Сотни выстрелов.
Ду-дут, ду-дут, ду-дуттт, сказало что-то совсем близко, и только теперь Уилфпонял, что это стрельба. Она была не такая, как в кино - казалось, кто-то рвёт в клочья бумагу или разрывает полосы ткани. Как та, которую он слышал вчера... только эта - была сплошной и не умолкала.
Осторожно, чтобы не разбудить Винса, мальчишка поднялся. Винс недовольно захныкал, обнял подушку и перевернулся вместе с ней поперёк кровати, но не проснулся. Покосившись на него, Уилф задержал взгляд на дробовике, потом подошёл к окну и раздвинул гардины.
Тут и там над городом плыли дымы. Как раз когда он открыл гардину, по улице снова пронеслась машина - открытый "бог-ког" (1.), в котором сидели несколько человек, Уилф не различил, кто они, но мог бы поклясться, что все сидящие - вооружены. В остальном Платановая улица была пустынна и тиха. Словно то, что творилось вокруг, её не касалось и не могло коснуться. Никогда. Никак. Только у дома Остинов во дворе стояли обе их машины, и возле них быстро и молча суетились люди. Быстро, молча и... и испуганно. Они грузили какие-то вещи. Они собирались уезжать. Нет. Неуезжать.
1. Болотный вездеход, машина на больших колёсах.
Бежать.
Минитмены, вдруг подумал Уилф, удерживая гардину рукой. Это вспомнилось из уроков истории - минитмены. В каждом посёлке был такой отряд, члены которого должны были за минуту собраться и выбежать на улицу с оружием в руках для защиты посёлка.
Улица пуста. Как так получилось, что мы - все - одни среди такого множества людей? Уилф тряхнул головой и вдруг сильно пожалел, что вчера не поговорил как следует с Томми Ли. Где он сейчас? Он, наверное, мог бы объяснить... объяснить, что же, всё-таки, происходит...
Он снова рассеянно повёл взглядом по улице. Мальчишке показалось, что на углу лежит человек - человек с мотоциклом. Именно лежит. Но всмотреться он не успел, потому что откуда-то сбоку появился мистер Бинэм.
Старый пьянчуга был с утра заряжен, как следует. В перекошенной рубахе и запачканных чёрт те чем джинсах он двигался посреди улицы по сильной синусоиде, то и дело прикладываясь к огромной бутылке контрабандного кубинского рома, которую держал в левой руке. В правой он сжимал двустволку. Как раз перед домом Матмэнов Бинэм остановился, сделал ещё один глоток, помотал головой и заорал хрипло и неожиданно зычно:
- А ну вставайте! Спасайтесь! Это смерть! Мать вашу, матерь божья, я вижу, что это смерть! Люди! Вставайте и бегите, пока ещё можно, бегите, раз мы разучились пить и драться! Юг! Юг! Юг! Проснись!
Во дворе Остинов уже было пусто, люди бросили машину и спрятались в дом. Краем глаза Уилф увидел, что в доме наискось дрогнула гардина. И понял, что там кто-то стоит и смотрит на улицу. И, наверное, не только там. Стоят и смотрят. И им страшно. Они ничего не понимают, и им страшно. Улица не спит. Улица ждёт, и никто, кроме этого алкаша...
Что - "никто", он не додумал, не успел.
Мистер Бинэм опять хлебнул и взревел:
- Поток цветов обвил
Зелёные холмы...
Велик ваш подвиг был!
Вас помним вечно мы! А ну! Вставайте! Какого хера попрятались! Юг!!!
- Уилф... - послышался голос бесшумно вошедшей в комнату матери, но мальчишка даже не обернулся, потому что именно в этот момент из-за поворота (да, там точно лежал человек, человек рядом с кросс-мотоциклом, и Уилф даже видел теперь его светлые волосы и серую шляпу рядом) с высоким воем вылетел форд-пикап. В его кузове мотались сразу трое афроамериканцев - плечом к плечу, держась каждый одной рукой за ограждение, а в другой сжимая винтовку. М16 на ремнях, перекинутых для удобства через плечи.
Мистер Бинэм сделал ещё один глоток и выстрелил навскидку. Сперва из одного, потом из другого ствола.
Уилф отшатнулся от окна, отталкивая мать на кровать - она села от неожиданности, разбудив Винса, который от неожиданности тонко ойкнул. Но они - все трое - женщина и мальчики - услышали снаружи короткий мокрый удар.
* * *
Уилф незнал, что позавчера в Б***пятнадцатилетний Джесс Халлорхан, сын офицера, заступился за одноклассницу перед двумя"афроамериканцами"и был расстрелян ими из пистолетов прямо на школьном дворе. Похороны мальчика превратились в манифестацию, на которой впервые появились открыто флаги Старого Юга. Гроб Джесса Халлорхана сопровождали десятки вооружённых гражданских гвардейцев. Уже вчера начались погромы в клоаках черных кварталов. Брошенные по приказу губернатора на подавление части Национальной Гвардии почти поголовно перешли на сторону восставших жителей Б***.
И это послужило началом к тройному восстанию на юге США - восстаниюхорошо организованных, щедро финансируемых и многочисленныхнегритянско-мусульманских, нарко-латиносских \организаций - и милиционной "гражданской гвардии"; каждая из этих трёх сторон была изначально враждебна двум остальным.Федеральные силы по приказу президентафактическиприняли сторону цветных и немедленно раскололись - примерно треть частей открыто отказалась повиноваться приказам и заявила о "переходе на сторону народа", под которым подразумевалисьв данном случае почти исключительнобелые американцы.Полиция оказалась практически парализована, Национальная Гвардия в основном приняла сторону гражданских гвардейцев.
До Талахасси всеобщее восстание по-настоящему докатилось именно этим утром.
* * *
Уилфу казалось, что он стоял сбоку от окна, переводя дыхание, невероятно долго (на самом деле - всего несколько секунд). Потом он, не слушая испуганного крика матери, метнулся обратно к окну.
В доме напротив лопнули окна, и наружу легко и красиво выскользнули невесомые перистые языки пламени. Очередь - совсем близко - ударила в уши, и Уилф увидел, что по улице бегут афроамериканцы - их было много, и все они были вооружены. Они вбегали во дворы и дома, стреляли в окна, бросали в них бутылки, взрывавшиеся рыжим огнём. Где-то дальше по улице послышались длинные очереди, и большинство афроамериканцев бросились туда...
- Что происходит? - медленно, даже с некоторым интересом, спросил Уилф сам у себя, разглядывая творящееся на улице. Как и все американские подростки, он вполне был подготовлен голливудскими фильмами к вторжению инопланетян, захвату Земли зомби, китайцами или даже русскими, глобальному потеплению, похолоданию, наводнению, смертоносной эпидемии, выпадению метеоритного дождя и падению Луны. Ещё каких-то сто лет назад при виде того, что творилось на улице, любой житель Платановой улицы крикнул бы: "Не стой столбом, парень, ты что, не видишь - взбунтовались ниггеры?!" Но Уилф не употреблял слова "ниггеры" даже в мыслях и всегда чувствовал себя неловко, даже читая его где-то. А уж что афроамериканцы могут взбунтоваться (?!) - ему не приходило в голову вовсе. Зачем?! Против кого?! Из-за чего?!
Дом напротив горел. На крыльцо из распахнувшейся двери выбежал кричащий человек, женщина. Она горела тоже, и Уилф не сразу её узнал, но узнал - когда она упала через перила и осталась лежать на газоне. Это была миссис о'Лири.
Потом у дома о'Лири просела крыша. Уилф вздрогнул от страшного звука - и отшатнулся от окна, чтобы больше не видеть то, чего не могло быть.
- Что там, Уилф? - испуганно спросил Винс, обеими руками и даже ногами обвивший мать.
Уилф словно бы проснулся от этого вопроса. Метнувшись, он схватил ружьё, брюки... и опять застыл. Он медлил потому, что была противна мысль о том, что придётся оставить свой дом. Это промедление могло стать губительным в любой момент, оно шло из древних времён, из генетики. Но предок Уилфа, передавший своему потомку это упрямое желание любой ценой защищать своё жилище, жил в небольшой хижине с одной комнатой, с двумя-тремя окнами-бойницами, узкой тяжёлой дверью, напрочно сбитой из толстых, не сразу поддающихся даже огню тяжёлых древесных плах - при нападении на такое жильё разум требовал оставаться внутри и бить врага из окон.
Дом Уилфа - полутораэтажный, тонкостенный, с большими стеклянными окнами, несколькими комнатами, стеклянными дверями, доверху набитый тем, что может гореть - был фактически ловушкой для обороняющегося.
К счастью, мальчик всё-таки понял это достаточно быстро.
- Мама, быстро уходим! - держа в левой руке готовое к выстрелу ружьё, Уилф начал теснить поднявшуюся с кровати мать к выходу. - Быстро, быстро же, скорей! Винса бери!
- Зачем, куда? - миссис Матмэн тем не менее пятилась, крепко держа в левой руке руку притихшего, во все глаза смотрящего на старшего брата младшего сынишки, а в правой сжимая револьвер. На миг в женщине проснулся удивлённый гнев, она хотела даже прикрикнуть на разбушевавшегося старшего сына: "А ну-ка, молодой человек!.." - но потом вдруг испугалась. Испугалась лица Уилфа и его слов, того, как он напирал и вёл себя. Ей вспомнились все эти истории про ребят, которые сходили с ума и хватались за оружие. Раньше она никогда не примеряла этих рассказов по ТВ всерьёз на себя и свою семью. Но сейчас... что, если Уилф на самом деле сошёл с ума?! Может быть, началась какая-то эпидемия?! Что делать? Винс...
...Она была умной и храброй женщиной, миссис Матмэн. Любящей матерью, верной женой, настоящей хозяйкой. Но даже её разум, её взгляд на мир были испакощены донельзя. И, пытаясь встроить в реальную жизнь претендовавшие на ещё большую реальность фантастические картины и рецепты из шоу и фильмов, она теряла секунды, теряла их там, где ещё её бабушка инстинктивно сделала бы единственно верное - подчинилась мужчине и начала спасать ребёнка.
Телерассказы были реальней реальности. Миссис Матмэн всё ещё не могла отрешиться от них полностью. А Уилф в отчаянье остановился, видя, что мать ничего не предпринимает и не зная, что ему делать - не толкать же её ружьём, в самом деле?! Они были уже в самом низу лестницы, направо - дверь во двор, налево - чёрный ход...
...и как раз тут дверь во двор рухнула. Разлетелась и упала стеклянными брызгами и пластами. Все трое - женщина и мальчики - обернулись.
Большая обезьянья лапа, просунувшись внутрь, зашарила в поисках ручки, рванула её. Дверь отлетела, стукнулась в стену, рассыпая последние осколки стекла. Внутрь вошёл низенький длиннорукий чернокожий - с винтовкой в правой руке. За ним виднелись ещё двое, и у всех троих на лицах расплывались при виде хозяев дома широкие улыбки.
(...на мордах... оскалы...)
- Гых, - совершенно нечеловечески сказал вошедший первым. - Съ...ться хотели?
- Что вы себе позволяете? - миссис Матмэн спросила это без страха, с изумлением скорей. - Как вы посмели ворваться сюда? Мой муж...
- У тебя их, сучка белосисая, сейчас будет целых три, - сообщил чернокожий. - Только на децл вре...
Он не договорил.
Уилф издал вопль - дикий, улюлюкающий крик, жуткий и нечеловеческий. Он сам не знал и не понимал, что это за звук - вопль поднялся откуда-то из района пяток, заполнил всё тело и выплеснулся наружу за какие-то доли секунды. И от этого визга-воя-рёва проникшие в дом налётчики оторопели. Всего лишь на миг. Но именно этого мига мальчишке хватило.
- Получай! Получай! Получай, грязный ниггер! - над локтем дёргающего рычаг перезарядки Уилфа бешено кувыркались гильзы, выстрелы 410-го в помещении гремели, как салютная пушка, кричал, обхватив мать, Винс, но всё это заглушал рёв умирающих животных - все трое налётчиков бились сперва об стены, потом на полу, а Уилф стрелял, пока не выпустил последнюю, шестую, пулю. Он дёрнул затвор в ярости, а следом уже лез ещё один - с большим пистолетом в одной и топором на коротком топорище - в другой лапе. Его налитые кровью глаза были полны звериной ярости. - Ма, беги! - крикнул Уилф. И присел - сзади послышался треск выстрела - не такого громкого, как выстрел его дробовика, револьверного. Правый глаз негра лопнул, голова дёрнулась, расплёскивая густо-алое на стену, и он с хриплым "рррыххх..." осел наружу.
Одной рукой прижав к своей ночной рубашке лицо плачущего Винса, другой рукой миссис Матмэн опускала револьвер. Лицо женщины было потрясённым почти до смешного.
- Господи, - сказала она. - Господи, что это?
- Бегите! - Уилф бросил пустой дробовик, схватил лежащее у самых ног незнакомое оружие - короткую самозарядную винтовку с изогнутым магазином и удобным прикладом, вылетевшую из рук одного из убитых.
- Я должна переодеться... - медленно заговорила миссис Матмэн, но Винс заплакал, теребя её рубашку:
- Ма, ма, уйдём скорей, мамочка, уйдём отсюда ско-ре-е-е! - и она, опомнившись наконец, схватила младшего сына в охапку, метнулась к двери, но тут же остановилась, обернулась, вскрикнув горестно:
- Уилф?!
- О господи, да бегите же!!! - отчаянно прокричал мальчик - по тропинке к дому бежали двое, и как раз в этот момент они начали стрелять - от бедра, на бегу, поливая струями пуль весь фасад дома и что-то визгливо крича. - Бегите, чтоб вас! Убегайте, не будьте бестолочами! - и, припав на колено, мальчишка, как при стрельбе по мишеням в тире АСА, влепил по пуле в каждого бегущего, ощутив резкую, тяжёлую отдачу...
* * *
- Господи, где же они?
Уилф Матмэн произнёс это еле слышно, чтобы просто услышать свой голос. Он не надеялся найти мать и братишку в том аду, в который превратились улицы его родного Талахасси. Просто это "где же они?" подразумевало ответ, что они хотьгде-то есть.Живые. Большего Уилф не хотел.
Весь этот длинный, бесконечно длинный и совершенно безумный день он куда-то бежал, шёл, полз - не останавливаясь, казалось, ни на секунду. Кругом был огонь и рушащиеся здания, стрельба и крики - так не кричат люди. Уилф не знал, как называется его оружие, но держал его, не выпуская. А патроны к нему - толстенькие, необычные - он насыпал в какую-то невесть откуда взявшуюся поясную сумку, висящую на таком же кто знает, откуда свалившемся, ремне прямо поверх пижамы - с верхом - в оружейном магазине, точнее - насыпал хозяин магазина, сыпал горстями, пока двое мужчин стреляли через окна наружу, сыпал и бормотал: "Вот, держи... магазинов к этой штуке нет, а патроны - держи... патронов у меня полно, настоящие русские, контрабанда... вот, держи..." Куда он делся, куда делись те мужчины, кто они все были? Уилф не знал. Он опять бежал, полз и стрелял - один, и помог какой-то старухе перетащить через забор уже даже не плачущую от ужаса девочку лет пяти, с огромными глазами прижимавшую к груди медвежонка Тедди. Дальше - они втроём сидели, как ни в чём не бывало, в каком-то доме, пили холодный, который налил им седоусый тощий старик... вот только на столе у старика лежал поцарапанный, потёртый "калашников", как в кино, и потом старик допил чай, взял автомат и сказал: "Так, ну вот и гости..." А потом опять были какие-то люди, и они вместе стреляли с нижнего этажа большого здания - через двери и витрины, и рядом с Уилфом стрелял полицейский - плачущий полицейский. И он снова остался один, бежал, упал в какие-то кусты, где лежал убитый пёс - с расколотой головой - рядом с убитым мальчиком лет десяти, голова которого тоже была расколота, как орех щипцами. Но это было не важно - Уилф наступил на стекло и сейчас вытаскивал его; вытащил и опять бежал и снова стрелял. Потом был танк и люди в форме, к которым он, как к спасению, бежал вместе с ещё тремя людьми... а с танка ударил пулемёт и раздался невозможный крик: "Грёбаные дикси, грёбаные мятежники!" - и все упали, потому что они не хромали и бежали впереди, а Уилф, как перепуганный зверёк, взвизгнул и на бегу - уже в сторону, в переулок - начал стрелять, и с танка мешком упал человек в федеральной форме -враг.Долбаныйянки. Другой человек в такой же федеральной форме с пулемётом лежал в дверях магазина и огнём из пулемёта прикрывал убегающих женщин с детьми - кричащих трёх женщин - и сам кричал: "Вот что такое техасцы!!! Мы не суки!!! Мы техасцы!!!" - и люди в такой же форме падали впереди, а Уилф подавал ленту... Он вроде бы видел даже каких-то знакомых людей, но не помнил, разговаривал ли с ними. И не очень понимал, жив ли, и если да - то почему, за какие заслуги и удача ли это - что он жив.