— Я не стану перед ними унижаться.
— Тогда прекрати жаловаться и признай, что ты ничем не отличаешься от простоволоски с базара, потому что плевать они хотели на твое происхождение.
— Смотри в свою чашку, Анфиса! Не дело попрекать взрослую госпожу кукольными советами. Я, если ты хочешь знать...
Как вдруг в двери кто-то стучит. Причем стучат в двери парадной.
— Неужели Бледная леди?
И снова стук… Я оборачиваюсь через плечо и замираю.
Стучат учтиво, будто, спрашивают разрешения войти. Бледная леди не стала бы церемониться. Она бы вошла без стука.
— Человек, Который Всегда Стоит В Углу, — шепчутся куклы за столом.
Похоже, ему не понравились наши шумные чаепития.
— Может быть это сквозняк, девочки? — я пытаюсь заручиться поддержкой кукол, но они лишь испуганно переглядываются.
Из-за дверей теперь слышится голос:
— Госпожа, я принес вам немного снотворного. Если позволите мне войти, то я буду рад вам его предложить.
И я тут же вспоминаю чудовище из сна.
Пушок рычит из темноты кухни, но так и не решается выйти.
Я пячусь к камину. Я не могу поверить своим ушам, но голос принадлежит дворецкому, некогда служившему в доме. И Себастиана нет рядом, чтобы меня защитить. Похоже, мне придется решать все самой. О Боже!
Но к счастью, в дверь больше никто не стучит. Ни шагов, ни стука, ни предложений. Кажется, все успокоилось. Не стоит больше испытывать судьбу.
Я немедленно решаю закончить вечер в кровати.
Лежа под одеялом, я снова думаю о конце жизни. Но вдруг мне вспоминается, что дворецкий покинул поместье первым из слуг, попросту исчез в один вечер и больше не возвращался, а еще я побаивалась его. Он был странным навязчивым человеком и как-то всегда откровенно на меня смотрел.
Я так и пролежала до трех, пока не пробили часы. И вот сейчас я слышу, как на втором этаже по полу катится не то подсвечник, не то круглая ножка от стула. Я поднимаю глаза к потолку на грязную плиту, и знаю, что с той стороны, на меня смотрит печальная Тень убиенного принца. Эту ночь я буду спать с открытыми глазами, а куклы будут гадать, не преставилась ли их госпожа на тот свет.
* * *
Но наступает утро и тени страхов разбегаются по углам.
Я поднимаюсь с кровати, нащупываю на полу тапки и шаркаю в них к камину, чтобы повесить чайник. Я думаю, что просидела в доме уже много дней, и мне хочется выйти на улицу, подышать свежим воздухом, но после случая с червяками, я боюсь. Я стою у окна и смотрю на двор, и к своей радости вижу почтальона. Теперь появился повод выйти. Я выглядываю за дверь и приветствую разносчика газет:
— Доброго дня, господин Шульц. Как ваша спина?
— Уже лучше, госпожа Беладонна, моя племянница привезла с Рокса отличную мазь. Теперь я чувствую себя моложе на двадцать лет.
"Рокс — родина статуй".
— Не одолжите ли вы, господин Шульц, немного мази для моих коленей?
— С удовольствием, госпожа Беладонна, берите — любезно отвечает почтальон. — У меня еще целых два тюбика.
Он протягивает мне тюбик, и я охотно его принимаю. Мазь от болей в ногах, старой женщине точно не помешает.
— Ну, что сегодня, Шульц?
— Опять письма из коммунальной службы. Все не дают вам покоя, так?
— Не могут простить мне выходки с инспектором. Я окатила его чаем.
— Вы шутите? — почтальон улыбается. — Поделом ему.
Пушок выскакивает прямиком под ноги, господина Шульца. Собачка прыгает и резвится на радость моим глазам.
— Пушок! Пушо-о-ок, не докучай господину Шульцу, у него еще много соседей по списку! Господин Шульц, прошу вас, не пугайтесь моего щенка, он безобидный.
Почтальон смотрит на меня немного смущенно, должно быть он стесняется Пушка, а затем он улыбается и играет с песиком.
— Оу, какая милаха, вижу, госпожа Беладонна, у вас теперь есть охрана?
— В следующий раз, спущу Пушка на коммунальную службу, если они еще надумают ко мне явиться. — Мне хочется спуститься за Пушком, но эти черви в земле пугают меня до чертиков. Я смотрю на землю и вижу сквозь нее тысячи голодных зубастых ротиков, которые только и ждут момента, чтобы утащить меня в глубокую почву и обглодать до костей. И я прошу Шульца подать собаку.
Шульц смотрит на меня с состраданием, он неловко мнется и говорит: "Много лет назад моя бабушка, будучи больной, ушла из дома и не вернулась. Ее обнаружили в овраге с разбитой головой. Я бы хотел найти какие-то слова для вас, госпожа Беладонна, но не могу... Вам следует быть осторожней в вашем доме, поверьте мне на слово". — Со строгостью он смотрит на окна второго этажа. И я подозреваю, что он знает про Тень или быть может даже однажды видел ее. Но он не говорит больше, ни слова. Шульц поправляет фуражку и уходит по тропинке в сторону выхода, словно призрак, удаляясь все дальше. Я затворяю дверь. Чайник как раз вскипел.
Пришла пора утреннего чаепития.
* * *
Я у дверей в парадную.
— А что, если мне задобрить нашего ночного гостя сахарком? — Я оглядываюсь по сторонам, чтобы убедиться, что меня никто не слышит, и заговариваю кукольным голосом:
— Даже не думай, Триси, — отрезает Бэтти.
— А ты что думаешь, Пэтти?
— Я думаю, что попробовать стоит, дорогуша. Мне не по нраву, что к нашим дверям приходят как к себе домой. После этих стуков, чаепития заканчиваются, а я не люблю, когда чаепития заканчиваются. Если я пью мало чая, то потом чувствую недомогание. Возможно, если его задобрить, то он научится хорошим манерам.
— О чем ты говоришь, дуреха? — возражает Бэтти, — Только прикорми — тогда он от нас не отстанет.
— А ты что думаешь, Анфиса?
— Разве мое мнение тебя интересует, Белатрис?
Я чувствую себя сконфужено. Никогда не знаешь, что может ответить эта заносчивая кукла. Тогда я выдерживаю паузу и с достоинством отвечаю:
— Интересует.
Голос Анфисы звучит высокомерно:
— Я считаю, что мы не должны раздавать милостыню, иначе попрошаек, в доме, станет слишком много.
Я на мгновение задумываюсь, а потом отвечаю:
— Я выслушала ваши мнения и приняла решение поступить по-своему.
* * *
Я поворачиваю ключик в замочной скважине, при этом раздается самый обыкновенный звук щелчка, но в то же время самый зловещий — ворота в ад открыты.
Пушок скулит из-под стола.
— Ты не должен меня бояться Человек, Который Всегда Стоит В Углу. Я хочу тебя угостить...
— Плохая затея, Триси, — предупреждает Бэтти.
Но я ее не слушаю.
— Ты меня слышишь, господин призрак?
Я ставлю блюдце с угощением на пол. А то, что происходит дальше, повергает меня в неописуемый ужас: на разрушенной парадной лестнице, за массивной люстрой, которая давно упала и проломила ступени, появляется Тень.
Она заговаривает со мной:
— Покаяться ты пришла?
Я не вижу ни лица принца, ни одежды, только черный силуэт тенью падающий на стену.
— Я...
Тень ползет по ступеням в моем направлении.
Я пытаюсь закрыть двери, но словно остолбенела.
— С собой муж покончил твой. Ты не последовала примеру его, отчего же?
— Я не виновата.
Теперь Тень стоит напротив меня на стене.
— Все равно придет она за тобой — ты знаешь о ком я.
"Бледная леди".
— Она уже прибыла головой за твоей. Так к чему же тянуть? Покончи с этим. Иначе ты встретишься с ней лицом. Ай! Больно мне! Знала бы ты как больно... я хочу помочь тебе фрейлина Белатрис Длинный нос.
Мои губы сжимаются в тиски, с трудом перебарываю страх, и отвечаю:
— Не называй меня так.
— Помнишь ты прозвище за что получила? Не суй ты свой нос, за закрытую дверь, жила при дворе бы и дальше теперь. Ай... как больно... боль нарастает... умри... умри же пока не поздно... Бледная леди уже у ворот.
Мои губы дрожат:
— Нет... не говори так...
— Мне лишь дорогу останется ей указать... повинна ты в муках моих... могла бы ты участи своей избежать...
Неожиданно для меня и, похоже, что для самой Тени в углу появляется призрак дворецкого. Он безобразный как полуразложившийся мертвец в моем сне. Дворецкий приглаживает свой череп, мнет руками кости своей челюсти, трепет седые пушистые бакенбарды и удивляется тому, что видит через свои ладони паркет.
— Ваше высочество. Простите, что вмешиваюсь, но если позволите, то я бы хотел вступиться за госпожу графиню.
— Не графиня больше она! — возражает тень принца. — Лишила маман ее титула.
— Я не предавала Элизу. Я не причастна к твоей гибели, Тень, — срывается мой голос на крик мольбы.
— Тень? — обиженно спрашивает Мартеон. — Тень все, осталось, что от меня, убийца. Отняла жизнь ты мою. Мне не вернуться домой. Так холодно мне...
— Ваше высочество, простите мою дерзость, но я готов поручиться, что в момент вашей... эм... кончины, госпожа графиня пребывала на балконе вместе с другими дамами и не могла быть причастна к инциденту.
— Как смеешь ее защищать ты? Мне вздумал перечить покойный дворецкий? Наследник престола перед тобой. Фрейлина Белатрис Длинный нос — не графиня. Считаешь, что с рук ей кинжал тот спустить?
— Боюсь, что вы ошибаетесь юный принц. Кинжал тот держала другая рука.
— Не сам ли ты лег в эту землю костьми? Костей полон дом. Так холодно мне. Но ей холодней. Бледная леди придет на порог. — Тень раздается оглушительным криком и бежит по стенке наверх и вскоре исчезает во мраке второго этажа. Раздается очередной вопль, и что-то с грохотом разлетается вдребезги.
Дворецкий поворачивается ко мне. Он печален, но дарит мне искусственную улыбку, как и положено по этикету прислуге. Сквозь эту улыбку я вижу высохший язык.
— Все в порядке моя госпожа? Могу я вам чем-то помочь?
— Благодарю тебя Человек, Который Всегда Стоит В Углу.
— Человек, Который Всегда Стоит В Углу? Какое странное имя. Вы не помните, как меня зовут? Впрочем, неважно. Вы можете звать меня как угодно. Я думаю вам пора, госпожа графиня. Не стоит беспокоить Его Высочество понапрасну. Он сегодня не в духе. Впрочем, как и всегда. У мертвецов, знаете ли, скверный характер. Я зайду к вам вечером на чай. Вы же не откажете своему дворецкому в таком удовольствии?
— Да, конечно, — отвечаю я, чтобы отвязаться от призрака и закрываю двери.
Дрожащей рукой прикрываю рот и тихонько плачу.
* * *
Весь этот день я провела в раздумьях. Мне хотелось пойти на улицу, но слова Тени о Бледной Леди напугали меня. Вот уже два часа я сижу и смотрю на входную дверь, не решаясь к ней подойти.
"Вы же не откажете своему дворецкому в таком удовольствии?"
— Конечно же откажу.
Я встаю с кресла и начинаю ходить по комнате, чтобы немного размять поясницу.
—А что если она еще не пришла? Что если у меня еще есть время на побег?
Но к моменту, когда я, наконец, решаюсь выйти, за окном становится, слишком, темно. Теперь рисковать опасно.
С наступлением вечера я первым же делом разжигаю огонь в камине. Дрова кончаются. Я храню их возле оранжереи — те немногие остатки, что Себастиан, успел заготовить еще при жизни. Нужно подумать о новых запасах. От одной мысли, что мне придется с больной поясницей взяться за топор, становится дурно.
Мне хочется чаю. Нужно рассадить кукол по местам, и мы устроим занятное чаепитие. Но что я слышу? Кажется за парадными дверьми на полу поехало блюдечко.
— Святые угодники.
Приведение приняло подношение.
В двери учтиво стучат.
* * *
— Госпожа графиня, это ваш дворецкий, я пришел на чай, вы мне откроете?
Я отвечаю надрывистым шепотом:
— Убирайся...
В этот момент куклы начинают ехидничать:
— Почему бы тебе не пригласить его к нам, ведь это ты его прикормила? — укоризненно говорит Бэтти.
Анфиса тоже не остается в стороне:
— Давай Белатрис, не дело заставлять гостя ждать за дверьми.
— Мне сегодня нездоровится, господин дворецкий, — лгу, — приходите завтра.
— В самом деле? Я надеюсь ничего серьезного? Может нам вызвать доктора? Если бы вы впустили меня, я бы мог осмотреть вас и убедиться, что все в порядке.
— Не стоит беспокоиться, Человек, Который Всегда Стоит В Углу. Я поправлюсь сама. Сейчас мы с девочками уже планируем ложиться спать. Всего вам доброго.
Но дворецкий настаивает:
— Могу я принести вам снотворное? Оно поможет скорее уснуть.
— Нет, нет, мой дорогой, сегодня обойдусь без него.
— У вас не осталось немного благородного напитка для меня? А то, знаете ли, угощение у меня есть, а вот горячего чая не нашлось. Может, вы угостите?
Я начинаю выходить из себя. Какая назойливость!
Я отвечаю на повышенных тонах:
— Я же сказала вам: приходите завтра!
— Хорошо, моя госпожа, поправляйтесь. Я непременно приду к вам завтра.
От ужаса я засовываю пальцы в рот, чтобы не выдать стонов.
* * *
Вокруг совсем темно и только красная кучка пепла тлеет внутри камина, отбрасывая алые блики на пол. Кто-то скребется в окно, это все что я понимаю. Как много становится кошмаров. Каждый раз по пробуждению, я чувствует себя подавленной и разбитой. Будто Бледная леди намеренно высасывает из меня жизнь.
— Я мышка, живущая в собачьей конуре.
Кучка пепла в последний раз освещает стены мертвенным бликом света, давая мне возможность увидеть кукол, все так же сидящих на столе, и угасает, погружая комнату в непроглядный мрак. Стрелка часов как-то громко тикает, и я уже знаю, что произойдет в следующий момент.
— Не бойся, Пушок... — слышу свой хриплый голос. — Мы себя в обиду не дадим...
Но Пушка в комнате нет. Я больше его не вижу.
Пустую комнату, наполняет мой стон отчаяния.
— Должно быть, сбежал... и правильно сделал... кто станет жить с такой чудачкой как я?
Часы бьют трижды, тишина начинает громко звенеть, что-то сыплется по лестнице где-то в глубине дома, а прямо сейчас в этот самый миг на втором этаже прямо за потолком леденящий душу крик перерастает в вопль безумия! Кричит Тень! Кричи-и-и-т изо всех сил!
— А-а-а-й! А-а-а-а-й! Больно! Бо-о-о-о-льно!
Этот крик разносится по дому, распугивая мышей под полами, а после некоторой паузы, что-то тяжелое ударяется о стену и разлетается вдребезги, осыпаясь дощечками по полу. Я думаю, что это был стул.
— Идет она в твой дом, заговорщица. Скоро ее ты встретишь! За ногу подвесит тебя над червивой ямой! Опомнись не поздно еще все закончить. Прими мышьяка и как крыса подохни.
Немедля я покидаю дом, а Тень кричит мне вслед скверные ругательства, а потом переходит на нечто среднее между завываниями кота и протяжными стонами беса.
— Больно! Больно! Кинжал! Уберите кинжал!
Наконец я ухожу на достаточное расстояние, чтобы ее не слышать, но теперь я боюсь не Тень. Теперь я оглядываюсь по сторонам в поисках Бледной леди.
ГЛАВА 5 ДОЛГАЯ НОЧЬ
Я слышу, как феи машут своими крылышками. Они здесь повсюду. Они летают.
— Не бойся, — шепчут феи.
— Она еще не пришла.
— Мы покажем тебе представление.
И все вокруг преображается. И теперь все иное. Темно. И в этой темноте, деревья кажутся лиловыми, а тропинки окрасились желтым сиянием. И всю эту прелесть застилает белый туман. Я оказалась в сказке. Но мне надо на могилу супруга. В поместье нет больше никого, кто бы меня утешил, и пусть при жизни он был затворником, но после смерти стал чертовски хорошим слушателем.
Теперь я на аллее Статуй, где мраморные исполины шевелятся под светом мертвенно бледной луны. Они заговаривают со мной:
— Как ваше здоровье, госпожа графиня? — грубым басом спрашивает статуя древнего воителя, от голоса которой я вздрагиваю.
— Как вы себя чувствуете? — любопытствует богиня охоты и рыболовли.
— Я схожу с ума? — спрашиваю я.
— Ну что вы госпожа Беладонна, — отвечают статуи.— Вы в полном здравии.
А дальше, Феи увлекают меня за собой словно маленькие цирковые артисты, по тропинке, к старой вишне, где под ее ветвями, стоят белый стол и три стула. За столом сидит молодой мужчина и ветер трепет его темные кудри.