— Интересно, а что будет, если ее кто-то победит? — задумался Джон. Воображение тут же услужливо подкинуло ему сцену, в которой он вызван для поединка и выходит из него победителем. — Хотя кто ж ее победить сможет? — сам оборвал он свои мечты.
— Я смотрю, ты из гарема не вылезаешь, — прервала разговор рабов Сулема, обращаясь к Джону. — Не помню, чтобы тебя туда зачислили, но почему-то всегда нахожу тебя здесь.
— Я здесь убирался, — не моргнув глазом, соврал Джон.
— Неужели? — усмехнулась женщина: — Собирайся, тебя госпожа требует, — добавила она уже серьезнее. — А может правда подкинуть ей идею тебя в гарем определить?
— Ой, нет, не надо, — вскрикнул Джон. — Я еще жить хочу.
Сулема засмеялась и беззлобно подтолкнула моряка к выходу: — Иди уже, хозяйка ждет.
— А переодеваться разве не надо? — спросил Джон, когда понял, что его ведут прямиком в гостиную.
— И так сойдешь, — ответила Сулема. — Двигайся, давай.
Когда Джон зашел в комнату он чуть не закричал от радости, в гостиной помимо Хьяры были его боцман и первый помощник.
— Джон, — воскликнул боцман и сгреб Смита своими огромными руками, прежде чем охрана успела что-то сделать. Хьяра жестом остановила их. — Живой, сукин сын. Я знал, что ты выживешь, такие как ты нигде не пропадут.
— Дуболом, — прохрипел Джон сдавленный своим огромным боцманом. — Ты меня задушишь. Ты даже не представляешь как я рад вам, — добавил он, освободившись из объятий. — Только не говори мне, что вы просто навестить меня приехали.
— Конечно, нет, Джон, — сказал Симон, помощник Джона. — Мы выкупить тебя приехали, — и он тоже обнял Смита.
— Симон, кто бы мне сказал когда, что я буду так рад видеть ваши небритые рожи, — едва сдерживая слезы, тихо сказал Джон. Его сердце колотилось как парус на ветру и к надежде, что скоро все кончится, вдруг примешался страх, а вдруг у его ребят не хватит денег, вдруг они взяли только ту сумму, которую он указал в письме.
— Добрый день, моя госпожа, — вошел в комнату Иван. — Доброе утро, — слегка кивнул он головой Сулеме. — Добро пожаловать, — приветствовал он гостей. — Надеюсь, дорога была не очень тяжелой?
— Бог с ней с дорогой, — загремел Дуболом: — Давай решим дела, а потом любезничать будем. Я хочу, чтобы мой капитан больше ни минуты не оставался рабом. Итак, мы должны…
— Тысячу золотых, — посмотрев в свои записи, сказал Иван.
— Как тысячу? — спросил Симон. — Вот у нас письмо, там написано семьсот золотых плюс на дорогу.
Сердце Джона ухнуло вниз, он не сможет уехать отсюда.
— Семьсот золотых была первоначальная сумма, — согласно кивнул Иван.
— Ну вот, — сказал боцман.
— Но Джон весьма беспокойный и непокорный раб, — продолжил управляющий: — Поэтому сумма его выкупа увеличилась.
— Так дело не пойдет, — рассердился боцман и шагнул к Ивану, собираясь схватить старика, но тут охрана отреагировала быстро и управляющего быстро прикрыли.
— Свобода этого раба стоит тысячу золотых, — впервые вмешалась в разговор Хьяра, которая совершенно спокойно полулежала на подушках. — Еще одно резкое движение или оскорбление с вашей стороны и его цена удвоится, а вас выкинут вон.
— Нет, нет, — тут же вмешался Симон: — Прошу простить Дуболома.
— С чего это меня прощать? — заревел боцман: — Я, что у нее в долг прошу?
— Заткнись Дуб, — рявкнул всегда спокойный Симон. — Прошу простить нас, сударыня. Мы заплатим за Джона столько, сколько надо, — спокойно обратился он к Хьяре. — Заплатим, — сказал он громче, пресекая очередную реплику боцмана.
Джон закрыл глаза, судорожно сглотнул, выдохнул и снова открыл глаза, все-таки он не ошибся когда выбрал Симона себе в помощники.
— Капитан, ну что же это такое? — растерянно обратился к нему боцман.
— Я очень тебя прошу, заткнись и заплати, — тихо сказал Джон. — Выберемся, я верну тебе все до монетки и даже с процентами, если захочешь. Только сейчас не спорь, пожалуйста.
— Хорошо, капитан — на лице Дуболома читалась крайняя степень удивления. — Как платить лучше? — спросил он у Ивана. — Можем деньгами, а есть камешки драгоценные.
Иван поднял вопросительный взгляд на хозяйку.
— Деньгами, — сказала Хьяра. — Камни мне не нужны. Если захотите от камней избавиться, то сходите к ювелиру, что на центральной площади работает. Он камнями может заинтересоваться.
После того как Дуболом и Симон отсчитали необходимую сумму, Иван передал Хьяре какую-то бумагу, и девушка подписала ее.
— Твоя вольная, — протянула она бумагу Джону. — Счастливо добраться до дому.
— Спасибо, — ответил Джон, от волнения в голову не пришло ничего другого.
— Мне будет не хватать твоих историй, — улыбнулась Хьяра.
— Найдешь себе другого сказочника.
— Найдете, — строго поправила его Сулема.
— Нет, — улыбнулся Джон. — Вот теперь именно найдешь. Теперь детка, я могу говорить что хочу, я больше тебе не раб. Я больше не раб, — радостно завопил он, подпрыгнув на месте и поцеловав свою вольную. — Мое почтение, госпоже, — сказал он уже у двери. — Не скажу, что буду скучать, но вспоминать буду.
— Каков нахал, — беззлобно заметила Сулема, когда за Джоном с друзьями закрылась дверь. Хьяра только улыбнулась.
— Знаешь, — сказала она: — Когда жизнь сталкивает с такими как он, начинаешь верить в мужчин.
— Да, жаль, что Иван все же оказался прав, — вздохнула Сулема, и девушки переглянувшись, засмеялись.
Через день, когда Хьяра вернулась с тренировок и принимала ванну, Иван доложил ей, что пришел Джон Смит и просит принять его.
— Смит? — удивилась девушка. — Он еще не уехал? Странно, что ему могло понадобиться?
— Госпожа прикажет принять его или попросить придти завтра?
— Нет, я приму. Только пусть подождет немного, — ответила Хьяра. — Прими его, как подобает принимать гостя в моем доме.
— Как гостя? — уточнил Иван.
— Конечно как гостя. Он же теперь вольный, а значит, и принимать его надо как вольного.
— Как прикажете, — поклонился Иван и пошел выполнять приказ хозяйки.
— Когда Хьяра зашла в гостиную, Джон полулежал на подушках, держа в одной руке бокал с вином, в другой виноград.
— Да, больше ничего не надо, Иван, — сказал он, хотя управляющего в комнате не было. — Ах, да и пришли мне ту хорошенькую Хьяру из гарема, — продолжал дурачиться он, не заметив прихода девушки.
Хьяра слегка покашляла, чтобы обозначить свое присутствие. Джон дернулся от неожиданности, пролил на себя вино и покраснел до ушей. Хьяра едва сдерживала смех, но сумела справиться с собой и не засмеялась.
— Добрый вечер, — поприветствовала она гостя. — Прошу прощения за ожидание, — девушка села на свое место на подушках и позвала невольницу, приказав ей привести в порядок облитую рубашку гостя.
— Не стоит, — снова смутился Джон, но Хьяра настояла, и ему пришлось рубашку отдать. — Теперь только тряпку и снова полы мыть, — буркнул себе под нос моряк и снова смутился, потому что Хьяра услышала и улыбнулась.
— Могу я поинтересоваться причиной твоего визита? — спросила она.
— Да, конечно, — ответил Джон, взяв себя в руки. — Во-первых, спасибо, что согласилась меня принять, если честно то я и не надеялся на то, что меня на порог пустят.
Хьяра удивленно подняла брови.
— Ну, я не принц какой, я простой капитан, а ты вроде как принцесса.
— Я не вроде как, я принцесса, — улыбнулась девушка: — Хотя это не мешает тебе говорить мне ты.
— Ты, вы, — поправился Джон: — Только не сердись. Не сердитесь…, черт, — совсем запутался он. — В общем, я пришел сюда с просьбой. У меня осталась некоторая сумма, и я хотел бы отдать ее вам в счет погашения долга Себастьяна.
— Нет, — покачала головой девушка.
— Почему? — удивленно спросил Джон. — Себастьян мне очень нравится, я просто хотел ему помочь немного.
— Мне он тоже нравится, поэтому и нет.
— Но если нравится, то почему нет? — не понял Джон.
— Джон, — вздохнула Хьяра. — Я знаю, что к рабству в твоей стране отношение кране негативное, но здесь без рабов никак не выжить.
Джон согласно кивнул.
— Я знаю, ты сдружился с некоторыми рабами, — продолжила девушка. — И мне понятно твое желание помочь другу. Но если ты ему поможешь, он быстрее выкупится и уедет домой, а я этого не хочу. Себастьян один из лучших рабов моего гарема и чем дольше он будет здесь, тем мне лучше. Нет, я не буду прибавлять ему сумму выкупа без причины, — сказала она, заметив вопрос, готовый сорваться у Джона.
— Ясно, — вздохнул Джон. — Жаль. Но могу я хотя бы попрощаться с ребятами? — спросил он.
— Кого ты хочешь увидеть?
— Себастьяна и Александра. Они оба в гареме.
Хьяра позвала охрану и приказала привести обоих рабов, а сама простившись с Джоном ушла к себе.
— Черт, ну почему ты такая красивая и умная? — спросил тишину Джон, когда Хьяра ушла. — Была бы уродиной и дурой, я бы хоть разозлиться мог, а так все понятно, хоть и не справедливо.
— Джон, как я за тебя рад, — воскликнул Себастьян, войдя в комнату. — Нам сказали, тебя выкупили.
— Да, — ответил Джон и смутился, ему вдруг стало неловко перед недавними товарищами по несчастью.
— Я раз за тебя, — хлопнул его по плечу Александр. — Надо же, как быстро. Если честно то я тоже сомневался, что выкуп возможен, но вот теперь ты наглядный пример.
— Я попрощаться зашел, — сказал Джон.
— И тебе разрешили? — удивленно спросил Себастьян.
— Да, — смутился Джон. — Вообще то я не только за этим зашел. Я хотел немного денег за Себастьяна отдать. Алекс, ты прости, но ты из богатой семьи, тебя выкупят…
— Я все понимаю, — прервал его Александр.
— Джон, я даже не знаю как тебя благодарить, — тихо сказал Себастьян.
— Не за что меня благодарить, — вздохнул Джон. — Хозяйка денег оставить не разрешила.
— Почему? — удивленно в один голос спросили Алекс и Себастьян.
— Потому что Себастьян лучший раб ее гарема, и она не хочет, чтобы он выкупался быстрее.
— Все равно спасибо, — совсем грустно сказал Себастьян. — Ты настоящий друг, Джон.
— Себ, ты не отчаивайся, — стараясь утешить его, сказал Джон. — Она сказала, что не будет мешать тебе выкупиться, просто не хочет, чтобы это произошло раньше.
— Наверное, я должен гордиться, — грустно сказал Себастьян. — Лучший раб гарема.
— Себастьян, — одновременно сказали Джон и Александр.
— Ладно, ребята, простите меня, — тряхнул головой мужчина. — Развел нюни как ребенок. Ну подумаешь, еще год, мне все равно спешить некуда. Джон, я очень за тебя рад, правда. Завидую, но рад.
— Хочешь я найду твоих родных и начищу им морды? — предложил Джон.
— Хочу, — вдруг кивнул Себастьян. — Знаешь, я хоть и грожусь все время, что сделаю это сам, когда освобожусь, но боюсь мне все равно смелости не хватит.
— Договорились, — хлопнул приятеля по плечу Джон. — Адрес я помню, как только со срочными делами разберусь, сразу займусь твоей родней.
Джон уезжал из Предрайских Кущ со странным ощущением. Он как будто оставлял здесь частицу себя. Это было странно, он Джон Смит, человек который не привык, кому бы то ни было бесприкасловно подчиняться, понимал, что это место навсегда останется у него в памяти. И не потому, что он будет видеть в страшных снах время своего рабства, а потому что это место ему нравилось. Нет, быть рабом ему было очень неприятно, но он впервые в жизни нормально общался с человеком, принадлежащим совершенно к другому миру. Ему нравился Себастьян и Джон поклялся себе, что обязательно выполнит обещание данное другу. Раньше, в его прежней жизни, таких как Себастьян, мягких и незлобивых, он презирал. Презирал он и амазонок, но Хьяра совершенно перевернула его взгляд на них. Да, ее нельзя было назвать женственной, но она была Женщиной. Он был влюблен в нее и не отрицал этого даже для самого себя. Она была сильной, но какой-то очень мудрой и спокойной. Джону встречались такие женщины, но обычно они были уже в очень преклонном возрасте. Хьяра же сочетала в себе ум, красоту и силу, будь она обычной женщиной, Джон приложил бы массу усилий, чтобы завоевать ее. Хотя, живи она в другом месте, это была бы другая девушка, а не Хьяра.
Исламабад был большим торговым городом, в его порт ежедневно заходили десятки судов из разных стран мира. Предрайских амазонок здесь хорошо знали и уважали. Цепляться к ним решались только по незнанию заезжие гости, но женщины довольно быстро и доходчиво отбивали такие желания.
Уважая традиции города, Хьяра шла, закрыв лицо отрезом чалмы. В Исламабаде царил суровый патриархат, женщин за людей здесь не считали, ну, для Предрайских амазонок, конечно, делалось исключение, хотя их не считали за женщин. Женщина не имела права появиться на улице одна и с открытым лицом. Жен мужчины Исламабада могли иметь сколько угодно, ограничений не было, были бы деньги, чтобы платить калым. С Предрайскими Кущами Исламабад связывали давние торговые связи, и портить отношения с представительницами этой страны было чревато. Во-первых, они могли начистить обидчику рожу самостоятельно, а во вторых, султан Исламабада почти всегда в споре занимал сторону амазонок, дабы не оставить страну без такого выгодного сухопутного пути.
Хьяра шла на рынок, чтобы сделать необходимые закупки.
— О, достопочтеннейшая, — склонился перед ней Хасан: — Рад приветствовать вас. Да будут благосклонны к вам боги.
— Приветствую тебя, Хасан, — слегка поклонилась девушка, коснувшись ладонью лба и груди.
— Прошу Ваше Высочество почтить меня честью и зайти в эту скромную лавку, — Хасан отошел в сторону, и, склонившись, жестом пригласил девушку войти.
— У тебя и здесь лавки есть? — удивилась Хьяра, заходя в прохладное помещение магазина.
— У Хасана большая семья, — ответил торговец, прикрывая дверь, чтобы драгоценная прохлада не была вытеснена горячим воздухом с улицы: — А за свою семью я головой ручаюсь. Вот посмотрите, госпожа, ткани: шелк, лен, шерсть. Все что угодно моей госпоже. Или вот ковры, самые разнообразные, хотите шелковые, хотите шерстяные.
— Мне не нужны ковры, — перебирая шелк, сказала Хьяра.
— Отличная ткань, — сразу отойдя от ковров, затараторил Хасан. — Нежная, тонкая, очень вам к лицу, лучше ткани вам не найти. И для вас совсем не дорого.
Хьяру всегда раздражало подобное словоблудие купцов, кроме того, она прекрасно знала цену этому "И для вас совсем не дорого".
— Мне нужна не столько ткань, сколько одежда, — сказала девушка.
— Как пожелаете, — кивнул торговец, слегка разведя руками. — Вы только выберите ткань и расскажите, что хотите получить в итоге, и все будет сделано в лучшем виде. Я сейчас позову свою невестку, и она все для вас сделает.
Не поворачиваясь к девушке спиной Хасан попятился к внутренней двери и кого-то крикнул, на его зов вышла грузная женщина с головы до пят укутанная в пестрые одежды. Женщина молча поклонилась Хьяре. Девушка указала на ткани и нарисовала костюмы, которые хотела получить в итоге. Женщина внимательно слушала и молча кивала. Молча же она сняла с девушки мерки. Отдельно Хьяра отобрала ткани, которые надо было доставить к ее каравану.
— Сколько все это мне будет стоить? — спросила Хьяра.
Женщина не ответила, а лишь подняла глаза на Хасана, все время стоявшего немного в стороне.
— За все семьсот золотых, — живо ответил Хасан, жестом велев своей невестке уйти, но, заметив нахмуренные брови Хьяры, тут же добавил: — Но исключительно для вас, из-за моего глубочайшего уважения к Вашему Высочеству, пятьсот золотых.
— Я дам тебе триста, — сказала девушка: — И чтобы к концу недели все было готово.
— Триста за такие шикарные ткани, — застонал, заломив руки, торговец. — Триста золотых за замечательную работу, — и он схватился за сердце.
— Хасан, — оборвала его стенания девушка: — Я знаю, сколько стоит эта работа и эти ткани, я и так переплачиваю и поэтому не дам ни гроша больше. Но если ты недоволен, я поищу другого портного.