Сама про себя она сообщала, что родилась 14 мая 1915 г. в столице Речи Посполитой, откуда в 1925 г. выехала с родителями в Палестину. Но на Ближнем Востоке жизнь у семьи Липшиц явно не пошла, и на следующий год они вернулись в Польшу (хотя в справке Белова – Дзержинского указывалось, что ее родители и братья по состоянию на 1939 г. вновь проживали в Тель-Авиве; к сожалению, обнаружить следы ее родственников в сегодняшнем Израиле нам пока не удалось).
Как бы то ни было, два слова о ставшей известной нам её ранней биографии.
В 1932 г. Шифра окончила в Варшаве гимназию Мирласовой, в августе того же года вступила в польский комсомол, но почти сразу уехала учиться на медика во Францию. Несмотря на то, что в 1941 г. в своём дневнике о ней написал Хилл (что она очень некрасивая), личная жизнь у Шифры всё-таки сложилась. В июле 1933 г. во Франции она вышла замуж за молодого итальянца. Написание имени ее мужа в ее личном деле в архиве Коминтерна – Нино Неннетти. В итальянских источниках – Nannetti. Забегая вперед: в архиве СВР проходит как «Наенетти».
Судя по всему, быт молодой семьи был весьма скромным. Что совершенно точно: жили они так, как жили классы, которые мы назовём обслуживающими. Липшиц сообщала, что в 1934 г. была вынуждена прекратить учебу, т. к. «родители не посылали мне больше денег… я работала… гладильщицей мужских рубашек в прачечной… официанткой, давала частным образом уроки и т. д.».
Очевидно, их скромный быт тем более подталкивал их к радикальным взглядам и активной политической деятельности. Неслучайно к этой чете иностранцев, к Шифре и Нино, французские власти относились с подозрением: за парой следила французская полиция Sûreté (о чём в 1956 г. британские власти получили подтверждение от самой этой французской службы, когда проводилось дополнительное исследование вопроса). А как ещё? Нино ведь был членом компартии Италии, а в 1930–1931 гг. даже учился в партшколе в Москве. Продолжила участвовать в коммунистическом движении и Шифра: с 1933 г. она была членом окружного бюро комсомола в Тулузе, а в 1936 г. вступила во «взрослую» компартию Франции. Оба активно участвовали к уличных митингах. Эту категорию людей хорошо знал Леопольд Треппер. В данном случае неважно, что он был не из НКВД, а из ГРУ. Речь идёт о знании реалий. Он писал: «Участие в так называемых «жёстких» манифестациях всегда было сопряжено с немалым риском, ибо в случае задержания иммигрантов, не получивших натурализации, их частенько выдворяли за пределы Франции». Впрочем, Шифра и Нино покинули Францию сами.
Когда генерал Франко поднял мятеж против республиканского правительства в соседней Испании и там вспыхнула Гражданская война, то первым на Пиренейский полуостров выдвинулся Нино: чтобы добровольцем защищать республику. Было это в начале августа 1936 г. Шифра отправилась из Францию на Пиренейский полуостров в феврале следующего, 1937 г.
В Москве в том месяце как раз состоялся печально знаменитый февральско-мартовский пленум ЦК ВКП(б), благословивший «большой террор», но пока еще никто не отменял решения VII Конгресса Коминтерна, провозгласившего главной угрозой фашизм. Франко, его фаланга – фашизм. Коммунисты – мобилизовались.
В Испанию
На мемориальном портале французского Сопротивления “Le Maitron” содержится предположение, что Шифра Липшиц была не скромной рядовой коммунисткой, а, «возможно, работала в ОМС», то есть в разведке Коминтерна, а в Испании «осуществляла секретные миссии за линиями франкистов». К версии о том, что Шифра работала на ОМС, склоняется и французский исследователь Гийом Буржуа, который написал самую последнюю в Европе книгу о «Красной капелле». В фондах РГАСПИ мы подтверждение этой версии не нашли. Ну, разве что из заполненной ею в Испании анкеты следует, что в тот момент у неё уже была партийная кличка «Жаннет». Впрочем, это никак не свидетельствует, что она работала на партийную разведку: псевдонимы в тогдашних компартиях были делом обычным.
Больше того, из архива ИККИ следует, что, приехав в Испанию и подав заявление на переход в «национальную секцию» Коминтерна теперь уже этой страны, она столкнулась с такими сложностями, которые сотрудника ОМС вряд ли бы ждали. Суть проблемы состояла в том, что в 1938 г. «комиссия по иностранным кадрам при ЦК К[оммунистической] П[артии] И[спании] не выдала ей партбилета ввиду отсутствия… достаточных подтверждающих данных о её прошлом» (правда, сама Липшиц утверждала, что билет ей выдали).
По ряду сведений, в Испанию Шифра прибыла с братом. В любом случае, поручиться за неё было некому. За брата могли принять мужа, а мужа к моменту истории с партбилетом уже не было в живых: в 1937 г. они вместе воевали в XII дивизии, но в июне Нино уехал воевать под Гвадалахару, где, будучи командиром дивизии, получил смертельные ранения, и вскоре умер в больнице Сантандера. Именно на тот период и приходится контакт явно отчаявшейся Шифры с разведкой никакого не Коминтерна, а НКВД.
По данным, которыми до сих пор оперировали на Западе, «покинув Францию, она отправилась в Москву». Изучение ее дела в архиве Коминтерна позволяет эту информацию существенно уточнить и расширить. Во-первых, как мы уже выяснили, из Западной Европы наша героиня действительно отправилась в Восточную, но не в СССР, а в Польшу. Во-вторых, в Париж она выехала в апреле 1938 г. «при помощи тех же товарищей» (то есть сотрудников политической разведки НКВД Меркадера и Эйтингтона). А в-третьих…
Вот теперь внимание: сама Липшиц пишет, что в Париже она «имела связь с товарищем Ина». Это же имя Липшиц упоминает и в том контексте, что этот человек передал в Москву её партбилет. Кто это был? Как и в случае с «уругвайцами», о которых мы писали выше, здесь мы позволим себе одну «вспышку», в свете которой увидим ещё один занятный «перекресток истории».
Кто такой «Товарищ Ина»?
Для начала мы связались с такими крупнейшими специалистами по истории Коминтерна, как доктор исторических наук, профессор Лазарь Хейфец из Санкт-Петербургского государственного университета и кандидат исторических наук Юрий Туточкин из РГАСПИ. Им обоим имя «Ина» ничего не сказало: среди активистов Коминтерна и сотрудников ИККА им такое имя не встречалось. Больше того, проведя дополнительную проверку, Юрий Туточкин не обнаружил это имя и в списках сотрудников коминтерновской разведки, ОМС/СС.
Зато внимательно проштудировав доступные нам воспоминания тех, кто имел дело с европейскими государственными разведслужбами того периода, мы обнаружили два упоминания имени «Ина».
Первое – анекдотичное. В нашем «литературном этюде» в предисловии к этой книге мы не случайно упомянули профессию одного из гостей (точнее, одной из гостий) вечеринки 5 ноября 1942 г. у Хилла: балерина. Но мы не упомянули её имя. По воспоминаниям полковника Роднея Грэма Тёрнера, там в тот вечер у Хилла была «балерина Ина». Стоит сказать, что московские газеты времён войны поражали иностранцев тем, что печатали театральные афиши. Театры действительно продолжали работать. То есть балерина на вечеринке у Хилла, который любил придать своим приёмам в Гранатном переулке «светский лоск», никакая не фантастика. Была ли эта балерина осведомителем советских «органов»? Вполне вероятно. Но в данном случае речь, конечно же, о девушке «Инне», через два «н». Русского имени «Ина» через одно «н» попросту не существует. То есть точно не та.
Вторая зацепка – много серьёзнее. И хотя до сих пор все цитаты в этой книге мы сопровождали, как принято говорить в академическом мире, «аппаратом», сносками-ссылками, в данном случае пока подвесим интригу и приведём цитату без сноски (взглянув на которую, нетерпеливый читатель сразу бы обо всём догадался). Итак: «Были у нас и другие, тоже довольно необычные курьеры. Так, связь между Берлином и Брюсселем обеспечивала очень хорошенькая Ина Эндер (курсив наш/ – Авт.), манекенщица из художественного ателье мод, где одевались Ева Браун (любовница Гитлера) и жены нацистских сановников».
Заполучив к имени «Ина» фамилию «Эндер», мы продолжили изыскания. Можно ли найти следы такого человека «за скобками» этой цитаты? Можно!
Арестована нацистами Ина Эндер была лишь в 1942 г., но выжила и после войны стала первой женщиной-полицейским в ГДР. Что было в начале пути? В возрасте 15 лет вступила в 1932 г. в немецкий комсомол. Через год после этого, когда к власти в Германии пришли нацисты, она и её семья подверглись преследованиям. Однако в середине 1930-х гг. привлекательную Ину заметил популярный фотограф Ханс Хубман, предложивший ей сняться для обложки журнала. Став моделью, она получила доступ в «высшее общество» и, главное, право гибкого выезда из Рейха. То есть, судя по всему, автор цитаты об «очень хорошенькой Ине Эндер» явно описывал именно её, а Шифра Липшиц именно её могла встретить в Париже. Но это ещё не всё. Крайне интересно и происхождение этой девушки. Девичья фамилия – Шрайер. Её отец, Эрих Шрайер, возникает в истории как один из основателей «Союза Спартака». А ведь вместе с ленинской РКП(б) немецкая группа «Спартак» была соучредителем Третьего Интернационала! Но почему же тогда её имени нет в анналах Коминтерна?
Вот теперь время назвать автора цитаты, от которой мы толкались, соединив «товарища Ина» и Ину Эндер (Шрайер). Автор цитаты – Леопольд Треппер! И он вспоминает Ину, описывая тот период жизни, когда работал уже не на Коминтерн, а на военную разведку, готовя к войне «Красную капеллу»!
Минуточку! Но ведь Шифра Липшиц, которой помогала «товарищ Ина», была завербована разведкой не военной, а политической!
Ещё больше путаницы вносит то, что в послесловии к советскому изданию книги Треппера написал книги кандидат военных наук, капитан 1-го ранга в отставке А.И. Галаган: «Много надуманного и в описании [Треппером] чрезвычайно активной деятельности многочисленных связников, которые, по его словам, буквально сновали между странами и доставляли информацию. Вызывает сомнение рассказ Л. Треппера о некой манекенщице, которая якобы осуществляла связь между Бельгией и Германией. Л. Треппер не имел своих людей в Германии, действовавшие там разведгруппы ему не подчинялись, и незачем было посылать туда связников». Но ведь с другой стороны, и такой авторитетнейший автор, как Павел Судоплатов, писал о том, что «разве что на роль курьеров», но всё-таки годились и другие люди творческих профессий: например, такой «наш агент… популярный актер Карл Герхард («Шансонье»)».
Загадки, загадки, противоречия, противоречия…
Как бы то ни было, с одной стороны, выходит, что ещё до войны Шифра Липшиц была связана не только с Коминтерном (сама и через мужа) и с НКВД (через Меркадера), но, получается, и с РУ РККА (через «товарища Ину», если мы, конечно, её правильно высчитали). То есть элементы её предвоенной биографии словно предвосхищают то, как и кем в годы войны будет осуществляться операция «Ледоруб».
С другой стороны, всё это могло быть не системной схемой, а всего лишь совпадениями, вытекающими на личных знакомствах. Например, про Треппера мы знаем, что он был польский еврей и «в апреле 1924 г., имея на руках вполне приличный паспорт… отправился в Палестину». Так ведь и Шифра Липшиц – польская еврейка, которая вместе с родителями оказалась в Палестине ровно в то же время, когда там оказывается Треппер (тогда ещё не разведчик РУ РККА, а молодой коммунист-идеалист). Больше того, в теории, Липшиц и Треппер могли пересечься и в начале 1930-х во Франции. Напомним, что Шифра приехала туда на учебу в 1932 г. И Треппер был там с 1929 по тот самый 1932 г. и мог быть знаком не с Шифрой, так с её мужем Нино.
По состоянию на 1938 г. могла бы сложиться, например, такая линейка причинно-следственных связей: Нино погибает в Испании; Шифра завербована НКВД и едет в Польшу через Францию; Треппер к тому моменту вновь во Франции (а перед отъездом туда в РУ РККА ему говорят, чтобы он не удивлялся, если в парижских отелях он увидит знакомые лица: «в сторону Испании идёт большое движение»); Треппер узнаёт в Шифре старую знакомую по Палестине или вдову старого знакомого по Франции; Треппер слышит от Шифры рассказ о сложностях с партбилетом; Треппер даёт Шифре в помощь своё доверенное лицо, «товарища Ину». Возможно? Да! Вероятно? Вполне!
Как бы то ни было, как в своё время писал Ленин о Герцене, «узок круг этих революционеров». Вот и те, кто в 1920–30-е гг. был вовлечен в работу центрального аппарата Коминтерна, разведуправлений ВЧК-ГПУ-НКВД и РККА, на самом деле исчислялись всего-то несколькими сотнями. В этом смысле не обязательно за всем взаимодействием Коминтерна и обеих главных государственных разведок Советского Союза всенепременно видеть одну «руку Москвы». Эти люди попросту могли быть друг с другом знакомы и оказывать друг другу дружескую, а не межведомственную помощь.
Но перейдем от предположений к фактам. Вернёмся к тому, что в Испании Шифра Липшиц соглашается с предложением НКВД выдвинуться в Польшу.
Через Польшу в СССР
Как следует из материалов РГАСПИ, в августе 1938 г. из Испании через Францию, Англию (то есть, оказывается, в 1941 г. она окажется там не впервые!), Швецию и Латвию Липшиц переехала не в СССР, а всё-таки, как они и договорилась с Эйтингтоном, в Польшу. По ее признанию, в Варшаве она «встретила трудности в своей работе, особенно из-за того, что… как еврейке было трудно связаться с поляками». Далее в своей автобиографии она пишет: «В сентябре 1939 г. вспыхнула война, я потеряла все связи с людьми в Варшаве /все уехали на Украину, когда Красная армия к нам вошла/, а также потеряла организационную связь, которую поддерживала путем корреспонденции с Парижем». На самом деле в этих строчках, похоже, и содержится подтверждение того, что в 1941 г. её задачей станет попасть через Англию в Париж, так как она явно знала советских агентов, оставшихся там без связи, а они знали её.