От пленных Митридат узнал, что каппадокийским войском командовал Гордий. Царь Ариарат пребывал в крепости Азаморы, выжидая, когда Гордий освободит Мазаку от понтийцев.
Ночь после битвы Митридат провел без сна, стараясь осмыслить случившееся. Верить в случай ему не хотелось. Ему льстило, что его сравнивали с Александром Великим.
«Скорее всего, это было вмешательство богов,- размышлял Митридат,- кто-то из бессмертных желает мне победы. Я шел сквозь врагов, сквозь мечи и копья, но не получил ни царапины, хотя в моем окружении полегли многие, царь Александр тоже был под покровительством Зевса. По слухам, Зевс был даже его отцом!» Именно родством с
Зевсом многие сподвижники Александра объясняли все его победы. Если это так и было в случае с царем Александром и произошло нынче с ним, Митридатом, то становится понятно, что такое непобедимость!
Митридат даже вспотел от такой мысли. Ему казалось, что он разгадал тайну царя Александра, тайну его громких побед! Вмешательство богов- вот и вся разгадка! И не нужно ломать голову над тем, как победить на равнине ли, в горах ли- надо просто услышать таинственный божий глас и в этот миг вести воинов за собой. Митридат даже пытался уверить себя в том, что он услышал этот призыв бога, когда увидел перед собой вражеские щиты. Вернее, это был скорее толчок, нежели голос. Такой внутренний толчок, который и привел его к победе! Митридату вспомнилась мать, когда она говорила ему, что в своей страсти к нему она усматривает не собственную развращенность, но волю какого-то божества. По ее словам, в их совокуплениях заключался некий божественный смысл, что-то вроде знака, отмечающего избранника богов.
«Избранник богов!- задыхаясь от восторга, думал Митридат.- Ведь и богиня Исида отдавалась сыну Гору, и Мать-Земля отдавалась Сыну-Небу по верованиям древних персов… А может, моим отцом был кто-то из богов? Не зря же я уцелел среди стольких опасностей, подстерегающих меня с самого детства. Если это так, значит, я смертен, но непобедим. Непобедим!»
Митридату захотелось утвердиться в своих предположениях и как можно скорее, а для этого было необходимо завязать новую битву. Вот почему, едва наступил рассвет, Митридат повел войско в Мелитену.
Эта провинция, окруженная горами, изобиловала прекрасными пастбищами, полями и фруктовыми садами. Орошали ее множество маленьких речушек и ручьев, стекающих с гор. По реке Евфрату Мелитена граничила на севере с Софеной, где тоже сидел независимый правитель, на востоке- с Парфянским царством.
Именно это соседство больше всего тревожило Митридата. Он опасался, как бы Ариарат в отчаянии не нашел прибежище у парфян. Если парфянский царь обещал выдать за Ариарата свою дочь, то он вполне может вступиться за своего будущего зятя.
Рассылая во все стороны лазутчиков, Митридат вскоре узнал, где находится Гордий со своим войском, где укрылся юный царь Ариарат, в какие крепости бежит местная знать, спасаясь от понтийцев. Ему удалось одержать еще две победы над военачальниками Ариарата, которые привели отряды воинов из соседней провинции Катаонии.
Собственно, катаонцы являлись самой многочисленной народностью Великой Каппадокии, и в незапамятные времена Каппадокия именовалась Катаонией.
Гордий, собрав под свои знамена всех, кого смог, дал решительное сражение Митридату, но был разбит опять и взят в плен вместе с несколькими тысячами воинов.
Пленных Митридат отпустил, не причинив никому вреда. Он всячески старался расположить к себе каппадокийцев, сваливая вину за эту войну на Ариарата и Гордия.
Митридат предложил пленному Гордию отправиться к Ариарату и уговорить его сдаться понтийскому царю.
– Я выдам за Ариарата свою сестру Нису, незаслуженно им отвергнутую, таким образом справедливость будет восстановлена,- сказал Митридат.- Я готов также уладить недоразумения с парфянским царем, если таковые возникнут.
Гордию не приходилось выбирать, так как в руках Митридата находились его жена, сын и сестра с мужем.
В ожидании, когда Гордий выполнит возложенное на него поручение, Митридат повел войско к крепости Дастарк и помог Тирибазу ее взять. Все римские ростовщики и их наемники были перебиты. Митридату достались большие богатства, которые складывались здесь предприимчивыми римскими дельцами в течение многих лет. По сути римляне отсюда заправляли всей торговлей в Каппадокии и делами государственного фиска.
Наконец поздней осенью в Мазаке состоялась встреча Митридата со своим своенравным племянником.
Митридат увидел перед собой стройного, хрупкого, на редкость красивого юношу лет пятнадцати. Глазами, носом и овалом лица Ариарат необычайно походил на мать, у него были такие же светлые вьющиеся волосы, как у Лаодики. Юный царь свободно изъяснялся на греческом и совершенно не знал язык страны, которой управлял.
Встреча дяди и племянника происходила в присутствии Гордия и Тирибаза.
– Ты очень огорчил меня, друг мой, своим нежеланием стать мужем Нисы,- сказал Митридат после приветствий.- Ты также огорчил своим поступком и свою мать.
– Ниса стара для меня,- дерзко вымолвил Ариарат,- к тому же она моя тетка. Такой брак является кровосмесительным и, значит, противным обычаям просвещенных народов. Так говорил мне Гордий.
Гордий неловко закашлялся и негромко произнес:
– Но мы же обо всем договорились, Ариарат. По пути сюда я изложил тебе свой новый взгляд на это дело. Парфяне дики и необузданны, они даже не знают греческого языка! Родство с парфянским царем чревато многими неприятностями.
– Вот именно,- поддержал Гордия Митридат.- Твой неопытный ум, Ариарат, пока еще не в состоянии в полной мере предвидеть все дурные последствия необдуманных поступков. Тебе следует слушаться советов старших.
– Что ж,- юноша криво усмехнулся,- ты победил меня, поэтому- приказывай.
– Ниса уже на пути в Мазаку. Как только она прибудет сюда, состоится свадьба,- твердо произнес Митридат.
– Не смею возражать, дорогой дядя,- сказал Ариарат, бросив на Гордия сердитый взгляд,- ведь даже мой верный советник предал меня. – В крепостях Дастарк и Азаморы отныне будут стоять мои гарнизоны,- добавил Митридат.
– Будь по-твоему,- с презрительной ухмылкой кивнул Ариарат,- поскольку мое войско разбито и я в полной твоей власти.
– Римским ростовщикам и торговцам отныне путь в Каппадокию закрыт,- продолжал ставить условия Митридат.
– О, это я понял сразу, едва увидел головы римлян, торчащие на копьях твоих воинов, дядя,- насмешливо сказал Ариарат. В его поведении было достаточно издевки и пренебрежения к Митридату и не чувствовалось совершенно никакого страха. Митридат вглядывался в это прекрасное юное лицо и жалел, что Ариарат не девушка.
«Будь он девушкой, от него была бы польза хотя бы в том, что его можно было бы с выгодой выдать замуж»,- подумал он.
В том, что Ариарат, и повзрослев, не сможет самостоятельно управлять Каппадокией, Митридат был уверен.
Словно в подтверждение этого Ариарат спросил:
– Можно, Гордий останется моим советником?
– Можно,- ответил Митридат,- но предварительно ему придется стать евнухом.
Гордий побледнел и вскинул на Митридата испуганные глаза. Не обрадовался этому известию и Ариарат.
– Это излишне, дядя,- запротестовал он, и в голосе его появилась разительная перемена: столько мольбы в нем было.- Не нужно этого делать. Это жестоко!.. Я умоляю тебя, пощади его!..
Чем дольше просил за Гордия Ариарат, тем сильнее в Митридате росла уверенность, что слух о непристойной связи между ними не выдумка.
Митридат остался непреклонен.
Тогда Ариарат, рыдая, припал к его ногам. В его мольбах звучала истерика.
Митридату стало противно. Он вызвал стражу. Гордия увели.
Ниса, приехав в Мазаку, не скрывала своего недовольства тем, с какой бесцеремонностью ее заставили собраться в дорогу. Она ругала хазарапата и его слуг, досталось от нее и Митридату, чей приказ они выполняли. Даже перед началом свадебного торжества Ниса не переставала выплескивать на старшего брата обиду и раздражение.
– Утри слезы,- сердился на нее Митридат.- Как ты покажешься жениху в таком виде! Что скажут о тебе гости!
– Мне нет дела до жениха и гостей,- со слезами кричала Ниса.- Пусть все видят, как я несчастна! Пусть все знают, что мой брат- тиран и деспот!
Веселье не получилось. Невеста была с красными от слез глазами. Жених выглядел угрюмым и не скрывал того, как ему противно происходящее вокруг. Ариарат был зол на Митридата за то, что Гордий все же был оскоплен.
На свадебном пиру от души веселились только понтийские военачальники. Приближенные Ариарата и друзья Гордия сидели с каменными лицами, улыбались неживыми улыбками; даже слуги, чувствуя гнетущее напряжение в зале, старались поменьше мелькать у столов. Если бы не играла задорная музыка и не кружились в быстром танце полунагие танцовщицы, можно было подумать, что это поминки.
В разгар пира, когда кто-то из понтийских вельмож провозгласил здравицу брату невесты, Ариарат неожиданно прервал говорившего, вскочив со своего места.
– Я утомился слушать глупые речи,- звонким срывающимся голосом объявил он.- К тому же мне не терпится ближе узнать свою нареченную супругу, а посему мы удаляемся в опочивальню. Эй, музыканты, сыграйте-ка нам мелодию Афродиты, распускающей пояс!
Гости онемели от услышанного. Взбешенный Митридат едва не запустил в Ариарата своим кубком.
Флейты затянули протяжную мелодию, ее подхватили арфы и кифары.
Ариарат подал руку красной от смущения Нисе и удалился с нею из зала.
* * *
Желая завершить одним сражением затянувшуюся войну с Тиграном, Митридат рвался из Мазаки и в то же время не мог пока покинуть
область- его задерживала ненавистная зимняя пора. Дули холодные негры, шли дожди со снегом; раскисшая земля покрылась лужами и маленькими озерами. Иногда наступала оттепель, и на лужайках среди зеленой травы, освободившейся от стаявшего снега, распускались белые подснежники. Радуясь теплу, в рощах заливались птицы. Однако до настоящей весны было еще далеко…
Прознав, что оскопленный Гордий втихомолку настраивает против него не только Ариарата, но и Нису, которая сама рассказала об этом брату, Митридат без долгих раздумий приказал казнить советника.
Последнее время Митридат был вспыльчив и скор на расправу. Ему хотелось подвигов и славы, а вместо этого приходилось выслушивать упреки сестры, которую он сделал царицей, читать длинные нравоучения избалованному племяннику, распутывать козни его вельмож и друзей казненного Гордия. Митридат, мнящий себя сыном бога, стремился ввысь, как мифический Икар, но судьба как назло принуждала его копаться в грязи людской мелочности и пороков.
Однажды Митридат сказал Нисе:
– Надеюсь, сын Ариарата окажется достойнее своего отца.- Он пытливо взглянул на сестру.- Ты еще не беременна?
По губам Нисы промелькнула небрежная усмешка.
– Боюсь, мне это не грозит, дорогой брат.
– Чем же вы с Ариаратом занимаетесь в опочивальне?- насторожился Митридат.
– Тем, чем и положено супругам,- недовольно ответила Ниса,- только перед этим Ариарат смазывает мне задний проход оливковым маслом, иногда мне приходится это делать самой.
– Зачем?- удивился Митридат.
– Я думаю, затем, чтобы у меня не было детей,- ответила Ниса. Митридат в гневе грохнул кулаком по изящному, инкрустированному перламутром столику и расколол его.
– Гнусный мальчишка мстит мне за Гордия!- вырвалось у Митридата.- Он вознамерился обмануть меня! Замыслил объявить жену бесплодной и избавиться от нее под этим предлогом.- Митридат рассмеялся недобрым смехом.-Что ж, в этом деле можно обойтись и без Ариарата.
Ниса опасливо посмотрела на Митридата.
– Что ты задумал?
– Я хочу, чтобы ты родила каппадокийцам достойного царя,- ответил Митридат.
– Но от кого?
– От меня, Ниса?!
– Только не вздумай возражать и лить слезы. Я пытаюсь помочь тебе, избавить от постыдной участи, которую уготовил тебе Ариарат.
– И все же, Митридат, я не хочу этого.
– Будет так, как я сказал! Ниса зарыдала.
С тех пор как эллины проникли в эти края, в Каппадокии почитали и эллинских богов. Особенно почитаем был Дионис, сын Зевса. В Мазаке Дионису был выстроен великолепный храм в греческом стиле. Храм возвышался на площади недалеко от дворца, и заходящее солнце, чьи лучи отражались от медной кровли храма, по вечерам в ясную погоду озаряло красноватым светом дворцовые окна, выходившие на закат.
Митридат посвятил Нису в свой замысел.
– Скажешь Ариарату, что во сне к тебе явился Дионис, который призывал тебя в свой храм, дабы расчесать твои волосы. Скажешь, Дионис звал тебя к себе на заходе солнцг. Также известишь об этом своих служанок, а двух из них возьмешь вечером с собой и велишь им дожидаться тебя у дверей храма. Жрецы встретят тебя и проводят в опочивальню бога. Там я буду тебя ждать. Ниса взирала на брата серьезными глазами.
– А ты не боишься, что сам Дионис может пожаловать ко мне на ложе?- сказала она.- Боги ревнивы и злопамятны!
– Придет Дионис к тебе на ложе или не придет, все равно люди будут уверены, что рожденный тобой ребенок- от него,- сказал Митридат.- После этого почтение, проявляемое людьми к богу, перейдет и на тебя, Ниса. Ведь ты станешь избранницей бога, подобно Ариадне. Даже имя твое, сестра, соответствует названию того города в Аравии, где по легенде воспитывался маленький Дионис.
– Я очень рада этому,- промолвила Ниса, хотя в голосе ее и взгляде не было ни малейшей радости. Она была похожа на жертву, уготованную на заклание.
В назначенный день и час Ниса пришла в храм, оставив у дверей своих служанок. Жрецы пропели над ней несложный обряд очищения, заставив отведать священного вина и окурив благовониями.
Затем Ниса оказалась в небольшом узком помещении с высоким потолком, который пересекали тяжелые балки перекрытий. Окон не было. Единственную дверь жрецы с гулким стуком захлопнули у Нисы за спиной.
Единственный светильник на подставке в виде столбика был подобен светлячку посреди обступившего Нису мрака. Она не сразу разглядела широкое ложе на высоких ножках, стоящее у стены на самой границе тусклого света и тьмы. Послышался шорох, и с ложа поднялся голый мужчина. Ниса вздрогнула и чуть не вскрикнула от испуга, не сразу узнав в нем Митридата.
– Ну, что же ты?- негромко окликнул ее Митридат.- Так и будешь там стоять? Иди сюда!
Ниса робкими шагами приблизилась к Митридату, обойдя светильник на подставке. Рядом с кроватью за линией света она увидела скамью, на которой лежала одежда Митридата и его акинак.
– Даже бог ходит вооруженный,- с язвительной иронией промолвила Ниса, кивнув на кинжал.- Чего опасается сын Зевса- грабителей или ревнивого мужа?
– Раздевайся,- коротко бросил Митридат, пропустив насмешку Нисы мимо ушей.
Ниса повернулась к Митридату спиной и стала снимать с себя одежды. В ее неторопливых движениях были покорность и безразличие. Сначала на скамью лег аккуратно свернутый плащ, на него были сложены пеплос и нижний хитон, а также пояс и тяжелые ожерелья из лазурита.
Сняв сандалии, Ниса повернулась к Митридату, в ожидании сидевшему на ложе.
Она не произнесла ни слова и, слегка склонив голову в уборе из уложенных в прическу кос, в молчании взирала на брата. Ее взгляд говорил: «Ну, что дальше?»
– Распусти косы,- повелел Митридат.
Не спуская с Митридата снисходительного взгляда, Ниса принялась расплетать косы и вынимать из прически длинные заколки, не глядя бросая их поверх сложенной на скамье одежды, Вот распущенные волосы упали Нисе на плечи и грудь, она встряхнула головой, перебрасывая густые непослушные пряди на спину. С распущенными волосами Ниса утратила благообразие царицы, превратившись в удивительно милую юную деву, во взоре которой затаился укор. Митридат завороженно разглядывал наготу сестры, мысленно погружаясь в белизну ее тела. Он чувствовал, что уже вожделеет ее. Откинув одеяло, Митридат взглядом повелел, чтобы Ниса легла.