Часть 1. Нью-Йорк
— Fucking shit! — пожилой мужчина в строгом костюме и шофёрской фуражке, сидящий за рулём тёмного представительского «Лексуса», грязно выругался и выбросил через приоткрытое окно недокуренную сигарету. — God, please, not again!
Несмотря на заливающий лобовое стекло автомобиля дождь, шофёру был прекрасно виден высокий мужчина, выходящий в эту самую минуту через широченные раздвижные двери зала прибытий и ожиданий. Тот пристально оглядывался по сторонам, словно выискивая кого-то в толпе, и даже с такого расстояния было заметно, как играют желваки на его скулах. Он был мрачен, зол и, самое главное — он был один.
Опять один.
За последние полгода это был уже пятый раз, что Джеймс привозил его в Нью-Йоркский аэропорт имени Джона Кеннеди к чёртову рейсу из далёкой Москвы. И в пятый раз Рональд возвращался один.
Джеймс аккуратно тронулся с места и посигналил, обращая на себя внимание мужчины. Тот не стал дожидаться, а двинулся ему навстречу прямо через поток машин, полностью игнорируя и летящую из-под колёс грязь, и дождь, и зажатый в подмышке зонт. «Хана костюму», — подумал Джеймс, тормозя и приоткрывая переднюю пассажирскую дверь.
Рональд был единственным из всех его пассажиров, кто неизменно садился рядом с шофёром, напрочь игнорируя деловой этикет и принятые нормы поведения. Может, потому что знал его ещё с детства? Тогда вместо высокого офисного здания из стекла и бетона в центре Манхеттена Джеймс возил его в школу. Потом в университет. Потом встречал вот так же в аэропорту, когда молодой хозяин возвращался домой из туманной и дождливой Англии, где получал второе высшее образование. Мальчик в буквальном смысле слова рос у него на глазах. И Джеймс привык относиться к нему по-родственному. Может, и не как к сыну, но как к племяннику уж точно. Потому-то сердце и щемило при виде его в таком состоянии: потерянного, злого, не находящего себе места.
— Опять не прилетел? — озвучил он очевидное.
— Почему не прилетел? Прилетел! — Рональд стряхнул воду с копны тёмных волос и пробурчал: — Я его просто в карман спрятал, чтобы тебя позлить. А так, прилетел, конечно.
— Может, он всё-таки не получил билет? Бывает же так…
— Ну конечно же! — со злой весёлостью согласился Рональд. — И в прошлый раз не получил. И в позапрошлый… Джеймс, прелесть электронных билетов не только в экономии времени. Их ещё можно переслать по электронной почте и потребовать целую кучу всевозможных подтверждений: о доставке мейла адресату, о его прочтении, об удалении. Даже о раскрытии или скачивании прикреплённых файлов. Современные технологии — это тебе не почтовые голуби позапрошлого века. Всё он получил, скотина…
— Ну, значит, не хочет ехать.
— Да ладно! Правда, что ли? Надо же, сам-то я и не догадывался.
— Не язви! — одёрнул его Джеймс. — Просто я не могу уже видеть тебя таким. Ты же ни о чём, кроме этого чёртова русского, не думаешь. Да и с ним тоже… Эх! — махнул он рукой.
— Что «эх»? Давай уже, договаривай.
— Да то. Упёрся ты, Рон, как баран. Ведь понял уже, что не собирается он принимать твоё приглашение. Зачем тогда унижаешься, продолжаешь биться лбом в одну и ту же стену?
— А что ты предлагаешь? Поискать другую стену? Самому за ним лететь? Связанным в багаже привезти? На таможне оформлять будем как русский сувенир?
— Да на кой он тебе сдался вообще?
— Хороший вопрос, Джеймс. Своевременный. Вот в данный конкретный момент у меня просто руки чешутся прибить этого сучонка!
— Рон?!
— Vot blyadstvo! — Рональд выплюнул что-то явно ругательное на незнакомом шофёру языке, с силой потёр ладонями лицо и попросил: — Дай сигарету? Свои я все в терминале скурил.
— В отделении для документов посмотри, там твоя старая пачка должна валяться. Так что с москвичом-то? Специалистов по русскому как грибов после дождя, выбирай любого. Почему свет клином сошёлся именно на этом переводчике?
— Джеймс, не лезь в душу, а? Я сам-то толком… — мужчина неожиданно замер с так и не прикуренной сигаретой в пальцах; злость и тоску в его глазах уверенно вытеснял какой-то маниакальный огонёк надежды. — Джеймс, ты просто гений! Нет, ты больше, чем гений! На этой неделе ты мой бог!
— Рон? Ты меня пугаешь…
— Да нет, правда! Вот же оно… Ну вот же! Давай в офис! Давай, давай, быстрее! Я собираюсь кое-что прикупить в России. И тогда эта скотина уже точно не отвертится!
Часть 2. Москва, две недели спустя
Антон Бродский таращился на разложенные перед ним листы дорогой гербовой бумаги и делал тщетные попытки заставить свой мозг собраться и осмыслить изложенное в них. Мозг зверски сопротивлялся и не шёл на контакт. В конце концов, отчаявшись добиться послушания от собственных извилин, он вытащил мобильный телефон и, набрав по памяти номер, попросил:
— Славик, ты не мог бы зайти?
— У меня тут японцы…
— К чёрту японцев. Слав, прямо сейчас.
Через десять минут они таращились на бумаги вместе: Антон Бродский — официальный хозяин одного из многочисленных агентств Москвы, специализирующихся на переводах деловой документации, и Ярослав Беленький — его друг детства, сосед, однокашник, одноклассник, собутыльник, сокурсник и, по совместительству, совладелец тридцати процентов агентства.
— Тоша, это что? — Ярослав оторвал взгляд от бумаг и в недоумении уставился на ошарашенного мужчину напротив. В мутно-серых глазах того читались те же эмоции, многократно умноженные.
— Да я сам охренел, Славка. Потому тебя и позвал. Думал, может, я чего не так понял?..
— Чего уж тут непонятного? — осторожно взяв бумагу двумя пальцами, он зачем-то понюхал её, приподнял на уровень глаз, проверил на просвет, снова понюхал и постановил: — Нас, кажется, купили.
— Получается, что да.
— Но как так-то? И кто? Да и зачем?
— Ты лучше спроси, за сколько.
— За сколько? — послушно повторил за ним Ярослав.
Антон придвинул к себе клавиатуру, открыл страницу с данными банковского счёта и, повернув экран к Беленькому, молча ткнул пальцем в одну из строк.
— Ох ты ж твою мать!.. — Ярослав вскочил со стула и начал наяривать круги по кабинету. — Это же во сколько?.. Раза в два больше, чем оно стоит?
— Почти в три.
— Твою мать!.. — повторился приятель. — А кто сделку-то подписал? Отец?
— Ну, а кто ещё?
— Он же говорил, что агентство твоё! Что он не будет вмешиваться!
— Говорил. Но в три раза… Отец, кстати, ни копейки не взял. Сказал, мы давно отработали и это всё наше.
— Наше?
— Белый, тебе на радостях память отбило? Про свои тридцать процентов ещё помнишь? Напоминаю, что в учредительных документах ты отказался от права голоса, а не доли в прибыли. Я бы на твоём месте проверил банковский счёт.
— А ну, подвинься, — Слава, подскочив к столу, отпихнул Антона в сторону и поднял нужный сайт. — Мать твою… — в который раз ошарашенно протянул он, уставившись на цифру в углу экрана. — Тош, мы миллионеры. Нет, ты понимаешь? Я миллионер. Ты миллионер. Миллионеры, мать его. Кто бы мог подумать…
— Ну да. Чёрт, я себя Золушкой чувствую. Это же даже не экзит, а какой-то день открытых дверей в казино. Белый, ты когда-нибудь слышал, чтобы агенство переводов делало экзит?
— Ну мало ли, зачем мы понадобились этим… А кто купил-то, кстати?
— Какой-то мистер Рональд Клейр. Тебе это имя о чём-то говорит? Может, бывший клиент?
— Первый раз слышу.
— И я тоже. Ну вот скажи мне, пожалуйста, кто платит за обычную контору переводчиков — пускай и с репутацией, наработанной клиентурой и связями моего папаши, — почти два миллиона зелёными? Кстати, это не поглощение — ни закрывать нас, ни увольнять тебя или меня этот мистер Клейр не собирается. Надо будет только слетать к нему познакомиться, отчитаться, согласовать дальнейшие действия.
— Ты полетишь?
— Ну да. Я же занимался всей административной работой и финансами. Не думаю, что твои японцы его интересуют больше, чем состояние счетов или квалификация наших переводчиков. К тому же, мне жутко любопытно взглянуть на этого гения от капитализма. Я, кстати, попросил навести справки, — успокоившись немного, Антон перестал вставлять через слово мать-перемать и вновь стал похож на того уверенного интеллигентного молодого человека, каким его знало большинство знакомых. — А, вот и оно! — он открыл только что пришедшее электронное письмо и, подвинувшись немного, чтобы не закрывать Ярославу экран, принялся читать:
— Итак. Рональд Клейр, сорок два года, «Клейр Индастриалс»… Круто. Миллиардер, чё. Потомственный, к тому же. Так… Главные офисы в Штатах и Великобритании, филиалы… хм, проще сказать, где нет. Верфи, заводы, биотехнологии, коммерческий телеканал, гостиничный бизнес… Разносторонний дядечка. Мы ему нафига?
— Может, на российский рынок решил расширяться?
— Может… А, нет. Вот же, смотри — во Владике верфь и в Питере представительство.
— Не туда смотришь, — внезапно севшим голосом позвал его друг и ткнул пальцем в последнюю часть анкеты. Там одним им известный хакер скинул пачку фотографий и неофициальные данные со взломанных им сайтов, почты и бог знает откуда ещё. — Читай: «В некоторых социальных сетях имеет фейковый профиль под именем Рон Смит». Тоша, пожалуйста, открой фото, посмотри на него и скажи мне, что это просто совпадение.
— Какое совпадение, Славка, ты о чём? — нарочито удивлённо протянул Антон, но рука, потянувшаяся к мышке, заметно дрожала. По щелчку развернулось изображение породистого темноволосого мужчины средних лет, прячущего усмешку в уголках тонких губ. Бродский молча смотрел на экран минуту, полторы, две и внезапно опять сорвался: — Сука! Вот же ж сука! «Клейр Индастриалс»! Скромненько, бл@, но со вкусом!
— Антон, — Ярослав встал с подлокотника его кресла и навис над приятелем. — Ничего рассказать не хочешь?
— И о чём, по-твоему, я должен рассказать?
— Например, расскажи мне о трёх билетах до Нью-Йорка, которые тебе присылал некий Рон Смит, внезапно оказавшийся Клейром. Или о том, почему каждый раз после этого ты так напивался, что мне приходилось применять шокотерапию в виде мордобития и ледяного душа, чтобы привести тебя в чувства? Я не спрашивал раньше, ждал, пока сам захочешь поговорить. Тебе не кажется, что время пришло? Или вот ещё такой вопрос: за каким чёртом ты настолько понадобился господину наследнику миллиардной империи? Ведь ясно же, что два миллиона долларов он выкинул не на нашу шарашкину контору, а на тебя лично. За что он платит? Что ему надо? Почку? Почка не стоит два милли…
— Пять, — еле слышно выдавил Антон.
— Что пять?
— Билетов, Белый, было пять, а не три.
— Да откуда у тебя вообще такие знакомства? — взорвался Ярослав. — Где вы сдыбались с этим американцем? Чего ему надо?
— Вот чёрт, — Антон прикрыл веки, тяжело вздохнул и решился: — Помнишь Дениса?
— Дениса?
— Домашнего переводчика той мюнхенской фирмы с лифтами?
— Этого пустоголового альфонса, по которому ты сох несколько месяцев назад?
— Ты знал?! — Антон ошарашенно распахнул глаза.
— Что я знал? Что пидорок этот лёгкой жизни ищет, что ты совсем мозгами тронулся и спонсировать его собирался или что ты гей?
— Третье.
— Ну, знал, — Ярослав пожал плечами и слегка скривил губы, мол, что тут знать-то?
— Давно? — Антон в недоумении уставился на приятеля.
— С института ещё. А что?
— А почему мне ничего не сказал?
— А ты почему? Ты молчал, ну и я молчал. Твоя же тайна, а не моя.
— Ну… Тоже верно, — надо же, он так переживал, что Славка узнает, а всё оказалось настолько просто. — Значит, Денис…
Часть 3. Москва. Полгода назад
— Тоша, ну пожалуйста! Что мне сделать, чтобы ты согласился? Хочешь, буду умолять? Ты же не бросишь меня в беде, правда?
— Какая беда, Дэн? Что ты придумываешь? — Антон в недоумении уставился на ладного ухоженого блондина, нервно курящего на его кухне. — Честное слово, ты делаешь из мухи слона. Скажи ему: «Спасибо, дядя, но нихт», и всё.
— Нифига себе «всё»! Ты себе представляешь вообще, как это со стороны будет выглядеть?
— Да никак это не будет выглядеть. Житейское дело, не думаю, что простой отказ его обидит. А даже если и…
— При чём тут он? — перебил Денис. — Мне на этого хмыря вообще посрать. Пусть думает, что хочет. Но у меня, если ты не заметил, парень есть.
— Ты из-за меня так переживаешь? — Антон фыркнул и потянулся, чтобы обнять. — Денис, послушай, я ничего такого не…
— А ты тут при чём?!
— Так… Не понял.
— В смысле… Ну, я не то имел в виду, — вид у Дениса мгновенно стал каким-то виноватым.
— Ты же говорил, что с Генрихом покончено.
— Да. То есть… То есть да, конечно. Просто, понимаешь, мы не успели это всё обсудить. А сейчас Генрих не в России, а по телефону такие вещи не сообщают.
— Но ты собираешься сказать ему?
— Конечно, Тоша! Я люблю тебя. Просто… Ну, просто нужно найти подходящее время. И последнее, что нам, — выделил он голосом это «нам», — сейчас нужно — скандал. Ты же знаешь, какой Генрих ревнивый.
— Откуда бы я это знал? — поразился Антон. — Да и какое мне, собственно, дело? Всё равно же он узнает.
— Тебе, возможно, дела никакого, а вот мне очень даже может встать поперёк горла, — рыкнул Денис, но тут же снова растянул губы в заискивающей улыбке, обнял за пояс и, коснувшись шеи лёгким поцелуем, попросил: — Тош, ну хватит ссориться. Ты мне поможешь?
— Если честно, я так и не понял, в чём проблема и какого рода помощь тебе нужна, — Антон всё никак не мог отделаться от ощущения, что его водят за нос, а потому продолжал злиться. А это, признаться, становилось несколько затруднительным, учитывая, что ласки Дениса перерастали во всё более откровенные.
— Нельзя, — руки скользнули под футболку, — чтобы Генрих понял, — лёгкие, дразнящие касания, — что этот мужик прилетел ко мне.
— Так значит, он всё же прилетел к тебе?
— М-м-м… — Антон остановил попытку опуститься на колени и заставил смотреть себе в глаза. — Я не думал, что всё так получится. Это была просто… игра.
— Какая игра, ты о чём?
— Блин, ну не знал же я, что он припрётся! — вырвался Денис и, отойдя к окну, снова закурил. — Это было ещё до тебя. Почти. Он соврал, я соврал — какая теперь разница?
Антон чувствовал, что вот-вот сорвётся. Мало ему полной двусмысленности и откровенно «попахивающей» ситуации с бывшим — бывшим ли? — Дениса. Он прекрасно отдавал себе отчёт, что Генрих был не просто любовником. Он и сам дал понять, что готов взять на себя заботу о материальном благополучии в их паре. И Денис вроде бы согласился. Но от папика своего пока что не ушёл, объясняя нежеланием расставаться по телефону. Учитывая, что большую часть времени Генрих проводил дома — в Германии, — ждать можно было до второго пришествия. А тут ещё этот американец!
— Ещё раз и, пожалуйста, спокойно, — обречённо вздохнув, попросил он, — кто, кому и о чём врал?
— Господи… Да тривиально же всё. Познакомились в интернете. Я ему про Глинку и загадочность русской души, он мне про индекс Доу-Джонса. Он ожидал увидеть скромного и мечтательного скрипача, я — преуспевающего банкира. Обломались оба, конец истории.
— Ясно, — скрипнул зубами Антон. — Когда, говоришь, вы познакомились?
— До тебя.
— А конкретнее?
— Антон, что ты хочешь от меня услышать? Сейчас я с тобой. Этого недостаточно?
— Ладно, что конкретно ты от меня хочешь?
— У мужика этого билет обратный только через две недели. И ты в жизни не догадаешься, где он рассчитывал жить.
— У тебя, что ли?
— Прикинь.
— И в чём проблема? У тебя пустая квартира. Дай ему перекантоваться, а сам у меня поживи.
— Антон, ты соображаешь, что говоришь? — Денис даже дымом поперхнулся от возмущения. — Как ты себе это представляешь вообще? Я две недели буду шляться неизвестно где, более того — в моей квартире нарисуется какой-то левый мужик, и Генриху, по-твоему, никто не накапает?! Ты помнишь, что за эту халупу, вообще-то, он платит?
— Хорошо, пусть едет в гостиницу, — не было никаких сил спорить о том, что студия в жилом комплексе «Эдельвейс» — не халупа, или напоминать, что купил её Генрих совсем недавно, и уж коль адрес был американцу известен, значит, Денис «играл» с ним одновременно с Антоном, а не задолго до их знакомства, как утверждал.
— У него денег нет. Я же говорил — не банкиром оказался. Всех достоинств — пиндосский паспорт.