Наконец, лес расступился, и перед ними раскинулось огромное поле, на окраине которого, прижавшись к самой кромке леса, стоял симпатичный двухэтажный дом, покрытый белым сайдингом. Его окружал небольшой газон, по которому в разных направлениях расходились грунтовые дорожки. Одна из них упиралась в широкую площадку у ворот сарая, похожего на низенького толстяка, облокотившегося на дом.
— Ну вот и приехали, — сказал дядя, поворачивая и пуская машину вдоль леса. — Сейчас распакуемся и перекусим.
— Я уже завтракал, — сказал Глеб.
В желудке заурчало.
— Это когда было?
— Давно.
— Первое время будет постоянно хотеться есть. Проверено. Специфика жизни на природе.
Машина выкатилась на пятачок у крыльца и остановилась.
3
Двигатель умолк, и Глеба буквально оглушила навалившаяся со всех сторон тишина. Разумеется, звуки были. Они неслись отовсюду, но совсем другие, не как в городе — мягкие, поющие в унисон с мыслями — эти звуки и были тишиной. Они словно растворялись в чистом воздухе, в них не было ни тревоги, ни…
Дядя хлопнул дверью, разрушая иллюзию. Глеб вздрогнул.
— Давай разгружаться!
Они подошли к кузову и стали выкладывать сумки на землю. Дядя подхватил их штуки по четыре в каждую руку и пошел к сараю. Глеб посмотрел на него с завистью. «А с виду не скажешь — тощий, высокий. Жилистый мужик». Собственный груз оттягивал руки, заставляя Глеба крениться на левую сторону, где ноша была тяжелее. Стараясь не споткнуться и не показывать, как ему тяжело, он дотащился до сарая и с облегчением поставил сумки у ворот.
— Привет, ребята!
Голос донесся с крыльца. Глеб обернулся и увидел тетю Иру. Она стояла, опираясь одной рукой о перила, а другой прикрывала глаза от солнца.
— Здрасьте, тетя Ира!
— Привет Глеб! Как доехал?
— Нормально!
— Я смотрю, ты возмужал. Уже настоящий мужчина.
Глеб не нашел, что ответить и смущенно улыбнулся.
Между перилами и ее рукой просунулась маленькая белобрысая голова. Короткие волосы были пострижены по мальчишески, открывая тонкую детскую шею.
«Аленка», — подумал Глеб.
Он видел свою двоюродную сестру лет шесть назад, когда тетя Ира выписывалась из роддома. Это был крошечный кричащий комок, закутанный в сложную конструкцию из одеял. Когда Глеб заглянул туда, перед ним оказалось маленькой сморщенное личико, почти половину которого занимал беззубый кричащий рот. Никаких приятных эмоций младенец не вызывал, и Глеб искренне удивлялся всем этим «ах, какая красавица!» и тем более — «вся в маму!». Что там может быть в маму, когда кроме глаз-щелочек и открытого рта ничего не видно?
«А вот она и выросла».
— Привет, — звонко крикнула девочка и замахала рукой. — Привет, несчастный влюбленный!
Глеб почувствовал, что краснеет.
— Вот я тебя! — крикнула тетя и взлохматила ей волосы. — А ну — марш в дом! Ставь чайник для брата!
Громко рассмеявшись, девочка скрылась.
— Не обижайся на сестру. У нее всегда язык впереди ног бежит. Заканчивайте, а потом я покажу тебе твою комнату.
«Зато теперь я знаю, что говорили обо мне ее родители», — подумал Глеб. — «Хотя… Ну и что?».
4
Они перетаскали к сараю оставшиеся сумки, и дядя его отпустил, сказав, что разложит все сам. Глеб забрал из машины рюкзак и поднялся в дом по широким, выкрашенным в коричневый цвет ступенькам.
Он оказался в маленькой прихожей. Через открытую дверь был виден большой коридор, вдоль которого тянулся шкаф с зеркальными дверями. Глеб стянул кроссовки и прошел вперед, на ходу бросив быстрый взгляд на свое отражение. Вроде ничего, только волосы растрепались во время поездки и теперь стояли дыбом.
— У тебя домашняя обувь есть? — крикнула откуда-то из глубины дома тетя.
— Нет.
— Ничего. Я тебе что-нибудь подберу. У Сережки полно тапок.
Она появилась в дверях, на ходу развязывая яркий передник.
— Пошли. Твоя комната на втором этаже.
Изнутри дом был отделан вагонкой, выкрашенной светлой краской, сквозь которую проступала текстура дерева. Вкупе с ярким солнечным светом, в изобилии льющимся через множество окон, она создавала необычное ощущение объема. Каждая деталь, каждая ступенька и дверная ручка выглядели подчеркнуто трехмерными и яркими. Воздух в доме почти ничем не отличался от улицы. Ощущение было совсем не таким, как бывает, когда войдешь в городскую квартиру — будто попадаешь в пыльный мешок. От стен исходил запах дерева и тепла.
Они поднялись по крутой лестнице и остановились на площадке второго этажа. На нее выходили три двери, одна из которых была распахнута.
— Вот здесь ты будешь жить. Туалет и ванная рядом, так что никто никому не помешает. Располагайся. Когда будешь готов, спускайся завтракать.
Комната Глебу понравилась. Такая же светлая, как и весь дом, с балконом и высоким потолком, повторяющим скат крыши. Глеб бросил рюкзак на кровать и подошел к раскрытому окну. С поля доносились запахи земли и травы. Громко горланили птицы. Глеб высунулся и посмотрел наверх. Под крышей, чуть в стороне от него свили гнездо ласточки.
«Шумные будут у меня соседи».
Со всех сторон поле обступал лес. Из окна нельзя было понять, где он заканчивается. Он расходился во все стороны, словно волнующееся зеленое море. Ближе к полю листва была светлее и деревья поменьше, а над их изумрудными макушками высились, уходя бесконечно далеко, темные кроны чащи.
Глеб несколько раз глубоко вздохнул и пошел в ванную.
— У вас здесь почти как в городе! — сообщил он, спустившись на кухню. — И горячая вода есть. И… вообще!
— А то! — отозвался дядя. — У нас все по высшему разряду.
— Садись, — тетя указала ему на стул. На плите шкворчала сковорода, распространяя запах яичницы. Аленка торжественно, в полной мере осознавая значимость своей работы, расставляла на столе чашки и блюдца.
Когда все расселись, тетя выразительно посмотрела на нее.
Аленка вздохнула и повернулась к Глебу.
— Извини. У меня язык, как…
— Помело, — подсказала мама.
— Как помело! Мам, а что такое помело?
Глеб улыбнулся и впился зубами в большой ломоть ароматного белого хлеба.
5
— Это поле десять лет назад купил мой отец, — сказал дядя. — Бросовая земля. Сплошные камни, бревна и больше ничего, кроме старой лачуги. Нам приходилось вкалывать с утра до ночи, чтобы превратить его в пашню. Здесь у нас два гектара.
— А что там?
— Лес. На север он тянется километров на двадцать. На запад и восток поменьше, но тоже не парк. Заблудиться — пара пустяков. Ты должен это четко помнить.
— А такое бывало?
— Бывало. На моей памяти — двое. Одного нашли, а второй так и сгинул. Если соберешься идти в лес — обязательно бери компас. И далеко не ходи.
— А сотовый здесь берет?
— Когда как. У дома берет, а в поле уже нет.
— Сейчас проверим.
Глеб вытащил телефон и посмотрел на шкалу сигнала. Из пяти делений оставалось лишь два.
— Мой ловит.
— Хорошо.
Они обошли сарай, за которым оказался небольшой синего цвета трактор. Его металлические бока блестели свежей краской. Позади него стоял бортовой прицеп.
— А вот моя техника. Как насчет покататься до обеда?
— С удовольствием!
6
Остаток дня пролетел незаметно. Глеб научился управлять трактором, что оказалось не намного сложнее, чем водить машину. Дядя прицепил сзади громоздкую штуковину, похожую на металлическую расческу, и они занялись распахиванием земли, периодически останавливаясь, чтобы убрать камни. В телогрейке, резиновых сапогах и садовых перчатках, Глеб ощущал себя настоящим сельским жителем. И нельзя сказать, что это ощущение ему не понравилось.
Под вечер, когда Аленку уже уложили спать, они с дядей устроились на крыльце. Смотрели на суровую стену деревьев, курили и разговаривали. Жизнь казалась прекрасной.
Глеб заснул сразу же, как коснулся затылком подушки, и спал без сновидений.
День второй
1
— Далеко не забирайтесь, — сказала тетя, одергивая Аленке курточку. — Поняла?
— Да, мам. А можно я покажу Глебу водопад?
— Только в ручей не залезай.
— Ладно.
Тетя повернулась к Глебу.
— Я жду вас через три часа. Следи, чтобы она не уходила с глаз. А лучше — держи ее за руку.
— Мама! Я уже большая!
— А я и не говорю, что ты маленькая.
— Не волнуйтесь, теть Ир. Мы будем осторожными.
Тетя посмотрела на него и кивнула.
— Да, я в этом уверена.
Глеб натянул резиновые сапоги и немного потоптался на месте.
— Отлично.
Он посмотрел на сестру.
— Готова?
— Уже давно! Копуша!
— Ну, ладно…
Глеб быстро повернулся, заставив Аленку вздрогнуть от неожиданности.
— Теть Ир, у вас есть фотоаппарат?
— У папы есть! — крикнула девочка.
Тетя кивнула.
— Можно мне взять?
— Подожди минутку.
Тетя вышла. Аленка подошла к окну, встала на носки и выглянула на улицу.
— Тумана нету! — сообщила она.
Появилась тетя.
— Вот, держи.
— Спасибо.
Аленка открыла дверь и сбежала вниз по ступеням. Глеб последовал за ней, пристраивая фотоаппарат на груди.
— Через три часа!
— Хорошо!
Утро выдалось прохладным и ярким. На траве сверкала роса, пахло лесом и водой. Кроны деревьев раскачивались, издавая тихое протяжное «ссс…». Глеб отметил по компасу направление и вытащил из чехла фотоаппарат.
«Цифровой — отлично! Можно будет сразу фотки смотреть».
Аленка шла в нескольких метрах впереди, периодически нагибаясь, чтобы сорвать травинку или подобрать камень. Увлекшись осмотром фотоаппарата, Глеб не заметил, как они подошли к кромке леса. Он лишь почувствовал, как солнечный свет внезапно померк и, удивленный, поднял голову. Солнце скрылось в переплетении ветвей, разделив поле и лес широкой полосой тени. Деревья тихо переговаривались, поскрипывая, и неожиданно Глеб ощутил смутное беспокойство. Он оглянулся: позади была молодая трава, яркого сочного зеленого цвета, но ближе к лесу ее краски блекли, уступая место густой темени, а там, за толстыми колоннами деревьев уже проступала темнота.
«Интересно, как будто пограничная зона между фермой и лесом. Ничейная территория. Получится отличный кадр».
Беспокойство прошло, как только он поднял фотоаппарат и заглянул в видоискатель. Глеб поводил им по сторонам, отыскивая такой ракурс, в котором переход от света к тени выглядел бы лучше. Когда его палец уже нажимал на спуск, в кадре появилось улыбающееся лицо Аленки.
— Бу! — закричала она.
Глеб вздрогнул и чуть не выронил фотоаппарат.
— Осторожней!
— Испугался! — радостно закричала сестра. — А что ты делаешь?
— Отойди — и увидишь.
Аленка послушно отступила. Глеб еще раз посмотрел в видоискатель, «угукнул» и нажал на кнопку.
— Дай посмотреть.
Они наклонились над маленьким дисплеем.
— Ух ты! Здорово! Надо показать маме.
— Покажем, когда вернемся.
Глеб спрятал фотоаппарат в чехол.
— Ну, куда нам?
2
Аленка шла вдоль небольшого ручья, пробираясь сквозь густые заросли кустов. Глеб старался не терять ее из вида, и одновременно не свалиться на дно маленького оврага, по берегу которого они двигались. Вода весело плескалась, увлекая в своих потоках мелкие ветки и листья. Глеб потел и задыхался. Очень хотелось остановиться и присесть, но он не желал признаваться в слабости перед этой козявкой. Оставалось только надеяться, что до водопада недалеко.
«Господи, какой здесь может быть водопад!»
— Мы почти пришли! — крикнула Аленка и обернулась. — Уже рядом.
Она ступила в сторону, нога в красном сапожке соскользнула, Аленка «ойкнула» и стала сползать в ручей. Забыв об усталости, Глеб рванулся вперед и в последний момент успел схватить ее за куртку. В воду полетели комья земли.
— Смотри куда идешь! Шею сломаешь!
— А я и смотрю!
Девочка сердито одернула куртку.
— И не надо так кричать.
— Извини. Просто я испугался, что ты свалишься.
— Ладно.
Аленка на пару шагов отошла от края оврага.
— Слышишь?
Глеб прислушался. Лес пронизывали сотни звуков, и среди них он отчетливо различил шум воды.
— Да.
— Пошли!
Они двинулись дальше. Теперь Глеб шел прямо за сестрой, готовый в любой момент схватить ее, если она опять попытается соскользнуть. Но предосторожность оказалась излишней, Аленка держалась примерно в метре от обрыва и внимательно смотрела под ноги. Пройдя метров десять, они остановились. Шум воды теперь стал гораздо громче.
— Вот, — сказала Аленка и указала прямо перед собой.
С того места, где они стояли, было видно, как ложе ручья обрывается, обнажив темный, заросший бледным мхом валун. Вода переливалась через него и с мелодичным плеском падала вниз, образуя маленький водопад, высотой метра в полтора. Она пенилась, закручивалась в небольшие водовороты и текла дальше, исчезая в густых кустах.
— Класс! — восхитился Глеб.
— Я же говорила!
Они осторожно пробрались немного вперед и уселись на поваленное дерево. Водопад оказался прямо перед ними. Глеб вытащил фотоаппарат.
— Папа уже делал снимки. Фотографию даже напечатали. В книжке.
— Ага.
В видоискатель он рассмотрел и другие детали, которые не заметил сразу: по краям ручья расположились высокие папоротники, из-под валуна живописно высовывался толстый корень какого-то дерева. На дне росла трава, словно длинные распущенные волосы она стелилась вдоль поверхности и колыхалась в такт течению. Глеб снял пару кадров, и они склонились с Аленкой голова к голове, рассматривая, что получилось.
3
— Хочешь бутерброд? — спросил Глеб.
— Да. С сыром!
Он достал из рюкзака пакет, и они принялись жевать, глядя на водопад, под аккомпанемент журчащей воды.
«Хорошо», — подумал Глеб. — «Так спокойно. Тихо».
Солнце приятно грело кожу, создавая ощущение почти домашнего уюта. Даже Аленка притихла и молча жевала свой бутерброд, роняя крошки во влажную траву. Неподалеку в лесу поскрипывало дерево. Если где-то в мире и было средоточие покоя и безмятежной красоты, то именно здесь, возле водопада. Казалось, что здесь не существует времени — оно осталось там, на берегу ручья, не смея своими шагами нарушать очарования.
Глеб не торопясь доел и посмотрел на часы. До срока было еще далеко. Он перевел взгляд на ручей, исчезающий за кустами в паре метров от них.
— А что там дальше?
— Не знаю. Я туда никогда не ходила.
— Пойдем — разведаем.
— Да! Пойдем!
Берега ручья опустились, а ложе сделалось шире. Вода больше не бежала так стремительно как раньше, а лениво текла среди густой зелени и кустов. Скоро поток совсем затерялся в траве. Земля сделалась влажной и податливой, словно пружинный матрас, пахнуло сыростью. Лес заметно поредел, а через несколько минут Глебу с Аленкой пришлось остановиться, чтобы не угодить в обширное, покрытое зеленой ряской болото. Оно простиралось так далеко вперед, насколько хватало глаз. Отдельные кочки, словно островки, возвышались над спокойной поверхностью; подобно верстовым столбам из болота торчали чахлые деревья. Они клонились в разные стороны, раскинув корявые сучья, некоторые упали и теперь стволы, покрытые зеленым мхом, торчали из воды, словно спины древних чудовищ.
— Дальше идти нельзя, — сказал Глеб.
— Мы можем попасть в трясину.
— Точно.
Он сверился с компасом. Обратная дорога вдоль ручья по собственным следам заняла бы не меньше полутора часов. Болото вытягивалось к северу, и, если повернуть на восток, можно было срезать путь и выйти к полю.
«Поле здоровое, мы обязательно на него наткнемся».