— Не тяни… — Говорову наскучило топтание старосты.
Тот вздохнул, словно решаясь сигануть с высокой кручи:
— Деревня наша в пяти верстах от озера. Камень-морем зовется, потому, как с морем схоже…Большая деревня была. В том годе еще спокойно жили. Справно. Ни слухов, ни молвы, так, изредка, бывало старухи на посиделках как выдумь болтали, что живет, мол, в озере том, чудо огромадное. Змей морской, огнедышащий. Ну чего старуха не сбрешет. Девкам оно полезно, чтоб не гулеванили попоздну. Только пропадать начали людишки. Что ни день — кого-нибудь нет. А мы с озера кормимся. Рыбу ловим, да в город на базар свозим. И на тебе, какая заноза. А по осени первый, кто змея видел, в деревню жив вернулся. Чудом ушел. Таку страсть поведал. Не приведи господь. Знамо дело, не поверили. Только люди-то все одно пропадают. А там еще один рассказал. Какого виду тот аспид. И что более всего страху нагнало, — Ефим сделал паузу, готовясь добавить нечто важное:
— Поведал тот человек, говорил-де с ним бес морской. Пасть не открыват, а слова слышит. Вона как. И по словам его выходило, "Коль будем мы ему каждый день по одному мальцу, аль молодице приводить, то не станет он рыбаков тревожить. Не даст с голодухи сгинуть".
— Ясно дело. На веру не взяли. А в другой день целый баркас под воду утянул, проклятущий. И внове одного рыбака в живую пустил. Тот слово в слово рассказ повторил.
— Куда деваться, месяц на рыбу не ходили, крепились. А как в казну платить пора пришла, взвыли. Государь шутить не станет. Вмиг, не хуже змия, голов лишит. Вот и пришли к чуде с поклоном. Как не придешь. Да только, что ни день, а деток жальче. Да и не напасешься на прожору этакого. Да он все наглее, а еще растет как на дрожжах, от людской пищи. Уже на берег выбираться стал. В лесу зверя ломать. Поняли мы, пока всех не пожрет, не успокоится. Пришли к воеводе. Так, мол, и так, посулили разно. Умаслили, одно слово. Прислал он солдат. С десяток.
Ефим проглотил комок, и, вытерев испарину, глотнул из кубка. Глаза его слегка помутнели, но не от хмеля, а от воспоминаний.
Павел сидел, открыв рот. Нельзя сказать, что не было у него веры в сказанное. Однако, после воздушных боев первых дней войны, слушать этакое было диковинно.
"Но это же сон", — напомнил он себе. И все стало на свои места.
Павел двинулся на стертой до блеска скамье. — Ну и? — поторопил он.
Не ожидая повторного приглашения, Ефим продолжил: — Сгинули. Как в омут. Только кусок рукава от мундира, да, страшно сказать, пол ноги в казенной обувке. И все. Змей, после того случая, вовсе сдурел. По округе начал бродить, уже два села вчистую сожрал. В ночь налетит, а утром только кости на улице. Страх. До нас пока не добрался, но чую, пора пришла и нам смерть принять.
— А тут объявился в деревне прохожий человек.
— Иваном назвался. На постой, в хату, просится. А у нас нынче половина их впустую стоит. Жалко, что ли? Ну и стал дедок жить. Тихо, мирно. А как пошел по деревне стон, вой, дал совет собрать сход. На нем про защитника нам и сказал. Хочешь, не хочешь, поверили. В лучшее верить хочется.
— Однако, пока суд да дело, змей все новых отдавать требует. И вот пора пришла дочку мою отправлять. Завтра в ночь и вести.
— Да что-ж я зверь… — вдруг взвыл староста. — Не отдам доченьку. Сам пойду.
Он кое-как успокоился и закончил печально: — …А как не отдашь, коль, почитай, все деток лишились? — он с надеждой посунулся к гостю: — Слушай, Павел. Ты один со змием сладить можешь. Спаси. Спаси. Не меня, дочку спаси. Одна у меня…
Ефим ухватил себя за бороду, зажимая готовый сорваться крик, и выскочил из-за стола.
Переваривая рассказ хозяина, Павел тупо уставился в стенку:
"Ну как поверить? Дичь".
И тут дверь тихонько отворилась, в горницу вошла девчонка. Даже суровая ткань сарафана не могла скрыть точеной фигуры. Из-под платка виден был толстенный хвост русой косы. Она взмахнула ресницами и подняла на гостя огромные, синие, глазищи. И тут Павел отчетливо понял, что значит когда говорят "сердце выпрыгнуло из груди". Он ощутил, что лицо его вспыхнуло, словно от спички. Девчонка ойкнула, увидав незнакомца, крутанула косой и вылетела прочь.
Павел заморгал, пытаясь сообразить, привиделась ему незнакомка, или видел ее наяву. Зажмурился…
И услышал настойчивый голос:
— Мой оберштурмфюрер. Пора вставать. Вы приказали разбудить ровно в шестнадцать, — денщик, которого выделил комендант, аккуратно тряс его за плечо.
Паша раскрыл глаза, моргнул, попытался прогнать дремоту, но лишь зевнул и повернулся на другой бок.
Однако, разбудить спящего оказалось не под силу. Служака помялся, но настаивать не рискнул.
"Коньяк отменный, — покосился денщик на стоящую возле кровати офицера бутылку. — Не стоит и пытаться. Теперь до самого утра проспит", — осторожно развернулся и вышел, прикрыв дверь.
А Говоров, так и не вынырнув из сна, жил в совсем ином мире.
"…И как этого злодея искать?" — озадачился Павел, вглядываясь в очертания холмов. Собрался было двинуться прочь, но заметил сидящую возле самой воды, на поваленном стволе, девчонку.
А когда всмотрелся, сомнения исчезли. Неуловимо схожая с его нынешней связной, помощницей "всесильного майора".
— Кого ждем? — не зная, как ловчее завести беседу, поинтересовался он.
Сидящая у воды девушка удивленно подняла голову: — Ой, кто это?
Всмотрелась и облегченно выдохнула: — Ага, так это ты вчера в горнице без порток сидел, — она смущенно прыснула, укрыв лицо ладошкой.
Жест, а главное, тон, удивили Павла больше, чем отсутствие на пленнице веревок.
— Сама развязалась? — задал он глупый вопрос.
Девчонка недоуменно глянула на него.
— Ну, тебя же дракону на съедение привели? — разъяснил свое недоумение Паша.
— Кому? Дракоше? — она опять засмеялась, уже в голос. — Скажешь тоже.
"Ничего не понимаю", — воин почесал затылок: — Погоди. Мне все уши прожужжали. Жрет, мол. Дома рушит. И вообще, житья не дает. Вот, мол, и откупаются. Каждую неделю по одному…
— Это кто сказал? — девчонка свела белесые брови. В голосе зазвенела ярость.
— Староста и сказал. Отец твой.
— Да какой он мне отец? — девчонка вскочила и в возмущении всплеснула руками. — Я к нему, к дядьке Ефиму, этим летом в работницы нанялась. Мамка с отцом поумирали, так и пришлось. А он, значит, такое про меня сказал?
— Ну да, я все бросил, спасать прибежал.
— Это тебя прислали его побеждать? Ой, не могу, — задорный смех убедил Павла в отсутствии угрозы для ее жизни куда больше слов.
— Погоди. Давай по порядку, — решил он разобраться в деле до конца. — Дракон имеется?
Собеседница кивнула: — Ага. Тута, в озере живет. И никого не трогает. Он еще маленький. Только растет. Они все его боятся. А я нет. Он ко мне приплывает. Мы с ним разговариваем.
" Вот теперь уже никаких сомнений, — сон", — Паша присел на обточенный водой ствол.
— Значит, мирный? А зачем тогда они его извести хотят?
Девчонка пожала плечами: — Я же говорю, боятся.
Он в том месяце лодку с рыбаками потопил. Нечаянно. Те в него кольями бросаться начали. Одним и попали. Дракоша хвостом махнул, лодка и перевернулась. Спастись всего двое сумели. Остальные от страха поумирали. Потому Ефимка и злобится.
— Слушай, уходи, а? — она обеспокоенно посмотрела на водную гладь. А то, и впрямь, проснется. Вдруг ты ему не понравишься? Может и прибить, ненароком.
Паша возмущенно сплюнул: — Вот тебе и на. Ее спасать пришел… А как же те, которых уже в жертву отдали?.. Солдаты? Непонятно.
И вдруг, краем глаза, помогла выучка летчика, заметил, как поверхность озера пошла рябью. И взорвалась огромным фонтаном, а посреди этого водного столба появилась голова чудовища, поистине гигантских размеров. Зверь не походил ни на кого из виденных Говоровым в учебниках ящеров. Скорее, на мифического дракона.
Волна от монстра плеснула на берег и расступилась. Миг, и следом за прибоем на песок ступила лапа, покрытая большими, с царский пятак, чешуйками, сама сравнимая по размеру со стволом вековой сосны. Чудовище с необъяснимой для его габаритов прыткостью выбралось из воды и нависло над новым богатырем.
— Не трожь ее, — проревело оно. Но рев проник в мозг, минуя слух. Прозвучал в голове, вроде громкой мысли.
Паша оступился и грохнулся на землю. Хотел встать, но отказали ноги.
"Вот и все…" — успел подумать он и зажмурился в ожидании немедленной гибели. Прошла секунда, две. Он приоткрыл глаз и, в невероятной близости от себя, увидел здоровенную, словно паровоз «Кукушка», голову, от которой нестерпимо пекло жаром. Монстр мигнул желтым, кошачьим, глазом, протянул исполинскую пасть к говоровскому сапогу, совершенно по-собачьи втянул воздух. Помедлил…
И тут случилось совсем невероятное. Вильнул хвостом. Жест вызвал колыхание десятиметрового гребня, оканчивающегося большой костистой стрелой.
— Хозяин? — вопросительная интонация в мысленном реве представителя ночных кошмаров переросла в утвердительную.
— Хозяин! — восторженно взвыло чудовище. Распахнуло громадную пасть и, высунув длинный раздвоенный язык, коснулось им локтя ошарашенного летчика. Павел мог поклясться… лизнуло его.
— Дракоша, не трогай его. Пожалуйста, — раздался вдруг повелительный голос девчонки.
Монстр виновато глянул на нее и, гулко екнув, улегся на песок возле Павла.
Намерения дракона были совершенно понятны. Так потерявшийся пес, сумев отыскать, наконец, своего друга и хозяина, ложится у его ног, испытывая несказанное облегчение и радость.
"Вот тебе и здрасьте", — озадачился Павел.
"Эй, ты меня слышишь?" — медленно сформировал он в голове фразу.
Дракон поднял голову и склонил набок, преданно заглядывая в глаза летчику.
Сомнений быть не могло: "Слышит. А главное, понимает… Что? Неизвестно, однако, он вовсе не так глуп и страшен, как выглядит".
— Погоди… — Павел совсем по-детски шмыгнул носом. — Тебя как звать-то? — обратился он к заинтересованно глядящей на него девчонке.
— Мамка Ксюхой звала. А Ефим Ксенькой кличет. А еще дурехой, — отозвалась та и, в свою очередь, спросила: — Ты чего, с Дракошей говорил? Правда. Ну вот, здорово, а то мне никто не верит… Теперь-то они его не тронут… — затараторила она.
— Стоп, — скомандовал Паша, сообразив, что если не остановить ее сейчас, после прервать щебетание станет совсем невозможно. — Как говорить? Словами?
— Ой, ну а как же еще? — всплеснула ладошками Ксюха. — Да ты попробуй… Чего спрашивать?
"Хм. Это вам хорошо… С драконами говорить, — огрызнулся про себя летчик. — А мне впору к доктору".
— Я Павел, — медленно, словно говоря с глухим или иностранцем, произнес он, глядя в драконьи глаза.
— Паш-ша, — эхом прошипел в голове незнакомый голос. — Ты?
— Как тебя звать? — уже спокойнее добавил Говоров.
— Нельзя имя… — медленно сложились во фразу чужие слова. — Сам скажи…
— Ну нельзя, так нельзя, — Паша на секунду задумался. — Имя? — он вдруг вспомнил ребристый, хищный профиль трофейного истребителя. — Точно, похож… Только не обиделся бы? Я бы точно обиделся. Ладно, тогда, может, «ишачок» или «горбатый»?
— Мессер, — голос вклинился в мысли, отсекая все прочие варианты. — Я хочу.
— Гм, — Паша вильнул взглядом. — Тут, это. Обидно немного.
— Я — Мессер, — не стал ждать продолжения странный собеседник. — Хочу.
— Ну и пожалуйста, — смирился Говоров. — Только я тебя Мессом буду звать. Не хочу каждый раз повторять.
Дракон не ответил, однако, сладко прищурился и вильнул хвостом, снеся под корень одинокую осинку.
— Ой… — охнула Ксюха и ткнула пальцем куда-то в сторону. — Кто это?
Паша обернулся и вновь онемел. Прямо через лес, словно тяжелый танк, к ним двигался второй дракон. Точь-в-точь похожий на первого.
"Плохой", — шипение Мессера, ворвавшееся в мозг Павла, явно относилось к новому персонажу.
"Злой… Людей есть… Плохо…" — он не закончил, вскочил и с невероятной ловкостью, почти не подняв брызг, словно ныряльщик экстра-класса, юркнул в воду.
Павел озадаченно покрутил головой, пытаясь отыскать выход. Однако и без долгих рассуждений было понятно. Как быстро ни беги они с Ксюхой прочь, уйти от монстра не удастся. Уж больно стремительны в своей смертельной грациозности были движения страшного зверя.
— Вот, тебе, и… друг… — Паша схватил обломанное деревце и, закрыв собой Ксюху, приготовился к встрече с неведомым.
Рев, куда более грозный и нестерпимый, чем голос первого змея, пробрал до костей: — Т-ты… мой… — дракон был уже в десятке-другом метров от жертвы. — Тебе не спасти их-х…
Пасть распахнулась, сверкнул острый частокол вершковых клыков. Потянуло болотным газом…
Отбросив бесполезное оружие, Павел ухватил девчонку за руку и кубарем рухнул за лежащий у воды ствол. И в тот же миг над ними пронеслась огненная струя. Влажное дерево зашипело, повалил от воды пар.
"Поздно", — сообразил беглец, поняв, что вскочить они уже не успевают. Обхватил худенькое тело, стараясь прикрыть девчонку, и зажмурился, ожидая удара огненной лавы в спину.
Однако вспышки не дождался. А вместо этого, их с головы до ног окатила громадная волна… А следом, словно огромная стрела, запущенная невидимой баллистой, из-под воды вырвался стремительный силуэт.
Дракон, на мгновение заслонив силуэтом солнечный свет, скользнул над ними, развернулся в воздухе и камнем рухнул на готового выплюнуть огненный ком противника.
Змей дернул большой рогатой головой, переключаясь на новую цель, но опоздал. Залп огня вырвался из пасти пикирующего дракона и мгновенно накрыл сухопутного монстра.
Рев, сменившийся диким воем, сообщил, что попадание вышло поистине смертоносным.
Горящий силуэт дернулся, заметался, но вдруг замер и медленно опустился на траву.
Огонь стих столь же внезапно, как и вспыхнул. Потянуло горящей плотью.
Павел осторожно выглянул из укрытия и озадаченно захлопал глазами.
— Эй, отпусти, — жалобно пропищала Ксюха, стараясь заглянуть под его локоть. — Чего там?..
А посреди выгоревшей поляны лежало тело едва не погубившего их врага.
— Дядька? — девчонке, наконец, удалось подняться из-за дерева. — Так вот кто злодейства творил? А сам все на Дракошу…
Павел, для которого внезапное превращение злобного дракона в обугленное тело старосты оказалось совершенным сюрпризом, сумел все же оторваться от диковинного зрелища и уставился на медленно взмахивающего перепончатыми крыльями победителя. Дракон осторожно сложил их и мягко плюхнулся неподалеку от спасенной парочки.
"Плохой… — повторил он все с той же краткостью. — Теперь нет".
— А ну как не успел бы? — запоздало испугался Павел. — И поджарил бы тот нас…
"Я знать, как быть, — отозвался Мессер. — Защитить Паша… Дед так сказал…"
— Эй, соня, мы ведь договорились, в пять, — голос, громкий и уверенный, ворвался в сон, выдернув из наваждения. Исчезло все. Дракон, девчонка, дымящие останки страшного оборотня…
Павел распахнул глаза и уставился на громадную фигуру стоящего над ним Отто.
Здоровяк успев подхватить с пола начатую бутылку коньяка, отпил громадный глоток и смачно выдохнул: — Пауль, вставай, иначе проспишь все, — протянул зажатый в могучем кулаке бокал: — Выпей, друг. Отличное пойло делают эти лягушатники…
Глава 15
"Сон, явь, дракон со смешной кличкой. Отчаянная схватка неведомо с кем". — Теперь Говоров уже вовсе не готов был утверждать ничего. Он покосился на громадную ладонь? сжимающую бутылку, перевел взгляд на большие, стоящие у стены часы.
— Извини, я пас. — С виноватой улыбкой отказался он от угощения. — После контузии еще не оправился. Боюсь.