– Вот и хорошо. Завтра за вами заедет мой помощник и сопроводит на станцию дирижаблей, – закончил свою речь довольный Боян Ладимирович и удалился.
Тем помощником оказался сухонький старичок неприметной внешности. Он зачитал мне правила поведения. Напомнил, что снимать браслеты ни в коем случае нельзя. В центре меня обучат обращаться с энергией. А пока я якобы представляю собой потенциальную опасность для окружающих людей.
К моему величайшему удивлению, в больнице сохранили личные вещи Мирослава. Парень, разругавшись с родней, сгреб всё, что попалось ему под руку. Кроме сумки, мне достался большой чемодан со шмотками. Я с удовольствием переоделся из больничной пижамы в цивильную одежду. Попутно отметив, что мне нравятся вещи и вкус Мирослава. Или это такая местная мода на льняные и удобные костюмы?
– В учебном центре вам будет выдана форма, – сообщил мой сопровождающий, заметив, как я кручусь перед зеркалом.
Он же напомнил мне, что стоит поспешить. И пусть билеты на дирижабль у нас на полпервого дня, но мне еще нужно получить в полицейском управлении цидульку на новое имя. Если я правильно понял, цидулька - это аналог нашего паспорта. Мне невероятно повезло, что речь и общие понятия несильно отличались от принятых в моем мире. Я уже принял как факт то, что оказался в параллельной вселенной, и теперь только фиксировал сходство или различия.
Различий было много. Прежде всего я не узнавал родной город. Более чистый и совсем другого архитектурного стиля. Никаких старых пятиэтажных хрущевок или новомодных высоток. Город, по которому мы ехали, был застроен двух-трехэтажными коттеджами и утопал в зелени. Я сидел в салоне автомобиля и старался явно не показывать изумление.
И все равно не удержался и тихо охнул, когда такси вырулило к станции дирижаблей. С десяток воздушных монстров висел над полем, произведя на меня неизгладимое впечатление.
– Надеюсь, вы не боитесь летать? – с недовольным выражением посмотрел на меня сопровождающий, неправильно расценив мой возглас. Впрочем, в ответе он не нуждался. Даже если бы я страдал акрофобией, меня бы всё равно насильно затолкали в дирижабль.
Страха перед самолетами у меня никогда не было, но новый вид транспорта внушал определенные опасения, хотя и вызывал интерес. Жаль только, что лететь нам предстояло не в первом классе, а в эконом. Какое-то сходство с салоном самолетов определенно было. Только иллюминаторы оказались меньше по размеру. А рядов кресел больше. Наши места оказались в середине, через два прохода от окна. Так что видеть, над чем мы пролетали, я не мог. Зато для пассажиров имелся небольшой информационный экран на спинке впереди стоящего кресла.
С миниэкраном я разобрался быстро, просто понаблюдав, как это делают соседи. Ничего особо интересного не обнаружил. Общая информация о времени в пути (четыре часа), схема расположения кресел и туалетов, а еще интерактивная карта, демонстрирующая то, над чем летел дирижабль.
Карту я полистал. Если ничего не путаю, данный рельеф местности полностью совпадает с тем, где я жил раньше. Здесь тоже имелись Москва, Новгород и прочие знакомые названия. Правда, знакомые мне по древнерусской истории. Создавалось впечатление, что какое-то время оба мира развивались идентично. Информации на этот счет катастрофически не хватало.
Чтобы как-то занять себя, я тщательно изучил полученную цидульку. Теперь я был Вячеславом Варлаамовичем Петровым (ага, взял своё настоящее имя), подданным царства Московского, на данный момент безродным и записанным в низшее сословие. То, что меня определили в низшее сословие, немного покоробило. Правда, там была расшифровка, что я считаюсь городским жителем без домовладения.
Всё это мне удалось вполне успешно прочитать, хотя местами больше догадывался, что означает очередная буквенная закорючка. Когда по салону прошел стюард с напитками и предложил журналы для прочтения, я прихватил себе парочку. Чем быстрее научусь читать, тем проще будет адаптироваться.
К концу полета от усиленного запоминания местного алфавита голова просто раскалывалась. Хотя определенные успехи были. Я не только запомнил новые буквенные обозначения, но и прочитал много интересного. Так-то это были обычные светские сплетни. Для меня же ценным в них было всё. И то, что существует Боярская Дума, которая, как и в моём мире, больше «думает» о собственных привилегиях, чем о нуждах простых людей, и то, что царь-батюшка Иван Алексеевич в месяце ревуне празднует свое пятидесятилетие. Попутно я сделал для себя пометку срочно поискать названия местных месяцев.
Наконец перелет завершился. Стюард произнес стандартную фразу о температуре и погоде в столице, о том, что не стоит забывать личные вещи в салоне, а получить багаж мы можем в здании станции на первом этаже.
Учебный центр располагался в Подмосковье. К сожалению, мне не удалось в этот день посмотреть столицу. Я пообещал себе, что обязательно посещу Москву и удовлетворю любопытство. Пока же попутчик сопроводил меня на такси до КПП центра. Передал с рук на руки дежурному, получил какой-то документ и с довольной мордой удалился.
– Курсант Петров, личные вещи необходимо сдать на склад, – тут же взял меня в оборот мужчина, представившийся наставником третьего уровня Галактионом Владимировичем.
С первых же минут учебный центр очень сильно напомнил мне армию. Да и порядки в нем были соответствующие: казарма на сто койкомест, общая столовая, форма и строгая дисциплина. После получения формы наставник лично представил меня отряду, в котором я буду теперь учиться.
Как только Галактион Владимирович вышел из комнаты, парни начали забрасывать меня вопросами. Всего в отряде было двадцать человек примерно моего возраста или чуть младше. Как я понял, у них всех были открыты пси-способности слишком поздно для нормального обучения на псионика.
– Где ты раньше работал? – выяснял командир отряда Филат Пушатов.
– В больнице, – честно ответил я.
Один из парней полистал в мобильнике, ища обо мне информацию. Затем сообщил, что рода Петровых не обнаружил, а Вячеслав Варлаамович Петров из низшего сословия.
– Разговариваешь как аристократ, – хмыкнул Филат. – Я было испугался, что ты из родовитых.
Вообще-то речь курсантов и меня озадачивала. Кто-то «пшекал», кто-то «окал». Непривычные на слух слова и выражения сбивали с толку.
– Я специально тренировался в разговорной речи, – выдал я приемлемую на мой взгляд версию.
– Ишь ты, – хмыкнул парень по имени Окул. – Небось бастард?
– Не без того, – потупился я.
– Хорош парня задевать, – прервал любопытных курсантов Филат. – Лучше покажите, где у нас душевая, туалет и доска с расписанием. Ему еще процедуру очистки лица проходить.
Под очисткой лица предполагалось уничтожение растительности. Отчего-то у псиоников это легко устранялось специальным кремом. Мне подобный сервис понравился. Парни тоже радовались, что экономили на бритье. В целом, новый коллектив меня устраивал. Правда, на меня немного косились, когда я говорил что-то, с точки зрения курсантов, слишком правильно по произношению. Но не язвили, если я спрашивал, а подробно отвечали на все вопросы.
Расписание и занятия меня пока не сильно волновали, я просто не представлял, что это такое, и перспективы нашего обучения виделись мне смутно.
– Ты кем в больнице работал? Санитаром? Считай, пойдешь на повышение, – пояснял мне Филат. – Зарплату тебе положат не рупь в месяц, а восемь или даже десять! Будешь в белой рубашке за врачом ходить, отслеживать эмоциональный фон больных и наличие проклятий.
– Пси-опекун звучит гордо! – выпятил грудь Окул. – Считай, уже выбрался из низшего сословия!
Такие перспективы меня не то что радовали, но как-то успокоили. Смущал только один момент. Поскольку за обучение мы не платим, то потом должны отработать долг. Сколько конкретно продлится эта отработка, никто из парней не знал. У всех выпускников получалось по-разному. Как повезет и куда попадешь. Но то, что зарплаты в первое время не будет, это точно.
– За счет чего же жить? – недоумевал я.
– Дык в больнице всегда найдется место, где переночевать. Опять же кормежка в столовой. То, что пациентам родственники принесут, а они не съедят, тоже твое. Не помрешь с голоду, – «успокоил» меня Окул.
Я невольно зажмурился от таких перспектив. С другой стороны, это же только на время отработки долга. Можно и потерпеть. Вообще радоваться должен, что пока никто не заподозрил подмены и в моей личности не усомнился. Разбитый нос и опухшая щека стали своего рода маской. Даже сестра Мирослава не заметила разницы. Конечно, мы с братом были похожи, но кто его знает, вдруг у Мирослава какие шрамы или родинки на лице имелись? В полицейском управлении мне отсканировали фото со старого документа. А там я как ни разглядывал, различий не обнаружил.
Кстати, моя немного «побитая» физиономия в учебном центре никого не удивила. Все курсанты попадали сюда после какой-то травмы головы, когда открывались новые способности организма.
Перед отбоем в казарму заглянул Галактион Владимирович.
– Ты грамотный? – поинтересовался он.
– Читать могу, – ответил я и добавил: – Не быстро.
– Понятно. Тогда записываю тебя и на общеобразовательные предметы. Чтение, письмо и арифметика.
– Спасибо большое, – искренне поблагодарил я.
– Смотри, эта учеба тоже обязательная, – не поверил моей радости наставник. – И не слушай этих олухов, когда они будут тебя сманивать в иллюзион вместо уроков.
Но я заверил мужчину, что иллюзионы еще будут в моей жизни, а вот обучиться письменности стоит сейчас. На следующий день начались занятия по управлению пси-энергией. Первым делом меня проверили, сняв блокирующие браслеты.
– Довольно сильный, но неустойчивый фон, – сообщил старший наставник Галактиону Владимировичу через несколько минут. – Если бы им занялись с самого детства, можно было что-то сделать. Пока я вижу только стандартную область развития.
Этот же наставник подобрал для меня браслет.
– Ставлю пока такой. Когда научишься управлению силой, подберем специальный под твою энергию.
Управлять своей силой все курсанты учились в первой половине дня. А после обеда шли на индивидуальные или общеобразовательные занятия.
Я в первый день совершенно не понял, что тут называют пси-энергией. Как ее вообще видно? Успехов в этой области я не наблюдал у себя и в последующие несколько дней. И если на общеобразовательных предметах меня начали хвалить почти сразу, то в основных я конкретно тупил и даже пожаловался Галактиону Владимировичу.
– Разберешься потихоньку, – успокоил меня наставник. – Пусть даже не год, а полтора продлится твое обучение, но пси-опекуна из тебя сделают.
То, что учеба так затянется, меня совсем не радовало. Сумма моего долга, вероятно, тоже возрастет. Так что я сосредоточился на овладении нужными знаниями. Попутно с удивлением узнал, что в нашем отряде только четверть курсантов видят свою энергию и что-то там ею преобразуют. Остальные, как и я, пока сидят в зале медитаций, пытаясь уловить неуловимое.
Войти в нужное состояние медитации я смог без проблем. Опыт прошлой жизни сказывался. И пусть я никогда не увлекался чем-то «энергетическим», но был в курсе того, как ищут чакры, которые якобы нужно «раскрывать».
Другой вопрос, что здесь нужно было еще и видеть нечто конкретное. Я не видел! Не видел и поэтому психовал. Похоже, моя учеба в этом центре растянется на неопределенный срок.
========== Часть 4 ==========
Через два месяца занятий преподаватель по общеобразовательным предметам написал рапорт о том, что я закончил начальный курс, и он рекомендует мне индивидуальные занятия. Примитивную грамматику я освоил быстро. Как только выучил алфавит и начал уверенно писать, все проблемы исчезли. Больше времени я потратил на запоминание цифр. Хотя на общем фоне я и в математике выделялся, несмотря на то, что мне приходилось всё переводить в уме в привычный вид цифровых обозначений. Зато потом решал быстро и правильно.
Из нашего отряда только один курсант мог похвастаться такой скоростью решения задач. Савва Рыбак был из обедневшего семейства мещан. У него одного имелся мобильный телефон, которым парень очень гордился. Если я правильно понял, это была самая примитивная модель. Стоимость же в пятьдесят рублей делала эту технику недостижимой для основной массы курсантов.
Именно меня и Савву вскоре освободили от общеобразовательных предметов. Преподаватель посоветовал мне тупо переписывать любые тексты, тренируя навык в письме, и, собственно, больше ничем помочь не мог. В этом учебном заведении предполагалось давать другие знания. И вот с ними у меня был полный затык.
В середине трескуна (января по-нашему) ту часть отряда, которая уже видела и хоть как-то умела пользоваться энергией, перевели в выпускной класс, а нам добавили новичков. Эти парни ничем не отличались от основного контингента и были безумно счастливы, что выиграли подобную лотерею.
Я по-прежнему просиживал штаны и тратил время без толку на уроках. Перебирал все знакомые способы погружения в медитацию и не понимал, чего от нас хотят наставники. Из каких-то изменений мог отметить только то, что похудел. Волосы мои тоже отросли. Теперь зеркало в душевой отражало худощавого молодого парня лет двадцати. Я давно уже не напоминал себя самого. Осталось только разобраться с этой пси-энергией и совсем стану «родным» для этого мира.
В один из дней я, расположившись на коврике в зале медитаций и уже не надеясь на обретение видения энергии, крутил блокирующий браслет. Крутил я его, крутил, пока в голову не пришла занятная мысль. Он же, по идее, блокирует то, что я должен видеть. А если проверить?
На самом занятии я не рискнул снять браслет. Но после обеда, когда курсанты разбрелись на индивидуальные занятия, я поспешил в одиночный медитационный блок. Подобные блоки использовали те, кто уверенно обращался со своей энергией. Оглянувшись и убедившись, что в коридоре никого нет, я юркнул в бокс и запер дверь.
Стоило мне снять браслет, как я ощутил странное покалывание в районе затылка. С этим ощущением я попробовал войти в состояние медитации и действительно что-то ощутил. Но только наставники уверяли, что энергию я должен видеть. Пока же меня устроило то, что я хотя бы ее чувствую.
Я просидел в боксе до самого ужина. Итогом стало то, что я действительно ощутил пси-энергию. Вначале получалось не очень. Я словно вытаскивал из затылка щупальце и отправлял его через кисть руки вперед. После сотого или более повтора это щупальце получалось доставать мгновенно.
Но стоило мне нацепить браслет, как щупальце блокировалось. На следующий день я попытался вытащить его во время занятия, поскольку понимал и знал, где он. Но никак не мог преодолеть какой-то барьер. Пот стекал по вискам, а нужного эффекта я не достигал.
На своих индивидуальных занятиях я снова выпускал щупальце без проблем. Но стоило надеть браслет, и способности терялись. Только я же парень настырный и немного амбициозный. Теперь на всех медитациях я различными способами пытался вытащить щупальце.
Так продолжалось недели две. На одном из индивидуальных занятий я опять пытался высвободить щупальце, не снимая браслета. Отчего-то я разозлился и так рванул его наружу, что в голове случился малый ядерный взрыв. Такой боли я никогда в жизни не испытывал. Повезло, что отключился почти сразу. Пришел в себя нескоро. Долго лежал, анализируя состояние. Где-то через полчаса я смог сесть. Еще через час приподнялся. Затем еле выбрался из бокса и поплелся в казарму.
Оказалось, до ужина осталось десять минут. Без сознания я пробыл несколько часов. Парни в этот день зазывали сходить в иллюзион на новую комедию, но я отговорился тем, что буду практиковать письмо.
До казармы я буквально дополз. Привычную земную армию это учебное заведение напоминало отдаленно. Конечно, спать днем или лежать на кроватях не приветствовалось. Но никто и не проверял, что делают курсанты в спальнях. Я же воспользовался этим обстоятельством и немного вздремнул. Когда народ вернулся из иллюзиона, у меня даже хватило сил посетить душевую перед отбоем и снова вернуться в кровать.