— Нам придется разделиться, — начал Гелиард, когда они въехали в город. — Ко мне мы все просто не поместимся.
— Ничего, — отмахнулась Урсула. — Я могу забрать девушек к себе.
— А Даймар? — спросила Кристина, постепенно привыкающая к мысли, что она госпожа белого оборотня.
— Нам надо поговорить, — внезапно строго заявил Даймар.
Он накинул часть пледа на голову и стоял теперь между сидений будто облаченный в длинную мантию. Так он еще больше походил на своего предка.
Гелиард остановил машину, чувствуя, что сказано это было именно ему. Ничего не спрашивая, он обернулся и посмотрел на Даймара. Тот кивнул, подтверждая невысказанное предположение, и продолжил:
— Лучше в присутствии всех, чтобы не нужно было ничего пересказывать. Ты ведь тоже почти ничего не понимаешь?
— Почти.
Даймар кивнул.
— Твоя маленькая каморка подойдет для этого разговора, — заключил он уверенно и протянул к Кристине руку. — Мне нужно проверить код.
Не понимая, что именно он имеет в виду, Кристина дала полувойлаку тетрадь, а тот, кивнув, снова поспешил к заднему сидению.
— Что-то он совсем серьезный, — обеспокоенно проговорила Урсула.
— Такой милый, — восторженно прошептала Юкана.
— Да, — шепотом подхватила Урсула. — Я прям не могу, с этими ушами никак не могу считать его великим магом.
— Это вы явно зря, — ответил на это Кэмбэр, но продолжить беседу не смог, потому что понял, что они все же приехали.
Никто даже не заметил, что микроавтобус продолжил свой путь и остановился во дворе у подъезда.
— Даймар, может, ты все же оденешься? — спросил он у белого, но тот отрицательно качнул головой, не отводя взгляд от тетради.
— Тогда я заберу твои вещи.
Кирилл протянул было руку к сложенной одежде, но полувойлак внезапно поймал его за руку.
— Я сам их заберу, — прошептал он, внимательно глядя в глаза Кириллу.
Этот взгляд откровенно напугал парня. Во-первых, ему мерещились красные огоньки в серых глазах. Во-вторых, почему-то казалось, что очки могут просто треснуть от одного лишь этого взгляда.
— Ты телепат, верно? — спросил Даймар, все же отпустив руки перепуганного молодого человека. — Мне нужна будет твоя помощь, там у Гелиарда.
Кэмбэр кивнул, понимая, что попал под влияние подобное гипнотическому. Он был готов поклясться, что этот белый волчонок нагло заглянул ему в голову, но Даймар перестал его замечать. Он бросил тетрадь на одежду сверху поставил кеды и сгреб все в охапку.
Кирилл хотел сказать ему, что он все вымажет, но только выдохнул, махнув рукой. Что-то ему подсказывало, что перевоспитывать Даймара не то слишком поздно, не то слишком рано.
«Пусть сначала научится надевать обувь, а потом уже не ставить ее на тетради» — сказал он себе самому и последним покинул машину.
* * *
В квартире Гелиарда было темно и тихо. Эту тишину почему-то никто не решался нарушить.
Даймар, все так же завернутый в плед, сам прошел по дому, затем сел на полу в гостиной. Небрежно отбросив вещи в сторону, он положил перед собой тетрадь и замер ожидая, когда все усядутся.
Гелиард занял место напротив полувойлака. Он сел в кресло, чувствуя странное волнение, словно прямо сейчас происходит нечто самое важное в его жизни.
Подобные ощущения охватили всех, поэтому никто не решался заговорить. Девушки дружно сели на диван. Кирилл приземлился во второе кресло, а Капару запрыгнул на стол-книжку, в собранном виде стоявший у стены, словно зверек на ветку дерева. Никто не стал делать ему замечание просто потому, что все думали о другом, и даже спать от всеобщего волнения не хотелось.
Даймар вынырнул из пледа, склонил голову сначала в одну сторону, затем в другую, потом посмотрел на Гелиарда.
— Что с камнем под твоей рубашкой? — спросил он внезапно.
Черный маг не ответил, он просто достал медальон.
— Гери, ты не должен его показывать, — прошептала Юкана.
Ее заявление не походило на протест, скорее на невнятную мольбу, но Гелиард открыл медальон. В темной комнате камень сиял едким красным светом.
Даймар сразу прикрыл глаза. Ему этот оттенок совсем не нравился. Никто ничего не сказал, но Гелиард сам ощущал, что этот цвет опасен, поэтому закрыл медальон.
— Он был синим, — прошептал Гелиард, его шепот в темноте показался зловещим.
Даймар же понимающе кивнул и снова спросил:
— Что ты знаешь о смерти Канхара и союзе Крайдов с Эмадасами?
Гелиард подумал немного, потом прошептал:
— Почти ничего. Канхар стал войлаком, первым и единственным истинным войлаком, остальные это его воины, если они вообще были.
— По легенде были, по факту, видимо, нет.
— Почему ты так думаешь?
— После смерти моего брата никто не видел войлаков, кроме разве что меня.
Они помолчали немного, а потом заговорил Даймар, понимая, что он знает больше остальных.
— Крайды сильнейшие светлые маги Эминара. До правления Канхара все Крайды избегали черных магов и, если быть честными, ты как черный мне неприятен, Гелиард.
Мужчина на это даже не отреагировал, для него это было слишком очевидно, поэтому Даймар спокойно продолжал:
— Однако Канхар настаивал, что темные и светлые маги должны работать сообща, поэтому его стражами и его советниками стали Девел Крайд — светлый маг и Гейлен Эмадас — темный маг. Оба они принесли одну клятву: защищать Эминар любой ценой от любого зла, и именно они убили Канхара, когда он стал опасен.
Даймар поднял тетрадь.
— Таких тетрадей Дейвел создал три. Одна из них хранила в себе код от остальных, только узнав информацию из нее, можно заглянуть в две другие. Эта тетрадь о том, почему и как был убит Канхар, но есть еще вторая, говорящая о том, что Канхара можно вернуть, «когда вселенная пройдет весь круг и последние нити сомкнутся».
Даймар умолк, давая время осознать сказанное.
— Ты хочешь сказать, что нити сомкнулись? — спросила робко Кристина.
Она едва ли понимала, что такое нити и куда они могли сомкнуться, но существование двух людей идеально похожих на магов с того портрета, делало в ее сознании логичным появление третьего.
Даймар взглянул на нее и коротко кивнул. Он и сам не понимал, что именно его предок назвал нитями, но, относясь к этому выражению как к аллегории, чувствовал, что нечто подобное происходит.
— Если нити не сомкнулись сами, кто-то их сомкнул, что бы это не значило, — сказал он строго. — Роберт учил меня доверять судьбе, и раз уж она свела меня с вами, я открою вам содержимое этой тетради.
Он взглянул Кириллу в глаза и тот вздрогнул.
«Ты согласен стать связующим звеном между моим сознанием и остальными?» — спросил голос Даймара в его голове.
Ответить Кирилл не мог, этот потомок Крайдов вдруг показался ему огромным, могущественным ярким светом, от которого мог ослепнуть даже чистый разум чувствительного телепата.
«Извини»
Свет сразу померк, а Даймар, не дожидаясь ответа, открыл тетрадь и внимательно взглянул на символы, превращая их в сознании во воспоминания своего предка.
Времени осталось слишком мало. Возможно, мы уже опоздали. Я могу надеяться лишь на то, что Сильвия и Гейлен окажутся быстрее меня.
Камни коридора под моими ногами регулярно вздрагивали, а теперь и вовсе начинают осыпаться.
— Канхар, раздери тебя сила, остановись! — крикнул я без особой надежды.
Когда и что произошло с Канхаром, я не мог понять, то же было и с остальными. Наш правитель и друг, а для меня он всегда был именно другом, просто перестал быть собой. Его энергия изменилась, заявления и приказы стали деспотичными, а теперь еще и это.
Энергия Канхара глушила магию настолько, что я не мог переместиться к нему, не мог даже взлететь, чтобы избавить себя от необходимости прыгать с камня на камень за миг до того, как тот превратится в прах.
Основание башни уже окончательно рухнуло. Чудом успев вскочить на исчезающую лестницу, я поспешил наверх. От странной энергии было трудно дышать. К силе Канхара примешивалось что-то черное и ядовитое, что-то тошнотворное. Это мешало ускориться. Мне вообще кажется, что время уже идет не так, и я двигаюсь слишком медленно, но почему-то еще не рухнул несмотря на то, что камни осыпаются очень быстро.
В последний миг я все же выскочил на площадку под куполом крыши, что тоже рассыпалась, оставив только круглый пол, в центре которого стоял Канхар, наш Канхар, окутанный странной тьмой.
Сильвия как всегда была не в мантии, а в шелковом платье, скользящем по полу. Она сидела на полу, не в силах стоять на ногах, видимо ей путешествие сюда тоже далось тяжело.
Гейлен еще стоял, но по тяжелому дыхания было очевидно, что давление было заметным. Я же власти Канхара не ощущал, напротив, ко мне, наконец, вернулась сила. Она скользила приятным холодом по моим пальцам.
Канхар, видимо тоже ощутил это и обернулся.
— Здравствуй, Дэй, — сказал он улыбаясь. — Прекрасный день, не так ли, друг мой?
— Прекрасный, — согласился я.
Сложно было не согласиться, ведь такого ясного неба над Эминаром давно не было.
— Только ты явно собрался его омрачить, — продолжал я.
— Не думаю, — спокойно ответил Канхар.
По его лицу пробежали черные тени, словно что-то блуждало под светлой кожей великого мага.
— Послушай, Дэй, ты должен меня понять.
Он сам подошел ко мне и положил руку на плечо, чтобы посмотреть вместе со мной на город под нашими ногами.
— Ты любишь Эминар ничуть не меньше меня, ты любишь все миры вокруг Эминара, а теперь представь, что древнее равновесие восстановится, нити станут мостами и мы все снова станем едиными.
— Это все конечно хорошо, — сказал я спокойно. — Ты знаешь, что я всегда этого хотел, от твоих игр рухнул пик пира, под ним треснула земля. Ты хочешь разрушить свой дом или изменить вселенную? Скажи мне, Канхар, кто ты и чего желаешь?
Канхар рассмеялся.
— Ну почему меня окружают такие глупцы? — спросил он и попытался сбросить меня вниз.
Его рука с плеча резко соскользнула к спине и ударила сзади, но я знал, я чувствовал, поэтому устоял и ответил Канхару тем же. Развернувшись, я ударил его рукой в грудь, швыряя в центр зала.
— Я обещал защищать этот мир, защищать тебя о чего бы то ни было, — прошептал я.
Светлые цепи опутали руки Канхара и приковали его к камням летающей площадки.
Нити, обматывающие его руки, стали видимыми. От него по светлым лучам расползалась темень. Я взглянул на Сильвию. Она все поняла и бросилась к Канхару. Ее тонкие пальцы стали быстро разматывать и освобождать нити других миров.
Канхар хотел помешать ей, но не смог. Свет цепей стал пробираться в его тело, лишая его магии.
— Прости меня, — прошептал я, чувствуя боль в руках, словно это меня раздирала чужеродная сила мира, решившего вмешаться.
Канхар оскалился, но ничего не сказал, и я только кивнул Гейлену, что был уже готов нанести удар. Его правая рука уже изменилась в огромную черную лапу с острыми клыками. Когда он использовал ее, я всегда отворачивался, но теперь не смог отвести взгляд.
Последняя нить слетела с сияющих рук моего друга. Острые черные когти вошли магу в грудь.
— Я найду вас, — прошептал Канхар.
Я только улыбнулся, понимая, что Гейлен сжал его сердце, и рванул его из этого тела, лишая его всякого могущества.
— Ненавижу, — прошептал Канхар.
Он не был мертв даже с дырой в груди.
Волосы его побелели. По щеке побежала слеза. Она светлым кристаллом упала в ладонь Сильвии.
Сердце в руке Гелиарда стало алым камнем, а Канхар продолжал улыбаться, пока его собственная кровь разъедала черную руку мага, врываясь в его тело словно что-то живое.
— Я проклинаю вас и ваших потомков, — прошептал Канхар, выдыхая последний свет, который почему-то устремился к Сильвии.
Он рухнул и цепи исчезли. Тьма вдруг отползла от него испуганно, почти беспомощно, а наша площадка стремительно полетела вниз на руины замка, но мне откровенно все равно, чем кончится это падение. Я знаю одно: смерть Канхара — это неверно. Канхар не должен умереть!
Я поймал тело, замечая, что Сильвия с Гейленом старательно пытаются смягчить наше приземления. Схватив лицо императора двумя руками, я взглянул в мутные алые глаза мертвого и сам не знаю зачем, стал мысленно просить у мира позволения дать этому человеку еще один шанс, всего один, потому что это наша вина, потому что это мы не уследили, потому что что-то сбило с пути великого мага и мудрого человека.
Мир согласился, поэтому в моих руках остался белый волк. Он едва дышал, но дыра в его груди постепенно затягивалась.
— Ты сошел с ума? — спросил меня Гейлен, когда мы опустились на обломки камней средь разрушенных стен.
Я выдохнул не отвечая. В глазах у меня стояли слезы, в груди была такая дикая боль, словно это мне выдрали сердце, а потом не дали умереть.
Тьма вновь шагнула к Канхару, накрыла его волной и исчезла. Я не дал ему шанс, а растянул его муки. Теперь я это понимал, но было уже поздно, если от Канхара что-то и осталось, оно было обречено.
Даймар закрыл глаза. Ему тоже хотелось заплакать, но слез в глазах не было, только острая боль в груди.
В тишине комнаты жалобно всхлипнула только Юкана. Она откровенно рыдала.
— Я хочу спать, — признался Даймар. — Теперь самое время разойтись.
Возражений не было и быть просто не могло.
Никто не хотел говорить в темноте ночи, потому что каждый смог сейчас побывать человеком, убившим лучшего друга.
Глава 8 — Они нравились друг другу
Сказав, что он хочет спать, Даймар не врал, но уснуть не смог.
Когда Урсула предложила забрать девчонок к себе, Гелиард возмутился, что при живом брате Юкана не станет ночевать у чужаков, хотя все понимали, что в действительности мужчина просто боялся, что его сестра еще что-то расскажет рыжей ведьме, что и так забрасывала его издевками.
— А Даймар должен остаться со мной! — неожиданно для всех заявила Кристина.
— Да, мне будет спокойнее с госпожой, — согласился полувойлак, и возражать никто не стал, позволяя ему уехать с Кристиной и Урсулой на такси.
Урсула много ворчала, сначала о том, что ее машина осталась в деревне на даче у родителей Кристины, а автомобиль Геларда теперь у ее матери, зато у мага «микрик» Нгаи и все это откровенное безобразие. Потом она стала возмущаться, что Даймару спать в гостиной с Кристиной не положено.
— Почему? — возмутилась Кристина, искренне не понимая, почему Даймар еще и в волчьей форме не может лечь с ней в одной комнате.
— Потому что он мужчина, — тихо прошептала Урсула, поглядывая на белого волка в коридоре.
Тот посмотрел на нее, дернул хвостом, резко отмахнувшись, зашел в большую комнату и устроился под окном. Ему хотелось подумать, поэтому он отказался от одежды и человеческого облика. Волчий его вполне устраивал, да и водитель такси почти не удивился такому виду.
— Намордник бы лучше одели на такую махину, — сказал он недовольно.
Дамы начали его убеждать, что он совсем не кусается, потом только Урсула поняла, что таксист просто хотел денег сверху, раз уж нашел к чему придраться. Он даже хотел было заявить, что у него теперь весь салон в шерсти, но осекся, понимая, что после огромного животного на заднем сидении не осталось ни следа.
Этот мужчина Даймару не нравился, и пах он каким-то мерзким отвратным подобием табака. Он понимал, что его недовольство явно усложнит ситуацию, поэтому запретил себе рычать на этого мужчину, да и Кристина задумчиво и ласково поглаживала его шерсть и осторожно мяла уши, что даже теперь на полу квартиры делало полувойлака тихим и слишком довольным.
Мыслей и сомнений было слишком много, поэтому, когда дамы все же улеглись, Кристэна в гостиной на диване, а Урсула в своей комнате на кровати, Даймар тихо встал и вышел на открытый балкон.
Летняя жара ночью сменилась прохладой. Дома, напоминающие полувойлаку большие каменные ящики, поблескивали одинокими огнями. Где-то внизу мерцали огни непонятных ему колесниц. Вздохнув, он оперся локтями о парапет, понимая, что даже не заметил, как стал человеком. Старая прорицательница Нгая была права, для него превращения совсем не такой процесс, как для Капару. Сколько он себя помнил одного желания, одной эмоции ему хватало, чтобы стать волком и вернуться обратно, и никакое ограничение магии не могло это изменить. Ему казалось забавным, что попытка спасти Канхара обернулась проклятьем, еще и для рода самого спасителя, и вот теперь он последний из Крайдов бессмертный недовойлак с лицом Дейвела, должен разобраться в ошибках прошлого.