– И все? – подозрительно спросила Лориэль, глядя как сверкают глаза ее мужа, не переставая смотревшие на прекрасную гостью.
Она была такой красивой, что даже женщина поймала себя на этой мысли и была готова разорвать ее и выбросить, лишь бы ее тут не было. Внутри все вспыхнуло. Едкое чувство начало наполнять ее как высохший кувшин.
Что это? Ревность? Почему она ощущало это именно сейчас? Прошло столько времени, столько женщин и девушек проходило мимо нее и мужа, и никогда не было даже малейшего намека на состояние, которое сейчас овладевало ее. Но она… она была другой. Сатифа буквально источала красоту, от которой было невозможно скрыться. Ее фигура, ее тело, стройное и извивавшееся, как змея, вползавшая на камень ранним утром, желая побыстрее погреться в лучах жаркого солнца. И глаза… Черные, как ночь, как кровь Арха, запекшаяся на рукоятке топора Шахгара. Они не имели зрачков и никогда нельзя было сказать куда сейчас в этот момент смотрит эта женщина и что скрывается за этим непроницаемым зеркалом ее души.
– Да. Все. – она немного замолчала, но после, совсем тихо, так что этого не услышали даже король с королевой, добавила, – Пока все.
После этого она развернулась и медленно вышла в открытые двери. Там ее ждала прислуга, всюду следовавшая за ней, и прежде чем скрыться за массивными дубовыми дверями, последний раз бросила черный взгляд на все еще находившегося под впечатлением Шахгара.
Лориэль была вне себя от ярости. Теперь она понимала, что так сильно вызвало ненависть и огненную ревность внутри нее. Женщина ушла, но ее запах все так же витал в этом огромном помещении и казалось сам призрак Сатифы, женщины с востока все еще был здесь, рядом с ней и с ее мужем.
Не выдержав все этого, она встала со своего трона и направилась к выходу. Орк молчал, ничего не говорили и так же молча провел ее взглядом до самых дверей, где она в сопровождении орочьей охраны, направилась обратно в свои покои. Там она встретила ту самую женщину-орка, что теперь была няней для молодого вождя и следила за всем, что так или иначе касалось ее сына. Каждый момент его жизни был у нее под контролем. Большая, с такими же массивными и сильными руками как и мужчин-орков, она была и кормилицей, и защитником в одном лице.
Увидев как королева вернулась, она отступила от кроватки, откуда уже вовсю доносились ребяческий смех. Немного грубый, едва ли напоминавший обычный детский смех, какой бывает, когда человеческий ребенок радуется появлению своей матери или лучам солнца, жарко касавшихся молодого тела. Смеялся как человек, но голос его не был таким же.
Она наклонилась к нему, погладила по головке и малыш, поддавшись инстинктам, схватил ее руку своей, так сильно сжав, что женщина невольно вскрикнула от боли, причиненной ее собственным ребенком. На крик женщины малыш рассмеялся. Маленькие клыки оголились и лицо расплылось в удивительной, но совершенно не человеческой улыбке.
– Он сильный, – сказала нянька, глядя как потирает покрасневшее место на руке, где крепко сжались пальцы будущего вождя. – Почти как и его отец. Шахгар силен и сын его будет таким же. Может даже превзойдет его по силе и могуществу. Я слышала как шептались старухи. Мать Шахгара верит, что сами боги даровали ему великое будущее и с ним великую силу. Она будет крепнуть внутри него и расти. Вы должны гордиться им.
Она сказала это и легонько коснулась ее плеча. Нянька была одной из тех орчих, что уже давно воспринимали Лориэль как свою. Даже тогда, когда не было еще ни ребенка, ни великого исхода из пустыни, ни той победы, даровавшей всем им новый дом в окружении плодородных земель и журчащих рек. Она видела в ней «свою» почти сразу, когда она появилась в лагере в сопровождении Шахгара. Просто теперь это чувство укоренилось в ней настолько, что внешний вид не играл совершенно никакой роли.
– Он совсем не похож на человека, – робко сказала она, – Я думала, что…
– Боги все решили за нас, – нянька подошла еще ближе и огромная рука легла на ее плечо. – Разве мы вправе диктовать им наши желания. Им виднее, а значит и ребенок родился таким, как им они его задумали. Пусть же все будет так, как и должно, а будущее само раскроет перед нами дорогу.
Может так, а может и нет. Женщина смотрела на своего сына и не могла понять почему ей хотелось увидеть в нем человека, а не орка. Он был силен как его отец, даже сейчас, в столь маленьком возрасте его сила была очевидна, но ей хотелось воспитать в нем именно человека. Такого какого она хотела видеть и в своем муже. Но орк и меняться никогда не будет. Она сама стала свидетелем бесполезности всех усилий. Однако сын ее все еще ребенок. Она может изменить его в лучшую сторону. Постараться заглушить дикую часть ее ребенка и слегка… очеловечить, чтобы оба народа смогли принять его как своего родного правителя. Она хотела этого и должна была хотя бы попытаться осуществить задуманное.
Ее мысли роились внутри нее и с каждой секундой все сильнее наполняли разум женщины не давая думать о чем-нибудь другом. Ребенок смеялся, глядя на нее, хохотал, оскаливался и вновь успокаивался. Он рос так быстро, что женщина не верила во все происходящее. Она думала, что все увиденное обман, что это злая шутка невидимого волшебника, заставившего время внутри этого места идти гораздо быстрее обычного, заставляя организм ее ребенка развиваться не по правилам, придуманными природой.
– Это всегда так происходит, – будто читая мысли женщина, ответила орчиха. – Жизнь в пустыне никогда не была легкой и природа научила нас рождаться сильными и мужать быстрее, чем люди.
– Как быстро? – спросила Лориэль.
– Пять-шесть лет и он будет похож на юношу, способного самостоятельно постигать все умения. Это дар, полученный нами от Ранкар взамен недолгой жизни в пустыне.
– Не понимаю.
– Не все дети рождаются как бы нам того не хотелось. Дерево Мун само решает кому даровать право выйти в этот мир, а кому так и остаться в небытие. Твоему сыну повезло. Он будет сильным и возмужает быстрее остальных.
– Значит, орки не стареют?
– Почему же? Конечно, но не так быстро и очевидно, как твой народ. Правда не многим удавалось умереть от старости. Чаще смерть находит нас во время войн и болезней, голода, вызванной небывалой засухой, и просто случаев, когда сами боги хотят прервать нашу жизнь. Надеюсь здесь, – она провела взглядом по комнате и остановилась у окна, откуда веял приятный прохладный ветерок, – где нет недостатка в пище и воде мы наконец узнаем каково это умирать в своей постели.
Она замолчала и вместе с ней замолк ребенок. Он погрузился в сон, настолько крепкий, что ни голос женщин, ни звуки с улицы, откуда сейчас доносился крик крестьян и простого люда, собравшихся у стен замка и встречавших новых гостей из далеких земель, не могли потревожить и разбудить его. Он заснул и вместе с ним вскоре заснула и женщина.
От усталости она проспала практически весь день. До самого вечера ее разум пребывал в умиротворении и был спокоен, пока ближе к ночи, когда караул обыденно обходит свои позиции, осматривая каждый закоулок, кто-то не потревожил ее. Она поднялась на локтях и увидела недалеко от себя Шахгара, стоявшего молчаливой статуей у накрытой кроватки. Оттуда доносился смех. Несмотря на позднее время ее сын бодрствовал и совершенно не собирался спать.
Женщина встала с кровати и подошла к своему мужу. Он даже не обратил на нее внимание, полностью погрузившись взглядом на своего мужавшего с каждым днем сына. Это был орк. Настоящий. Неподдельный. Все в нем было от отца. Та же внешность, те же глаза, казалось женщина-человек здесь была лишней и никои образом не относилась ко всему этому.
– Он будет как я. – сказал он едва слышно, – Таким же как я. – повторил он, но уже значительно громче. – Я сделаю из него настоящего воина. Настоящего орка, достойного своего отца и той власти, что вскоре будет дарована ему по праву наследства.
– Наследства? – спросила Лориэль, помня, как Шахгар убил своего отца, тем самым утвердив себя в качестве единственного вождя в племени. – Ты не боишься, что он возьмет власть в свои руки, как и ты когда-то сделал это?
Но орк лишь улыбнулся. Его радовала мысль, что когда-нибудь, когда придет время и его сын ощутит силу в руках и мышцах достаточную, чтобы сразиться с ним, он с достоинством передаст ему власть, какой бы цены ему этого не стоило.
– Я это и имел ввиду. – добавил он, не отрывая взгляда от переворачивавшегося с одного бока на другой сына. – Все произойдет в соответствии с нашими традициями. Так было, так есть и так будет.
– Но…
– В этом нет ни капли кровожадности, Лориэль, это наша жизнь. Власть не так сладка, как может показаться тем, кто пытается овладеть ею. Она сопряжена с риском, кровью, предательством и убийствами. Он должен понять сразу, еще с малых лет, что его ждет там. И только спустя годы, когда он созреет для решения, я с большим удовольствием сражусь с ним.
– А если ты его убьешь, что тогда?
Но лишь отмахнулся.
– Он мой сын. И если он унаследовал хотя бы часть той силы, что есть во мне, боги помогут ему.
Потом наступило напряженное молчание. Женщина не могла смириться с тем, что Шахгар говорил ей. Нет, только не с ней и не с ее сыном. Она даже представить себе не могла как все это будет выглядеть, как она будет смотреть на это. Как сын убивает собственного отца и потом всходит на трон. Нет! Не бывать этому. Хотя…
Она вдруг задумалась и в тишине этого неловкого молчания вдруг появился смех. Детский, но едва похожий на человеческий. Ребенок смеялся. Улыбался матери с отцом, раскрыв свои большие коричневые глаза и внимательно осматривая каждого из них.
– А если по-другому…– она смогла сказать только начало, как орк грубо перебил ее.
– И речи быть не может!
Он рыкнул очень громко и страх тут же охватил ее. Что это? Такого она еще не видела его раньше.
– Он орк и останется им несмотря ни на что. Власть требует силы – она у него есть. Власть требует решительности, действий, и я научу его этому. Тебе трудно принять это потому что ты….человек.
На последних словах он немного осекся и гневный взгляд его тут же потух. С того самого момента, когда они оба стали единым целом и дали миру нечто большее, чем просто союз двух противоположностей, она считала, что смогла если не искоренить животную часть его натуры, то хотя бы смягчить, добавив в нее человеческого сострадания, понимания того, что в мире, помимо силы и грубости, есть множество других способов добиваться своего.
Но все оказалось бесполезно – он остался прежним. Таким же самым, как и в тот день, когда она впервые увидела его.
Она отошла от кроватки, вернулась к постели и хотела было прилечь, но сон давно перестал тревожить ее сознание. Теперь оно было полностью во власти мыслей, терзавших ее как голодные звери, нарвавшиеся на раненую антилопу. Из открытого окна дул прохладный ветер. Последние огни светившихся домов постепенно умирали на ее глазах, погружаясь в ночь и засыпая прямо в эту минуту.
– Послушай, – орк внезапно заговорил, – я хочу, чтобы он был силен. Чтобы был достоин своего места и той власти, что перейдет к нему. Ты видела этих людей во время приема? Вся эта толпа, ненавидящим взглядом сверлившая нас и где-то внутри себя убивавшая и ждавшая, когда мы оба с тобой отправимся в иной мир. Они нам не союзники. Они – враги. Пусть еще не проявили этого, но вскоре их подлая сущность покажет свое истинное лицо. Я видел их глаза. Они не довольны. Они желали другого короля и другой королевы. Ни ты, ни уже тем более я не способны удовлетворить их желания. Поэтому каждый день для нас может стать последним.
– Ты говоришь о покушении? – тревожно спросила женщина.
– Все возможно. Мне сказали.
– Кто?
– Это неважно. Главное то, что в безопасности мы можем чувствовать себя лишь отчасти. Именно поэтому я не могу позволить своему сыну вырасти слабым. Вызовы требуют силы и безжалостности, и я сделаю все, чтобы он умел управляться с ними. После этого он отошел от кроватки и быстрым шагом, не видя, как Лориэль провожает его недоуменным взглядом, направился к выходу. В темных каменных коридорах сейчас было непривычно холодно. Со всех сторон так и веяло прохладой, терзавшей голые участки тела и заставлявшие кожу становиться грубой, а мышцы непроизвольно сокращаться. Он шел на встречу. Давно намеченную, но отложенную специально для того, чтобы увидеть своего сына и…поговорить с женой. Это было необходимо сегодня как никогда. Он помнил встречу с той женщиной-послом, помнил, как словно завороженный следил за каждым ее движением и не мог оторваться, как будто волшебство невиданное им доселе приковало его и не дало оторвать глаз. Он шел чтобы все окончательно решить не мог позволить встретиться с ней, не поговорив с женой.
Они нашли друг друга в условленном месте, на первом этаже в скрытой от посторонних глаз комнате, где еще при короле Трое было хранилище и потайной ход, которым бежавший из замка Горл и его сын Малик смогли воспользоваться и незаметно скрыться из осажденного замка. Теперь же он стоял у его дверей и совершенно нерешительно, будто ему всего каких-то пару лет и за ними его ждало очередное испытание, никак не мог протянуть руку и отворить замаскированную дверь. Но набравшись сил все же сделал это.
Здесь все было очень маленьким, даже само помещение оказалось тесным для громадного орка, цеплявшегося своими плечами за висевшие на стенах зажженные факела. Огонь играл в этом темно месте, но немного пройдя и присмотревшись, его взгляд уловил едва заметное движение перед собой. В каких-то паре метров от него, стоя у скрывавшихся в глубине вырытого тоннеля каменных ступенек, стояла она. Та самая женщина, о которой так много было сказано ему лично и которая так грубо, наплевав на все и презрев любые правила потребовала аудиенции у самого короля.
Она стояла скромно, поддерживая свое длинное платье, а возле нее настороженно оглядывался слуга, который вскоре по ее указанию покинул это место, оставив их наедине.
– Он здесь был лишний, – начал было орк.
– Не стоит волноваться, ваше высочество, этот человек ничего и никому не расскажет. Его глаза и уши видят и слышат только то, что нужно.
– Любого можно заставить говорить. – огрызнулся ее дерзости Шахгар.
– Но только не его.
Она продолжала перечить ему все сильнее вызывая внутри орка чувство ярости.
– Он немой. – резко выпалила она, – Его язык никогда не скажет лишнего, а глаза черны так же, как и мои. У нас в королевстве знают как подбирать прислугу, Шахгар, так что будь уверен, что все останется только между нами.
Шахгар? БУДЬ уверен? Что все это значит?
Он король или кто?
– Ты говоришь со мной так, будто я один из твоих служанок, бегающих за тобой как крысы. Мне приходилось убивать и за меньшее.
Сатифа молчала.
– Ты посол – я это знаю. Знаю так же и о тех правилах и гарантиях безопасности, что предоставляются посланникам других королевств. Однако, – Шахгар начал приближаться к женщине и вскоре оказался прямо перед ней, отчего она лишь немного повернулась к нему и направила свои бездонные черные глаза в его сторону, – у всего есть предел.
– Ты хочешь убить меня? – спросила она совершенно спокойным голос, будто и не было никакой угрозы и перед ней стоял и не король вовсе, а простой человек, чье имя для нее не значило ровным счетом ничего. – У тебя есть такое право. Право, как короля, как орка, чье могущество и слава разлетелись далеко за границы Тройтистских долин. Быть может и моя смерть станет лишь одной из многих в череде убийств, которыми ты проложил себе дорогу к трону.
– Ты ничего не знаешь!
Орк сжал огромный кулак и с силой ударил им по столу. Огонь стоявшей свечи затрепетал и на мгновение погас. В следующую секунду, когда все восстановилось и свет ровно осветил все пространство перед ним, он… не увидел ее. Она исчезла буквально у него из-под носа, а орк так ничего и не смог заметить. Шахгар повернулся. Осмотрел все пространство, но нигде в этом маленьком и очень тесном помещении не было даже намека на высокую и статную женщину. Она не могла скрыться, не могла убежать – ее шаги он бы услышал в любом случае, не могла и просто раствориться. Он чувствовал ее дыхание, слышал как билось ее сердце в груди и все это говорило лишь об одном – она человек, а не призрак, а значит не могла пропасть бесследно.