Теперь они шли за ними, мрачно подумал он. Теперь мы ощутим тяжелую руку войны на нашем горле. Хэлси был где-то там, мрачный и решительный, ведя свои линкоры в жаркую погоню за противником, а теперь нам предстояло встретиться еще и с их авиацией!
Ракеты дымными стрелами унеслись прочь. Око за око, зуб за зуб. Он намеревался потопить этот корабль и убить всех, кто находился на его борту. А затем он сожжет всю оставшуюся часть американского флота в пламени своего гнева.
ГЛАВА 35
Персонал мостика возликовал, увидев взрыв на горизонте. «Большая дубина» только что нанес врагу тяжелый удар. А затем они увидели тот самый страшный след приближающейся ракеты, и на этот раз все зенитные орудия левого борта открыли огонь. Небо расцвело разрывами снарядов всех калибров, от 20-мм зенитных автоматов до 127-мм скорострельных орудий. Однако ракеты были просто слишком быстрыми. Чтобы поразить их, требовалась удача.
Первая ракета ударила в башню номер один. Она приближалась над самой водой, а затем внезапно набрала высоту и спикировала на корабль. Пробив тонкую бронированную палубу, предназначенную для преждевременного срабатывания взрывателей авиационных бомб, она взорвалась между внешней палубой и более тяжелым слоем брони ниже. Кроме того, имелась и третий слой брони, так что ракете требовалось пробить все 190 миллиметров стали, чтобы достичь жизненно важных частей корабля.
Она ударила под нужным углом и пробила все три бронированные палубы, но затем столкнулась с чем-то более существенным — барбетом башни номер один, имевшем толщину 440 миллиметров. Жгучее пламя объяло башню, но не проникло внутрь. Пятнадцать членов экипажа внутри свалились с сотрясением мозга, однако члены сменяющего расчета быстро поднялись в башню снизу, вынесли убитых и раненых и продолжили вести огонь.
Им пришлось затопить боеукладку номер один этой башни, однако три других остались нетронутыми, и, кроме того, еще множество метательных зарядов осталось в погребе четырьмя палубами ниже самой башни. Огромные снаряды продолжали подаваться в башню по направляющим для подготовки к выстрелу и укладывались в механизмы заряжания. Башня, словно огромные часы, пропустила удар или два, пока расчет оправлялся от шока и сменялся, а затем орудия пробили двенадцать с громовым ревом.
Еще две ракеты были на подходе. Одна сделал «горку» и ударила в палубу прямо за кормовой башней главного калибра. Если бы башня не была развернута на борт, большие орудия оказались бы повреждены, но ракета лишь пробила палубу и взорвалась у камбуза и столовой рядового состава. Булки там будут немного пережаренными, если их когда-либо попадут снова.
Третья ракета ударила в центр корабля, разнеся часть надстройки, в которой когда-то была создана специальная каюта для Франклина Делано Рузвельта, которого «Айова» доставлял на Тегеранскую конференцию. Взрыв повредил башню с двумя 127-мм универсальными орудиями и засыпал градом осколков боевой мостик. Цитадель, в которой находился капитан Уэлборн, была защищена 444-мм броней, так что повреждений, стоивших внимания, не было. Вскоре пожар перекинулся с кают ФДР на офицерскую кают-компанию, однако члены экипажа уже приступили к тушению.
«Айова» получил шесть попаданий, однако не считая огня, дыма и нескольких контуженных, не получил серьезных повреждений. Главное достоинство линкора — способность переносить тяжелые удары — играла теперь решающее значение. С каждой минутой дальность уменьшалась, и расчеты работали с оптикой, вырабатывая огневые решения и пытаясь направить огромные снаряды во врага.
Русские выполнили разворот, уйдя за горизонт, но Уэлборн знал, что вскоре увидит их снова. Если они собирались уйти в открытое море, им придется изменить курс на восток. Он прикинул, что они повернули на десять-пятнадцать градусов влево, и был прав.
— Старший артиллерист! Орудия пятьдесят пять на правый борт, дальность 34 000 ярдов! Ориентир — столб дыма.
Он знал, что им просто повезло попасть в цель и не рассчитывал, что в ближайшее время они добьются еще одного попадания, но тем не менее решил отмечать свое сближение с врагом ливнем горячей стали.
— Сэр, наблюдаем визуально авиационное соединение. Самолет по левой раковине!
Капитан увидел, как небо медленно заполнялось крошечными пятнышками. Он не видел никакого подобия единого формирования. Некоторые самолеты шли у самой воды, другие на высоте, рассыпавшись по всему небу. Они шли на радиосигнал «Айовы», безошибочно направляясь к месту разгорающегося сражения. Снова взглянув на север, он увидел несколько полос, приближающихся к самолетам с невероятной скоростью. Враг стрелял по приближающимся самолетам ракетами — и ракеты были столько точны, что безошибочно поражали цели, несмотря на все попытки уклониться от них. Вскоре небо над кораблем расцвело огненными шарами и злобными черными облаками дыма.
— Капитан, на связи адмирал Хэлси.
Уэлборн взял трубку и включил громкоговоритель.
— Рад слышать вас, адмирал. Снимайте перчатки и присоединяйтесь. Враг сразу за столбом дыма у вас на горизонте. Мы положили в них 406 миллиметров стали третьим залпом.
— Отлично, Чак. Задай им перца. Мы только что заметили твою мачту у горизонта, так что подойдем через минут тридцать, но правильным курсом для перехвата. Подстрахую тебя со спины. «Могучий Мо» идет на 33 узлах, а за нами Спраг на «Виске». Втроем мы сделаем из этих ребят металлолом.
«Бык» бросился вперед на линкоре «Миссури», выйдя из себя после того, как вражеские ракеты начали сбивать самолеты у него над головой. Происходящее обращалось во все более дикий управляемый хаос в море. Огромные корабли рвались вперед, вспенивая море острыми носами, огромные орудия выпускали снаряды, а сотни самолетов шли в вышине над ними.
— Прикажите зенитчикам прекратить огонь, — крикнул Уэлборн, перекрывая шум. — Мы не можем попасть в эти драные ракеты и можем попасть в наших собственных ребят.
Он проследил взглядом первые самолеты, прошедшие мимо его корабля, держа курс на столб дыма вдали и увидел, как по ним ударили вражеские ракеты. Задайте уродам, подбодрил он про себя летунов. Но не забывайте и о моих больших орудиях.
«Большая дубина» выстрелил снова.
* * *
Карпов следил за стрельбой «Орлана», ракеты которого устремлялись к целям на невероятной скорости Мах 15, в пять раз быстрее пули, выпущенной из хорошей винтовки. Самолеты в небе были похожи на медленные беспилотные мишени, и сверхсовременная система управления огнем «Орлана» обеспечивала их поражение с поразительной точностью — одна ракета, одна цель. Три, пять, девять синих «Хэллкэтов» и «Хэллдайверов» рухнули с небес. Название последних — «ныряющий в ад» — оказалось очень символичным, так как они словно ныряли в бездну погибели, когда ракеты поражали их одного за другим.
— «Кинжалу» готовность, — скомандовал он. — Нужно поддержать «Орлан».
Тяжесть потери «Адмирала Головко» все еще лежала на душе, словно холодный камень. Они потеряли лучший корабль ПЛО, двести человек и весь оставшийся боекомплект, который теперь нужно было списать со счета. Он определил цели для всех оставшихся 8 «Калибров» фрегата, но теперь они уже не могли быть запущены. Специальная боевая часть тоже была потеряна, подумал он. Вертолеты вполне можно было принять на оставшиеся корабли, но сейчас было не до этого.
Экипаж также ощущал себя по другому. Каждый раз, как они видели вспышку на горизонте, за которой налетал грохот залпа американского линкора, начиналась долгие беспокойные мгновения. Карпов видел, как один из членов экипажа все поглядывал на потолок цитадели, словно ожидая, что 406-мм снаряд может ударить в нее в любой момент подобно тому, как «Хаяси» врезался в кормовую цитадель во время боя с японцами. Однако Карпова по настоящему беспокоил не линкор, а массивное формирование приближающихся самолетов.
Американские самолеты сократили дистанцию наполовину за последние десять минут, и теперь находились в тридцати километрах, на оптимальной дистанции для мощной противовоздушной обороны соединения. «Орлан» продолжал пуски своих замечательных ракет 9М96Е, предназначенных для поражения цели прямым попаданием. Их отменная маневренность, достигавшаяся за счет системы рулей и двигателей малой тяги, позволяла выполнять маневры с высочайшими перегрузками. По сути, это было высокоманевренное устройство направленного взрыва, создававшее направленный поток поражающих элементов, разрывавших американские самолеты на части один за другим.
И, тем не менее, каждая выпущенная ракета сокращала боекомплект. «Орлан» начал бой, имея 180 ракет и уже выпустил 46, каждая из которых поразила цель, несмотря на то, что три поразили уже сбитые самолеты.
Роденко доложил о том, что зенитный огонь был убийственным, но американцы продолжали упорно ломиться вперед.
— Должно быть, это группа с авианосцев Хэлси, — сказал он, указывая на тактический планшет. — Вторая группа на удалении пятьдесят километров приближается со стороны группы Спрага.
— Сколько?
— Наблюдаю 160 отметок. Группа с атакованных нами авианосцев Хэлси еще больше, более 250 самолетов. У «Орлана» осталось 152 ракеты после отражения первой атаки «Зигги» Спрага, кроме того, у нас имеется еще 100 ракет комплекса «Кинжал». Это означает, что даже если мы добьемся попадания каждой ракетой, более 150 самолетов смогут прорваться, и нам придется полагаться на системы самообороны. Авиационная группа Хэлси должна направляться с этого линкора, — он указал на отметку линкора «Айова» на тактическом планшете.
Взгляд Карпова опустел, губы плотно сжались, челюсть напряглась.
— Я не могу дать сотне самолетов подойти близко, — сказал он низким угрожающим голосом.
Капитан развернулся и двинулся прочь. Роденко обеспокоенно посмотрел ему в след. Он увидел, как Карпов наклонился над рабочим местом Самсонова, одновременно потянувшись в карман кителя. Затем он услышал это.
— Самсонов, П-900 номер десять к пуску.
— Есть ракету номер десять к пуску… Товарищ капитан, она оснащена специальной боевой частью, — крупный командир БИЦ вопросительно посмотрел на капитана.
— Все верно, Самсонов. Ракету номер десять к пуску по главной цели. — Карпов достал командирский ключ и склонился над устройством ввода, глядя на прозрачную крышку. На пульте управления имелись два разъема для ключей, но он уже давно приказал Мартынову перенастроить систему на активацию одним. На этот раз не будет Вольского, способного отменить приказ. И старшина Трояк не появится за спиной и не сорвет ключ у него с шеи.
Где ты сейчас, старшина, подумал он? Кто знает, что там с Вольским, жив он или нет? А Федоров? Это больше не имело значения.
— Вы намерены использовать спецБЧ? — Спросил низким и напряженным голосом подошедший к нему Роденко.
— Вы видите ситуацию столько же отчетливо, сколь и я, — быстро ответил Карпов. — Самолеты идут прямо над линкором и направляются к нам. Мы сможем сбить значительно их число, даже большинство, но сколько из них все же прорвется? И сколько зенитных ракет у нас останется после этого? Если мы израсходуем боекомплект, для нас все будет кончено. Пришло время для решительных действий.
— Товарищ капитан…
— Что «товарищ капитан», Роденко? Вы думаете, мы просто играем с огнем? Это война. Я намерен уничтожить этот линкор и все в радиусе пяти километров от него. Затем ЗРК добьют уцелевших, если они посмеют атаковать нас после этого.
Карпов поднял предохранительную крышку и вставил ключ.
— Не беспокойтесь, Роденко. Я не прошу вашего подтверждения. Всю ответственность я беру на себя. Или мы или они, и я не намерен допустить, чтобы этот корабль взорвался, как «Адмирал Головко». — Он решительно повернул ключ и увидел, как на панели управления загорелись индикаторы, подтверждающие готовность ракеты к запуску.
— Товарищ капитан, — вмешался Самсонов. — Ракета к пуску готова. Параметры норма. Ожидаю приказа.
— Один момент, если позволите. Николин, передайте «Орлану» приказ немедленно прекратить огонь. Я не хочу, чтобы они сдуру сбили нашу ракету.
На мостике установилась напряженная тишина. Медленно уходили секунды. Все глаза были обращены на Карпова. Затем Николин доложил:
— «Орлан» подтверждает получение приказа. Все системы прекратили огонь и на предохранителе. Они запрашивают новых указаний.
— Молодец, Ельцин, — сказал Карпов. — Николин, кодовый сигнал «адский огонь». Ядерная тревога. Предупредить все вертолеты.
Раздался сигнал тревоги, предупреждающий экипаж об опасности ядерного взрыва и требующий надеть средства защиты в случае необходимости. Карпов выпрямился, переводя взгляд с одного человека на другого. Они видел их глаза и вспомнил, как они смотрели на него в тот момент, когда он отчаянно перехватил руку Самсонова и не дал ему уничтожить подлодку «Ки Уэст». Тогда он видел в их глазах прощение и личное искупление, понимание своего возвращения к здравому рассудку и здравому сердцу.
Теперь он собирался отринуть это, сжечь, забросить в самые глубины бушующего ада. Мы думали, что остановим войну, мрачно подумал он. Мы не понимали того, что мы и были воплощением этой войны, и до тех пор, пока корни этого сорняка не будут выполоты из наших сердец, для нас нигде не будет спасения от опустошающего пламени. Даже если это будет война на небесах.
Он подошел к Самсонову и медленно потянулся к кнопке пуску, отодвигая его руку ради внезапной иронии. На этот раз я не остановлю эту руку, подумал он. Нет… На этот раз кнопку нажмет моя рука, а не его. Всю ответственность я беру на себя. Я темный ангел погибели, и смерть полетит на моих крыльях.
Он сильно надавил большим пальцем на кнопку и раздался звук сирены. Он поднял глаза, посмотрев на переднюю палубу, на которой открылась красная крышка люка, из которой вылетела ракета П-900. Направляющий импульс направил ее в нужную сторону, а затем заработал двигатель. Как и все прочие выпущенные ими ракеты, «Калибр» устремился ввысь и на юг, оставляя за собой желтое пламя и горячий белый дым. Ад готовился разверзнутся.
* * *
Капитан Уэлборн смотрел на горизонт в бинокль, когда старпом указал ему на ракетный след.
— Еще одна, сэр. Шатается, как пьяный матрос по палубе.
П-900 набрала высоту для краткого полета на дозвуковой скорости, а затем ушла на предельно малую высоту, выполняя серию маневров, направленных на противодействие артиллерийским системам с цифровым управлением.
— На этот раз только одна, — сказал Уэллборн, глядя на приближающуюся ракету. — Всем постам, приготовиться к удару!
Это были его последние слова.
Последний прием пищи тоже стал для экипажа последним — томатный суп-пюре, соление крекеры, жареная «индюшатина», клюквенный соус, картофельное пюре с маслом, булки, маслины, пирожки с вишнями… Ракета взорвалась в тот самый момент, когда наводчик 20-мм зенитки нажал на спуск в надежде, что ему повезет.
И их не стало.
ГЛАВА 36
Капитан «Миссури» Мюррей смотрел в бинокль на север, на далекий силуэт «Айовы» на горизонте. Это было последнее, что он увидел в жизни. Вспышка была во много раз ярче и жарче солнца, и «Лучезарный» Мюррей мгновенно ослеп.
Хэлси заметил вспышку краем глаза, и сразу же понял, что произошло. Любой человек, когда-либо видевший ядерный взрыв, никогда этого не забудет. Русские взорвали первую бомбу утром, а теперь вечер озарило второе солнце, вспыхнувшее у горизонта. Она атаковали нас снова, подумал он. Господи, там же «Айова» Чака Уэлборна!
В голову пришли слова адмирала Фрэзера, сказанные им на той первой встрече на борту «Миссури». «Предположим, адмирал, что я скажу вам, что ваша 7-я эскадра не имела никакого отношения к исходу инцидента в Северной Атлантике. Не было героического самопожертвования ваших отважных эсминцев, о котором писали газеты. Предположим, что я скажу вам, что корабль, который мы сочли немецким рейдером, не имел никакого отношения к Германии, и что он не был потоплен в тот день. Предположим, что я скажу вам, что «Миссисипи» и остальные корабли, которые вы потеряли, были уничтожены одним взрывом невообразимой мощности, способным уничтожить целый флот в плотном построении или целый город. Думаю, вы знаете, о каком оружии я говорю. Вы, американцы, работали над ним. Как и мы».