Но самое удивительное, что у двери не было охраны. Обычно Зарема в этом плане очень щепетильна. Она выставляла посты к комнате Людмилы почти три месяца к ряду, пока не поняла, что та не сбежит никуда. А тут такая халатность…
Дверь оказалась тоже не заперта. Людмиле подумалось, что возможно Макс или кто-то из псовых спустились послушать собрание и забыли закрыть дверь или передать пост кому-то другому. Опять халатность. Такая вот халатность и привела к тому, что появилась много лет назад Зона Отчуждения. Видимо у некоторых представителей людей это в крови, и как бы и во что бы они не мутировали, это остается неизменным.
Людмила осторожно вошла в кабинет и прикрыла за собой дверь. Девушка по-прежнему лежала в той позе, в которой ее сморило снотворное смешанное с вакциной против облучения. Люде пришлось обойти ее стороной, подходя к окну. Из окна открывался темный вид на реку Припять и далее в перспективу леса. Если бы здесь все освещалось, была бы красота. Но освещение было лишь за рекой и то не везде. А главная ставка Польско-украинских чистильщиков находилась далеко за припятским лесом, километрах в тридцати южнее ЧАЭС.
Она обернулась. Тишина забиралась аж за ворот, иногда от этой вязкой, густой тишины было холодно и жутко. Вот как сейчас. Только снизу доносились отзвуки зычного голоса Заремы, которая все еще вещала о том, как им нужно сражаться по всем фронтам их небольшого поселения.
Осторожно подойдя к девушке, которая лежала на матраце, Люда опустилась на корточки, всматриваясь в бледное измученное лицо. Если вакцина ее не убьет, значит она уже никогда не сможет вернуться к прежней своей жизни и деятельности. Вакцина, которую разработал еще Грачев и сотоварищи, делала любого выжившего аббератом. Однако, были исключения, как пояснил ей Пёс. Было пара человек, которых вакцина не изменила вообще, зато сделала сильнее и злее. Но вот куда они делись – никто не знал. Или не хотел знать. Или не хотел говорить, что знает где они. В мире аббератов знание совсем не означало силу, наоборот, оно означало – вражду и битву.
Какое-то время Людмила тупо рассматривала девушку, пытаясь понять, каким образом она с ними может быть связана. И может ли это быть вообще. А потом ей вдруг показалось, что на руке у девушки она заметила рисунок. Спешно достав фонарик, она осветила правую руку и едва не подавилась холодным воздухом. На правой руке до локтя красовалась татуировка змеи, под которой на латыни было написано:
- Semper fidelis*, – прошептала вслух Людмила.
Это выражение часто встречалось в летописи Грачева, которую она сама не читала, однако, ее куски много раз пересказывал ей Пёс. У Пса была фотографическая память, либо, возможно, он был одним из составителей подлинной летописи. Ибо он говорил, что в книге многого нет, но он знает что это там было. Всегда верен.
Было похоже на то, что кто-то или что-то переделало летопись под себя и свои нужды. И возможно этим кем-то была Зарема. Но с какой стати Зареме менять эту книгу? Какой в этом смысл?
Наверное последние слова Людмила сказала вслух и вздрогнула, когда спокойный голос Пса ответил ей:
- Возможно, потому что Зарема не желает терять ту власть, что имеет.
Комментарий к 6. * (лат.) Всегда верен.
====== 7. ======
- Разве у нее есть власть? – полушепотом спросила Людмила, поднимаясь навстречу Псу.
Ей показалось, что Пёс усмехнулся, но у него просто дернулся ус.
- Что ты как маленькая, ей богу. Здесь все люди – ее. Но она ими умело правит.
В последних словах промелькнула преданность. Пёс был предан делу так, как никто из них. Но это дело могло его и предать.
Они вышли из кабинета и Людмила закрыла дверь. Плотно. Появилась мысль, что Пёс опекает ее, следит чтобы она не выкинула что-то, что бы заставило Зарему выкинуть ее из их небольшого клана.
- Ты чего прискакал? Следишь? – не могла не поинтересоваться Люда.
- Лучше чтобы Зарема тебя застала разглядывающей трофей? – парировал Пёс. – Не думаю. Пойдем-ка отсюда, сейчас сюда пришлют Винта и Мика, они будут караулить трофейную девушку. День и ночь. И тебе здесь лучше не появляться, ясно?
- Ясно. А почему?
Они спустились по пожарной лестнице на этаж ниже, а потом еще на этаж ниже, останавливаясь у бывшего грузового лифта. Наверху послышались шаркающие звуки и тяжелые шаги, а затем голоса. Пёс не обманул, видимо Зарема решила собственноручно наведаться и проверить все ли нормально у трофея.
- Потому, – нехотя сказал Пёс, прислушиваясь. – Не стоит входит в список подозрительных людей Заремы.
- Есть такой список? – удивилась Людмила, смотря в открытое окно на третьем этаже лестничной клетки.
Пёс неопределенно мотнул головой, а потом сказал:
- Если у тебя есть время, пойдем со мной. Кое с кем познакомить хочу.
Он шептал заговорщически, словно боялся, что здесь у стен есть уши и глаза. В сущности так и было, но на этом этаже они стояли вдвоем, и вокруг разве что ветер в створках окон. Никого.
Они спустились вниз по внешней пожарной лестнице. Пёс ступал так, словно он парит над землей, а не ходит ногами. Наверное, сказывалась выучка. В таком месте, как это, нужно быть незаметным, чтобы выжить. Поэтому Людмила училась у Пса, насколько это возможно, разным премудростям такой вот жизни и была благодарна, что Пёс защищает ее, даже от нее самой и от ее разных идей.
Они шли молча, в полной темноте. Пёс держал ее за руку и просил доверится ему. Рука у него была как медвежья лапа, грубая, но теплая. И доверится Псу хотелось.
- Куда мы идем? – после получаса хода спросила Люда.
- Увидишь, – коротко ответил Пёс, широко шагая впереди.
Они несколько удалились от станции, где все еще происходило собрание, и Людмила немного нервничала о том, что они ушли никого не предупредив, во времена, когда охотники могут искать своего. Но Пёс очень уверенно пояснил, что пока она с ним, ей ничего не грозит. И она верила ему.
После сорока минут ходьбы во тьме, по репейнику и страшно разбитым дорогам, они вышли на ладный домик на берегу Припяти. Казалось, этот домишко не тронула ни радиация, ни мутация. Но выходило, что это обманчивое впечатление.
Пёс остановился и издал странные воркующие и свистящие звуки, похожие на птичий клекот. Очевидно, это был позывной, так как спустя какое-то время на крыльцо выбрался невысокий мужчина с ружьем. Скрипнула дверь и он посветил фонариком прямо туда, где стояли они с Псом. У Людмилы почему-то затряслись поджилки и волоски на коже встали дыбом. Страх, все же где-то бродил как вино в голове и на сердце. Страх, что их могут поймать и уничтожить.
- Не бойся, – прошептал Пёс. – Маня – мой друг. И твой тоже, если захочешь.
Когда человек с ружьем подошел к ним, Людмила увидела простого парня, непонятного возраста, с острой бородкой и мушкетерскими усами. Он крякнул и протянул Псу жилистую руку. Рукопожатие вышло крепким, и потом этот Маня обратил внимание на нее.
- Твоя женщина?
- Друг, – пояснил Пёс. – И ей нужен твой рассказ о том, как все было.
Маня внимательно осмотрел Людмилу и пригласил их в свой дом на чашку чая. Люда и не предполагала, что этот Маня практически человек двух миров. Но Псу очень хотелось, чтобы она была в курсе всего, что происходит в мире аббератов и по ту сторону тоже. Пёс несколько предвосхищал события, которые только должны случиться. Но он оказался чертовски прав в своих подозрениях.
Зарема внимательно разглядывала оружие и личные вещи изъятые у охотницы. Удостоверение, которое выпало из кармана куртки, когда Мик нес пленницу в кабинет, подобрала Жека.
- Не думаешь, что это может быть та, кого мы ожидали? – поинтересовалась Жека, сидя в облупившемся кресле и разглядывая бейджик. – У нее тату проявилась на запястье.
Зарема молча перебирала вещи, думая о том, куда унесло Людмилу на ночь глядя. Время скоро полночь, а ее до сих пор нет. Она не очень одобряла прогулки при Луне с Псом, который, казалось, только делал вид, что ей предан, а на самом деле мог запросто устроить какой-нибудь неприятный казус. И еще, откуда-то из глубины сердца, произрастала горькая ревность, хотя Зарема понимала, что Людмила не принадлежит ей. Пока не принадлежит.
- Завтра посмотрим, что она скажет.
- Да уж точно ничего хорошего, – отмахнулась Жека, кладя бейджик на стол. – Спать я пойду, устала. И поосторожнее с Винтом, он давеча не в себе что-то. Может, узнал в охотнице знакомую. Рычит целый вечер.
Зареме и самой иногда рычать хотелось. Только она более-менее собирала и налаживала дела, появлялся кто-то, кто устраивал хаос. И сейчас этим кто-то может оказаться Мира Сошальская, за которой глаз-да-глаз, иначе она уничтожит их всех.
- Макс! Надо проверить ее на чипирование, – окликнула она псового. – А то как бы хвост не привела.
- Утром… – зевнул Макс, в углу, на лежанке. – Куда спешить?
- Нет, сейчас. Возьми Зойку и Марту. Пока она в бессознанке, нужно ее полностью обезвредить. Ясно?
Макс нехотя поднялся с лежанки. Ему было в лом тащиться за Зоей и Мартой, но возможно Зарема права, когда охотница очнется будет трудно с ней работать. А уж если у нее чип есть, она может всех их сдать.
- Пёс мне давеча сказал, что Эскобара нужно подключать, – поделился Макс размышлениями и информацией. – Думаю, он прав.
- Много думаешь, – огрызнулась Зарема. – Обезвредь чип, если он есть, а об этом потом поговорим.
Макс покачал головой.
- Слушаюсь.
Ухмыльнулся он саркастически и вышел вон из кабинета, оставляя Зарему наедине с пленницей. И пребывая в тишине, ей подумалось, что возможно Пёс может готовить против нее диверсию. И Людмиле мозги промоет по этому поводу. А Эскобар… Если Людмила встретится с ним, пиши – пропало. Этот сукин сын слишком много знает о том, о чем знать не надобно. Слишком.
Зарема скинула вещи со стола на пол и села на подоконник. Все шло совсем не так, как она планировала. И дернул ее черт оставить в живых этих беглецов, особенно Людмилу. Она чуяла, что именно Люда может принести ей большинство неприятностей.
Зашипела рация на поясе. Сквозь треск прорвался сонный голос Гвидо:
- Заремка, у меня тут посетитель к тебе. Очень ему надо поговорить. Абаев его фамилия, говорит, что знает тебя.
Да, она знала когда-то Руслана Абаева. Но это было настолько давно, словно в прошлой жизни. А теперь вот, значит, если он сюда к ней пришел, то есть какие-то серьезные «новости с полей».
- Я сейчас подойду. Ты должен изъять у него все оружие: холодное и огнестрельное. И брагу приготовь.
- Окей, – отозвался Гвидо и связь прервалась.
С Абаевым говорить не хотелось, но возможно он принес какие-то полезные новости, что делается не часто.
Через полчаса ее встретили Гвидо с бутылкой браги, испечённым хлебом и Абаевым за столом в его каморке на входе в зону аббератов. В этой зоне обязательно нужно носить маску или быть вакцинированным, иначе смерть.
Абаев выглядел на десять лет старше, хотя прошло всего пять. Последний раз они встречались совсем не в этой местности, а на вечеринке по случаю объединения коалиций польской и украинской резиденций по устранению радиации. Тогда Абаев принял на грудь очень много пойла и сделал Зареме предложение, на которое она не согласилась. А затем Абаева перевели в детективное агентство и он на пять лет пропал из жизни Припяти.
И вот сейчас он снова перед ней.
- Он сдал оружие, – кивнул на железный ящик у входа в каморку Гвидо. – И нож у него славный.
Зарема ни слова ни говоря, села за стол напротив Абаева, налила себе рюмку браги. Осушив ее залпом, она закинула в рот несколько чесночных сухариков, собственноручно приготовленных Гвидо, а потом сказала:
- Выкладывай зачем пожаловал и вали. У меня и без тебя проблем полно..
- Во те на! – улыбнулся Руслан. – Не на такой прием я рассчитывал…
- А мне плевать на что ты там рассчитывал, – огрызнулась Зарема. – Что у тебя?
Руслан пить не стал, только усмехнулся. Затем полез в карман и извлек фотографию, которую спустя минуту положил перед Заремой.
- Эта девушка у вас. Ее Мирой звать. Если приведешь ее мне на рассвете, я обещаю, что аббератов никто не тронет.
Зарема заулыбалась. Громкие слова признак того, что они неправда. Кто такой Абаев? Сыщик из пригорода. Да они его в бараний рог скрутят, если только узнают, что он общался с аббератами, договаривался с ними. Аббератов давно не считали за разумных существ.
- За дурака меня держишь! – словно зарычала Зарема и Гвидо полез за пазуху за стволом. – Если ты пришел торговаться со мной, то зря время потерял. Гвидо проводит тебя обратно, – она кивнула постовому, и тот сейчас же вскочил на ноги и схватил за рукав Руслана.
- Да послушай ты! – вырвался тот, опираясь руками на стол, едва не расплескав брагу. – Я помочь тебе хочу и всей твоей лесной братии. Если они узнают, что Мира у вас, они здесь живого места не оставят. Подумай, нужны ли такие жертвы. Из-за чего? Из-за проклятого охотника…
- У нас ее нет, – сухо ответила Зарема, глядя Абаеву в глаза. – Хочешь, я дам пропуск тебе, сам все просмотришь. Хочешь? Но ты потеряешь время, гарантирую.
- Она у вас, – твердил Руслан. – Кое-кто видел, как вы увозили ее в пикапе. И я склонен ему верить.
- А мне, значит, нет? О чем тогда разговор?! – спокойно парировала Зарема. – Проваливай. И желательно чтобы я дольше не слышала твоей фамилии.
- Ты совершаешь большую ошибку, Зарема! Ты проиграешь!
- Гвидо! Убери это отродье туда, где ему место!
Через десять минут Абаев был выдворен с территории аббератов вместе с вещами. Теперь ему предстоял нелегкий разговор с Митрюком, который уж точно не поверит, что Абаев пытался договорится с теми, с кем не договариваются.
====== 8. ======
- Идиот! – закричал Митрюк так, что чашки на его столе зазвенели.
Конечно, Абаев предполагал, что этот разговор лучше вести о состоявшейся сделке. Но сделки не вышло. Зарема, видимо, восприняла его предложение как-то иначе. Или слишком изменилась за последние годы. Последнее было как-то правдоподобнее. Они давно не виделись, все могло поменяться. Тем более, что Зарема представляет сторону аббератов. А Абаев – вольный стрелок, детектив, но пришвартован все же к стороне противника.
- Ты идиот! – повторил Митрюк, отшвыривая левой ногой стул. – Господи, ну все же просто было, но ты и тут накосячил… Ты понимаешь, что нам за это грозит?!
- Ты сам мне сказал, что нужно договорится. Сам. Я пытался, однако, Зарема уже не та, что была раньше. Она видит в нас врагов, а не союзников, как это было вначале. И даже если Мира у них, в чем я не уверен, она так просто ее не отдаст, без гарантий с нашей стороны, – пояснил Абаев свои мысли по этому поводу.
Митрюк уставился на него.
- Каких еще гарантий?
Абаев отодвинул другой стул и присел на него. Говорить не хотелось, но придется объяснить другу, как обстоят дела с той стороны мира.
- Гарантий, что если что, охотники не тронул аббератов и не станут вмешиваться в их жизнь и дела. Таких гарантий у нее нет, и ты не можешь мне их дать, правда?
Конечно, Митрюк не мог дать никаких гарантий. Кто он такой, лейтенант в отставке, а может быть его скоро…того. Сократят, сместят или вообще уберут туалеты драить. Он понимал, что ему валить надо, а не Миру спасать. Но чувства к девушке говорили ему, что он должен попытаться решить это дело без кровопролития.
- Ты хорошо знаешь Алински? – спросил он вдруг Абаева.
- Раньше неплохо знал, сейчас мы в нейтральных отношениях. А что?
Митрюк повернулся к Руслану спиной, рассматривая как за окном идет построение личного состава охотников.
- Есть подозрение, что это он отправил Миру к аббератам, чтобы отомстить мне, что я его унизил.
- Унизил? – переспросил Абаев, удивленно уставившись в спину другу. – Когда? Как?
- Долгая история. Но последние полгода он рьяно ставит мне палки в колеса и забирает лучших кадетов к себе в отряд. Я потерял почти всех салаг, которые были мне преданы. А теперь еще и Миру…
Абаев поднялся со стула и поравнялся с Митрюком. Тот стоял опустил голову, видно было, что он почти отчаялся, хотя до этого неплохо держался.