Но более всего Нису и Митридата поразило лицо юного царя, покрытое каким-то блестящим глянцем. Оно переливалось, как покрытая лаком амфора. Большие глаза Ариарата блестели, как два синих драгоценных камня в белой оправе из оникса. Его красивые губы были накрашены ярко-красной помадой, какой обычно пользуются куртизанки.
Ариарат держался необычайно приветливо, без своих обычных насмешек и язвительных замечаний.
– Я устал от вражды, милый дядя, и мне надоело царствовать,- объявил Ариарат сразу после обмена приветствиями.- Если у Нисы родится сын, пусть царствует он. А я отправлюсь путешествовать. Давно мечтаю побывать в Египте, увидеть пирамиды, Нил, гробницу великого Александра,-признался Ариарат.- Хочу также посетить Вавилон, проехать по Сирии и Финикии. Хотелось бы также навестить мать в Никомедии. Полагаю, дядя, ты не запретишь мне этого?
– Конечно нет,- сказал Митридат, не веря своим ушам.- Твоя мать необычайно обрадуется твоему приезду, друг мой. Я бы даже посоветовал тебе сначала отправиться к ней, а уж потом в Египет и Сирию. Так даже удобнее. Из Никомедии ты сможешь добраться до Египта на корабле, по пути посетив знаменитые города: Эфес, Милет, Галикарнас… И острова: Хиос, Родос, Кипр…
– Я последую твоему совету, дядя,- с улыбкой сказал Ариарат.- А теперь я хотел бы, чтобы мы с тобой в присутствии
Нисы поклялись друг другу в вечной дружбе, забыв прошлые обиды. Ариарат поднялся с кресла и произнес слова клятвы, подняв правую руку и прижав левую к груди. Митридат последовал его примеру, поклявшись, правда, не эллинскими, а персидскими богами.
– А теперь поцелуйтесь,- улыбаясь, сказала Ниса.
Ариарат, казалось, только этого и ждал. Он с готовностью шагнул к Митридату и повис у него на шее, прижавшись губами к его устам, как это делают развратные женщины.
Митридат, ошеломленный столь страстным проявлением чувств своего племянника, не посмел прервать этот долгий поцелуй, решив, что Ариаратом владеет его гомосексуальная привычка.
Наконец дядя и племянник вновь уселись в кресла. Ариарат выглядел невероятно довольным и не скрывал этого, улыбаясь сластолюбивой улыбкой. Митридат, наоборот, не мог избавиться от какого-то брезгливого смущения. К тому же красная помада почти вся осталась у него на губах, и он не знал, чем утереться, беспомощно оглядываясь вокруг. Ариарат со странной поспешностью предложил выпить вина в знак вечной дружбы и позвонил в колокольчик, вызывая слуг. Две бесшумные фигуры мигом появились на пороге. Выслушав распоряжение Ариарата, рабы так же бесшумно удалились.
– А пока давайте угощаться грушами,- предложил Ариарат и, взяв с низкого столика блюдо со спелыми плодами прошлого урожая, приблизился с ним сначала к Нисе, потом к Митридату.
Ниса и Митридат взяли по груше.
Вернувшись на свое место, Ариарат со смачным чавканьем принялся жевать сочную грушу, но перед этим он тщательно стер с губ остатки помады широким рукавом,
Митридат, стиравший помаду с губ руками, лишь размазал ее по ладоням и подбородку. Теперь, жуя грушу, он чувствовал во рту не только вкус сочной мякоти плода, но и острый привкус помады. Этот привкус не пропал, даже когда Митридат доел грушу.
Между тем слуги принесли сосуд с вином и три серебряных кубка.
Один из рабов хотел было наполнить кубки вином, но Ариарат махнул на него рукой.
– Ступайте, ступайте!- сказал он нетерпеливо.- Я все сделаю сам. Не мешайте нам!
Рабы поспешно удалились.
Ариарат стал разливать в чаши вино, одновременно отвечая на вопросы Нисы, зачем он так вырядился и зачем накрасил губы помадой, как женщина.
– Видишь ли, Ниса,- молвил Ариарат,- во мне живет странное желание на какое-то время преобразиться в женщину.
Взглянуть на мир женскими глазами, почувствовать на себе, что такое внимание мужчин, мужские ласки и прочее. Согласись, будь я женщиной, от моей красоты немало мужчин сошло бы с ума. Не так ли?
Ариарат лукаво взглянул на Нису.
– Согласна с тобой,- Ниса покивала головой.- Ты необычайно красив, Ариарат. Только…
Ниса вдруг замолкла и с каким-то беспокойством посмотрела на Митридата. Митридат сидел в кресле, вцепившись руками в подлокотники, его побледневшее лицо было искажено гримасой боли. Глаза были полны какого-то животного отчаяния.
– Что с тобой, Митридат?- воскликнула Ниса.
Не получив ответа, Ниса бросилась к брату и повернула к себе его лицо.
– Митридат, милый, что случилось? Тебе плохо?
Митридат по-прежнему не отвечал, корчась в кресле от жуткой боли в живете. Он был страшно бледен.
– О боги! Что же это?!- со слезами вскричала Ниса и обернулась на Ариарата.- Ариарат, надо что-то делать. Позови врачей!
Что же ты сидишь, Ариарат!..
Развалясь в кресле, Ариарат пригубил из чаши и с издевательской насмешливостью воскликнул, передразнивая Нису:
– Боги, что же это?! Что случилось, милый?.. Ариарат, позови врачей!..- Ариарат еще отпил вина и уже другим голосом, холодным и беспощадным, произнес:- Твой обожаемый брат умирает, Ниса. Попрощайся с ним. Врачи ему уже не помогут.
Рыдания застыли у Нисы в горле, она с немым и страшным удивлением взирала на Ариарата, оцепенев от услышанного. В этот миг красавец Ариарат показался ей беспощадным ужасным чудовищем!
– Ниса,- простонал Митридат, схватив ее за руку,- беги… разыщи Моаферна! Скажи Тирибазу… он найдет его. Приведи сюда скорее Моаферна, Ниса!
– Я не оставлю тебя, Митридат,- рыдая в голос, возразила Ниса.
– Беги!- Митридат толкнул сестру.- Иначе мне конец, безмозглая! Ниса попятилась к дверям, но упала, споткнувшись на ровном месте. Ариарат расхохотался.
Вскочив, Ниса кинулась бежать и в следующий миг исчезла за дверью.
– Беги, милая, беги,- процедил сквозь зубы Ариарат,- далеко не убежишь. А ты живучий, дорогой дядя,- добавил он, глядя, как у Митридата идет пена изо рта.- Тебе пора уже загнуться, а ты все еще жив. Поразительно! Но яд сделает свое дело и я наконец избавлюсь от тебя. Я, конечно, не Дионис, зато могу одним поцелуем убить человека.
Собрав остатки сил, Митридат поднялся на ноги и вытащил из ножен кинжал, с которым никогда не расставался.
Ариарат тоже вскочил, выронив недопитую чащу. Он пятился, ожидая, что Митридат вот-вот упадет и испустит дух. Но тот надвигался на него со сверкающим клинком в мощной руке, загоняя в угол.
– Мы умрем вместе, дорогой племянник,- прохрипел Митридат, сплевывая с губ пену.
Ариарат отчаянно заметался, опрокидывая кресла и медные курильницы на подставках. Он и представить не мог, что у умирающего человека может оказаться столько сил. Митридат не позволял ему проскочить ни к выходу, ни к двери в спальню. И как назло колокольчик для вызова слуг остался на столе рядом с блюдом груш!
Изловчившись, Ариарат сумел-таки вырваться из опасного узкого пространства и бросился к дверям с криком «На помощь!»
Митридат, намного превосходивший щуплого Ариарата ловкостью и силой, швырнул ему под ноги подвернувшийся под руку стул.
Ариарат грохнулся на пол.
Пока он вставал, было уже поздно: кинжал Митридата ударил его между лопаток и, окрашенный кровью, вышел у него из груди.
Слуги, прибежавшие на крик, увидели корчившегося на полу Митридата и рядом с ним бездыханного окровавленного Ариарата.
Митридат лежал на ложе, укрытый тонким одеялом. Лицо и тело его пылали, словно охваченные огнем. В голове шумело. Грудь тяжко вздымалась. Подле него находился Моаферн.
– Зря ты прикончил мальчишку, Митридат,- сокрушался он.- Я и не слыхивал о таком яде, который мажут на губы под видом помады, чтобы при поцелуе отравить человека. Это очень занимательно. Как теперь разыскать того, кто приготовил Ариарату такой хитроумный яд?
– Благодарю тебя, Моаферн, что ты спас меня от смерти,- прошептал Митридат, с трудом открыв глаза.
– Не меня благодари, а Нису,- сказал Моаферн и поманил к себе сестру Митридата, находившуюся тут же.- Это она сумела добраться до Тирибаза, хотя люди Ариарата пытались остановить ее.
Во взгляде Митридата, устремленном на Нису, появилась тревога.
– Что это за люди, Ниса? Кто они?- волнуясь, спросил он.
– Не знаю,- ответила Ниса и положила свою прохладную ладонь на горячий лоб Митридата.- Успокойся, все уже позади.
– Она пырнула одного из негодяев его же ножом, а другому в кровь расцарапала лицо,- сообщил подробности Моаферн, видя, что Ниса не собирается распространяться об этом.- Митридат, твоя сестра отличается завидной смелостью!
– Этих негодяев схватили?- еле слышно спросил Митридат.
– Схватили и пытали,- ответил Моаферн.- К сожалению, оба умерли под пытками, толком ничего не поведав.
– Ты будешь жить долго-долго, мой милый,- целуя Митридата, ласково промолвила Ниса.
– Будешь,- кивнул Моаферн,- если и впредь не перестанешь употреблять яд по моим наставлениям. Именно устоявшаяся привычка твоего организма к ядам позволила тебе, друг мой, продержаться до моего прихода.
Только в этот миг Митридат оценил заботу Тирибаза, когда много лет назад в их скитаниях по горам тот убедил Моаферна постепенно приучать его к ядам.
Стоял 105 год до нашей эры.
Глава шестая
ПЕРЕХВАЧЕННЫЕ ПИСЬМА
Митридат постарался скрыть истинную причину смерти Ариарата и уговорил Нису также держать это в тайне.
– Не хочу ссориться с Лаодикой и Никомедом,- сказал он сестре. Весной Митридат возвратился в Синопу, взяв Нису с собой. На все расспросы Роксаны Ниса отвечала одно и то же: Ариарат умер, и она вернулась домой, поскольку в Мазаке ей не нравится.
– Но ты вернулась беременной,- заметила прозорливая Роксана, которую невозможно было провести в таком деле.- Если у тебя родится сын, то по закону он должен стать царем Каппадокии.
А ты управляла бы страной до его совершеннолетия.
– Царем в Каппадокии будет Махар, наш племянник,- сказала Ниса.- Так решил Митридат.
– Махар для нас с тобой брат, а не племянник, так как у нас с ним одна мать,- возразила Роксана.
Она видела, что Ниса чего-то недоговаривает, а перед этим в разговоре с ней явно о чем-то умалчивал Митридат.
«Ну, ничего,- думала мстительная Роксана,- со временем я узнаю все!»
Махару скоро должно было исполниться девять лет.
Митридат поручил Тирибазу и Сузамитре сопровождать его в Каппадокию, Вместе с мальчиком в Мазаке должны были остаться верные Митридату люди в качестве советников юного царя. На случай возмущения каппадокийцев на соединение с уже стоявшим в Каппадокии войском Тирибаз и Сузамитра должны были привести еще десять тысяч воинов.
Им же было поручено попробовать договориться с парфянским царем о заключении брака между его дочерью и сыном Митридата.
Чтобы каппадокийская знать не чувствовала себя униженной, Митридат дал сыну тронное имя Ариарат и прозвище Филопатор.
Воцарение Ариарата Филопатора произошло без восстаний и заговоров. Каппадокийцы приняли нового царя.
Парфянский царь не захотел породниться с понтийским царем, признав его сына слишком юным для своей шестнадцатилетней дочери.
– Хитрит твой тезка,- говорил Митридату Тирибаз по возвращении (парфянского царя тоже звали Митридатом).- Парфяне сами облизываются на Каппадокию и наверняка в будущем попытаются вторгнуться туда из-за Евфрата, поэтому не хотят до поры связывать себя родством с тобой. По сути, после смерти сына Лаодики у парфянского царя столько же прав на Каппадокию, сколько и у тебя.
– В данное время парфянский царь занят войной где-то на юге и ему пока не до Каппадокии,- добавил Сузамитра.
– Значит, у нас есть время разделаться с Тиграном,- решительно сказал Митридат.
Понтийское войско вновь двинулось в Армянские горы, где Диофант продолжал безуспешно осаждать крепость Артагеры, запирающую путь к столице Тиграна.
Армянское войско сделало попытку отбросить понтийцев от крепости, защитники которой жестоко страдали от голода, но было разбито Митридатом. Это послужило сигналом к сдаче Артагер.
Армянский царь вступил в переговоры с победоносным понтийским царем. Мир был заключен на следующих условиях: Малая Армения с прилегающей к ней Акилисеной отходили к Понту. Оромантида оставалась у армянского царя, но за крепость Артагеры Тигран должен был заплатить Митридату тысячу талантов серебром.
Завладев Каппадокией и расширив свои восточные границы, Митридат стал готовиться к новой войне. Он задумал вторгнуться в Колхиду. Эта страна, лежащая между отрогами Кавказа и Понтом Эвксинским, была богата лесом, золотом и железной рудой.
Пока полководцы готовили войско к походу, Митридат занялся внутренними делами своего обширного царства.
В назначенный день перед ним держали ответ все высшие чиновники и их помощники. Были также выслушаны жалобы тех, кто пришел искать защиты у царя.
Митридат судил строго и честно. На богатых притеснителей были наложены штрафы, обманные сделки были расторгнуты, проворовавшиеся казначеи брошены в темницу… Митридат остался доволен тем, как управлялась страна в его отсутствие. Особенно ему пришлась по душе деятельность Стефана и Зариатра, назначенного гаушакой без его ведома.
Стефан за небольшую плату сдавал в аренду царские владения, давал ссуды под большие проценты оборотистым купцам, выкупал ценные векселя и долговые обязательства, выгодно пускал на продажу зерно, идущее в качестве дани с Боспора. В результате казна быстро пополнялась деньгами, той самой звонкой монетой, которая так необходима для содержания войска.
Однако похвалы Митридата не особенно обрадовали Стефана.
Митридат сразу заметил это.
– Что-то ты невесел, дядюшка,- сказал он.- Скажи, что тебя печалит?
– Я вижу, дорогой племянник, ты собрался большими горстями черпать из казны, на пополнение которой я потратил больше года нелегких трудов,- хмуро промолвил Стефан.- Богатых контрибуций из завоеванных стран, обещанных тобою, в казну так и не поступило. Это означает, что выгоднее жить в мире с соседями и содержать небольшое войско, чем швырять деньги на ветер, захватывая чужие земли и вооружая войска.
– Что ты такое говоришь!- изумился Митридат.- А тысяча талантов, заплаченная нам Тиграном?
– Ровно столько же я собираю за год за арендную плату и по процентам от ссуд,- сказал Стефан.
– А сокровища, привезенные из Мазаки?- перечислял Митридат.- А двести талантов, вырученные мной от продажи имущества казненного Гордия? А лошади и скот, угнанные из Армении, забыл?
– Сокровища из Мазаки- это в основном изделия из золота и серебра, их в оборот не пустишь, разве что переплавив на монеты,- усмехнулся Стефан.- Но ведь ты сам сказал, что трогать эти сокровища нельзя- это приданое для твоих дочерей. Двести талантов ушли на содержание флота, все целиком! Причем навархи говорят, что этого мало! Лошади опять же поступят в войско по твоему же распоряжению, Митридат. А скот…- Стефан опять усмехнулся.- Скот распродали по смешной цене: тысячу коров и шесть тысяч овец всего за четыреста талантов. Я от продажи зерна выручил вдвое больше! Вот и посчитай, Митридат, что выгоднее: воевать или жить мирно.
– Не забывай, дядюшка, чем больше царство, тем больше поступлений от налогов,- пытался возражать Митридат,- тем обширнее и богаче в нем торговля.
– Чем больше царство, тем больше забот и трат на повседневные нужды,- перефразировал на свой лад Стефан,- а любая торговля процветает лишь там, где нет войны.
– Жизнь государств и царей без войн невозможна,- употребил свой последний довод Митридат.- Римляне говорят: хочешь мира- готовься к войне.
– Вот ты и готовься к войне, Митридат,- сказал Стефан, с убеждением глядя ему в глаза, – готовься, а не воюй. Ведь года не проходит, чтобы ты не бросался из одной войны в другую. Пойми, наконец, любая война убыточна, если, конечно, ты не завоюешь полмира!
– Со временем я завоюю полмира,- самодовольно заявил Митридат,- но перед этим мне надо захватить Колхиду. Я увеличиваю войско и хочу построить тридцать пятипалубных кораблей.