В районе, где он остался, было уже почти тихо, стрельба откатилась в сторону южной окраины, и там не умолкала, слилась в сплошной перестук.
- Господи, где они? - повторил Уилф. Неподалёку фонтанировала высоченной струёй срезанная пожарная колонка, вода текла по канаве через кусты, в которых он лежал, сплошным чистым потоком, и мальчишка вдруг ощутил, что внутри у него всё горит от жажды. Чуть подавшись вперёд на локтях и не выпуская оружие из руки, он опустил лицо в холодную воду и пил, пока его не вырвало. Он подождал, пока вода снесёт блевотину, напился снова и снарядил магазин - после этого патрон в сумке осталось мало, едва десяток. Подумал, что надо идти домой, что уже поздно - и помотал головой яростно, чтобы вытряхнуть эту мысль, пока она не проела мозг.
Шум, поднявший в конце улицы, в темноте, заставил Уилфа напрячься и замереть. Фонари не горели, кроме одного, над выбитой дверью магазина, возле которого била колонка - и мальчишка не сводил глаз с улицы, откуда приближался шум.
Его источник стал ясен очень быстро.
Появилась группа негров. Их было штук сто, нет, не группа - толпа, воющая и улюлюкающая. Кое-кто нёс факелы, и отсветы багрового пламени делали их лица и движения лицами и движениями чудовищ из фильма ужасов. Даже трудно было поверить, что они реальны. Но от киношных чудовищ негров отличало то, что все в толпе были вооружены с головы до ног, всем, чем угодно - от дробовиков до пулемётов. То и дело раздавалась пальба - идущие стреляли без разбора по окнам домов. Уилф поймал себя на том, что выискивает в толпе знакомые лица афроамериканцев - отцов соучеников, вообще жителей Талахасси. Но знакомых лиц там не было. Там вообще не было лиц.
Только морды.
В центре толпы переваливался здоровенный джип - со спешно срезанной крышей, с установленным сзади шестиствольным "минимагом". На передке джипа на четвереньках стояла, уронив голову (волосы закрывали лицо) привязанная и подпёртая какими-то деревяшками белая женщина или девушка - голая и окровавленная. Всё её тело моталось на верёвках и распорках в такт толчкам джипа, и Уилф понадеялся, что она мертва.
Опираясь на шестистволку, в джипе стоял гориллоподобный низколобый гигант с вывернутыми алыми губами и плоским широким носом, в белой водолазке, перечёркнутой патронными лентами. Пулемёт, который он держал стволом вверх и прикладом в плечо, казался в лапе негра детской китайской игрушкой. На груди, запачкав белое кровью, висела связка каких-то предметов - Уилф не сразу сообразил, что это человеческие уши.
За толпой двигались - так же медленно - три армейских грузовика. Джип проехал к стене какого-то магазинчика и остановился, развернувшись. Негры образовали кольцо посреди улицы - плотное и широкое. В него въехали все грузовики. Борт одного откинулся изнутри - и под воющий смех и вопли из него кто-то невидимый стал выбрасывать, нет - выгребать...
Уилф вцепился зубами в пальцы.
Это были головы. Много-много голов белых. Женские, мужские, детские головы - они тяжело падали (бесшумно в рёве толпы) и катились в стороны. Тем временем у двух других грузовиков тоже откинулись борта - иоттуда начали выбрасывать живых детей.
Тут не было никого старше восьми-десяти лет. Полураздетые или совсем раздетые, они вылетали наружу - некоторые (в основном девочки, но и несколько мальчишек - у всех у них были окровавлены ноги) не могли подняться; другие наоборот - вскакивали и пытались проскочить в толпу, но их отбрасывали с руганью и смехом; третьи жались друг к другу. Почти все кричали - в основном бессмысленно и жутко, но тут и там прорезались тонкие истошные голоса, звавшие маму. Уилф видел, как один из негров, подобрав женскую голову, вытащил в сторону какого-то мальчика и стал тыкать ему в лицо раздвинутыми в оскале губами головы. Мальчишка даже не кричал, а потом перестал и уворачиваться - в свете факелов его голова блеснула мгновенно покрывшим её серебром, он мешком повис в руках негра. "Господи, - подумал Уилф, - господи святый, пусть это будет разрыв сердца..."
Негр бросил голову, схватил мальчишку за ноги и, раскрутив, как молот для броска, метнул его в стену дома.
То, что началось потом, Уилф просто не мог воспринять. Выскакивавшие из толпы негры точно так же хватали детей за ноги и швыряли их вдоль по улице. Тут же с гоготом замеряли дальность броска шагами, спорили и, кажется, заключали пари. Десятка два развлекались иначе - оттащили в сторону шестерых девочек и принялись насиловать их прямо на глазах у остальной стаи - той её части, что не была увлечена соревнованием. Около первого грузовика четверых мальчишек постарше, тыча им в спины и ягодицы факелами, заставили драться друг с другом голыми руками - видимо, насмерть, туда Уилф совсем не мог смотреть.
Потом он увидел подростка-негра. Своего ровесника. Сидя на подножке грузовика, он увлечённо перебирал мобильники. Много, десятки мобильников, которые вывалил к ногам из какого-то ящика. Некоторые отбрасывал, другие... Уилф не верил глазам. Негритёнок нанизывал их на шнурок и вешал на шею, как ожерелье. По временам отвлекался, нажимал на кнопки, то ли во что-то играл, то ли проверял функции...
Они же не работают, подумал Уилф и ясно почувствовал, что сходит с ума. Но не смотреть не мог. Он должен был смотреть и запоминать, чтобы потом - если будет какое-то потом - никто не мог сказать:они тоже люди. Никто. Никогда не мог сказать.
Вопль губастого гиганта, наблюдавшего из джипа, прервал страшную вакханалию. Что кричит их... вождь? шаман? кто? - Уилф не мог разобрать, это был чудовищный "эбоникс" (1.). Но детей - тех, кто был жив - стали сгонять и строить в шеренгу на коленях.
1. "Язык" североамериканских негров на основе американского варианта английского. Изобилует жаргонизмами, нецензурной бранью, строится с нарочитым пренебрежением к классическому английскому языку. Крайне беден, дополняется жестикуляцией.
Из толпы вышли двое здоровяков с бейсбольными битами. Встав с двух концов дрожащей и плачущей шеренги, они чего-то ждали.
Гигант опять завопил и ударил себя в грудь кулаком. Его ритмичные вопли подхватила вся толпа - вскидывая руки и притопывая. И тогда...
Уилф грыз себе пальцы. Во рту был вкус крови, и он перестал это делать, потому что пальцы были нужны, чтобы стрелять.
Взмахивая бейсбольными битами, негры стали, продвигаясь по шеренге, дробить головы детей - ударами в затылок. Позади них оставались корчащиеся тела; кое-кто пытался ползти. Несколько ребятишек, вскочив, снова бросились бежать и потонули в толпе - через минуту Уилф увидел, как одного из них - извивающегося и истошно кричащего - вскинули над толпой на руках и с размаху насадили животом на штырь магазинной вывески сбоку от колонки. Ребёнок перестал кричать, но продолжал крутиться, дёргаться и никак не затихал.
Уилф уткнулся лицом в землю и закрыл уши руками. От земли пахло сыростью и травой, и мальчишка вцепился в неё широко открытым ртом...
* * *
Было уже под утро, когда Уилф кое-как добрался до старых складов. Он пробирался именно туда, чтобы отдохнуть. В его прошлой детской памяти старые склады были огромными пустыми помещениями с массой укромных закоулков, в которых было здорово играть, ну а сейчас - сейчас можно было отсидеться и перележать. Он еле тащил ноги и с трудом заставлял себя не думать о виденном.
Мальчишка не мог себе представить, что ждёт его на складах.
О том, что и тут всё плохо, он стал подозревать, когда увидел прямо около въезда две сожжённые машины - гражданский грузовик и полицейский форд. Трое полицейских - в окровавленной форме, буквально изодранные в клочья пулями - лежали чуть в стороне от въезда кучей, с полдюжины негров валялись с другой стороны въезда.
Потом он почуялзапах. Запах бойни. И приостановился, но всё-таки пошёл дальше - к распахнутым настежь большим воротам.
Свет каким-то чудом работающего прожектора падал снаружи в большие, закрытые частой решёткой окна. Старые склады были большими, когда-то тут располагались железнодорожные пакгаузы, сохранились даже рельсы, хотя поезда не ходили в Талахасси аж с 2006 года. Но теперь рельсов не было видно. Пол складов был завален трупами - трупами почти сплошь детей и подростков. Лужи крови стояли на прочном полу, им некуда было впитаться, они чернели, как смоляные. Запах ударил по Уилфу, как молот - но потом почти сразу перестал ощущаться. И почему-то совсем не было страха. Может быть, потому, что он не видел, как умирали тут, а просто трупы уже не пугали. Держа винтовку в левой руке, мальчишка пошёл среди трупов - и почти сразу споткнулся. Он узнал Эдди Картера. Узнал с трудом, потому что Эдди был уже не рыжим, а абсолютно седым. И безруким - вместо рук были какие-то скрученные проволокой чёрные сучья. Рядом лежала Присси Кларк, капитан команды болельщиц - совершенно голая, привязанная к рельсам и сплошь залитая кровью. Горло девушки было перерезано, живот вспорот, выпотрошен и набит дерьмом.
Потом он узнал ещё нескольких ребят и девчонок из своего класса. Было и ещё очень много незнакомых, и среди них - не американцы. Уилф сам не понял, как это определил - эти ребята лежали вместе с его соотечественниками и ничем от них не отличались. И всё-таки это былинеамериканцы.
Русские, подумал Уилф. Винс говорил про то, что их привезли в склады. Это русские, вот кто это. Видимо, русских отсюда и не стали вывозить.
Русские ребята и одноклассники Уилфа лежали вместе. И Уилф вдруг понял, что между ними нет никакого различия. Он сам их отличал неясно как, а сохранившаяся одежда, лица, цвет кожи, цвет мёртвых глаз, сложение - всё это было неотличимо.
Сына миссис о'Лири, американского солдата, убили русские. Где-то там, далеко - всплыло название: "Новоподклетное". Но саму миссис о'Лири сегодня убили не русские. И этих русских детей убили не американцы.
А кто? Разве эти негры не американцы? Афроамериканцы?
Нет.Не американцы. Американцы не могли сделатьвот это. Не могли.
А кто послал Тома в Россию? Почему его не было дома, когда его мать убили те, кого он и она считали своими соотечественниками? Почему нет дома отца самого Уилфа?
- Произошла большая ошибка, - задумчиво сказал Уилф. И решил лечь прямо тут, на полу среди трупов - и умереть. Мысль принесла облегчение, настолько сильное, что ноги Уилфа подкосились...
Он не сделал этого, не лёг и не умер, потому что ощутил присутствие живого человека. А в следующий миг в бездушном мёртвом свете прожектора Уилф увидел этого самого человека.
Человек целился в него, Уилфа. Человек, не негр - из карабина, армейского карабина. Точно в грудь. Карабин был вторым, что Уилф увидел после силуэта. А потом он различил, что это мальчишка. Примерно его лет, пониже, но богаче - он был в испачканной майке, кроссовках и грязных джинсах, а не в драной пижаме и босиком, как сам Уилф.
- Не стреляй, - сказал Уилф. Он не испугался, он даже был, пожалуй, не против того, чтобы этот парень его убил, потому что жить было невыносимо тяжело. Но где-то в этом мире были ещё - не могли не быть - мама и Винс. Он сейчас вспомнил про них и передумал умирать. Отец бы его не понял, оставь он маму и братишку одних среди этого ужаса.
- Ты кто? - карабин в руках парня не вздрагивал, шевелились только губы. Слова были произнесены с акцентом, и Уилф понял, что это русский. Это была дичайшая ирония судьбы - среди войны с неграми на американской земле в него, Уилфа Матмена, целился из американского карабина привезённый сюда из России русский мальчишка.
- Уилф, - ответил он, даже не делая попытки вскинуть своё оружие.
- Ты чего тут делаешь? - русский говорил бегло.
- Тут мои одноклассники, - кивнул Уилф на трупы. Русский вдруг ненормально хихикнул:
- А, чёрт. Смешно... - он чуть опустил ствол. - Полицаи нас выпустить хотели, но не успели, негры появились.
Уилф кивнул - вот откуда эти трупы у въезда...
- Меня Денис зовут, - сообщил между тем русский. - Иверцев. У тебя поесть нечего?
- Не, - мотнул головой Уилф. - А ты откуда оружие взял?
- Я там спрятался, - русский мотнул головой. - Там колодец такой... Один чёрный уже напоследок туда сунулся, я его и успокоил... Его и искать никто не стал, они все обдолбанные были, кумар стоял до крыши... - лицо русского дёрнулось. - Они сперва наших убили, а потом уже ваших пригнали, и тоже... Ты что делать собираешься?
- Маму и брата искать, - сказал Уилф.
- Обувку надо найти, тут её много. И куртку, - сказал русский, и Уилф сжался внутри, но потом перевёл дух и кивнул:
- Я найду... Карабин-то опусти.
- Угу, - русский опустил оружие, подумал о чём-то, качая тонким стволом. - Слушай, я с тобой пойду. Я тут всё равно ничего не знаю. Что у вас произошло, я и то не понял. Это банда какая-то, что ли?
- Хуже, - Уилф помотал головой. - Война. Гр... - он запнулся, однако договорил: - Гражданская война. У нас гражданская война.
Русский присвистнул. И вдруг сказал:
- Ну вообще гражданская - это когда люди одной нации друг с другом машутся. А тут у вас скорей обезьяны взбесились. Куда вы полезли вообще к нам, если у самих... - он махнул рукой.
Уилфу было уже всё равно. Ноги совсем не держали его, и он всё-таки начал падать. Наверное, даже потерял сознание, потому что следующее, что осознал - русский ведёт его куда-то, поддерживая. А потом русский помог ему лечь на что-то восхитительно мягкое. И больше Уилф ничего не ощущал и не помнил.
3 глава.
СМЕРТИ НЕТ, УИЛФ.
Горят города, и ребята лежат
В пыли и каменной крошке...
В.Крапивин. "Серёжка, не падай..."
Прыгая с обломка на обломок, двое мальчишек в собраной "с бору по сосенке" грязной камуфлированной форме и джинсах перебежали через улицу, синхронно прыгнули за угол полуразрушенного здания. На секунду улицу буквально заполнила лавина огня из десятка стволов, но подростков надёжно прикрывала тройная кладка.
Один из них - с самодельной сумкой-упаковкой из трёх М72А3 за плечами и карабином М655 в руках - подмигнул своему товарищу, вооружённому СКС с ортопедическим прикладом и тридцатизарядным магазином, пистолетом в открытой кобуре на бедре и висящим на спине - на ремне-патронташе - пистолетом-гранатомётом "хеклер-кох".
- Живы пока? - спросил он по-английски с сильным акцентом.
- Пока живы, - откликнулся тот, держа карабин наперевес. - Куда теперь-то, Дэни?
- Погоди, Уилф, - откликнулся первый...
...Уилф изменился разительно за прошедшие с начала боёв полтора месяца. Всё это время в городе не смолкала стрельба, и временами было сложно понять, сколько это продолжается. Одно оставалось неизменным: свои и чужие.
Гражданские гвардейцы, сумевшие всё-таки организоваться и отбить часть города, сначала ещё надеялись на помощь с северо-запада и с запада. Но радио доносило такую смесь из "сводок" сотни станций, что вычленить из них нечто разумное и непротиворечивое не представлялось возможным. Большинство гвардейцев дрались лишь из чувства мести и ненависти, стремясь к одному: убить побольше врагов - мусульманских "чёрных братьев", федеральных солдат и просто цветных бандитов. Кое-кто уходил, прорываясь - в болотистые леса Флориды к партизанам-французам или вообще куда глаза глядят. Большинство же и об этом уже не думали...
... - Подкинь мне гранату, - попросил Дэни. Уилф дружелюбно ответил:
- Трахни меня.
Дэни задумался, поерошил грязными пальцами волосы и поинтересовался:
- А если трахну - дашь? Противно, конечно, туалетная бумага вся давно пошла на бинты... но ради гранаты я готов на всё.