Татьяна Томах
* * *
В итоге, потерпев поражение по всем фронтам в деле гармонизации энергии ци в своей квартире, Алиска переключилась на жилье Вероники. У Вероники дома не было ни бабушки, ни кота, ни собаки. Хомячок и рыбки не в счет, а родители отнеслись к новому увлечению дочери спокойно.
Сначала это было даже интересно. Подружки вместе срисовывали из интернета причудливый китайский компас со смешным названием «лопань», а потом определяли по нему зоны дома. Потихоньку вынимали из люстры хрустальные подвески, чтобы сделать из них кристаллы и развесить в нужных местах. А потом Алиска подарила Веронике на день рождения новую музыку ветра, потому что на старой, папиной, нитки порвались в нескольких местах и были связаны заново, серебристые трубочки облезли и потускнели, а одна и вовсе куда-то запропастилась. А четыре колокольчика вместо пяти – совершенно недопустимо с точки зрения гармонизации энергии.
Алиска выбирала подарок старательно и долго, обойдя не один магазинчик с восточными товарами, и очень удивилась и огорчилась, когда Вероника категорически отказалась заменять старую музыку ветра на новую. Они даже чуть не поссорились. А Вероника после этого несколько охладела к изучению замысловатых правил фэншуй. Пусть они там, в своем Китае, свою китайскую энергию ци перекручивают как хотят. А у нас тут своя энергия, и правила ихние для нее не годятся. И папина музыка ветра – самая лучшая. И всегда будет самой лучшей. Потому что ее подарил папа. И потому что под ее волшебный перезвон он рассказывал маленькой Веронике чудесные истории про ветер и его сыновей: Борея – северного, Аквилона – западного, Зефира – южного, самого доброго и ласкового…
Она тогда и представить не могла, что папа может ее предать.
Что всего через полгода, захлебываясь слезами, Вероника сорвет папину музыку ветра с карниза, безжалостно разрывая тонкие нити, и зашвырнет ее в кладовку, вниз, к старым детским игрушкам. Хотела сперва в мусорку, но туда было дольше идти…
* * *
Началось все еще летом, перед седьмым классом. Но Вероника сначала ничего не заметила, а потом ей стало не до того. Потому что в школе появился Димка Воронов.
Сперва Вероника его не узнала. Они виделись в последний раз лет сто назад. А то и больше. Димка окликнул ее в школьной столовке.
– Эй, крылатая! – услышала Вероника и вздрогнула. А потом поняла, что это глупо и, конечно, зовут кого-то другого.
Так ее называл иногда папа – и больше никто. Вообще, папа придумал ей тысячу разных имен, и Веронике они все нравились, даже смешное детсадовское «цыпленок». Конечно, в последнем Вероника не признавалась, а фыркала и возмущалась, когда папа так говорил. Какой такой цыпленок, когда человеку уже четырнадцать?! Любого другого Вероника убила бы за такое прозвище. Ну ладно, может, и не убила, но как минимум не стала бы отзываться. Но у папы это получалось так нежно и тепло, что хотелось, как раньше, дурашливо запищать и спрятаться к папе под крыло. Как в пять лет, право слово. Эти все птичьи прозвища оттого, что Веронику назвали в честь Ники. Это такая богиня победы.
С крыльями. В общем, здоровский символ. Хотя с ним и возникали иногда недоразумения. Например, лет в пять Вероника обнаружила в одном из альбомов по искусству скульптуру этой самой Ники, но без головы и без рук. Читать Вероника уже умела, поэтому подпись разобрала без труда. И очень испугалась. Даже расплакалась. Успокоил ее, как всегда, папа. Он как-то чувствовал, даже через стены, когда Веронике становилось страшно.