— Напугала, блять! — не разуваясь, он влетает в кухню, приближаясь и заключая моё лицо в ладони. — Что произошло? — вытирая с щёк слёзы, которые я, кстати, по неизвестным мне причинам не ощущала, он смотрит как никогда испуганно, словно это волнение — самая яркая эмоция, которую он когда-либо испытывал. А мне приятно. Легче дышать. Он рядом.
— Там... — севшим голосом вещаю, выставляя руку вместе с указательным пальцем в коридор.
Молча веду его за собой, несмело подходя к кровати и кивая на мобильник.
— Он... он звонил...
И пока Михайлов не до конца понимает ситуацию, хлопая глазами и виляя взглядом от меня к телефону, всё же решаюсь объяснить, что всё-таки произошло.
— Успокойся...
Спустя пять минут завороженного рассказа, в котором объяснениями была минута, а остальные четыре — мои всхлипы и заикания, он без всякого разбора взял телефон, находя входящий и смело клацая по кнопке вызова.
“Данный вид связи недоступен для абонента”
Женский голос выдал то, что, в принципе, было ожидаемо. И пока я мерила шагами кухню, расхаживая туда-сюда с очередной кружкой чая, Морт пытался вызволить своих друзей с заслуженного субботнего отдыха, дабы уловить хоть какую-то зацепку и пробить номер. Вот только всё бестолку. Абонент оставался инкогнито.
— Слушай, — он входит в кухню, а я мгновенно к нему разворачиваюсь и выжидающе смотрю, хлопая глазами, — мы пока ничего не узнали, но... — он тянет паузу, пока я застываю посреди кухни и жадно ловлю каждое его слово, — ты уверена, что это был он? — Нет... Нет-нет-нет, только не говори, что считаешь меня сумасшедшей. — Насколько я знаю, в загробном мире мобильники не раздают. — Уголок губ ещё тянет, стараясь разбавить ситуацию. Только вот я отойти не могу.
— Думаешь, мне послышалось? — в моём голосе нотки нахальства и обозлённости, ещё не хватало, чтобы меня за идиотку принимали. — Я это не придумала! Это был он! — у меня нет оснований выдумывать это, и я не выжила из ума. — Я своими ушами его слышала! Его голос, как яд для моего слуха! — закипаю, мгновенно, а Слава просто подходит, пытаясь обнять слегка и перебивая успокаивающим “Т-ш-ш”, покуда кровь в венах стынет, стоит мне вспомнить этот звонок.
— Хочешь, я сегодня с тобой останусь? — знает ведь, чем меня угомонить.
— Угу... — киваю, произнося сдавленный ответ куда-то ему в ветровку, ибо прижать меня к себе ему всё же удаётся.
— Послушай меня, — дышится тяжело, но всё же немного проще, он чуть отпрянывает, заключая моё лицо в ладони и заставляя на него посмотреть. — Я с тобой, поняла? — кивок. — С тобой ничего не случится, ещё мы трупов не боялись. — Снова лёгкая усмешка, она будто вселяет надежду, что всё будет именно так, как он говорит.
Помню всё от и до. Как он насильно влил в меня стопку коньяка, аргументируя это тем, что именно это и нужно сейчас моей нервной системе. Как пытался отвлечь каким-то придурковатыми роликами на ютубе, заставившими меня всё-таки улыбнуться. Как ни разу не смутился, когда речь зашла о том, где он будет спать. Хотя, речь об этом даже не заходила, признаться честно. Он самовольно лёг со мной рядом, уложив мою голову себе на плечо и пожелав сладких снов.
— Я рядом, малыха.
Даже помню, как уснула мгновенно. А ведь если бы его рядом не было, то так и ходила бы весь день с недосыпом и красными глазами. А, и трясущимися руками, ибо по части “накрутить себя до чёртиков”, я — первая.
Несомненно, радовал и тот факт, что утро воскресенья позволяло послать к чертям будильник, который я, как назло, забыла отключить.
Проснувшись первый раз под боком того, кого уж точно со дня встречи не ожидала видеть в своей кровати, я неожиданно для себя поняла, что в его присутствии и правда спокойней.
На экране телефона было пусто: ни входящих звонков, ни смс.
Чуть потянувшись, я тихонько поднялась с кровати, спустив на пол босые ступни и как кошка прокрадываясь на кухню, дабы не разбудить Михайлова. Хотя, судя по его крепкому сну, его даже гранатами не разбудишь.
Поставленный чайник, крепкий кофе, вот только сливки как назло кончились, и я смачно так прицыкнула, таращась в холодильник и почёсывая затылок.
— Мышь повесилась? — в проёме зевал Морт в одних штанах, а вот на моём лице была досада. Ненавижу кофе без сливок.
— Сейчас, — закрываю дверцу холодильника, примирительно выставляя руку, — в магазин сбегаю.
К слову, не добегаю даже до комнаты, ибо с проёма сдвинуть улыбающегося Морта — задача непосильная.
— Я сам, — и это “я сам” обсуждению не поддаётся, — а то украдут ещё. — Подмигивает, удаляясь в спальню и быстро одеваясь.
И пока я выкуриваю сигарету, он успевает умыться, а после оповещает уже возле порога, что явится через десять минут с моими сливками, которые, цитирую: “будь они неладны”.
Уходит, а я продолжаю стоять на балконе, провожая его взглядом до тех пор, пока он не скрывается в подворотне за тем самым домом, в торце которого находится небольшой магазинчик. Докуриваю неспешно, затем вторую. Не хочу уходить.
Мелкими порывами начинает дождь накрапывать, обвожу взглядом соседей, которые стремительно снимают с верёвок постиранные вещи, а после... После мой взгляд падает на двор, где глаза ловят странный, но весьма знакомый силуэт в парке. Растянутые спортивные штаны, капюшон. Я готова поклясться, что из-под него он смотрит не просто на мой этаж, а прямо на меня. Отчего-то дышу реже, сигарета из рук валится прямо на пол, чуть обжигая голую ступню, и я невольно фыркаю, нагибаясь и поднимая, потирая кожу. Выпрямляюсь, пытаясь проморгаться, только уже не находя в поле видимости того самого человека. Снова моргаю, пытаюсь убедить уже себя в том, что моё зрение не подводит, а глаза не в сговоре со слухом, и не играют со мной злую шутку. Ищу, ищу по всей площадке, рыская зрачками по подворотням, но безрезультатно. Как и моё ожидание Михайлова, который всё не показывается из подворотни. Он ведь обещал, обещал вернуться через десять минут, хотя прошло уже вдвое больше.
Успокоиться.
Выдохнуть.
Это может быть обыкновенная очередь.
А вообще, есть мобильный телефон, о котором бы я, честное слово, лучше не вспоминала.
Набираю его номер уже трижды, но женский опротивевший голос сообщает, что абонент недоступен. Сердце начинает биться быстрей. Снова меряю комнату шагами, покуда не решаюсь одеться и выбежать следом.
Первый попавшийся спортивный костюм, достаю из шкафа и натягиваю, попутно собирая волосы в пучок. Отправляю в карман мобильный и ненадолго замираю, уже было собираясь выдохнуть. Кто-то стучит в дверь.
Но выдохнуть не успеваю, ибо уж сильно просится в голову вчерашняя картина и тот факт, что у Михайлова есть дубликат ключей.
Страх. Что парализует всё тело, покуда стук не повторяется.
Медленно, заставляю себя идти, выглядывая в коридор и уставляясь на входную дверь.
— Кто там? — мне кажется, что я кричу это, но на самом деле, будь человек даже в соседней комнате — он бы меня не услышал.
Только тиканье часов, не слышу собственного дыхания, делаю пару шагов вперёд, когда глаза вдруг опускаются и я вижу, как под дверь кто-то просовывает записку.
Теперь я свои действия не контролирую. На овладеваемых дрожью ногах подхожу, механически присаживаюсь на корточки и тянусь к листку, сложенному вчетверо.
Разворачиваю. В горле что-то застревает, я не в силах пошевелиться. Даже этот почерк мне кажется знакомым до боли. До боли в сердце, которое точно скоро не выдержит.
Скучала?
Комментарий к Глава 2. Скучала? На ночь вам, ага.
====== Глава 3. Скажи, что это ложь ======
Отползаю от двери, проскальзывая пятой точкой по всему коридору, пока не упираюсь спиной в деревянную дверь ванной комнаты. Страх вытесняет паника, смешиваясь с ним воедино, но я всё ещё пытаюсь прислушаться к шагам по ту сторону входной двери.
Тишина.
Мелко дрожу, всё ещё сидя на голом полу, а потом ловлю глазами входную ручку, замок в которой начинает постепенно проворачиваться.
Нет.
Я не сошла с ума.
Это длится недолго, но перед моими глазами пробегает практически вся жизнь, и стоит этой чёртовой двери открыться, я резко поджимаю под себя колени и закрываю голову руками, заходясь в кошмарном крике.
— Нет!!!
Хочу проснуться, хочу открыть глаза и понять, что это не наяву, но я всё ещё сижу возле ванной, закрывшись руками, а мужской голос заставляет поднять голову.
— Ты чего?
Опускаю руки и вижу Морта, растерянного, чуть ошарашенного даже, готовая сорваться с места и прыгнуть на него со слезами радости. Но сдвинуться с места до сих пор не могу.
— Лер? — он уже не подбегает, он подходит медленно, настороженно, словно боясь спугнуть. Неужели я и правда так жалко выгляжу? — Всё в порядке? — а разве по мне не видно?
Благо, мне объяснять ничего не приходится. Он садится рядом на корточки и достаёт из моих пальцев записку. Вглядывается всего в одно слово долго, затем на меня взгляд переводит.
— Где ты был? — а вот я смотрю куда-то сквозь, до сих пор не в силах унять дрожь, стоит только вспомнить, чем может обернуться возвращение пережитого годами кошмара.
— Не было в том магазине твоих сливок, — выдыхает, раздосадованно как-то, — пришлось в другой идти.
— А с телефоном что? — интересно, мой голос вообще слышно?
— Сел, наверное. — Слышно.
Как же всё просто...
Записку в карман прячет, а за меня обеими руками берётся и поднимает с пола, придерживая, покуда с первого раза на ногах мне устоять не удаётся.
— Пойдём, — ведёт за собой на кухню, — к чёрту кофе, тебе нужно что покрепче.
А ведь только утро, Михайлов...
Но я покорно шагаю рядом, прекрасно понимая, что в этом споре время суток мне не соперник.
Flashback
Суечусь, торопливо складывая вещи в маленький чемодан. Наспех шарфом укутываюсь, забегая напоследок на кухню и отпивая глоток мартини прямо с горлышка бутылки.
Слишком поздно.
На входной двери срабатывает задвижка, вернулся раньше, чем я могла предположить. Сердце падает куда-то в пятки.
— Это что? — заявляет прямо с порога, бросая взгляд на мой чемодан. А затем и на меня. Чёртову неудачницу, которой ступор овладел прямо посреди кухни. — Я спросил — что это?
А я не ответила. Потому что не знала, как.
— Вещи мои. — Очевиднее некуда.
— Уходишь? — спрашивает тихо, приторно, мне до жути страшно и тяжко даётся каждый его шаг по направлению ко мне. — После этого такая гениальная идея пришла? — берёт в руки бутылку Мартини, меряя глазами ту самую черту, по которую я отпила, дабы наконец смелости набраться. Которая, к слову, покинула сразу же после его появления. — Я вопрос задал! — Переходит на более повышенный тон, а я вздрагиваю на месте, опуская глаза в пол и прикрывая их. Мне до сих пор нечего сказать.
Хотя, есть что. Да, это самая лучшая идея, которая может посетить девушку, живущую с неуравновешенным психом, который время от времени наркотой балуется. Жаль только, что вслух это произнести смелости не хватает.
— Нам лучше паузу сделать, — шепчу, как мышь забитая, от себя же тошно, — тайм-аут, — скажи уже “С меня хватит”, Лера, умоляю...
— Паузу? — вопрошает, брови вздымают вверх, а я уже готовлюсь к самому худшему, когда он включает весь свой актёрский талант, падая передо мной на колени. — Как же я без тебя буду? — нормального человека эта сцена бы насмешила, но я верю каждый раз в силу своей наивности, что он изменится, что всё вот-вот будет по-другому. — Я же люблю тебя, глупая. — Берёт мою руку, и я чувствую холод его ладони, снова немного вздрагивая и поднимая голову. Вижу его округлившиеся глаза, таящие в себе явное противоречие всем этим лестным словам.
Снова верю. Снова даю шанс. Снова себя ненавижу.
— Эй, — голос Морта невидимой рукой вытаскивает из воспоминания, когда он всучает мне в руки бокал.
Ха.
Мартини...
А после трёх глотков чуть ли не силком пихает в зубы сигарету, утягивая за собой на балкон.
Я иду. Я сделаю всё, что он скажет. Абсолютно всё. Только бы не затянуло снова в ту пучину страха, который сковывал цепями и превращал в узницу отягощающих голову опасений.
— Может, у меня пока поживёшь? — я готова как собачка следом ходить, только не оставляй. — А то загонишь себя в угол, а мне потом вытаскивать. — За так называемое чувство юмора отдельное спасибо.
Киваю, соглашаясь.
Докуриваю сигарету донельзя медленно, хотя сама уже готова сорваться и сломя голову начать собирать вещи. Хотя...
— Я не хочу тебя подставлять, — голос звучит неуверенно, робко, словно я питаюсь надеждой, что он отговорит от этих мыслей, — не хватало ещё, чтобы твой дом сделали предметом слежки! — а в глаза не смотрю, усердно таращась на двор, постепенно заполняющийся лужами.
— Значит, будем бояться вместе, — меня эти слова ничуть не успокаивают, но одновременно утешают, отбрасывая все позывы противоречий, особенно когда он подходит ближе, приобнимая и целуя в лоб, как младшую сестру.
Хмыкаю, улыбаюсь наконец, выбрасывая за балкон окурок и не сдерживаясь — быстро топаю в комнату и достаю из-под кровати чемодан. Тот самый, который уже однажды был провально собран.
Кидаю туда все необходимые тряпки, предметы туалета и кучу косметики, словно она мне пригодится. Тащу свою ношу к выходу, а после снова забегаю в спальню, мотая головой по сторонам в неизвестных поисках, не забыла ли чего. Слава Богу, нет.
Морт появляется из кухни и, видимо, по одному моему выражению лица понимает, что из этой квартиры я хочу убраться как можно быстрее. Улыбается. Помогает с багажом и дверь входную открывает, покуда я испуганно таращусь в подъезд и отчего-то не решаюсь выйти следом.
— Не укусят, малыха. Пошли.
Плетусь, закрывая дверь на всевозможные замки и догоняя Михайлова у лифта.
— Только в супермаркет заедем, а то у меня холостяцкая берлога, а не дом. Кроме чипсов и пива в холодильнике нет ничего. — Ничего удивительного. Хотя, есть одно “но”... Пивного живота и прочих прелестей от полуфабрикатов не наблюдаю, он был, есть и остаётся дрыщом со дня нашей встречи.
Как он и обещал, мы заезжаем в супермаркет, сметая с полок чуть ли не всё, что на глаза попадётся. Представляю, как мы со стороны выглядим... Два усохших худыры, которых наверняка первый раз за долгое время к полкам с едой допустили, и они скидывают в тележку всё, делая в ней винегрет из овощей, креветок и мороженого. А, и ещё оливок, обязательно.
Наконец с полными пакетами покупок возвращаемся к машине, скидывая всё в багажник бедной Ауди, заводя его белую любимицу и двигая до дома. Частного, двухэтажного дома, который достался Михайлову от отца.
Внутри всё довольно скромно и роскошно одновременно. По его словам, интерьером тут занималась мать, и в этом ей стоит отдать должное. Ещё я узнала, что родители теперь в штатах живут, продвигая там свой бизнес. А ему и одному неплохо, только открытым остаётся вопрос, как при всей этой роскоши в совокупности с красотой и умом он не нашёл себе девушку?
Не моё дело.
Моё дело молча расположиться в одной из комнат и приготовить ужин, ведь как оговаривалось нами в машине — я, в обмен на жильё, готовлю, стираю и убираю. Прямо как контракт брачный заключили...
Переодеваюсь, умываю лицо и топаю на кухню, начиная разбирать пакеты.
— Михайлов... — вкрадчиво так призывая его, щурюсь и сверлю глазами бутылку моего любимого Мартини, пускай с ним и не очень хорошие воспоминания связаны. А стоит она себе спокойно на столешнице возле окошка, открывающего взор на проезжую часть. — Слава! — зову уже более требовательно, пока Морт не является в одном обмотанном вокруг бёдер полотенце. Теперь понятно, от чего я его отвлекла.
— Ну что опять случилось?
— Когда ты успел купить это? — разворачиваюсь к нему и улыбаюсь, заключая бутылку в руки и вопросительно глядя в его непонимающие глаза.
— Я этого не покупал. — Теперь взгляд тупится и у меня. — Может это ты успела нырнуть в алкогольный отдел? Потому что себя я там не припомню.