Целый ряд обращений был упреждающего характера. С «ходатайством приказать войскам в случае отступления не уничтожать дворца и здания Яблонны, имеющий историческое значение как памятник польской культуры», обращался от имени графини Евгении Потоцкой член Центрального и Варшавского обывательского комитета Г. Кониц. Такое же ходатайство поступило в Ставку от уполномоченного имения Виллянов К. Браницкого. Просьбы были удовлетворены: войскам «подтвердили необходимость исполнения приказа Верховного главнокомандующего». С просьбой приказать командиру корпуса «оставить медные и бронзовые вещи, составляющие историческую память, и предметы роскоши» обратился к Верховному главнокомандующему владелец имения Козлувка Любартовского уезда граф А. Замойский. Верховным было разрешено.
В Ставке Верховного главнокомандующего с целью упорядочить вопрос эвакуации 23 июня состоялось «Особое совещание о мерах при очищении войсками некоторых местностей Северо- и Юго-Западного фронтов» под председательством начальника штаба генерала Н. Н. Янушкевича с участием начальников снабжений армий этих фронтов генералов Н. А. Данилова и А. А. Маврина, варшавского генерал-губернатора генерала князя П. Н. Енгалычева, дежурного генерала при Верховном главнокомандующем генерала П. К. Кондзеровского и начальника военных сообщений при Верховном главнокомандующем генерала С. А. Ронжина. При обсуждении применяемых мер совещание признало желательным установить порядок выселения населения, уничтожения имущества и реквизиций.
Обязательному выселению в «местности вне театра войны» за свой счет подлежали немцы-колонисты, за исключением «благонадежных жен и матерей с детьми колонистов, состоящих на службе в действующей армии».
Польскому населению как Варшавского генерал-губернаторства, так и других местностей при «желании оставить место постоянного жительства» должно было оказываться «возможное содействие» в этом, предоставляться бесплатный проезд по железным дорогам до мест водворения, определяемых министром внутренних дел; по пути следования распоряжением военных властей должны были устраиваться питательные пункты и этапы.
Совещание считало желательным «возложить» на МВД и ведомства земледелия и землеустройства, торговли и промышленности «попечение о предоставлении беженцам заработка и дальнейшее их отправление через распределительные комитеты при участии земских и городских общественных организаций и обществ и представителей промышленности».
На совещании был установлен порядок уничтожения имущества и посевов. Разрушению и уничтожению, по распоряжению военных властей, подлежали только те «строения и леса, необходимость истребления которых вызывалась условиями боевой обстановки». За скошенные и уничтоженные посевы устанавливалась оплата их владельцу в размере 25 % от полной стоимости. Выплата оставшейся суммы предполагалась «по возвращении властей на место», то есть после освобождения местности от неприятеля. Учреждалась процедура оценки понесенного владельцем ущерба.
Реквизиция у населения продовольствия, лошадей, другого скота и перевозочных средств вводилась «обязательно платная и с немедленной выдачей вознаграждения в порядке, устанавливаемом подлежащим командующим армией». При реквизиции продовольственных продуктов нового урожая должны были «отбирать весь излишек» их «сверх годовой потребности населения». Однако «в местностях, угрожаемых нашествием неприятеля», населению оставлялось «не свыше нормы месячного потребления».
При реквизиции и вывозе машин, станков, заводского оборудования и материалов первоочередная роль отводилась предметам, которые имели «военное значение». Последнее должны были определять специально созданные комиссии с участием назначенных военными властями специалистов или «приглашенных за особое вознаграждение частных техников».
Тем временем отвод русских войск продолжался. Были оставлены крепости Осовец, Новогеоргиевск, эвакуировалась Варшава. «Эвакуация гражданских учреждений закончена… Остаются мое управление, почта, телеграф, магистрат, полиция. Продолжается вывоз заводов, полностью признанных необходимыми для государственной обороны», – сообщал в Ставку князь П. Н. Енгалычев. 23 июля была оставлена Варшава. Полиция эвакуировалась в Старые Дороги, Оршу и Гомель; временный отдел прокуратории и прокуратория Царства Польского – в Витебск; Варшавское железнодорожное почтовое отделение – в Минск, Гомель и Полоцк; Варшавский Центральный обывательский комитет и 2-й Варшавский сводный полевой запасной госпиталь – в Рогачев. Варшавская казенная палата с подведомственными 12 казначействами вывозилась в Минск.
Фронт приближался к границам белорусских губерний. 4 августа начальник штаба Ставки Верховного главнокомандующего сообщал в Слоним генералу Н. А. Данилову: «Центральный Военно-промышленный комитет ходатайствует приступить теперь же к вывозу станков, заводского оборудования, рабочих Белостока, Двинска, Вильно».
Давая свое согласие, Ставка одновременно сообщала об этом военному министру генералу М. А. Беляеву.
В пределы белорусских губерний отступали войска 2,10 и 1-й армий (по линии большей части Гродненской и Виленской губерний), 3-й и 4-й армий (южная часть Гродненской губернии) и 5-й армии (западная часть Витебской губернии). Распоряжения командования о подготовке этих мест к эвакуации были отданы еще в середине июня 1915 г. Так, начальник штаба 10-й армии 14 июня, сообщая командиру 26-го армейского корпуса о том, что при отступлении войск «в Риго-Шавельском районе… вследствие неподготовленности населения к неожиданному вторжению неприятеля, жители были вынуждены при поспешном уходе в глубь страны оставлять неприятелю имущество, лошадей, скот, запасы продовольствия и фуража», распорядился, чтобы «при часто меняющейся обстановке на войне все жители Гродненской, Сувалкской и Виленской губерний должны быть подготовлены к временному оставлению своих постоянных мест жительства настолько, чтобы своевременно извещенные они могли в один-два дня выехать в глубь страны, забрав с собой все им необходимое».
Далее он сообщал: «Чтобы оставляемое жителями имущество и запасы не попадали в руки неприятеля, командующий армией приказал заблаговременно оценить имущество и запасы населения особыми комиссиями, чтобы в случае ухода жителей можно было своевременно реквизировать их за плату для надобностей наших войск».
«Ввиду изложенного, – продолжал начштаба, – командующий армией приказал: теперь же предложить жителям к северу и западу от линии Штабин – Глембокий Брод (Глубокий Брод. – М. С.) – Краснополь – Пунск… выселиться за Неман, забрав с собой лошадей, скот и все, что возможно, из имущества. Оставляемые жителями запасы продовольствия и фуража, а также находящийся на корню хлеб, овес и сено теперь же реквизировать для надобности расположенных вблизи войск», предварительно оценив специально созданными в районе дивизий комиссиями, составив акты, согласно которым «деньги населению войска должны уплачивать немедленно».
В остальном тыловом районе 10-й армии (восточнее и южнее названной линии) командующим армией предписывалось «командирам корпусов при помощи гражданских властей подготовить жителей к выселению внутрь страны по первому требованию. Для этого теперь же произвести комиссиями оценку запасов продовольствия и фуража, посевов, скота, лошадей». Однако «реквизиций отнюдь не производить до распоряжения о выселении. Настоятельно необходимо посевов на корню в этом районе пока не трогать, дав возможность жителям, если позволят обстоятельства, убрать и быстро обмолотить посевы и тогда урожай реквизировать».
Далее в распоряжении командующего армией говорилось о порядке эвакуации технических средств и изделий из цветных металлов: «Теперь же немедленно приступить во всем районе армии к вывозу станков, машин и всякого рода медных изделий со всех бездействующих фабрик и заводов». Для оценки стоимости и пригодности для военных целей эвакуируемого также предписывалось создание «особых» комиссий в составе офицера от корпуса, уездного начальника или представителя от гражданских властей (по назначению губернатора), специалиста по оценке станков и машин и двух понятых от местного населения, а в городах – от городского управления.
По завершении работ оценочных комиссий и выдачи владельцам квитанций станки, машины и медь предписывалось «по распоряжению корпусных комендантов немедленно вывезти на ближайший этап для отправки в Москву в распоряжение штаба округа».
Предусматривалось в случае, когда военные обстоятельства могли заставить войска отходить из занимаемых районов ранее полного завершения вывоза и эвакуации технических средств и имущества, уничтожать «все находящееся в районах расположения и по пути следования войск, дабы не оставлять неприятелю имущества, скота и запасов, а также железнодорожных путей, сооружений и мостов».
Однако с отступлением войск к пределам Гродненской губернии требования военных властей в вопросах выселения жителей, реквизиций и уничтожения имущества несколько изменились. 28 июня командующий 10-й армией приказал подведомственным соединениям «в полосе боевых действий выселение окончить», в «дальнейшем поощрять лишь добровольное»; «немедленно скосить посевы… для чего привлечь местных жителей», о потребном «количестве рабочих снестись с губернатором». 19 июля главнокомандующий фронтом сообщал, что он «категорически запрещает удалять население из оставляемых районов и уничтожать строения и имущество жителей, если это не вызывается условиями боя». Руководствуясь этим, командующий 10-й армией в свою очередь «приказал прекратить выселение жителей, а при уничтожении строений и усадеб строго руководствоваться» приказом главнокомандующего фронтом.
16 июля 1915 г. начальник штаба 10-й армии под грифами «Спешно», «Секретно» препровождал командирам корпусов для руководства сводку «разновременно последовавших распоряжений о производстве реквизиций, уничтожении и вывозе частного имущества на случай оставления местностей, входящих в состав 10-й армии».
В документе кроме ранее объявленного конкретизировалось, что реквизиции подлежали «медь в виде лома и медные изделия, кроме церковных колоколов, медной утвари, медной посуды и мелких предметов домашнего обихода и произведений искусства»; медные части машин, не поддающихся вывозу; олово, свинец, цинк, алюминий и изделия из этих металлов. Это имущество и цветные металлы подлежали вывозу в Петроградский артиллерийский склад.
Реквизировались хлопок, запасы льна, мешки (кроме необходимых для повседневного обихода), шерсть, шерстяная пряжа, сукно, кожа, приводные ремни, сахар. Перечисленное (кроме хлопка) подлежало отправке в Московский вещевой интендантский склад; хлопок – в Московский артиллерийский склад.
Реквизированный скот (кроме племенного) предписывалось направлять на пополнение армейских гуртов. Излишек скота и лошадей (в конские запасы) – в Вильно. Рабочие лошади с повозками направлялись на «пополнение некомплекта обозов и транспортов». Племенной скот подлежал «приобретению Главным управлением землеустройства и земледелия».
Запасы продовольствия и сахар рекомендовалось «прежде всего обращать на пополнение корпусных расходных магазинов», а излишки «отправлять в Виленский расходный магазин».
В документе констатировалось, что главнокомандующий фронтом «категорически воспретил уничтожать церкви, костелы, дворцы, замки и другие исторические памятники». Казенные запасы спирта подлежали вывозу, при невозможности вывезти – уничтожению. Частные запасы спирта оставлялись владельцам.
Колокола церквей и костелов с наклейкой о принадлежности предписывалось вывозить в «Двинский или Бобруйский артиллерийские склады, а по окончании войны возвратить по принадлежности». После 21 июля снятые колокола надлежало отправлять в Московский артиллерийский склад.
20 июля войскам Северо-Западного фронта сообщалось «для сведения», что «Главнокомандующий приказал прекратить совершенно выселение жителей и впредь не выселять принудительно даже при отходе войск». С 23 июля не подлежали удалению в тыл и мужчины в возрасте от 18 до 45 лет.
К концу июля район боевых действий достиг линии Карповичи – Штабин – Глембокий Брод – Сейны – Премы – Олита – Кошедары – Ширвинты. Командованием отступавших войск 10-й армии было приказано реквизиционной комиссии «производить реквизиции только взрослого рогатого скота теперь же… Невыселившимся жителям оставлять по одной голове скота на семью, который реквизировать дополнительно при самом оставлении местности». В то же время севернее, в районе отступления войск 3-го армейского корпуса, входившего в состав 5-й армии, по приказанию ее командующего производилась «поголовная реквизиция скота». Вследствие этого оказалось скопление большого поголовья овец и свиней. Несмотря на трудности, связанные с уходом за ними, командование предписывало не отказываться от приема этих животных и «теперь же их израсходовать вместо рогатого скота, иначе казна понесет крупные убытки»
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.