После рождения Селима были приняты меры предосторожности, чтобы принц мог благополучно достичь зрелости. Да и Кесем под предлогом того, что рождение Селима якобы несколько сказалось на ее рассудке, удалилась подальше от треволнений султанского двора. Она вела простую жизнь и одевалась очень скромно, к чему приучила и Селима. Перед всеми – за исключением нескольких особо доверенных друзей – она играла роль… немного сумасшедшей, вследствие чего Баязет предоставил ей большую свободу.
Должен вам сообщить, что в моей стране все мальчики, наследники султана, в возрасте шести лет отнимаются у матерей, после чего им полагается иметь собственный двор. В таких условиях Кесем не могла обеспечить сыну безопасность, но под предлогом болезни ей удалось удерживать при себе Селима до тех пор, пока ему не исполнилось четырнадцать. В это время мой хозяин наконец-то сделался султаном, и Селима отправили в Магнесию, где ему предстояло учиться искусству управления страной. Но перед этим он прошел курс обучения у мудрейших ученых, которых собрали со всей империи.
В прошлом году моя госпожа занемогла, и лекари вынуждены были объявить султану, что она не выздоровеет. Перед смертью Кесем заставила Баязета пообещать, что он вернет Селима из Магнесии и отдаст ему в управление провинцию неподалеку от Константинополя. Она просила поселить его во Дворце Лунного Света – его некогда подарил ей султан. И султан, дабы показать, как он любит Селима, должен объявить об этом на двадцать пятый день рождения принца, что случится через четыре месяца.
Султан намерен отметить день рождения сына с большой пышностью. Согласно последней воле умирающей Кесем, принц Селим сможет выбрать себе в подарок шесть девушек из гарема отца. Перед смертью госпожа приказала мне отыскать трех особенных девушек – наделенных и красотой, и умом, – которые помогут ему, оттеснив принца Ахмета, стать наследником султана.
На эту роль я и выбрал вас. Принц Селим – очень любезный и красивый молодой человек, отличающийся и обаянием, и большой ученостью. С ним вы могли бы жить счастливо. Когда-нибудь он станет султаном, и женщинам, его кадин, то есть матерям его сыновей, достанется и огромное богатство, и значительное влияние.
– А ведь вы рискуете жизнью, не так ли, Хаджи-бей? Что, если мы не согласимся на ваш план? Что, если предадим вас ради того, чтобы получить свободу? – спросила Сира.
– Я надеюсь на ваш ум, дорогие мои. Не думаю, что вы предпочтете смерть, а не власть и богатство. Если же вы решитесь меня выдать, вашей свободой станет смерть! Вас манит такая свобода? Тогда можете броситься в море с борта корабля – и дело будет сделано. Но умоляю, не мешайте моим планам! Сама судьба – или кисмет, как мы говорим, – послала мне вас. И сами решайте, как распорядиться выпавшей вам удачей. Мне кажется, вам достанет мудрости – и в таком случае я заранее знаю ваш ответ.
Но Сира продолжала расспрашивать:
– А как вы спрячете нас от султана? Ведь если он увидит нас и приблизит к себе, – принцу мы уже не пригодимся!
Евнух улыбнулся.
– Сераль – это отнюдь не царство порока и разнузданных утех, как думают многие. Жизнь в серале подчиняется строгим правилам, предписаниям и множеству обычаев. Там всему свое место! И у каждой женщины в доме султана своя роль. Есть просто служанки. Другие прислуживают или самому султану, или его женщинам, или в банях. Девушки, попадающие в гарем, также имеют разный статус. Большинство находятся на положении так называемых гедикли – и это весьма завидное положение. Далее следуют гёзде, то есть девушки, которым посчастливилось привлечь к себе внимание Баязета, но побывать в его постели еще не довелось. Есть икбал, то есть избранницы – они побывали в постели султана и сумели завоевать его любовь. И, наконец, кадин, подарившие султану сына или сыновей. У султана может быть только четыре кадин, причем самое высокое положение занимает мать наследника – баш-кадин. Султан всегда считал своей баш-кадин госпожу Кесем, хотя в данный момент наследником является сын Бесмы.
Главными же в гареме являются дочери султана и его мать, которая зовется валиде-султан. Мать нашего султана уже умерла, так что в данное время у нас нет валиде. Это самое высокое положение, которого может добиться османская женщина. Ее слово – закон во дворце и для всех женщин нашей огромной империи. Ее приказ может отменить только сам султан, да и то не всегда осмеливается.
У гёзде, икбал и кадин имеются собственные покои и многочисленные слуги, но гедикли живут в ода – это что-то вроде общей спальни, где распоряжается женщина почтенного возраста. Она обязана научить девушек нашим обычаям и раскрыть их личные таланты. Вас я поселю в скромной ода, находящейся под началом госпожи Рефет.
– Фаворитки султана?
– Нет, Фирузи, она больше не фаворитка. Она никогда не была кадин, поскольку имела несчастье подарить Баязету всего лишь дочек-близнецов. Они уже взрослые и вышли замуж за государственных сановников. Не пожелав удалиться во Дворец Бывших Жен, Рефет сделалась хозяйкой ода. Не очень завидная должность, поскольку после смерти Кесем Бесма сумела отчасти вернуть себе расположение султана. Однако там вы окажетесь в безопасности и сумеете избежать внимания султана, если будете слушаться меня и госпожу Рефет. Она добрая женщина и с самого начала знала о моем плане.
– Следующие четыре месяца вы посвятите учебе. За это время вам необходимо не только овладеть нашим языком, но и познакомиться с нашими обычаями. Вас обучат нашей музыке, танцам и, самое главное, тому, как доставить физическое наслаждение вашему господину. Будет нелегко, однако я считаю каждую из вас исключительно одаренной. Вы справитесь, я знаю. Итак… Ты поможешь мне, Сира?
Девушка утвердительно кивнула.
– А ты, Фирузи?
– Да, Хаджи-бей.
– Зулейка?…
– Да.
– Прекрасно! Однако я поставил перед вами весьма опасную задачу, и ключ к успеху – ваше молчание. Никаких разговоров ни с кем, даже между собою. На этом я настаиваю. В серале полно рабов, чья единственная обязанность – подслушивать и доносить обо всем, что происходит между женщинами. Полсловечка о моем плане – и вас сунут в мешок с камнями и бросят в море. А теперь идите к себе в каюту и отдыхайте, потому что завтра к вечеру мы достигнем Константинополя. И помните: как только мы там окажемся, я для вас – кызлар-ага, а вовсе не доверенный друг. Но бояться нечего, дорогие мои дочери. Я не спущу с вас глаз и буду охранять.
Девушки вышли, а Хаджи-бей на несколько минут погрузился в задумчивость. Затем, подойдя к стоявшему в изголовье его постели сундуку, поднял крышку и вынул мешочек из черного бархата. В мешочке обнаружилась неглубокая чаша из цельного кристалла. Поставив чашу на стол, Хаджи-бей плеснул в нее чистой воды. Затем сел и начал всматриваться в неподвижную водную гладь. Несколько минут он рассматривал видения, одно за другим всплывавшие перед ним из воды, и на губах его блуждала улыбка.
– Все получится, – прошептал он. – Хвала Аллаху! Все будет именно так, как нужно.
В те минуты, когда Хаджи-бей созерцал воду в хрустальной чаше, корабль Пьетро ди Сан-Лоренцо наконец-то бросил якорь в Аркобалено (захваченные яростным штормом, они уже не надеялись увидеть землю).
Пьетро сразу же направился на розовую виллу, где дожидался новостей граф Гленкирк… И новость повергла графа в жестокое отчаяние.
– Неужели ничего нельзя было сделать? – спросил он.
– Милорд, я был уверен, что она уже в моих руках. Япобил ставку самого багдадского калифа, предложив больше на пять тысяч золотых. Абдула бен Абдула уже поднял свой молоточек, чтобы закрыть торги, но тут проклятый Хаджи-бей предложил тридцать тысяч. Я пытался опротестовать сделку. Даже стал упрашивать остальных покупателей одолжить мне денег. Но кто осмелился бы бросить вызов султану Османской империи? А наличные требовалось выложить тут же, на месте.
– Возможно, султан мог бы назначить за нее выкуп, – не сдавался граф.
– Нет, невозможно, милорд. Вашу дочь купил не простой евнух, а сам Хаджи-бей, кызлар-ага! Не считая самого султана Баязета, это самый могущественный человек в его дворце. Обычно сей важный господин редко покидает Константинополь. И не покупает девушек-невольниц самолично. Однако ходит слух, будто на сей раз он несколько месяцев провел в путешествиях. Говорят, купил в Багдаде также девушку-китаянку, а в Дамаске – изумительно красивую блондинку. А затем поспешил на торги в Кандии. Похоже, ваша дочь и две другие девушки нужны ему для какой-то особой цели. Так что на выкуп нечего и надеяться.
Шесть недель спустя Патрик Лесли, его сын Адам и Мэри Маккэй вернулись в Шотландию. Когда король имел неосторожность предложить графу новый дипломатический пост, он взорвался.
– Я отдал вам три года жизни, Яков Стюарт, и на вашей службе потерял единственную дочь! – заявил лорд. – Больше вы от меня ничего не получите! Я возвращаюсь в Гленкирк, и вы меня больше не увидите!
А Рудольфо ди Сан-Лоренцо оплакивал свою потерю целых три месяца, а затем взял в жены принцессу Марию-Елену Тулузскую.
Часть II
Сира
1493–1494
Глава 9
Селим, третий сын султана Баязета, был высоким и стройным юношей. От матери он унаследовал светлую кожу и серые глаза, а его темные волосы слегка курчавились. Его гладко выбритое лицо обычно хранило серьезное выражение, а губы были довольно тонкие, но при этом необычайно чувственные.
Поскольку не предполагалось, что Селим унаследует отцовский престол, о нем с самого рождения почти никто не вспоминал, что вполне отвечало желанию его матери, которая, помня о смерти своего первенца, старалась держаться как можно дальше от султанского двора.
С дозволения султана Мехмеда, который приходился Селиму дедом, Кесем и ее сын жили в дальних покоях Эскисераля, в Тюльпанном дворце, находившемся вне пределов гарема. Однако их тайно и неусыпно охраняли воины кызлар-аги и доверенные немые евнухи. Прислуживали же им преданные невольники. Они почти не покидали своего жилища, и такая жизнь сказалась на характере мальчика. Он редко улыбался, никогда не предавался шумным играм и не смеялся громко. К трем годам ум Селима настолько созрел, что он вел себя и говорил совсем не так, как едва вышедший из помочей младенец, но как мальчик семи или даже восьми лет от роду. И он был весьма подозрителен по отношению к незнакомцам. Впрочем, в Тюльпанный дворец мало кто приходил.
Но ни мать, ни няньки не знали о том, что мальчик частенько ускользал из отведенных им покоев и тайком пробирался в отцовские конюшни или же в одиночестве играл в султанском саду. При этом он был достаточно осторожен и потому оставался незамеченным – никто его ни о чем не предупреждал, но инстинкт подсказывал мальчику, что от этого зависит его жизнь.
Однажды, когда ему было шесть, он забрался на дерево в саду и, невидимый среди ветвей, внезапно узнал, что у него есть два сводных брата. За свою короткую жизнь Селим ни разу не видел других мальчиков, и у него возник соблазн спуститься с дерева и присоединиться к их игре. Но тихий внутренний голос, который всегда был начеку, предостерег Селима от этой затеи, и он остался там, где сидел. Позже Селим узнал, кто были эти мальчики – узнал от своих сводных сестер-близняшек Лейлы и Айше, дочерей тети Рефет. А другие дети никогда не приходили играть в дом его матери.
Мальчик постарше оказался десятилетним принцем Ахмедом, наследником отца. Невысокого роста, не выше Селима, он был тучным и смуглым, с темными глазами и черными волосами. Его круглое лицо покрывали прыщи – зато какая злоба и надменность в манерах! И он мог избить любого из своей свиты, если бедняга хоть немного промедлил с исполнением его приказания. Поэтому Селим не жалел, что остался незамеченным на дереве.
Мальчик помладше был высок, с темно-русыми волнистыми волосами и большими голубыми глазами. Серьезный и рассудительный, он был исключительно вежлив с теми, кто ему прислуживал. Это был восьмилетний принц Коркут – истинный царственный отпрыск! Даже принц Ахмед был с ним любезен, когда они встречались – правда, подобные встречи происходили не так уж часто.
Больше года приходил Селим к своему дереву, чтобы наблюдать за братьями – те почти всегда держались по отдельности, и каждый играл только с мальчиками из своей свиты. «Но почему, – гадал Селим, – им позволено свободно играть в дедушкином саду, а мне нет?» Однако он не мог заговорить об этом с матерью – ведь тогда бы она узнала о его тайных вылазках…
И вот однажды, сидя на своем дереве, Селим услышал, как его окликнули:
– Эй, почему ты вечно прячешься в ветвях дерева?
– Не хочу, чтобы меня видели, – ответил Селим.
– Почему?
– Так хочет моя мать.
– А кто твоя мать?
– Кесем-кадин.
– А… Значит, ты мой брат, Селим.
Мальчик глянул в просвет в листве, и улыбка озарила его лицо.
– А ты мой брат Коркут, сын Сафие-кадин, верно?
Стоявший под деревом мальчик рассмеялся.
– Ты прав, братец. И если ты не можешь спуститься – тогда я заберусь к тебе.
Так началась дружба двух принцев. Селим, поведав, наконец, о своих приключениях изумленной матери, получил от нее дозволение принимать Коркута в пределах Тюльпанного дворца.
К восторгу Кесем, принц Коркут прекрасно повлиял на Селима. Как и его отец, он был весьма учен и поощрял к прилежной учебе и младшего сводного брата, ученика весьма нерадивого. Для обучения принцев в Эски-сераль в строжайшей тайне привезли самых выдающихся ученых Османской империи. И Селим вскоре понял, что занятия доставляют ему большое удовольствие. В отличие от отца и Коркута, он не блистал талантами, но был необычайно прилежен.
Когда Селиму исполнилось двенадцать, умер его дед, султан Мехмед Завоеватель, и на трон, препоясавшись мечом пророка Аюба, взошел его отец. Когда же Селиму исполнилось четырнадцать, султан Баязет отправил мальчика вместе с матерью в город Магнесию. Там Селим постигал искусство управления государством и от имени отца правил городом и всей провинцией.
Бесма, заклятый враг Кесем, попыталась было отговорить султана от того, чтобы наделить Селима подобными полномочиями. Она заявила, что младший сын Баязета – слабоумный, которому нельзя доверять управление Магнесией. Но правитель Османской империи решил, что его вторая супруга просто ревнует. Он не подозревал, что те немногие – по пальцам перечесть – встречи Бесмы с Селимом были обставлены Хаджи-беем таким образом, чтобы мальчик действительно показался ей совершенным тупицей. Это было частью плана хитроумного аги, добивавшегося того, чтобы сына Кесем сочли неопасным и сбросили со счетов.
В Магнесии же Селим был свободен и мог оставаться самим собой, поскольку Бесма была настолько убеждена в его слабоумии, что даже не стала засылать к нему соглядатаев. В результате младший сын султана, когда-то робкий и нерешительный мальчик, превратился в сильного и уверенного в себе юношу. Ученые выучили его на славу, и правил он справедливо, строго соблюдая законы империи и мусульманской веры.
Хаджи-бей также был хорошим учителем. Медленно и осторожно готовил он почву для успеха своего дела. К тому же, Селиму сопутствовала удача. Счастливый случай помог ему завоевать преданность крымских татар, когда он спас жизнь одному из их вождей – тот в это время находился в Турции с визитом. Благодарный хан вернулся домой, вознося хвалы молодому турку, и в дар ему отправил два отряда татарских всадников, ставших его личной охраной.
Селим стал мужчиной, но, в отличие от большинства турецких принцев своего возраста, романтических связей он пока не заводил. Тем не менее Хаджи-бей и Кесем решили, что время пришло. Их не по годам серьезный воспитанник должен был узнать и эту сторону жизни. Семнадцатилетний Селим отлично сознавал всю серьезность своего положения и поэтому не удивился, когда мать и ага объяснили ему, что у него пока не должно быть детей.