- Чего возишься? – спросил Ромка недовольным сонным голосом. – Рано еще, я спать хочу.
Ха, а я что-то выспался!
- Спи, – бросил я, вставая.
- Одному холодно, – он схватил меня за руку. – Давай еще поваляемся.
Я почувствовал, как стремительно мои щеки заливает краска стыда.
- Отпусти, я в туалет хочу, – буркнул я.
- Какой же ты трудный, – фыркнул он, отворачиваясь от меня.
- Какой есть, – поднявшись и обувшись, я взял куртку и вышел на улицу.
Хорошо, свежий воздух заполнил легкие, холодный ветер остудил щеки. Это просто утреннее возбуждение, ничего более. Девушки у меня давно не было, меня это мало интересовало. Но телу не прикажешь, верно? Вот оно и реагирует на единственного доступного в поле зрения человека. Это пройдет…
Я справил нужду, а потом в нерешительности замер у палатки. Ромка четко дал понять, что не собирается вставать. Что мне делать? Остаться с ним? Нет, не хочу. Но без костра холодно… Хотя, почему это без костра? Я сам смогу развести его, возможно поесть приготовлю даже.
Войдя в палатку, я залез в карман Ромкиной куртки и взял зажигалку. Подсохшие дрова он складывал в палатку у самого входа, тут же лежали остатки книги и береста. Ромке бы она не понадобилась сейчас, но я же не он… Возьмем.
Через полчаса, я все же смог развести огонь. Хвала мне! Задумавшись, что делать дальше, я присел на бревно. Жутко хотелось в ванную, но я понимал, что пока нас не спасут, о ней и мечтать нечего. Хотя… Почему нечего? Котелок есть, огонь есть, снег растопить не долго. В конце концов, мылись же так раньше люди. Решив, что так и сделаю, я набрал снега в котелок побольше, и повесил над огнем. Благо, все для ванны было у меня с собой. Нормально помыться, конечно, не светит, но обтереться и помыть голову, я смогу. Ай да я, ай да молодец!
Через час я щеголял по палатке уже относительно чистый. Казалось, что даже дышать стало легче, и дышу будто всем телом.
- Ты чего такой радостный? – сонно спросил Ромка, приподняв голову.
Я вздрогнул от неожиданности, а потом улыбнулся.
- Помылся, – похвастался я.
- Чего?! – взвился он.
Я ошарашенно на него посмотрел.
- Помылся… – уже не так уверенно проговорил я. – А что?
- Совсем идиот?! – он вскочил на ноги. – Пневмонию захотел?! Где ты тут высушишься нормально?!
- Вот, вытираюсь, разве не видно? – недовольно спросил я. – Я устал ходить грязным!
- Всего два дня прошло, – фыркнул он. – Мог бы и потерпеть до дома! Волосы и тело теперь влажные, ты знаешь как легко простыть, когда ты мокрый?! О чем я тебе говорил, когда рассказывал про воздух в палатке и спальном мешке?! – кричал он. – Мог бы хотя бы меня разбудить!
- Разрешения спросить?! – взвился я.
- Да! – рявкнул он.
- Может, чтобы и в туалет сходить, мне твое разрешение нужно? – недовольно буркнул я.
Ромка тяжело вздохнул.
- Вытирайся хорошо, тепло оденься и быстро к костру, – прошипел он, сам обуваясь. – Надо же, и костер сумел развести, ты посмотри на него, – ворчал он.
- Да, смог, – хмыкнул я. – Ты же дрых.
- И тебе советовал!
Я задрал подбородок, решая его проигнорировать, а Ромка, взяв куртку, вышел из палатки.
Ну, лажанулся, с кем не бывает.
Когда я вышел, Ромка ополаскивал котелок.
- Я его уже мыл, – бросил я, кутаясь в одеяло. – Я не чушка, чтобы не убрать за собой.
- Мокрый бегал по морозу? – пристально посмотрев на меня, спросил он.
Я замер, не зная, что ответить. Ромка простонал, прикрывая глаза ладонью.
- Петь, ты бы хоть чуть-чуть мозгами думал. У нас нет лекарств нормальных… Чем я тебя лечить буду, если ты заболеешь?!
Я пристыжено опустил голову. Ну вот, снова отчитывает словно маленького.
- Хватит, – остановил я его. – Я не ребенок, понял уже.
- Как раз и выходит, что ребенок, – фыркнул он. – Ладно, грейся и не думай носа своего высовывать, – пригрозил он. – Что есть будем? – спросил он.
- Мясо, – улыбнувшись, хмыкнул я. – А на десерт шоколадку, – облизнулся я.
- Это понятно, – рассмеялся он. – Жарим или варим?
- Ты же говорил, что вареное мясо противное, – вспомнил я.
- Не противное, – пожал он плечами. – Просто менее вкусное.
- Вари, – вздохнул я. – Не будем же мы только жаренное есть.
- Ладно, – согласился он.
И уже не злиться. Вот и пойми его после этого. Разговаривает нормально, как вчера вечером, даже не насмехается особо, немного не привычно, если честно. Сколько ж в тебе сторон, Ромка?
//=//=//=//
Мы с Ромкой назвали это варево похлебкой, там ведь было только мясо, ничего больше. Сидели и осторожно хлебали из котелка.
- Помнишь вчера в палатки, ты кое-что сказал? – неожиданно спросил Ромка.
Я задумался.
- Что именно? Я много чего говорил.
Ромка усмехнулся.
- Ну, что ты не хочешь становиться таким же бесчувственным, как я, – он опустил взгляд. – Что пока есть для чего жить, кого любить и кому верить, все можно пережить?
Я удивленно посмотрел на него. Он запомнил?
- Да и что?
- У тебя есть этот человек? – спросил он. Я ошеломленно замер. – Есть та, которую ты любишь, которая о тебе заботиться? Ты ей веришь? – уже повернувшись ко мне, спросил он.
- Мама, – подумав, проговорил я. – Я просто не представляю, что с ней случиться, если мы не вернемся обратно…
Ромка фыркнул от досады.
- Я не об этом говорил, – возвел он глаза к небу. – Девчонка у тебя есть?
Я помолчал.
- Нет.
- А говорил так, будто есть, – хмыкнул он. – Или раньше была?
- Были, но… – я смутился. – Зачем тебе?
- Просто интересно, – рассмеялся он.
- Я ни с кем не встречался, если ты об этом, – недовольно проговорил я, стараясь не смотреть на него.
- Ммм, – насмешливо протянул он. – Ты у нас, оказывается, Казанова… Только в койку, а потом заднюю сдаешь?
- Они были не против, – зашипел я. – А у тебя самого??
- Были, конечно, – вздернув подбородок, сказал он. – Просто сейчас нет, устал…
- Понятно, – улыбнулся я.
- Какой ты видишь идеальную девушку? – заинтересованно посмотрев на меня, спросил он.
- Внешность для меня не важна, – бросил я, возвращаясь к похлебке.
- Не гони, – рассмеялся он. – Не поверю, что ты будешь встречаться с пугалом!
- Нет, правда, – тихо проговорил я. – Для меня важны сами отношения, наши чувства…
- Ну-ка, расскажи, – усмехнулся он.
Я недовольно скривился, но Ромка продолжал выжидающе смотреть на меня.
- Хочу влюбиться, – признался я. – Все девчонки, что были раньше, ничего не цепляли во мне. Я хочу пропадать с этим человеком вечерами. Приходить домой и сразу ложиться спать, чтобы не сидеть за этим гребанным компьютером, от которого уже тело ломит. Хочу, чтобы просто не хватало времени на социальные сети. Проводить все свободное время вместе. Смеяться, гулять, ходить в какие-то интересные места. А главное, чтобы нас обоих это интересовало, – пожал я плечами. – Не думаю, что я так многого требую, но пока такая мне еще не встречалась, – я повернулся к нему, чтобы избавиться от смущения. – А у тебя? – Ромка непонимающе посмотрел на меня. – Ну, что главное для тебя? Внешность? Отношения? Или ее поведение, может быть?
Ромка безразлично пожал плечами.
- Как и у тебя, – хмыкнул он. – Ты очень хорошо все описал, я хочу так же.
Я тут же возмутился.
- Это не честно! – воскликнул я.
Ромка тепло рассмеялся.
- Просто хочу, чтобы с ней мне было тепло, – я внимательно на него посмотрел. – И я говорю не об обычном тепле, – усмехнулся он. – Теплыми может быть все, не только чай, перчатки, одеяло… – он задумался. – Хочу, чтобы у нас были теплые разговоры, теплые взгляды, переписки… Чтобы она сама была теплой, – он улыбнулся, опуская голову. – Ко мне и ко всем. Эти ощущения дают мне силы жить дальше, верить, мечтать и любить…
Я во все глаза посмотрел на него, не ожидал от него такой откровенности и красноречия слов. Ромка недоуменно посмотрел на меня.
- А я ненавижу зеркала, – выпалил я, чтобы скрыть свое смущение и удивление.
- Зеркала?! – ошарашенно переспросил он. Я покивал головой. – Они то чем тебе не угодили??
- Они показывают только внешние оболочки, – фыркнул я. – Дешевые куски мяса и костей, обтянутые кожей. Они не показывают душу. Они показывают, кому больше повезло с рожей, – скривился я. – Это мы и сами видим. Показывали бы лучше душу, чтобы мы не обнадеживались зря, не верили тому, кто этого не заслуживает…
Ромка ошарашенно посмотрел на меня, а потом задумался.
- А я не понимаю, почему люди на столько глупы, – я вопросительно посмотрел на него. – Почему они, – продолжил он объяснять. – Когда их отношения дают трещину, вместо того, чтобы ее устранить, пытаются как можно больнее обидеть другого?! Они сами же превращают эту трещину в пропасть! – возмутился он. – Они же сами выбирали этого человека! Говорили ему о своих чувствах, признавались в любви, смеялись вместе, а потом специально делают больно. Я этого не понимаю, – нахмурился он.
- Согласен, – улыбнувшись, кивнул я.
Ромка улыбнулся мне в ответ. Боже, у нас появились общие взгляды, темы для разговора. Мы прожили спокойно уже день и не убили друг друга! Это же сказка просто!
//=//=//=//
Весь день мы занимались хозяйством, так сказать. Ромка снова ушел в лес, а я занялся палаткой, потом жарил нам мясо на вечер, когда Ромка пришел с пустыми руками, я заволновался.
- Что никого не поймал? – спросил я.
- Нет, – вздохнул он. – Совсем холодно, видимо, стало, только зайца видел, но как я его поймаю?! – он свалил дрова на снег. – Просушишь?
- Конечно, – кивнул я.
Понимаю, как он устал, ходить по сугробам не так-то просто.
- Хотя постой-ка, – оживился он, вскакивая на ноги.
Ромка подбежал к палатке, отодрал от нее какую-то тонкую проволочку.
- Может я смогу сделать силки, – задумчиво проговорил он.
- Ты и это умеешь?! – ошарашенно воскликнул я.
- Отец как-то показывал, – пожал он плечами. – Если вспомню, то смогу. Я следы зайца видел.
- Если честно, не представляю, что такое силки, – проговорил я, присаживаясь рядом с ним.
Ромка долго возился с этой проволокой. Он сделал небольшую петлю, потом осторожно примотал один конец к середине проволоки, чтобы она держалась.
- Вот, – довольно усмехнулся он.
- И что это? – хмыкнул я. – Все?
- Это самый простой, – пожал он плечами. – Что-то большее я не смогу сделать.
- Но как он в него попадет? – спросил я.
- Это нужно установить там, где заяц будет пробегать. Проволока крепкая, он не сможет ее порвать. Еще мне нужен будет сучок, – проговорил он, осматриваясь, а потом просто сломал ветку, что принес на дрова. – Этот подойдет. Этот сучок я воткну в землю и примотаю к нему конец проволоки, а силки установлю там, где пробегает заяц. Когда он попадет в них, петля поймает его вот так, – он потянул за петлю, и она стала сужаться.
- И он типо никуда не денется? – с сомнением в голосе спросил я.
- Может, – пожал он плечами. – Если будет сильно дергаться, то сучек вырвет, или вот здесь петельку растянет и освободиться.
- Понятно, – вздохнул я. – Ладно, иди, все равно большего нам не дождаться, – улыбнулся я.
Ромка поднялся с бревна.
- Не скучай, – он потрепал меня по волосам. – Я быстро, только установлю и все.
- А поджидать его не будешь? – смутился я от его прикосновения.
- Он может почуять меня и сбежать, – покачал он головой. – Лучше не искушать судьбу, просто буду периодически ходить туда и проверять.
- Хорошо, – кивнул я. – Скоро мясо будет готово, что с ним сделать?
- Просто положи в тарелку, а сверху целлофановым мешком прикрой и в сумку спрячь, так дольше тепло сохраниться, – подсказал он.
- Хорошо, – улыбнулся я ему. – Приходи, потом твою рану посмотрим.
Его не было примерно час, я снова стал волноваться, когда он, наконец, пришел, я тут же накинулся на него.
- Ты чего так долго?!
- Думаешь, так просто в мерзлую землю палку воткнуть? – возмутился он. – Чем я копать, по-твоему, должен был?? Нужно же было его как можно глубже установить, а то убежал бы наш заяц!
Я тут же смутился.
- И чем ты копал?
- Палкой, – фыркнул он. – Лопату не подогнали, не руками же мне копать.
- Извини… – в конец смутился я. – Я просто переживал… Я воды нагрел, замерз?
- Немного, – признался он. – Холоднее становится, тебе не кажется?
- Снег так и не перестает падать, – покивал я. – Как бы пурга не началась.
- Да, это было бы плохо, – согласился он.
Я подал ему кружку кипятка, Ромка тут же начал греть об нее руки. Я же снова укутался в одеяло.
- Расскажи мне про теннис, – улыбнулся он мне.
Я удивленно на него посмотрел.
- Что тебе рассказать? – спросил я.
- Ну, ты же играешь в теннис, – пожал он плечом. – Что в нем интересного, кроме того, что девчонки в коротких юбках бегают, – рассмеялся он. – Что тебя в нем привлекает?
- Что я могу тебе рассказать, – задумался я. – Это игра для двоих, иногда в команде по два игрока. Наша задача падать мяч так, чтобы соперник не смог его отбить, не более чем после первого падения мяча на половину соперника, – смущенно проговорил я. Чего его это вообще интересует?! – Современный теннис называется «лаун-теннис» с английского лужайка. Что еще? – задумался я. – Играем на ровной лужайке, которая называется кортом. Его длинна – 23, 77 м, ширина – 8, 23 м. Это для одиночной игры, а если для парной то 10, 97 м. Посередине корта натянута сетка, обозначающая наши территории, – усмехнувшись, проговорил я. – Ты, кстати, знал, что натяжка струн на ракетках разная?
- В смысле? – усмехнулся он.
- Ну, сила натяжения горизонтальных и вертикальных струн разная. Горизонтальные струны натягивают с усилием на 2 килограмма меньше, чем вертикальные. Стандартная натяжка струн 26 на 24 килограмма.
- Ого, – удивленно выдохнул Ромка. – А я и не знал…
- Да, – улыбнулся я. – Чем сильнее натяжка струн, тем легче контролировать мяч при ударе, но сила удара из-за этого меньше.
- А если слабее их натянуть? – спросил он.
- Ну, тогда все с точностью да наоборот, – усмехнулся я. – Сила удара больше, а контроль хуже.
- И что тогда делать? – возмутился он.
- Я выбираю тонкие струны, – пожал я плечами. – Их натягивают с меньшим усилием, а их использование улучшает контроль мяча, правда они менее долговечны.
- Понятно, – протянул он, отхлебывая воду. – Видимо, и вид мяча для вас очень важен, – хмыкнул он.
- Конечно, – отозвался я. – Вид, вес, цвет. Все учитывается.
- Боже, – покивал он головой. – И каким же должен быть мяч?
- Ну, думаю, внешний вид ты не раз видел у меня, – усмехнулся я. – Он должен быть покрыт пушистым войлоком, это придает ему аэродинамические свойства. Его размер – 65,41 – 68,58 мм. Вес – 56 – 59,4 гр.
- Ахренеть, – фыркнул он. – А цвет?
- Желтый и белый цвета утверждены теннисной ассоциацией США и ITF, они считаю, что они более заметны для телевиденья, – усмехнулся я. – А для любительской игры подойдет любой яркий цвет.
- А что на счет правил? – спросил он. – Относительно, я все представляю, – хмыкнул он. – Один бросает, другой отбивает… А смысл в чем?
- Сначала разыгрывается подача, – начал объяснять я. – Один подает, а другой принимает, как ты и сказал, – улыбнулся я. – Задача игроков – направить мяч в сторону соперника и попасть мячом в границы корта. Про них я не буду тебе рассказывать, – фыркнул я. – Их слишком много, а тебе это ничего не даст, – Ромка только фыркнул на мои слова. – Другой же, соответственно, должен отбить мяч до того, как он удариться о его поле больше одного раза. Можно вообще не дожидаться, пока он удариться о корт – сыграть с лета, так сказать. На подачу игроку дается две попытки, если мяч заденет сетку, или попадет в нужный квадрат, то подача переигрывается. После розыгрыша гейма подача переходит к сопернику. Вот, в принципе, и все, – хмыкнул я. – Ну, в очень кратком содержании, – рассмеялся я.