– Ты был в третьем классе младшей школы, – тихо начал он, всё так же глядя в окно, – хороший такой ребенок, конечно, уже с манией величия и с мыслью, что земля вертится по твоему указу. Я еще жил тут и мы с тобой точно не переваривали друг друга. Ты говорил мне гадости, я закрывал тебя в подвале. Ты жаловался маме, а я вновь закрывал тебя в подвале. Отец отвешивал мне тумаков, но я снова и снова отправлял тебя в то сырое, вонючее помещение. А потом ты перестал его бояться, видимо поняв, что в темноте нет никого, а крысы не опасны. И тогда я решил, что за твои проделки надо тебе хорошенько отомстить. Ты подставлял меня, как мог, родители назначали мне домашний арест, запрещали общаться с друзьями и гулять. Но мести, что была достойна тебя, я так и не придумал. Но в один раз я узнал, что ты влюблен в свою одноклассницу. Ну, знаешь, хоть ты и был юн, но ромашки у соседей для нее воровал и гардероб подобрал под ее вкус. А потом ты настучал родителям о том, что я брал ружье отца. А я придумал план мести. Девочке той пришло письмо от тебя, соглашусь – план тупой, но тогда он был самое то. В письме ты всячески ее оскорблял. Конечно, ты и знать не знал, что в нем, а она, прочитав, разорвала с тобой дружбу. Я был доволен, когда узнал. Но в тот день я впервые увидел твои настоящие слезы, такие детские, чистые, без примеси масок, обмана. Ты любил ее настоящей любовью. И я тогда ненавидел себя за то, что я сделал. Письмо писала младшая сестра моей подруги, так что девочка и не догадалась, что ты никак не причастен к случившемуся…
– Зачем ты мне это говоришь? – хриплый голос. Эмету было не по себе. Он помнил эту ситуацию.
– Да я к тому, – взглянул на брата, – что ты умеешь любить, сочувствовать, жалеть. А я не ненавижу тебя вовсе.
– К чему ты это? – повторяет.
– Эмет, он любил тебя на самом деле, – выдохнул, – никто бы не стерпел столько, сколько стерпел он. И ты называешь его слабым только потому, что он, наверно, единственный, кто нашел в себе смелости действовать по зову сердца. Ты говоришь, что он жалкий? Потому что ходил за тобой и был искренним, исполнял все твои мерзкие указания, прощал? Нет, Эмет, слабые – это мы с тобой. Трусы и подле мерзавцы – тоже мы.
Эмет даже присел. Никогда Билл не говорил с таким надрывом, никогда в его голосе парень не слышал столько эмоций.
– А если ты его считаешь еще и уродом, то ты полный придурок. И да, мы с ним переспали, и у меня не было ночи лучше этой. Я не преувеличиваю. Когда ты повзрослеешь, то поймешь, что во взрослом мире нет места настоящим чувствам, искренности, правде и честности. Браки заключаются не по любви, а потому что это выгодно, потому что вот-вот будет ребенок. Любовь продается за деньги, а проститутка – единственная, кто выслушает и не осудит. Да и родителей когда-нибудь не станет и что? Мир не вертится вокруг тебя, Эмет. Но Том вертелся, и он был дороже всего земного шара.
Эмет понимал смысл слов. Чувствовал, что брат прав если не во всем, то во многом.
– А теперь он станет закрытым, жестким, не верящим людям. Мы не убили его тело, но поломали самое лучшее в нем.
–Не перегибай палку со своими метафорами, ладно? – тихо попросил Эмет.
Билл не ответил, чувствуя, что нет смысла в его словах. И если можно было бы, он бы хоть что-то попытался исправить. Да и чем черт не шутит?
– Дай мне его номер.
– Зачем тебе? – Эмет не хотел, чтобы брат виделся с Томом, почему-то он был уверен, что брат задумал именно это.
– Я должен с ним поговорить, давай номер!
Эмет скривился, вспоминая последнюю смс, которую отправил Тому. Номер ему придется дать.
Том проснулся ночью. Боль во всем теле снова дала о себе знать: ныли ребра, живот, спина, раскалывалась голова, раны на лице щипали. Так сильно его еще никогда не избивали. Но почему-то внутри было спокойно. Парень смотрел в темноту и думал о том, что был неисправимым идиотом. Но сразу же после этой мысли приходила другая – он поступал так, как велит сердце. Прощал, верил, был упорным и думал, что однажды его кто-то тоже полюбит. Сейчас же всё стало предельно ясно: даже сердце может ошибаться.
Парень поднялся с кровати, издав приглушенный стон боли. Попытался вдохнуть полной грудью, но не получилось, внутри – будто камней насыпали. Нахмурился, чувствуя легкое головокружение. Встал с кровати, когда мутная картинка перед глазами стабилизировалась. Дошел до кухни, включил свет. На кухонном шкафчике лежали таблетки – принял сразу две. Он знал, что обезболивающее – тяжелый препарат, но есть ли ему до этого дело?
Уже в кровати парень взял свой телефон, поудобнее укладываясь под одеяло. На экране виднелось время – 4 утра. А в уголке мигал значок нового сообщения.
«Мне надо с тобой увидится. Билл.»
В груди неприятно защипало, не хотел он видеть этого мужчину. Слишком унизительно. Да и прощать такое? Но с другой стороны, что Билл может сказать? Чем оправдает свое поведение? Том принял решение, что поговорить с ним будет не лишним.
«Завтра в 15:20 ты можешь приехать ко мне. Не опаздывай.»
Том специально выбрал именно это время. Его родители приходят с работы в 17:00 обычно, а значит, уменьшится возможность совершить что-то необдуманное. Парень не знал, как он себя поведет при виде Билла, догадывался, что его гуманность даст о себе знать, и он может легко простить поступок мужчины. Но Том этого не хочет.
/7/
Том уверенно шел по коридорам школы. Ученики обращали внимание на его «разукрашенное» лицо, начинали шептаться, но напрямую никто спросить не осмелился. В классе, что было странным, никто из компании Эмета не обращал на него внимания, ни одного дурного слова или взгляда. Видимо ждут окончания учебного дня.
После последнего урока Том направился в туалет, не сразу заметив, что за ним увязался Эмет. Но, выйдя из кабинки к раковине, чтобы помыть руки, парень увидел одноклассника. Тот стоял у умывальников, скрестив руки на груди, он не выглядя грозным или агрессивным.
– Что? Драться пришел? – Том сам немного удивился от своего боевого настроя. Тело не болело, потому что было на очередной порции обезболивающего. Но драться на самом деле не хотелось, все-таки он до сих пор придерживается мнения, что все конфликты лучше решать без кулаков.
– Прости меня, – проговорил парень, срываясь с места, чтобы в следующую секунду обнять одноклассника. Только Том успел удивиться, как теплые губы начали ласкать его шею. – Я хочу быть с тобой. Прости меня, прости, – шептал Эмет, обнимая парня, сцепив ладони на его пояснице.
– Перестань… – отстранился, не желая чувствовать чужие прикосновения к своему телу. Да и было как-то странно после Билла обниматься с его братом. Противно.
– Я хочу быть с тобой, ну, по-настоящему… – Эмет все-таки отошел на шаг, чтобы не быть слишком скорым в своих действиях.
– По-настоящему? Это как в твоем понимании, Эмет?
– Ну, чтоб отношения, чтобы все о них знали, чтобы прогулки, ну и так далее.
– Это не «по-настоящему», это голливудские клише, от которых тошнит. В тебе нет ко мне чувств, Эмет. Еще вчера ты терпеть меня не мог, а сегодня предлагаешь быть вместе? Неужели ты думаешь, что все так просто? Неужели ты на самом деле настолько глупый? – он, правда, не мог в это поверить. – Чувства хоть и могут родиться и за несколько минут, и за ночь, но только не в твоем случае.
– То есть ты мне отказываешь? – насупился.
– Да, Эмет. Ты извини, но ты не достоин моих чувств.
– А Билл, значит, достоин, да? – как-то резко и с нотками истерики в голосе.
– А Билл еще хуже тебя, – холодным тоном проговорил он. – Ты хотя бы не строишь из себя ангела, хоть в чем-то честен, – Том больше ничего не сказал, подхватывая свой рюкзак и уходя из туалета.
Иногда человек и сам понять не может, как он умудрился быть самым большим идиотом на земле. Вот и Том не понимал. Сейчас он ощущает, что все чувства к Эмету ушли в прошлое, теперь уже сложно сказать была там настоящая любовь или нет, да и это уже не так важно. Единственное, что его зацепило – слова о Билле. Почему Эмет так сказал? Говорили ли они с Биллом о нем, о Томе?
Том еще раз поправил накидку на диване и вышел из гостиной. Нервничал ли он? Да. Но ладони почему-то не потели, да и спина тоже. Ему просто было немного не по себе. Он, конечно, целый день думал о том, зачем Билл захотел придти, но хорошей мысли так и не пришло в его голову. Ну, такой, которая подходила бы под ситуацию. Том не хотел думать о своих чувствах к мужчине, а в том, что они были – он не сомневался.
Звонок в дверь. Несколько быстрых шагов, щелчок замка.
– Привет, – Том испытал чувство дежавю. В воскресенье днем мужчина пришел к нему с точно таким же «привет», с похожей интонацией. Билл даже был одет точно так же, только вот глаза были тусклыми, а выражения лица усталым.
– Проходи, – спокойно проговорил Том, пропуская гостя в квартиру. – Налево, в гостиную, – уточнил он.
Билл вздохнул, понимая, что парень не желает допускать его в личное пространство. Гостиная – место, где встречают кого угодно, а в спальню зовут только действительно близких.
– Я тебя слушаю, – Том сел на кресло, уступая Биллу целый диван, чем сам мужчина был не слишком доволен.
– Как ты? – он разглядывал довольно заметные побои на молодом лице.
– Я, конечно, сейчас потрепанно выгляжу, только мне еще никогда не был так хорошо, как сейчас, – честно признался он.
– У меня наоборот, – усмехнулся Билл. В его усмешке Том услышал отчаяние. Или хотел бы его услышать. Сейчас он думал о том, что мужчина может снова играть на его чувствах, только вот внутренний голос говорил обратное – Билл разбит.
– Билл, что ты хотел сказать? У меня не так много времени.
Но мужчина не сразу ответил на его вопрос. Он смотрел на свои руки, разминая пальцы, пытаясь собраться с духом, выбрать подходящие слова.
– Я не буду просить прощение и не потому, что этого ничтожно мало, а потому, что в какой-то степени мне не за что просить, – поднял взгляд на парня. Том сидел и со спокойным выражением лица смотрел в его глаза. Что же он сейчас чувствует? – Да, Эмет предложил мне подшутить над тобой, а взамен он отдал бы мне фотки, но это бред. Сама по себе шутка была странной, он так и не сказал, чего конкретного хочет от меня. Да и я не вдавался в подробности, понимая, что ему просто нужна очередная возможность, чтобы унизить тебя. Вместе с тем, я мог, как угодно втереться к тебе в доверие, но мне на самом деле захотелось помочь. По правде говоря, посчитав, что ты любишь Эмета, я вначале был уверен, что ты не поведешься ни на одну мою уловку.
– Я ведь даже подумать не мог, что ты притворяешься…
– Да дело всё в том, что я и не притворялся, Том. Это я был с тобой настоящим, немного загнанным в рамки ситуации, конечно, но всё равно – я был собой. Уловка за уловкой: улыбки, взгляды, прикосновения – это работает со всеми – отточенная до совершенства техника.
– И ты всё еще думаешь, что тебе не за что просить прощение? – возмутился Том, не сумев сдержать свои эмоции.
– Я был настоящим, искренним с тобой, ну, насколько это было возможно. Ты же понимаешь, что я мог врать на каждом шагу, осыпать тебя комплиментами или подарками.
– Просто ты понял, что со мной такое бы не прокатило!
– В том-то и дело, что с твоим простодушием, верой в лучшее – прокатило бы. Да, я в какой-то степени раскрутил тебя на секс, но я ласкал тебя, я делал с тобой вещи, которых не делал почти ни с кем, Том.
– И я должен тебя простить, потому что ты вылизал мне зад? – грубо произнес Том, не смея жалеть мужчину и давать слабину.
– Меня не надо прощать, я не прошу у тебя прощения, Том. А потом что? Я привез тебя к школе и что? В чем моя вина?! Ну, где обман, подстава? М?
– Ты издеваешься, что ли? – удивленно спросил Том. – Да ты предал меня!
– В чем, Том? Я тебе что-то обещал? Единственное, что я тебе обещал, что я помогу тебе заполучить сердце своего брата. И, насколько я знаю, Эмет предложил тебе встречаться, только ты отказался.