контроль, а корабли сместились дальше на юг, чтобы избежать новых ударов. Карпов не мог тратить на них ракеты — на него надвигались американские линкоры.
Необходимость прорыва через американский строй означала, что в момент сближения бой начнется на малой дальности. Карпов намеревался нанести повреждения противнику до того, как это случится. Он решил начать с настоящих «рабочих лошадок» своего корабля — смертоносных «Москит-2». Корабль вышел из Владивостока, имея на борту стандартную загрузку из двадцати ракет этого типа. Три из них уже были израсходованы. Он решил начать бой с «Айовой» с трехракетного залпа.
Но и проблемы с ракетами становились очевидными. Они вышли в море, намереваясь вести бой с современными кораблями. Ни одна ракета не была перепрограммирована для удара по траектории, делающей их опасными для кораблей эпохи Второй Мировой войны. «Москиты-2» поражали цели, двигаясь над самой кромкой воды, и их точность фактически работала против них, направляя их прямо в бортовую броню наиболее защищенных кораблей, которых видел мир.
Тем не менее, удар сверхзвуковой «бомбы» с бронебойной боевой частью, летящей на скорости Мах 2,6, был значительным. Ракетам предстояло преодолеть 305 миллиметров закаленной стали, рассчитанной на то, чтобы выдержать удар 900-килограммового снаряда. «Москиты» имели боевую часть 450 килограммов, но их удары были сокрушительны из-за воспламенения остатков топлива, добавляющего огненного ада ко взрыву.
Огромный корабль покачнулся от удара. Бушующее пламя взвилось выше бортов и охватило верхнюю палубу. Три удара пришлись с интервалом десять секунд и вызвали колоссальный пожар на миделе. По всему кораблю раздались сирены тревоги. Группы борьбы за живучесть бросились на левый борт, таща пожарные рукава, и принялись заливать бушующий ад. Огонь подобрался к батарее 127-мм орудий настолько близко, что одна из сдвоенных установок начала натурально плавиться, так как пламя ракетного топлива раскалило ее докрасна, достигнув 1800 градусов.
Тем не менее, огонь слишком быстро поглотил все, что могло гореть, а сотни тренированных людей действовали быстро. Издали могло показаться, что «Айова» превратился в пылающий огненный шар, но вскоре дыма стало больше, чем огня, а когда и дым развеялся под напором ветра, оказалось, что почерневший броневой пояс остался в целом нетронутым. Две из трех ракет не пробили его, а третья ударила в длинный высокий нос корабля. Огонь пронесся по коридорам в районе башни номер один, но вскоре пожар был взят под контроль, и жизненно важный отсеков удар не затронул.
Слава тебе Господи за броню, подумал капитан Уэлборн. Он удара мы закачались, словно боксер, улетевший на канаты от удара в живот. Но с «большими дубинами» все в порядке, рассудил он, глядя на огромные башни. Если бы только у меня была цель! А затем он понял, что ракеты давали ему точный пеленг на цель. Дымные следы указывали место, откуда они были выпущены. Все, что мне нужно, это определить пеленг и обнаружение врага станет только вопросом времени, но как определить дальность? Горизонт был почти в тридцати пяти километрах, солнце начало садиться после 18.00. Закат произошел в 20.56, но в этих высоких широтах было еще достаточно светло. Если они продолжат сближение, то вскоре он увидит силуэты вражеских кораблей на фоне яркого неба.
Но «Айова» мог вести стрельбу и за горизонт. Его орудия были способны отправлять огромные 1223-килограммовые снаряды на 44 километра. Уэлборн не собирался ждать, когда противник атакует его снова не отвечая, и приказал башне номер один открыть огонь. У них не было никакого огневого решения, они даже не видели цели, просто знали ее пеленг, но огромные орудия дали залп. «Айова» прочистил горло, и ударная волна сбила последние остатки пламени в передней части палубы.
Грохот огромных орудий ободрил членов экипажа, и именно на это рассчитывал Уэлборн. Не лежать на канатах. Бить в ответ, видишь противника или нет. Через минуту 3670 килограммов металла вспенили океан. Враг увидит это и поймет, что мы целы и готовы к бою.
* * *
Они это видели. Роденко доложил о том, что наблюдает приближающиеся снаряды, словно это были ракеты. Как ни странно, они появились из-за горизонта, а затем легли точно по их курсу всего в нескольких тысячах метров впереди «Орлана». Ослепший и нокаутированный «Айова» ударил в ответ, едва не попав им в подбородок. «Орлан» находился ближе к месту падения снарядов, и с него ясно видели огромные гейзеры, взлетевшие над морем.
— Роденко, я полагал, мы подавили их радары управления огнем, — раздражение Карпова было очевидным. Снаряды легли намного ближе, чем следовало.
— Так точно, товарищ капитан. Они никак не могут видеть нас через поставленные помехи.
Карпов в одно мгновение понял, что произошло.
— Пятнадцать влево, — скомандовал он рулевому. — Они ведут огонь по следам наших ракет. Мы должны менять курс после каждого залпа. Самсонов, три «Москит-2» к пуску. Ка-226 обеспечить визуальный обзор этого корабля. Я должен увидеть, какие повреждения им нанес первый залп.
Роденко нервно следил за экраном системы «Фрегат», все еще получавшей данные от вертолета. Он заметил что-то, похожее на грозовой фронт на юге, а затем понял, что это было.
— Наблюдаю цель, — рефлекторно доложил он. — Воздушная групповая цель, пеленг 190, скорость 400, курсом на корабль.
— Дистанция?
— По показаниям Ка-226 двести километров. «Фрегат» обнаружит их примерно через пять минут. После этого им потребуется около двадцати минут, чтобы достичь нашей позиции.
Капитан кивнул головой, положив руку на подбородок. У них осталось шестнадцать П-400. Не считая них, у них имелся ЗРК средней дальности «Кинжал», в зону досягаемости которого цели еще не вошли. Настоящим ядром противовоздушной обороны соединения был «Орлан». Корабль располагал 152 быстрыми, как молнии зенитными ракетами и был готов к бою.
— Николин, «Орлану» занять наш новый курс и готовность к воздушному налету. В скором времени он нам будет нужен.
Сколько там самолетов, думал он? Цели шли сплошным облаком, как это описал Роденко, плотным и широким. Несмотря на его упреждающий удар по американским авианосцам, им удалось поднять в воздух значительные силы палубной авиации. И все, что пройдет через заградительный огонь, прибудет как раз в разгар боя с линкором.
Расклад был прост. Они могли выпустить сотню снарядов ради одного попадания. Так говорил Федоров. Наш боезапас ограничен, но мы добиваемся попадания каждой выпущенной ракетой. На «Кирове» осталось еще двадцать четыре противокорабельные ракеты, но он знал, что каждая из них достигнет цели. Меньшие легкобронированные корабли, такие как крейсера и эсминцы, они разрывали на части. Но огромным линкорам они наносили тяжелые, но не смертельные раны. Что мы сделали с «Ямато», подумал он, но все равно не смогли его потопить… Я не могу тратить драгоценный боезапас на попытки пробить тяжелую броню этого корабля.
— Самсонов, «Москиты-2» настроены на выполнение «горки»?
— Так точно, товарищ капитан. Это лишь нужно выставить при целеуказании.
— Три ракеты настроить на «горку». Готовность к пуску. Я полагаю, первый залп ударил по их броне. Нам нужно лучшее огневое решение.
Второй залп «Айовы» лег значительно дальше, так как они изменили курс. На этот раз целых девять снарядов. Карпов улыбнулся, понимая, что он был прав. С помехами все было нормально. Американцы просто стреляли наугад. Это было проявлением шока и непонимания. Так действовали итальянцы, так же действовал и капитан «Кирисимы» Ивабути, преследуя нас в темноте.
— Носовые орудия к бою, — сказал Карпов.
— Так точно. Орудия к стрельбе готовы.
— Открыть огонь. Шестнадцать снарядов. Покажем им, на что способна высокоточная артиллерия.
Пришло время танцев с ударами.
* * *
Первые снаряды ударили перед самым носом, поразив всех на мостике «Айовы». Они падали парами, очевидно, стрельба велась из сдвоенного орудия, и по размерам всплесков Уэллборн понял, что их калибр был не менее 127-мм.
— Кто это стреляет, черт возьми? — Крикнул он, решив, что один из эсминцев выскочил на сцену, приняв его корабль за вражеский. Однако ни в одной четверти не было видно ни одного корабля. Они были совершенно одни в море, а небо тоже было чистым. Снаряды падали словно с самих небес.
— Вахтенный, есть ли какие-либо цели?
— Сэр, это верхняя палуба. Все чисто…
— Постойте! С главной мачты наблюдают корабль, пеленг 340!
Уэлборн ничего не увидел в том направлении, а в следующее мгновение раздался глухой удар и взрыв. Корабль получил попадание снарядами малого калибра. На правом борту вспыхнуло одно из сдвоенных зенитных орудий «Бофорс». Затем снаряды ударили по длинному наклонному форштевню корабля.
— Штурман, дистанцию до горизонта — живо! Рулевой, десять вправо.
Капитан увидел новый взрыв, прямо на башне номер 1. Дым развеялся, и он ощутил, как на сердце полегчало. Она была защищена 500-мм броней, и словно даже не обратила внимания на снаряд малого калибра. Напряженно подождав, он оглянулся через плечо на штурмана.
— Сэр, по показаниям с главной мачты до горизонта 19 с половиной миль.
Это невозможно, подумал капитан. Он все еще ничего не видел на горизонте, однако мачта «Айовы» имела высоту 50 метров над водой. Прибавить к этому высоту любой цели вдали, и можно будет правильно определить дальность до горизонта.
— В ярдах, черт тебя бери!
— Сэр, есть, сэр. Дистанция до горизонта… Три четыре три два ноль.
Капитан подошел к самому иллюминатору, поднял бинокль и пристально всмотрелся в далекий горизонт, наконец, заметив, как ему показалось, какую-то тень на чистой поверхности моря.
— Старший артиллерист, все орудия на три пять ноль! На дистанции 33 000 ярдов открыть огонь!
Еще один взрыв возвестил о попадании малокалиберного снаряда. Он знал, что у него есть считанные секунды. Мимолетный момент первого контакта, когда известная дальность до горизонта могла обеспечить точную дистанцию до цели. Он знал, что дальномерные расчеты тоже работают над этой проблемой, но «Большая дубина» даст залп прежде, чем они закончат. Вражеский корабль мог повернуть в любую секунду, и они потеряют и пеленг и дальность.
Затем огромные орудия грохнули снова. Оглушительный рев огненного шара сотряс воздух, подняв волны в сотне метров от корабля и буквально снес гейзеры от еще двух вражеских снарядов. За ним пришло облако белого дыма, и Уэлборн посмотрел на север, высматривая вражеский корабль. Это были морские орудия, подумал он, улыбаясь про себя. Они так привыкли полагаться на радар, что на одних оптических дальномерах работали на износ. Давайте, ребята, подумал он. Сделайте все как надо.
* * *
Карпов усмехнулся, видя на экране картинку, передаваемую от оптической системы высокого разрешения Ка-226. Он видел, как снаряды накрыли вражеский корабль и четко заметил несколько попаданий.
— Интересно, они вообще поняли, что это было? — Сказал он Роденко. — Слегка пожали им челюсть перед тем, как загнать пару ракет в дымовые трубы.
Но где были те бушующие пожары, которые он ожидал увидеть? Он знал, что все три ракеты поразили цель. Почему корабль не горел, как «Ямато»? Затем он увидел ослепительную вспышку и сначала подумал, что корабль взорвался, но он не взорвался. Он увидел как «Айова» дал залп главным калибром.
— Роденко, дистанция?
— 33 200 метров, товарищ капитан.
— Мы что, прошли горизонт? — Карпов потянулся к биноклю — да, он смог заметить яркую вспышку над поверхностью моря.
— Пятнадцать влево! Всем кораблям изменить курс.
— Есть пятнадцать влево, курс сорок градусов.
Он смотрел, как корабль выполнил резкий поворот, слышал, как Николин передает приказ Ельцину и Ряхину. «Орлан» немедленно повторил маневр за «Кировом», но «Адмирал Головко» по его правому борту все еще шел прежним курсом, когда раздался вой падающих снарядов. Огромные гейзеры взлетели в небо далеко от «Кирова» но между «Орланом» и «Головко» — три, затем еще три…
Что-то вспыхнуло, раздался взрыв, и глаза Карпова широко раскрылись от шока, когда он понял, что случилось. Он поднял бинокль и всмотрелся в тучу огня и дыма впереди. Затем налетел грохот вторичных взрывов от черно-красного облака на том месте, где только что был «Адмирал Головко».
— Господи…
Роденко посмотрел на экран, как и большинство персонала мостика. Фрегат разломился на две части. Острый нос задрался вверх и быстро оседал в море в клубах дыма. Центральная часть корабля просто исчезла, а кормовая опрокинулась и уже затонула. Они видели прыгающих в море членов экипажа, однако стена огня поглотила их. Через несколько секунд налетел приглушенный грохот взрывов, корпус корабля передал какие-то толчки и Карпов понял, что «Головко» продолжает взрываться под водой. «Адмирал Головко» погиб вместе с 200 членами экипажа, линии жизни которых закончились в этом кратком огненном шторме.
Карпов медленно опустил бинокль. Все что нужно — одно попадание из орудия такого калибра… Звучал в голове предупреждением голос Федорова. Он осознавал, что это было не более чем случайность. Они скользнули по горизонту и с линкора, должно быть, заметили высокую надстройку «Кирова». Они стреляли наугад, просто по нашему пеленгу на дальность горизонта. Они стреляли в нас и попали… Затем все мысли словно смело волной гнева.
— Сукины дети, — прошипел он.
Роденко пристально взглянул на капитана, увидев в его глазах потрясение и злобу.
— Сукины дети! Самсонов! Три «Москит-2» к пуску! Залп по готовности!
— Так точно! Залп!
В это короткое мгновение весь ход боя резко изменился. Карпов полагал, что сможет запугать весь Тихоокеанский флот США. Он считал, что покажет им, что такое реальная мощь, когда выпустил одну-единственную ракету. Он полагал, что запугает этим маленьких людей, но они не были маленькими людьми. Они прошли четыре года самой жестокой морской войны в истории человечества. За эти годы они потеряли один линкор — «Миссисипи», потопленный самим Карповым в еще одном приступе ярости, и два авианосца — оба «Уоспа» в начале и в конце долгой и страшной войны. Японцы уничтожили еще десять авианосцев, восемь крейсеров, девяносто эсминцев, и все же американцев это не сломило. Он вспомнил, что говорил ему Федоров об этой войне. За неделю они могли потерять больше, чем за всю десятилетнюю войну в Ираке. Американские морпехи прокладывали себе путь на заброшенных скалах в море и разбивали утесы, чтобы выкурить оттуда стойкого врага, ведущего изнурительную войну на полное истощение. Тысячи погибали за крошечные острова, и все же они продолжали сражаться.