-О! Ни с чем не сравнимое, мессир Форстер! А позвольте полюбопытствовать, с какой целью вам понадобился мой отец? Надеюсь, это не слишком бестактный вопрос?
-Довольно бестактный для благовоспитанной южанки, - усмехнулся Форстер, - но я переживу. Вас как будто смущает тот факт, что у нас с вашим отцом есть общие интересы?
-Учитывая ваши… интересы, и те советы, что вы ему даёте - да, немного смущает.
Их взгляды, наконец, встретились, и Габриэль показалось, что сегодня его глаза были ярче, чем в прошлый раз. И смотрел он так внимательно, сосредоточенно, будто ожидал чего-то, и ей даже стало не по себе.
-Однако невысокого же вы мнения обо мне, - произнёс он с улыбкой, - впрочем, это и неудивительно, вы ведь меня совсем не знаете. Я понимаю, что обстоятельства нашего знакомства были… не совсем удачными. Но не бойтесь, синьорина, - он приложил руку к сердцу и чуть склонил голову, - обещаю, сегодня советов не будет. Я всего лишь пришёл попрощаться. Мои дела в столице закончены, я возвращаюсь домой, и в Алерте появлюсь теперь не раньше, чем месяца через три.
Он указал на лежавшую подле него толстую книгу в переплёте из коричневой кожи и добавил:
-А ещё я принес одну книгу, которую спрашивал у меня ваш отец.
-Уезжаете? Ну что же, удачной поездки, мессир Форстер, - ответила Габриль. – Не могу сказать, что огорчена вашим отъездом, но вы ведь и не ждёте этого?
-Благодарю вас, синьорина Миранди, - он улыбнулся ещё шире, - мне импонирует ваша откровенность. Но увы, я всё же буду скучать по нашим беседам и вашим пылким проповедям в защиту этикета и приличий. Кстати, вы, я вижу, тоже собираетесь в поездку?
Он кивнул на чемоданы, стоявшие в коридоре.
Кармэла, наконец, принесла чай, и Габриэль спешно взяла чашку, чтобы хоть чем-то занять руки.
-Да, мы скоро уезжаем.
-Далеко?
-Да, довольно далеко, - ответила она, разглядывая блюдце, - в Трамантию, в научную экспедицию вместе с отцом.
-Вот как? Надо же… А куда именно? – спросил он негромко.
-В Эрнино.
Ей показалось, что Форстер немного удивлён, и это обстоятельство радовало. Значит, он не имел отношения к их внезапной поездке.
-Вы что-нибудь знаете об Эрнино? – спросил он, беря в руки чашку.
-Нет, - пожала она плечами.
-Это красивое место, - произнёс Форстер задумчиво, - уверен, вам там понравится.
-Сильно в этом сомневаюсь.
-Разве вы были там? – казалось, ответ Габриэль его задел.
-Нет.
-Тогда с чего такой вывод? Может, стоит сначала всё увидеть своими глазами, прежде чем отвечать столь категорично? Трамантия - очень красивая страна…
-А что мне может там понравиться? – прервала его Габриэль. - Ах да, вы же из Трамантии, а значит, там всё мёдом помазано… Как известно - всякий кулик хвалит своё болото.
-Так это из-за меня? Вы заочно не любите Трамантию лишь потому, что я оттуда родом? – усмехнулся Форстер. - Думаете, что она населена дикарями гроу, которые ходят в овечьих шкурах? Пфф! Синьорина Миранди! Какая ограниченность…
- Из-за вас? Пфф! Какая самонадеянность! - парировала она едко. - Вы считаете, что так много значите для меня, что я, только на основании моей неприязни к вам, стану плохо думать о целой стране?
-По мне, так это очевидно. У вас вон даже руки дрожат, - он красноречиво посмотрел на её пальцы сжимающие чашку, - и вы возражаете мне лишь потому, что хотите быть против. Против чего угодно, лишь бы против меня.
Она поставила чашку, которая, и правда, норовила выскочить из рук, и ответила жёстко:
– Против вас? Вы слишком высокого мнения о себе, мессир Форстер. Я сказала, что мне там не понравится лишь потому, что вынуждена ехать туда в силу обстоятельств, а вовсе не по собственному желанию. И такое принуждение, как и любое принуждение, само по себе мне противно. Какими бы вкусными ни были конфеты, когда вас заставляют есть их насильно, вы перестаёте их любить. И я бы предпочла вернуться в Кастиеру, чтобы провести лето в тех местах, которые я люблю, чем тащиться через полмира, искать новых впечатлений в совершенно чужой для меня стране! Даже если там: «горы, озёра, луга и самый вкусный в мире сыр…»! - процитировала она слова отца.
Мессир Форстер встал, и Габриэль тоже вскочила. В какое-то мгновенье она даже испугалась своей дерзости. Эти горцы, они такие обидчивые, когда речь заходит об их родине…
И вообще, что на неё нашло? Почему она всякий раз взрывается, стоит только этому Форстеру начать подтрунивать над ней. А ведь его всё это просто забавляет. Это же видно по его лицу! Ей бы просто промолчать, отделаться незначительной вежливой фразой, похвалить эту треклятую Трамантию, попросить рассказать о ней, задать вопросы о погоде и природе, ведь именно так нужно вести вежливую светскую беседу…
Но нет! Когда дело касается этого гроу, она почему-то перестаёт себя контролировать, её так и тянет ему возражать. И да, он прав, что ей хочется быть против… Против чего угодно, что он говорит.
-Что же, похоже, синьор Миранди задерживается, а у меня в городе ещё остались дела. Может, я встречу его по дороге, - Форстер одёрнул рукава сюртука, - а сейчас я вынужден откланяться. Передайте синьору Миранди книгу, и скажите, что это подарок, возвращать её не нужно. Вы проводите меня?
Он направился к выходу, взял с комода шляпу, помедлил немного, а затем повернулся к Габриэль и произнёс тихо, очевидно, чтобы их не услышала Кармэла:
-Послушайте, Габриэль… Учитывая тот факт, что мы с вами, может быть, никогда больше не увидимся… могу ли я задать вам один вопрос? И получить честный ответ, разумеется?
Они стояли в самом в конце коридора, в сумраке, разделённые прямоугольником света из открытой двери в спальню синьора Миранди. И эта уединённость, полумрак, тихий голос Форстера и какое-то странное выражение лица, внезапно заставили Габриэль смутиться. Не просто смутиться, такие моменты её откровенно пугали, и она не знала в чём причина этого страха. И сердце забилось где-то в горле, и похолодели руки, и судя по интонации его голоса вопрос, который он собирается задать, будет точно за гранью допустимого в светской беседе. А они здесь одни…
...А если он снова сделает ей предложение?
...А если опять заведёт разговор о деньгах?
...А если…
-Я не думаю, что вам стоит спрашивать, – произнесла она и голос сорвался.
-Но вы даже не знаете вопроса…
-Что бы вы ни спросили, ответ вам, скорее всего, не понравится.
-Почему вы так решили?
-Потому что вам всегда не нравится то, что я говорю, - ответила она, немного отступив, отошла бы и дальше, да позади уже была стена узкого коридора.
Уж лучше нагрубить ему, чем позволить всей этой, ничего не значащей пока неловкости, перейти во что-то совсем уж неприличное.
Она увидела, как он разочарованно усмехнулся, отряхнул с раздражением лацканы сюртука, и чуть склонив голову, произнёс:
-Что же, удачной поездки, синьорина Миранди. Надеюсь, что вы всё-таки полюбите Трамантию.
Затем надел шляпу, и уже выходя, добавил:
-Но кое в чём вы были неправы, Элья. Вы думаете, мне не нравится то, что вы говорите? Это не так. Мне нравится. А ещё больше мне нравится, как вы это говорите. Прощайте! Надеюсь, вы не слишком сильно будете злиться на меня.
Он приподнял шляпу, откланялся и быстрым шагом спустился по лестнице, оставив Габриэль стоять в недоумении у двери.
-Что значит «как я это говорю»? – пробормотала она, чувствуя, как пылают щёки и колотится сердце.
...И что за вопрос он собирался задать? Пречистая Дева, да почему у неё руки так дрожат? Почему рядом с ним она сама не своя?
...Нет, мессир Форстер, не собираюсь я любить вашу страну овец, и ваши горы, и сыр! И надеюсь, мы больше никогда не увидимся!
Она вернулась в гостиную, присела в кресло и, наконец, с облегчением выдохнула.
Взгляд упал на оставленную Фортером книгу, она осторожно её взяла, открыла первую страницу и прочла название:
«Трамантия. Легенды, предания, обряды».
Габриэль накануне отъезда решила попрощаться с кузиной. День был дождливый, но к её счастью, университетский коллега отца, синьор Тересси, любезно согласился отвезти её в своём экипаже и забрать вечером, поскольку у него как раз были дела в той части города.
Франческа оказалась настолько не готова к внезапному отъезду кузины, что долго не могла прийти в себя: ходила по комнате, переставляя предметы на каминной полке, хваталась за колокольчик, чтобы позвать служанку, и не переставала говорить.
-Это самый юг Трамантии, Фрэн! Там уже безопасно и кругом стоят наши гарнизоны, - принялась успокаивать Габриэль кузину.- Не переживай, это всего на полгода, до осени. А потом мы вернемся, и всё станет как раньше.
-Но… а ты не можешь остаться? Поживёшь у меня? Уедем на всё лето в Кастиеру? Или на нашу виллу в Боско? Ну же, Элла? Как я тут без тебя? – Фрэн присела на край кушетки и принялась смотреть умоляюще. - К тому же… как мне быть, я жду со дня на день предложения от капитана Моритта! Мне нужна твоя поддержка, Элла! И потом, а помолвка? Ты её пропустишь! А подготовка к свадьбе – я не справлюсь одна! Ну, прошу тебя – останься! Пожалуйста-а…
-Я не могу, Фрэн, - вздохнула Габриэль, - я бы с удовольствием осталась. Думаешь, я хочу ехать через полмира в эту дикую страну? Но у отца сердце совсем слабое. Он должен регулярно принимать лекарства и правильно питаться, а ты же знаешь, какой он забывчивый! Я боюсь, что эта поездка пойдёт ему во вред. Но, он такой упрямый - я не могу его переубедить не ехать, и оставить одного не могу. Там же кости саблезубого тигра – куда мне против костей! – улыбнулась она, разводя руками.
-А Кармэла? Она могла бы присматривать за ним, – сделала Фрэн ещё одну попытку.
-А что Кармэла? Ты же знаешь, какая она бестолковая. Всё путает и забывает. И к тому же, я не доверяю ей в таком важном деле - она душу дьяволу продаст за какую-нибудь ерунду! Вон хоть за фазана или коробку пирожных от этого Форстера! – раздраженно ответила Габриэль.
Но потом добавила, опомнившись:
– Извини, вырвалось.
-Помнится, в прошлый раз она обещала вымазать его эклерами, – улыбнулась Фрэн.
-Да если бы! Он имел наглость явиться к нам в гости уже здесь. Причём дважды. И теперь Кармэла рада его пирожным!
-Даа? Как интересно! И зачем он приходил? Ну же, расскажи! – Фрэн села поближе и сразу же забыла о своём расстройстве. – Я ведь сто лет тебя не видела!
А Габриэль словно прорвало. Она давно не говорила ни с кем по душам, а ей так хотелось высказаться. И она выложила Фрэн всё начистоту: о том, как она ненавидит этого гроу, его странные посещения, его подарки, его самовлюблённость и навязчивость, от которой она не знает куда деться. Она говорила о нём долго и подробно, и даже сама удивилась тому, как много всего она помнит об этом Форстере.
...Вот уж воистину - ненависть освежает память!
-Но больше всего, Фрэн, я ненавижу его самодовольство! Он так снисходительно смотрит на всё, будто назначает цену! На нашу гостиную, на диван, даже на продукты в моей корзинке, и это… это невыносимо! Как можно быть таким нетактичным? Так бы и ударила его по этой мерзкой усмешке! Он думает, что можно всё купить за деньги! И на меня смотрит, как на порченый товар в лавке, будто приценивается, чтобы не переплатить! И он говорит ужасные вещи! И является к нам, наплевав на все правила, да ещё и поучает меня, и вообще… После всего что было - ненавижу его! Ненавижу, - выдохнула она уже спокойнее.
-Так зачем он приходил? – снова повторила Фрэн.
-Не знаю. У него какое-то дело к отцу, хотя какие у них могут быть дела? Ещё он приносил книгу, но мне кажется, это всё неправда. Мне кажется, дело во мне. Вернее, в моём отказе ему осенью. Он просто мстит мне таким образом, потому что я задела его гордость, и теперь он хочет унизить меня, подчеркнуть, как много я потеряла, отказав ему, и это так мерзко! – ответила Габриэль снова всплеснув руками. - Ну вот! Извини, что я это всё вот так говорю, просто… накопилось. Все вокруг будто слепы! Будто не видят, что он за человек! Будто не видят ничего кроме его денег!
-О! Тут ты права! Он теперь частый гость и у Домазо, и у Арджилли, никто уже и не вспоминает, что он – гроу, - произнесла Фрэн, наливая чай в чашки, - и, как я думаю, всё это закончится скорой помолвкой. Если, конечно, Джованна, Паола и Селеста не убьют друг друга из-за него!
Фрэн улыбнулась, протянула кузине чашку и добавила:
-Ну, а как только он женится, уж ему придётся оставить тебя в покое.
-Послушай, Фрэн, я хотела поговорить с тобой, - Габриэль вздохнула, беря чашку, - когда я вернусь из Трамантии… осенью… я буду искать работу. Гувернантки или экономки…
Она видела, как вытянулось лицо Франчески, и округлились глаза, и ей было стыдно, хотя и непонятно за что, но этот разговор всё-таки должен был состояться. Ведь даже если бы она не поехала в Трамантию, всё равно ей пришлось бы отказаться от предложения Фрэн провести лето вместе в празднествах и развлечениях. У неё теперь совсем другая жизнь, и пора Франческе это понять.
-О, Элла! Неужели… всё так плохо? – поражённо спросила Фрэн, и замерла с чашкой в руке.
-Плохо? – усмехнулась Габриэль. – Иногда мне кажется, что хуже не бывает.
И она рассказала обо всём. Какой смысл делать вид, что всё по-прежнему? Рано или поздно ей придётся сказать, что она больше не может жить той жизнью, какую они вели в Кастиере, что она не может вместе с кузиной посещать балы и приёмы, покупать цукаты и цветы и мечтать о том, кого же они встретят на очередном осеннем карнавале. Теперь такая жизнь для неё недоступна.
Франческа слушала молча, и видно было, что она и в самом деле не понимала раньше, в какой ситуации находится её кузина.
-Ты могла бы пожить эту зиму у нас, почему ты не сказала мне? – наконец спросила Фрэн, пересев поближе и накрыв её руку своей ладонью.
-У вас? А отец, а Кармэла? А что дальше? Нет, Фрэнни, мне нужно думать о будущем, и что-то решать.
-Но… работать? Это же.. Я даже, не знаю…
Фрэн настолько удивила эта новость, что она смотрела на кузину и всё никак не могла осознать всей полноты последствий.
- Вот я и хотела попросить тебя узнать среди знакомых, может, у кого-нибудь осенью будет место? – негромко спросила Габриэль.
Франческа некоторое время сидела, будто кол проглотив, но продолжалось это недолго и вскоре её осенило.
-Послушай, а кстати! У меня есть одна идея! – воскликнула она, вскочила и принялась ходить по комнате. – Моя тётя Орнеллла! Конечно, она не совсем тётя, вернее не совсем моя - она старшая сестра матери Федерика, а мы же родня по отцу... В общем – не важно! Её сыновья оба служат, а она живёт одна. И знаешь, она очень любит читать! В прошлый раз всё сокрушалась, что стала совсем плохо видеть и не может подолгу сидеть за книгой. Всё просила меня почитать ей вслух. А ещё, ей кажется, что слуги у неё воруют, и она недосчиталась серебряных ложечек и ещё кружев… Ну, ты поняла, - Фрэн перескакивала с одного на другое пытаясь обрисовать картину, - так вот, летом она отдыхает в Мармиере, но осенью вернётся. Ей нужна будет компаньонка, она говорила об этом на дне рожденья отца – ты же сможешь читать ей вслух, гулять с ней в саду и присматривать за слугами? У неё здесь большой дом в Верхнем городе. И она точно не скупа! Ну что скажешь? Ты же сможешь?