— Стелла, — позвал Люций, но ему хватило ума остаться у машины.
Я выдержала взгляд Вайнмонта, требуя, чтобы он закончил свою мысль.
— Что еще тебе нужно от меня?
— Мне нужно, чтобы ты вернулась ко мне. — Сказанное прозвучало так тихо и низко, что я едва его расслышала.
Я уставилась на Синклера и попыталась найти в словах ложь, попыталась превратить их в нечто, что означало бы одно: он хочет, чтобы я вернулась, Приобретение могло продолжаться, а Вайнмонты — победить. Но, увидев его глаза, печаль и боль в них, я знала, что это не так. Он хотел, чтобы я вернулась к нему. Нет, ему было это нужно. Он лишь на краткий миг дал мне взглянуть на того себя, кому было больно, кто чувствовал, кто нуждался. И теперь он обнажал душу.
— Стелла. Нам нужно ехать. Давай.
Раздраженная команда Люция вырвала меня из грез. Настало время уезжать. Меня ждала встреча, которая оставит меня в шрамах и сломит до конца моей жизни. И причина, по которой я должна была пойти — мужчина передо мной, чьи печальные глаза и слова были ничем по сравнению с болью, которую я вот-вот почувствую. Мне потребовалась вся моя воля, но я больше не собиралась помогать пауку. Не собиралась ускорять собственное падение посредством прыжка в его паутину. Не снова.
Молча развернулась и поспешила вниз по лестнице. Люк помог мне забраться на заднее сиденье и закрыл дверь. Я не смотрела на Вайнмонта, хотя знала, что он не двигался, его взгляд все еще искал меня даже за стеклом. Люций скользнул в авто и сел рядом со мной, когда Люк тронул машину с места. Я опустила глаза, не обернувшись.
Весь путь, пролегающий неуклонно на север, мы с Люцием не разговаривали. Он принял несколько звонков, половина из которых была на испанском, пока мы ехали по гладкому асфальту. Мне не удавалось усмирить собственные руки: я то и дело заламывала их или впивалась пальцами в свитер. В конце концов, Люций протянул руку на середине разговора и взял мою правую ладонь в свою, притянув к себе на бедро, продолжая говорить об урожаях сахарного тростника и стоимости производства.
Его жест был принят без возражений с моей стороны. Волнение никуда не делось, но дело было не в том, где находилась моя рука. Я все время пыталась очистить мысли. Размышляла о словах Вайнмонта или для разнообразия проигрывала историю Рене о гипотермии и непростительном надругательстве, что лишь делало страх сильнее ненависти. Хотелось, чтобы ненависть победила, чтобы душила страх, пока не превратила бы меня в бушующее пламя гнева. Даже когда я пыталась справиться с ним, страх просачивался, окрашивая каждую мысль грязной дымкой.
Пейзаж сменился за время поездки, стволы деревьев стали толще, больше сосен появилось среди дремлющих дубов и лиственных деревьев. Мы ехали по национальным лесным угодьям, когда Люк съехал с межгосударственной дороги на двухполосное шоссе. Наш маршрут вел нас дальше в лес, и мрачные деревья потянулись по обеим сторонам дороги.
Люций выключил телефон, наконец закончив особенно напряженный разговор с Хавьером. Слегка сжал мою руку, но не посмотрел на меня.
Спустя еще полчаса Люк свернул на узкую асфальтированную дорогу, упирающуюся в ворота, похожие на те, что я видела на территории собственности Вайнмонтов. Шпиль каждой створки украшал олень, чьи ветвистые рога воплощали великолепие. Люк опустил окно и обратился к привратнику, стоящему впереди. Затем мы проехали через ворота в глубину леса. Дорога блуждала по покатым склонам, солнце беззаботно светило сквозь деревья.
Вскоре мы заметили блеск автомобиля впереди нас и присоединились к тому, что оказалось длинной процессией, растянувшейся на узкой дороге. В конце лес упирался в широкую поляну, за которой массивная бревенчатая структура выступала из склона холма. Она была огромной, размером с гостиницу. Крыша имела несколько вершин, каждая из которых напоминала большую застекленную A-образную раму, закрывающую фасад дома. Дубовые бревна грубо обтесаны, но стекло было современным, сверкало под утренним солнцем.
Машины двигались в один ряд, каждая следующая останавливалась возле камердинера справа перед парковкой в поле. Люк подъехал к началу очереди, камердинер поприветствовал нас и открыл нам двери. Я вышла на жутко холодный воздух и спрятала руки в карманы. Не хотелось, чтобы кто-либо ко мне прикасался.
Люций обошел меня и велел Люку забрать наши сумки.
Мы шли по лестнице за пожилой парой, которой было трудно подниматься по ступенькам. Ни Люций, ни я не предложили помощь. Думаю, для меня будет лучше, если они упадут и сломают себе шеи.
Мы взобрались наверх, где во всех окнах открывался живописный вид. Я оглянулась и поняла, что дом расположен на самом высоком хребте этого района, что открывало широкую панораму леса внизу.
— Входите, входите, — голос Кэла заставил меня замедлить шаг. Выдержать морозный воздух для меня оказалось легче, чем стерпеть его присутствие.
— Шериф Вуд! Добро пожаловать. Рад, что вам удалось приехать, — Кэл с обычным пафосом называл имена, пока очередь пришедших двигалась вперед.
Пожилая пара наконец попала в дом, пройдя через двери из грубо отесанных досок и металла. Люций опустил руку мне на талию и подтолкнул вперед. Кэл, одетый в нелепый свитер с рождественским узором, схватил меня за руки и, не прикасаясь губами, поцеловал каждую мою щеку.
— Так приятно снова увидеть тебя, Стелла. Люций, добро пожаловать.
К счастью, Кэл перешел к приветствию людей позади нас, поэтому мы прошли вперед без лишних фанфар. Дом напоминал произведение искусства — бревна в решетчатой конструкции под высоким потолком, окна, предоставляющие круговой обзор на хребты и долины.
Люди сновали повсюду, говорили, пили, двигались. Из стереосистемы лились стильные рождественские мелодии, пока я улавливала фрагменты разговоров о «веселье на последнем Суде Приобретений» и «что Кэл приготовил на этот год?». У меня желудок скручивало, пока вокруг ликовали о том, как хорошо все собираются провести выходные.
Я заметила Гэвина впереди, его высокая фигура позволяла разглядеть его среди других гостей. Устремившись вперед, я приблизилась к нему.
— Стелла. — Он обнял меня.
— Привет.
— Не могу сказать, что в полной мере рад твоему приезду. — Парень оттащил меня в сторону и покачал головой, темные круги под глазами поведали мне, что он тоже не спал. — Но, если мы должны быть здесь, по крайней мере, будем вместе.
— Вы не вместе, — Люций догнал меня. — Боб, не против прицепить свое Приобретение на чертов поводок?
Боб начал заикаться, его лицо покраснело почти мгновенно.
— Гэвин. Прекрати разговаривать с ней. Она — враг.
Гэвин наклонился к моему уху и быстро прошептал:
— Я тебя не брошу.
Он выпрямился и отошел к Бобу, прежде чем мне удалось ответить. Я не знала, правдой ли будет, если скажу, что тоже не брошу его, но я сделаю все возможное.
— Что он сказал? — Люций повел меня к другой лестнице со швейцаром наверху.
— Ничего.
— Люций? — Светловолосая женщина в обегающих, словно вторая кожа, джинсах и тонком белом свитере положила руку на предплечья Люция.
— О, эй...
Было очевидно, что он не мог вспомнить ее имя, но это не остановило ее.
— Слышала, ты каким-то образом примкнул к состязанию. Прошло много времени. Сколько, с прошлого года? — Ее голос упал до такого хриплого шепота, насколько это было возможно, но при этом звучал громче, чем гам болтающих вокруг гостей.
Люций кивнул.
— Да, кажется. Я отлично провел время.
Я пристально смотрела на него, пока ложь скатывалась с его языка. Он явно не помнил, кто она или когда они трахались.
Женщина положила руки ему на плечи и, приподнявшись на цыпочках, зашептала на ухо, прижимаясь к нему грудью. Люций лишь улыбнулся, когда незнакомка отстранилась и посмотрела ему в глаза.
— Звучит хорошо. Значит, скоро.
— Скоро. — Она подмигнула и вернулась к своему разговору, когда Люций продолжил толкать меня сквозь толпу еще быстрее. Наконец мы добрались до лестницы и поднимались, пока не подошли к другому швейцару. Он был одет во все черное, что совершенно не скрывало объем его дородного тела. Надменное выражение на лице раздражало.
— Нам нужна наша комната. Люций Вайнмонт и Стелла Руссо.
Служащий пролистал скрины на экране планшета.
— О, вы один из участников. Ваша комната на следующем этаже, последняя дверь налево. Это одни из самых больших апартаментов.
— Ключ? — Люций протянул ладонь.
Швейцар покачал головой.
— Никаких ключей, сэр. Безусловное доверие
— Пойдем, Стелла, — обратился Люций.
Парень перед нами прочистил горло.
— О, нет. Простите. Я, наверное, недостаточно ясно выразился. Апартаменты предназначены исключительно для вас, мистер Вайнмонт. Девушка останется с другими Приобретениями.
— Что? — Люций повернулся к швейцару. — Нет, она остается со мной.
— Данное указание поступило от мистера Оукмэна. Мне жаль, если оно вам неприятно, сэр. — Он не выказывал ни капли сожаления.
— Но у одного из других Приобретений имеется член, — дымился Люций.
— Об этом не нужно беспокоиться. Девушку не запятнают, пока не придет время.
Запятнают? Я попыталась сохранять спокойствие, чтобы удержать тот маленький барьер, защищающий меня от этих людей и их приверженцев. Но это было уже слишком. Я вырвала планшет из его рук и бросила его через перила. Кто-то внизу взвизгнул, но звук быстро заглушил шум голосов.
Ноздри швейцара раздулись, и он нахмурился.
— Вы не можете вытворять подобное.
— Только что вытворила. — Возможно, я не могла противостоять кому-то другому здесь, но этому парню? Я была более чем счастлива раздавить его пяткой и помочиться на пыль, что от него останется.
Глаза швейцара сузились.
— Майкл, — позвал он через плечо, — пожалуйста, сопроводи Приобретение в ее комнату и передай мне свой планшет.
Один из других швейцаров, мужчина помоложе, шагнул вперед и протянул свое устройство, прежде чем взглянуть на меня.
Люций отодвинул меня и шепнул на ухо:
— Ты должна пойти с ними, но, если я тебе понадоблюсь, ты слышала, что он сказал: моя комната наверху, последняя дверь налево. Приди и найди меня, если что-нибудь случится, хорошо?
— Сюда, Приобретение. — Майкл схватил меня за локоть.
— Отвали к чертям, придурок, — рявкнул Люций. — И обращайся к ней «мисс Руссо», или я вырву твой чертов язык, урод долбаный.
Майкл поспешно отступил.
Люций потянулся вверх, словно намереваясь прикоснуться к моей щеке, но огляделся и передумал.
— Просто скажи, что придешь ко мне, хорошо?
— Приду. — И не подумаю. Он не мог мне помочь.
— Хорошо. Иди с ним, но ничего не принимай, — Люций взял меня за руку и сжал пальцы. — Скоро увидимся.
Его слова напомнили судью, зачитывающего приговор. Средний из Вайнмонтов был прав — он скоро меня увидит. Я отдернула ладонь и последовала за Майклом по коридору.
— Куда мы идем? — спросила я отступающего назад парня.
— Как уже было четко сказано вам, в комнату Приобретений, мисс Руссо.
Этот парень бесил меня почти так же, как мистер Полет-планшета-через-перила.
— У меня есть еще один вопрос.
— Какой? — вздохнул он.
— Почему ты такой отморозок?
Парень напрягся, но продолжил идти. Один-ноль в пользу Стеллы.
Мы обогнули еще несколько углов, прежде чем выйти к двойным дубовым дверям. Он толкнул их, впуская нас в комнатушку с тремя односпальными кроватями и ванной. Она была маленькой, но не тесной. Крошечное окно под потолком впускало солнечный свет, а светильники с изменяемым направлением отбрасывали свет на высокие деревянные балки.
— Ваша комната на время пребывания у нас. Не выходите, пока кто-то не придет за вами. — Он попятился за порог, ухмыльнувшись мне и закрыв за собой двери.
Из ванной вышла Брианна. На ней была обрезанная футболка и короткие шорты.
Во мне поднялась паника.
— Почему ты одета, словно на весенних каникулах? Тебе нужна теплая одежда.
— Зачем? Ведь мы будем в помещении, правильно? — Девушка плюхнулась на ближайшую кровать.
— Нет. Ну, я имею в виду, не знаю, но...
— Рэд сказал не волноваться об этом. Здесь не произойдет ничего страшного. — Она уставилась на небольшое окно. — Для них это просто небольшая забава.
Рэд был еще большим куском дерьма, чем я себе представляла. Опустившись на кровать рядом с Брианной, я взяла одну из ее ладоней.
— Тебе нужно одеться теплее. Ты взяла какую-нибудь теплую одежду?
Наконец она посмотрела на меня, правда, ее глаза казались такими же остекленевшими, как на вечеринке в Новом Орлеане.
— Ты что-то приняла? — вырвалось у меня.
— Нет. Ты о чем? — Она отдернула руку.
— Я имею в виду, ты под кайфом? — Я понятия не имела, что сделают с организмом наркотики, когда мы столкнемся с гипотермией или чем похуже.
Девушка сузила глаза.
— Не думай, что я не понимаю, что ты делаешь. Рэд сказал мне, что это соревнование между тобой, мной и этим недопарнем Гэвином. Ты не обойдешь меня.
Мои глаза округлились в неверии.
— Ты думаешь, что мы соревнуемся друг с другом?
— Да. Теперь убирайся с моей постели и занимайся своими проклятыми делами, — прошипела она.
— Брианна, пожалуйста, ты должна выслушать...
— Я сказала: проваливай! — ее крик был сумасшедшим.
Я встала и отступила. Рэд уже уничтожил девушку, которую я видела на балу. Брианна сломалась. Настигнет ли меня та же участь?
Ногами я натолкнулась на другую кровать и осела, когда Брианна снова уставилась на голубое небо через окно. Я уронила голову на руки, уперевшись локтями в колени. Отчаяние, витавшее в воздухе вокруг Брианны, проникало и в мою кожу.
Двери открылись, и в комнату вошел Гэвин, грубый швейцар прочел ему ту же нотацию о запрете покидать пределы комнаты, пока кто-то за нами не придет.
Как только он ушел, Гэвин ткнул большим пальцем через плечо.
— Ты веришь этому парню?
Я встала и провела рукой по волосам.
— Да, я обозвала его отморозком.
— Определенно, и не только. — Гэвин осмотрел комнату, прежде чем пройти и сесть рядом со мной. — Эй, Брианна, как дела?
— Я не общаюсь ни с кем из вас, так что перестаньте лезть мне в голову. — Девушка легла к нам спиной.
Гэвин вскинул бровь.
Я покачала головой, безумное рвение рассмеяться смешалось с желанием расплакаться.
— Она думает, что мы соперничаем друг с другом. Что почему-то должны выиграть. Не уверена, почему она считает, что мы победим. — Я еще сильнее понизила голос. — Она под кайфом от чего-то. Как и на вечеринке Кэла.
Гэвин сжал губы в тонкую линию и покачал головой.
— Неприятно говорить, но меня это не удивляет. К моменту окончания этого испытания я, возможно, пожалею, что не взял с собой таблеток.
— Так ты знаешь? — То, что мне не нужно было ему рассказывать, стало облечением.
— Знаю. — Он провел рукой по чисто выбритому лицу.
— Как думаешь, что они с нами сделают? Ну, кроме... — Я вздрогнула.
— Не представляю. Знаю только, что нам нужно пройти через это. И мы сможем. — Его янтарные глаза светились добротой, и я наклонилась к нему.
— Я бы хотел, чтобы все закончилось.
— И я.
Так прошло долгое время: Брианна молчала на кровати, а мы с Гэвином сидели, прижавшись и ища утешения. Никто нас не беспокоил, пока не спустилась ночь. Затем нам принесли несколько тарелок с небольшим количеством различной еды. Брианна ничего не съела, а мы с Гэвином решили попробовать хотя бы для того, чтобы набраться сил, но еда вызвала тошноту прежде, чем я даже успела взять ее в рот.
В комнате царила тишина, за исключением пронзительных криков, каждый раз доносившихся из другой части дома. Наверное, гости пили за следующий день — за наше унижение.
В коридоре раздались шаги, и мы втроем уставились на дверь. Она открылась, и вошли Люций, Рэд и Боб. Гэвин обнял меня, и я прижалась к нему. Это не имело значения. Никто из нас не сможет остановить то, чему суждено было произойти.
Люций сузил глаза и направился прямиком ко мне. Взял меня за руку и сорвал с места, моя щека коснулась мягкости его черного кашемирового свитера, а запах сандалового дерева защекотал нос. Возможно, это начало — нежное прикосновение перед предательством, перед тем, как меня скормят, пока не останется ничего, кроме костей и печали.