Царь в растерянности наблюдал за происходящим. Наконец он поспешил к Тирибазу. В следующий миг комната наполнилась его громовым, полным отчаяния голосом:
– Скорее! Сюда! Эй, слуги!.. Эй, кто-нибудь!.. Врачей сюда, быстрее! Пошлите за Моаферном! Да шевелитесь же!!!
Слуги и царские телохранители вбегали в комнату, сталкиваясь в дверях, затем одни выбегали прочь, спеша поскорее разыскать врачей, другие набрасывались на Митридата Младшего, который сумел заколоть обоих стражей и теперь рвался к отцу. Обрывки золотых цепей болтались на окровавленных руках пленника, а кинжал в его руке продолжал разить.
Царские телохранители, окружившие Митридата Младшего, получали от него раны, но сами не смели поранить царского сына, всеми способами стараясь обезоружить его. Когда Митридат Младший заколол еще двоих и четверых ранил, забрызгав кровью стены и пол комнаты, царь в ярости закричал:
– Убейте же его во имя всех богов!
Озлобленные телохранители быстро исполнили повеление своего господина, нанеся пленнику несколько смертельных ран мечами.
Истекающего кровью Митридата Младшего за руки проволокли по полу и бросили к ногам царя.
Царь склонился над сыном и печально произнес:
– Что же ты наделал, Митридат! Кто побудил тебя отважиться на такое ужасное зло?
Сын поднял на отца угасающие глаза и еле слышно ответил:
– Богиня мщения…
В следующее мгновение он умер.
Врачи, прибежавшие на зов царя и осматривавшие Тирибаза, сообщили дрожащими голосами, что Тирибаз мертв.
Митридат рухнул на колени между телами самых дорогих для него людей, и обхватив голову руками, зарыдал. Царь проклинал себя и богов, обливаясь слезами. Он стонал и рвал на себе волосы, кляня злой рок.
Царские слуги и телохранители растерянно стояли вокруг. В такой же растерянности пребывал и примчавшийся сюда из канцелярии Критобул. И находившийся тут же дворецкий был в полном замешательстве. А Стефан и вовсе бьш в ужасе от увиденного!
– О Антиоха!- рыдал царь.- Ты сдержала свое предсмертное обещание. Ты все же отомстила мне рукой нашего сына!
Но вдруг заплаканные глаза Митридата сверкнули гневом. Царь вскочил на ноги и выхватил меч из руки одного из телохранителей.
Бедные врачи, полагая, что сейчас гнев царя падет на их голову, с мольбами о пощаде повалились царю в ноги.
Однако Митридат даже не взглянул на них.
– Я догадываюсь, от кого мой сын мог узнать о смерти Антиохи!- с искаженным от ярости лицом воскликнул царь.- Только эта гарпия способна на такую подлость! Клянусь демонами тьмы, я сам расправлюсь с нею! Прочь с дороги!
Стефан, пожелавший приблизиться к царю, испуганно отскочил в сторону.
Митридат пробежал мимо него с поднятым мечом и исчез в дверях. За ним следом бросился Критобул.
Этим утром Роксана проснулась позднее обычного. Накануне она долго не могла заснуть: ее думы были о племяннике, угодившем в цепи. Как выручить Митридата? И не проболтается ли он, что и она тоже замешана в этом деле? Роксана додумалась до того, что ей необходимо разыскать Зариатра. Гаушака, пожалуй, единственный, кто в состоянии хоть чем-то помочь ее племяннику.
Едва поднявшись с постели, Роксана отправила верную служанку на поиски Зариатра. По слухам тот был где-то в городе.
После омовения и легкого завтрака Роксана полуодетая сидела перед бронзовым зеркалом, в то время как ловкие пальцы рабынь заплетали ее длинные волосы во множество небольших косичек. Сегодня ей захотелось убрать волосы так, как это любила делать Статира, ее сестра.
Под утро Статира привиделась Роксане во сне. Она звала Роксану к себе, но при этом просила не брать с собой дочь. «Евпатра еще так юна,- молвила Статира,- ей будут скучны наши взрослые разговоры. И вообще, Евпатре у меня не понравится. А тебе я буду очень рада, милая Роксана! Мы ведь так давно с тобой не виделись!»
Роксана проснулась с печальным сердцем. Этот странный сон немного встревожил ее.
«Вот уже минуло двадцать шесть лет, как не стало Статиры,- грустно размышляла Роксана, глядя на свое отражение в зеркале.- Мне сейчас сорок четыре года, а Статире теперь было бы сорок девять… Ах, Статира, как мне тебя не хватает! Это по вине Митридата ты умерла так рано!»
Внезапно тот, о ком только что подумала Роксана, ворвался к ней с обнаженным мечом. Глаза Митридата на заплаканном лице сверкали каким-то диким бешенством. Следом за царем вбежал Критобул, но царь грубо вытолкал его за дверь.
– Я думаю, сестра, то, что тебе к лицу живой, будет к лицу и мертвой,- поигрывая мечом, произнес царь.- Я имею в виду твою чудесную прическу.
Рабыни, оставив свое занятие, с испугом глядели на Митридата, вернее, на его меч.
Роксана ощутила холодок в груди, но не двигалась с места, пораженная видом брата. «Уж не сошел ли он с ума?!»- мелькнуло у нее в голове.
– Думал ли великий Ахурамазда, создавая этот мир, что подлость и предательство, привнесенные в него злым духом Ангро-Манью, так легко сольются в женских душах с нежностью и добротой!- продолжил Митридат, приближаясь к Роксане.- Как Ангро-Манью испоганил огонь, творение Ахурамазды, едким дымом, так и женщина, одурманенная злобой, способна лишить мужчину даже призраков счастья! Отбрось свое зеркало, Роксана. Лучше взгляни на этот меч, мне его вручила Аши, богиня судьбы.
Рабыни поспешно разбежались в стороны, и Роксана осталась лицом к лицу с Митридатом. Между ними был только меч, в блестящей поверхности которого Роксана могла видеть свое отражение.
Собрав все самообладание, Роксана спросила:
– Что случилось, Митридат? Я впервые вижу тебя такого!
– Нет, ты таким видишь меня последний раз!- воскликнул царь и замахнулся на нее мечом.
Рабыни завизжали и кинулись прочь из комнаты.
Роксана каким-то чудом сумела увернуться от сверкающего клинка. Опрокидывая стулья и светильники на высоких ножках, она отпрянула от Митридата. Она металась, как загнанная лань, а он наступал на нее с беспощадным страшным лицом, и его рука с мечом была занесена для удара.
Дикий страх обуял Роксану.
– Митридат, что с тобой?- со слезами в голосе кричала Роксана.- Неужели ты хочешь моей смерти?! О боги! Спасите! На помощь!
Роксана убежала в глубь комнаты, взбежала на возвышение, где стояло ее роскошное ложе за кисейными занавесками. Дальше отступать было некуда.
– Митридат, умоляю, объясни, что с тобой?!- рыдая, выкрикивала Роксана.- В чем я провинилась перед тобой? Скажи, в чем?!
– Ты источаешь злобу, как змея источает яд,- с отвращением ответил Митридат.- Ты настроила против меня моего сына! По твоей вине погиб Тирибаз! Умри же!
Митридат взмахнул мечом. Окрик Критобула, прозвучавший сзади, остановил его. Царь оглянулся.
В этот момент Роксана постаралась проскочить мимо брата и добраться до спасительных дверей. Но быстрый меч Митридата настиг ее и снес голову с плеч.
Критобул, застыв на месте, видел, как безголовое тело, пробежав несколько шагов, рухнуло на ковер. Отрубленная женская голова с широко раскрытыми от страха глазами и полуоткрытым ртом упала на край ложа. Скользнув по гладкой кисейной занавеске, голова Роксаны скатилась к ногам своего убийцы и покатилась дальше по ступеням…
Митридат глядел на голову сестры, на ее длинные косы, которые волочились за ней, и ему вдруг вспомнилась похожая картина из своего далекого детства. Тогда по приказу его матери какой-то женщине отсекли голову мечом прямо у входа во дворец и ее голова с распущенными косами скатилась по ступеням.
Глава пятнадцатая
МУРЕНА
Сразу после этих кровавых событий был послан отряд воинов, чтобы схватить Архелая. Однако Сисина, осуществлявший это дело, вернулся в Синопу с пустыми руками. Архелай исчез. Его не было на вилле, где он жил последнее время. Слуги сказали, что их господин отправился к своим друзьям в Амасию, но и в Амасии Архелая не оказалось.
Митридат приказал искать Архелая в приморских городах, полагая, что если он задумал скрыться, то скорее всего воспользуется морским путем. Между тем в присутствии царя был допрошен Неоптолем, брат Архелая. Неоптолем клялся, что не знает, где может скрываться Архелай и что побудило его к этому. Неоптолем признался также, что Архелай в последние месяцы избегал его.
Митридат, занятый похоронами Тирибаза, сына и сестры, повелел отпустить Неоптолема.
Если Роксану и Митридата Младшего погребли без особых церемоний, соорудив для каждого отдельный склеп в царской усыпальнице, то похороны Тирибаза были проведены с небывалой пышностью. Митридат не пожалел на это золота, прощаясь с верным Тирибазом как с эпическим героем. Огромные толпы народа, пришедшие к царскому дворцу в этот траурный день, видели, как приближенные царя на своих плечах вынесли из дворцовых покоев золотой саркофаг с забальзамированным телом Тирибаза, как этот саркофаг везли на роскошной колеснице к некрополю. Тело Тирибаза поместили в гробницу, сложенную из гладко обтесанных камней в виде зиккурата. Зиккурат был выстроен так, чтобы его было видно с верхней галереи дворца, где любил прогуливаться Митридат.
Когда каменщики положили последнюю плиту и замуровали вход в гробницу, на глаза Митридату набежали слезы. Окруженный пышной свитой и телохранителями, царь тем не менее чувствовал себя бесконечно одиноким: Тирибаз, к чьим советам он так привык, навсегда покинул его.
За лето Таксилу удалось усмирить колхов, взяв заложников у наиболее строптивых племен. В Тавриде Дорилай разбил синдов и меотов, но главный его противник, скифский царь Палак, избегал решительного сражения, тревожа боспорские города набегами своей конницы, поэтому война там затягивалась. Митридату приходилось строить новые корабли и готовить войска на помощь Дорилаю.
В начале осени стало известно, что Архелай находится у римского военачальника Мурены. Узнавший об этом Неоптолем бежал к вифинскому царю Никомеду, опасаясь гнева Митридата. Многие друзья Архелая тоже покинули Понт либо покончили с собой.
Той же осенью римские легионы вторглись в Каппадокию, дабы восстановить на троне этой страны Ариобарзана.
Гонцы мчались в Синопу один за другим, сообщая о бесчинствах римлян, разграбивших многие селения и города. Все это происходило в юго-западной Каппадокии, где не было понтийских гарнизонов. Приближенные Митридата понимали, что стоит Мурене повернуть в северо-восточные области Каппадокии, где размещены понтийские гарнизоны, дело дойдет до открытых столкновений и тогда не избежать новой войны с Римом.
– Понт не готов к войне, половина наших войск находится с Дорилаем на Боспоре, и одним богам ведомо, когда будет побежден Палак, флот недостроен,- молвил на военном совете Пелопид.- Если мы еще ввяжемся в войну с Римом, нас ждет полный разгром. Таково мое мнение.
Все прочие царские советники согласились с Пелопидом. Митридат, сидевший на троне с мрачным видом, спросил Пелопида, что нужно сделать, чтобы избежать очередной войны с римлянами?
– Уступить Каппадокию Ариобарзану,- сказал Пелопид.
– По договору с Суллой мы просто обязаны это сделать,- осторожно вставил Критобул.
– Если Ариобарзан воцарится в Каппадокии, у Мурены не будет повода для войны с нами,- вставил Моаферн.
Митридат приказал своим военачальникам вывести войска из Каппадокии.
Царь тут же покинул военный совет, поскольку соблюдал траур и не желал заниматься государственными делами. Вельможи проводили царя, обросшего бородой, облаченного в темные одежды, сочувственными взглядами. Глядя на эти поникшие плечи, опущенную голову и потухшие глаза, ни у кого не возникало сомнения в том, что понесенная утрата сильнейшим образом подействовала на владыку Понта.
Гарнизоны Митридата покинули каппадокийские города еще до наступления зимы.
Однако Мурена не прекратил свой грабительский поход. Более того, римляне разграбили в городе Команы почитаемое во всей Азии святилище богини Ма, которую эллины называют Энио. Даже Ариобарзан был возмущен этим святотатством. Каппадокийцы враждебно относились к римлянам и с глухим недоброжелательством восприняли очередное воцарение над ними Ариобарзана.
Зиму Мурена провел в Каппадокии.
По окончании траура Митридат отправил к Мурене Пелопида, чтобы напомнить тому, что он, царь Понта, соблюдает договор с Римом, положивший предел взаимной вражде.
«Неплохо бы и римскому полководцу придерживаться договора, заключенного Суллой с понтийским царем»,- заявил Пелопид Мурене.
Мурена на это ответил, что он этого договора не видел, а если нечего читать, то и соблюдать нечего. И значит, он, Мурена, и дальше будет поступать, исходя из интересов Рима, кои он здесь представляет.
Наступила весна.
Митридат отправил в Рим к сенату и Сулле послов, жалуясь на образ действий Мурены.
Послы Митридата еще находились в Риме, когда Мурена, перейдя реку Галис, вторгся во владения понтийского царя. Римляне разорили четыреста деревень и с огромной добычей ушли обратно за Галис.
Наконец из Рима в Азию прибыл сенатор Гай Калидий, который при посланцах Митридата объявил Мурене, что сенат велит ему воздерживаться от нападения на понтийского царя, так как с ним заключен договор. Впрочем, при этом не были возмещены убытки Митридату за разорение его селений, а также римляне не вернули жрецам богини Ма похищенные храмовые сокровища. Более того, каппадокийцы видели, что часть этих сокровищ Калидий увез с собой в Рим.
Выслушав своих посланцев, Митридат ничего не сказал, но позднее заметил Пелопиду, который встречался с Калидием:
– Похоже, нужно опять готовиться к войне с Римом. Никакие договоры нас не спасут.
Пелопид не стал возражать, ибо думал примерно то же самое.
В начале лета лазутчики донесли Митридату, что Мурена набирает наемников в Галатии и Фригии, явно собираясь начать новое вторжение в Понт. Вместе с Муреной всюду бывает Архелай, который у римлян в большом почете. Предостережения лазутчиков подтвердились: Мурена опять вторгся в Понтийское царство, на этот раз из Галатии. Римляне, которых вел Архелай, хорошо знавший эти места, быстро дошли до богатой провинции Фаземонитиды и взяли самый большой здешний город Фаземону.
Митридат послал свою конницу перехватить войско Мурены на обратном пути, но Мурена, по совету Архелая, переправился через Галис совсем в другом месте и благополучно ушел в Каппадокию.
«Тогда Митридат, считая, что римляне явно ведут с ним войну, велел своим военачальникам напасть на селения галатов по ту сторону реки,- записал в своем труде римский историк Аппиан.- Сисина и Моаферн тотчас же захватили много рабочего и вьючного скота, людей, как простых, так и знатных, и стали лагерем против самого Мурены, имея между ним и собой реку. Так было положено начало Второй Митридатовой войне».
Шел 83 год до нашей эры.
Ни полководцы Митридата, ни Мурена первыми не начинали битву, так как Сисина и Моаферн ожидали прихода своего царя с пехотой и колесницами, а Мурена дожидался подкреплений от вифинского царя. Наконец подошло понтийское войско во главе с Митридатом. И от Никомеда пришел отряд воинов, возглавляемый Неоптолемом, братом Архелая.
Мурена, видя, что понтийский царь собирается переправляться через Галис сразу в двух местах одновременно, по совету Архелая перенес свой лагерь подальше от реки и расположил свое войско так, чтобы напасть на понтийцев, едва они ступят на противоположный берег, и разбить их по частям. Однако ни Архелай, ни Мурена не ведали, что сам Митридат с отборными воинами под покровом ночи перешел реку гораздо ниже по течению и зашел римлянам в тыл.