Она вздрогнула, взглянув на его лицо. Оскаленные клыки, острые и смертельно опасные, от радужки глаз остался только тоненький голубой ободок, окаймляющий черные омуты расширенных зрачков, в которых, как она видела, сверкали красные отблески. Кроваво— красные. И его взгляд стал диким, угрожающим. Совершенно бесчеловечным.
Но ведь он не человек, напомнила она себе. Он воин из другой галактики. Но даже это не помогало — он выглядел довольно устрашающе в своем зверином гневе. Её интересовало, видели ли ульрики так же хорошо, как чувствовали запах. Если это так, если они смотрели сквозь щели в разбитой двери, то должны быть сумасшедшими, чтобы противостоять подобной угрозе.
На мгновение рычание выросло до жуткого крещендо, отчего Софи захотелось прикрыть уши. Затем, о чудо, звуки за дверью начали стихать. К огромному облегчению Софи, через несколько минут ульрики исчезли вообще, не слышно было даже их сопения. И тем не менее, она с беспокойством ждала, наблюдая за Сильваном, который всё ещё был настороже.
Наконец, он обернулся к ней.
— Они ушли, — прорычал он, больше напоминая животное, чем человека.
— Хорошо. — Стоило Сильвану приблизиться, Софи отступила. Боже, он выглядел устрашающе с этими кроваво— красными глазами, и ей показалось, или его клыки стали длиннее? — Итак… — Она прочистила горло. — Значит, мы можем расслабиться?
— Нет. — Он не сводил с неё глаз, но она не могла прочитать эмоции, отражавшиеся на его лице. Возможно, дикая агрессия? — Там были одна или две особи, — продолжил он, наступая на неё. — Они не были уверены в запахе, поэтому отправились к остальной стае. Если придут к согласию, что запах, который они ищут, здесь, нам конец.
— Ох. — Софи поднесла руку к горлу. — Что… сколько у нас времени? Что ты думаешь делать?
— Я собираюсь отметить тебя. Прямо сейчас. — Он схватил её за плечо, пока она не успела увернуться. — На кровати. Сними одежду… всю.
В горле Софи настолько пересохло от ужаса, что она не могла даже закричать, но даже если бы у неё и получилось, ничего хорошего из этого не вышло бы.
— Сильван… Сильван, пожалуйста, — прошептала она.
— Я сказал немедленно, — приглушенно проревел он, его лицо всё ещё напоминало маску зверя. Исчез добрый, терпеливый мужчина, несший её на руках много миль, пропал нежный человек, что так ласково залечивал её раны. На его месте оказался монстр, по крайней мере, так он выглядел для Софи.
— Я н— не понимаю, — прошептала она, неохотно расстегивая голубую рубашку. — Почему… почему я должна быть обнаженной?
Его глаза вспыхнули.
— Ты сказала мне, что знаешь, как происходит клеймение ароматом.
— Я так и думала, — запротестовала она. — Но… — она не успела договорить, как Сильван стянул с неё расстегнутую рубашку и стремительно потащил к кровати.
— Ложись. — Это был приказ, а не просьба.
Софи оказалась слишком напугана, чтобы ослушаться, внутри неё нарастала паника.
«Что он собирается со мной делать? Это похоже на кошмар. Ужастик. Я не могу уйти, мне некуда бежать. Что же мне делать?»
Она забралась на кровать, легла и, вздрагивая, скрестила руки на груди. Интересно, что он собрался делать дальше.
Она недолго оставалась в неведении.
Быстрыми и ловкими движениям Сильван сорвал с себя черные обтягивающие штаны и черные высокие ботинки, без стыда полностью обнажаясь. Сразу ясно, чтобы ни задумал, он готов был идти до конца. Его брачный аромат насыщенным облаком витал в воздухе, и Софи чувствовала, что её тело реагирует на него — её соски затвердели, лоно буквально истекало влагой — но наблюдая за тем, как он раздевается, она испытывала смесь страха и тревоги.
Даже несмотря на пугающий вид Сильвана, Софи не могла отвести от него взгляда.
Обнаженный Сильван оказался ещё более внушительным, чем Сильван полностью одетый. Его широкие плечи и грудь плавно переходили в пресс из шести кубиков, мощные перевитые мышцами бедра посрамили бы любого мужчину. Но не его мускулистые бедра привлекли внимание Софи, а то, что находилось между ними.
Софи вспомнила, как однажды Кэт пошутила, что все Киндреды оснащены, как лошади— тяжеловозы клейдесдальской породы. И к её нарастающему ужасу, Сильван не стал исключением. Длинный и твердый, в полной боевой готовности, его член выглядел таким же толстым, как её запястье, широкая грибовидная головка доставала до пупка. Особо сравнивать Софи было не с чем, но для неё покрасневший член казался грозным — таран, готовый сломить её защиту, хочет она того или нет.
«Он такой большой. Как что— то настолько огромное поместится во мне?»
Потому что сейчас, она была уверена, именно это Сильван и планировал сделать. Он собирался взять её, здесь и сейчас, она не в силах остановить его, ей некуда деваться. Снаружи её выслеживали урлики, и её худший кошмар вот— вот станет реальностью. Коттедж, ставший желанным убежищем, теперь напоминал клетку.
Она оказалась в ловушке.
Голова шла кругом.
«Только не это. Пожалуйста, боже, я не переживу этого снова. О пожалуйста…»
— Трусики сними тоже, — хриплым голосом потребовал Сильван.
— Но… — Софи, защищаясь, прикрылась руками. — Но Сильван…
— Мне нужно полностью уничтожить твой аромат, а они могут стать барьером между нами. — Он снова кивнул на её кружевные трусики. — Сними их.
— Я… хорошо, — прошептала она.
Однажды она уже оказывалась в подобной ситуации и по горькому опыту знала, что сопротивление бесполезно.
«Я не смогу остановить его. Нужно лишь попытаться это пережить».
Софи присела, стараясь рукой прикрыть грудь. Чувствуя себя ужасно обнаженной и уязвимой, она одним движением спустила трусики с бедер. Когда клочок шелковой материи повис на лодыжках, Сильван сорвал их с неё и небрежно отбросил в угол.
Затем залез к ней на кровать.
— Раскрой себя, — приказал он низким рычащим голосом. — Я не смогу тебя пометить, если ты полностью не раскроешься для меня.
Невыносимая боль сжала её грудь, тело задрожало от ужаса, но она ничего не могла сделать. Возможно, скоро всё закончится. Возможно, это будет не так больно. Возможно, если я просто постараюсь не думать об этом… но она ни о чем другом думать не могла.
В крайнем отчаянии Софи легла на спину и раздвинула для него ноги, разведя бедра как можно шире, так как он и велел. В этот момент для неё прошлое и настоящее слились воедино. Всплыли воспоминания, которые она так старалась подавить. «Темная комната. Его рука зажимающая мой рот. Его тяжелое тело, навалившееся сверху. Боль между ногами, настолько резкая, что я закричала. Но меня никто не слышал. Всем оказалось всё равно.
У меня нет выхода, я ничего не могу сделать, чтобы это предотвратить. Я в ловушке… в ловушке…»
Огромный воин собрался претворить в жизнь её худший кошмар, и она не хотела на это смотреть. Прикрыв глаза рукой, Софи отвернулась в сторону. И когда Сильван опустился на неё, тихо всхлипнула.
* * * * *
Тихий, полный боли звук прорвался сквозь красную пелену гнева, агрессии и безумной жажды отметить свою территорию и заявить права, затмившую разума Сильвана. Это была ярость, чистая первобытная ярость! Он едва верил, что это правда. Всю свою жизнь Сильван слышал, как другие Киндреды рассказывали о всепоглощающей защитной ярости, охватывающей воина, если его невесте угрожала опасность, но Сильван не ожидал, что сам когда— нибудь испытает нечто подобное. Он был сдержанным, разумным и выше этого.
Видимо, не тогда, когда дело касалось Софии.
С того самого момента, как Сильван услышал рычание урликов за дверью, он мог думать только о том, как обеспечить Софи безопасность. А поскольку урлики следовали за её запахом, он должен устранить его, полностью изменить, замаскировав своим. Инстинктивно Сильван понимал, что столкнувшись с запахом его первобытной агрессии, ни один сниффер не посмеет приблизиться к маленькому коттеджу, в котором они остановились, ближе, чем на сотню ярдов.
К сожалению, он оказался настолько сильно сосредоточен на своей цели, что совершенно забыл подумать о девушке, которую собрался защищать. Рассматривая её сейчас, уже незатуманенным яростью взглядом, Сильван вдруг увидел, как она дрожала под ним. Она открыла себя, как он велел, но всё её тело говорило о нежелании и ужасе, от неё пахло приглушенным отчаянием.
«Посмотри на неё. Её плечи напряжены, рукой она прикрывает груди, а другой — глаза, как будто ей противно даже смотреть на меня. Смотреть на то, что я делаю».
— София? — прошептал он хрипло, мгновенно откатившись в сторону. — София, с тобой всё в порядке?
— Нет… — её голос походил на сломленный шепот. — Пожалуйста, не надо. Не делай этого со мной снова. Я не вынесу этого снова.
— Не делай с тобой что? — он старался говорить тихо и спокойно. — София, пожалуйста… — Он осторожно отвел от лица её руку и увидел, как на её прекрасные зеленые глаза навернулись слезы. Софи посмотрела на него, и Сильван уже не сомневался, что ужас и страх на её лице вызваны им.
«Богиня, мать всего живого, что же я наделал?» — Он попытался обхватить её лицо ладонями, но она отстранилась.
— Пожалуйста… — Она покачала головой. — Если ты собрался сделать это, то можешь… можешь побыстрее?
— Я всего лишь хотел тебя отметить. Использовать аромат моих желез, чтобы смешать твой запах с моим, — возмутился он, но было ясно, что до Софии не дошли его объяснения. Она продолжала рыдать, по её покрасневшим щекам катились слезы, плечи подрагивали от едва сдерживаемых рыданий.
Сердце Сильвана разрывалось на части. Нет, не просто разрывалось, казалось, что кто— то вырвал сердце из груди и засунул его в раскаленную печь. Эта женщина — он скорее умрет, чем причинит ей боль — вздрагивала и рыдала, и это он причина её страданий.
«Она подумала, что я причиню ей боль, возьму силой. Богиня, неудивительно, что она так расстроена».
— София, — прошептал он. — Прости. Мне так чертовски жаль. — Не желая и дальше её пугать, он скатился с кровати и надел брюки и сапоги. Едва он сел на кровать рядом с Софи, положив руку ей на плечо, она снова отстранилась, её лицо исказилось от страха.
Сильван снова почувствовал огненную боль в груди. Это походило на агонию, даже пламя семи кругов ада не могло быть хуже, чем видеть этот взгляд на её лице, и знать, что он тому причина.
— Послушай, — прошептал он срывающимся голосом, взял свою форменную рубашку и накинул на неё, прикрывая наготу. — Я… я одет. Я не собираюсь причинять тебе боль. Я даже не буду отмечать тебя, если ты не желаешь этого. Клянусь.
Наконец— то, его слова, казалось, дошли до неё, и она посмотрела на него покрасневшими от слез глазами.
— Н— но я думала… ты сказал, что если они меня унюхают, то нападут.
— Да, — кивнул он.
— Но… — Моргнув, она посмотрела на него. — Тогда тебя убьют.
— Меня это не волнует. — Сильван не отрывал взгляда от её глаз. — Я скорее умру, чем причиню тебе такую боль.
— Прости… — Она вытерла слезы и села, прижав к себе его рубашку. — Я просто подумала…
— Знаю, о чем ты подумала. Но я никогда не возьму тебя силой. Никогда. — Страстность в его голосе, казалось, наконец её убедила.
— Спасибо, — снова прошептала она, вытирая с глаз слезы. — Ты просто выглядел настолько ужасающим. Так же, как тогда, когда Берк…
— Что?
Она покачала головой и сосредоточилась на том, чтобы надеть рубашку, не обнажая себя.
— Неважно. Это не имеет значения.
Сильвану это показалось очень важным, но сейчас не время с этим разбираться.
— Иди сюда, — сказал он, протягивая к ней руки. — Пожалуйста?
София с сомнением посмотрела на него:
— Зачем?
— Я собирался исцелить тебя до появления урликов, — тихо сказал он, пытаясь смягчить эффект, произведенный на неё его словами. — Ты позволишь мне начать с того, на чем мы остановились?
София всё ещё сомневалась, но, по крайней мере, не боялась к нему приблизиться. Стоило ей подойти достаточно близко, Сильван обнял её и усадил к себе на колени. Сначала она напряглась, но когда он ничего не предпринял, а только удерживал её, она расслабилась.
Сильван обнимал её так крепко, насколько осмеливался, вдыхая её аромат, чувствуя, как снова воспламеняется его сердце. Богиня, как же он её хотел! Воин никогда раньше не испытывал подобных чувств к женщине. Насущная потребность защитить, спрятать, утешать, любить и лелеять её разрасталась в нем до тех пор, пока он едва смог дышать. Но он не хотел снова напугать её, даже если на них спустят всех урликов с отцовского корабля Скраджей.
Наконец, после долгого молчания, она заговорила:
— Я… я думала, ты хотел исцелить мою губу.
Сильван погладил её по волосам, выскользнувшим из пучка на затылке и теперь каскадом рассыпавшимся мягкой каштановой волной по её плечам.
— Я подумал, что в первую очередь в исцелении нуждается твоё сердце.
Она придвинулась к нему, устраиваясь поудобнее.
— Это мило, — тихо призналась она. — Мне… мне жаль, что я тебя испугалась.
— Это полностью моя вина, — прошептал Сильван. — Урлики вызвали мою защитную ярость. Я полностью сосредоточился лишь на желании отметить тебя, не обращая внимания на твои чувства. Сможешь ли ты простить меня?
— Думаю, что да. — Она взглянула на него. — Наверное, ты не сможешь контролировать себя, когда вокруг враг. Но, пожалуйста, просто… больше не подходи ко мне в таком состоянии.
— Не буду. Клянусь. — Он поклялся от всего сердца, и София, казалось, почувствовала его искренность.
— Спасибо, — прошептала она, не отрывая взгляда от его глаз. — Я… я ценю это.
— Не хочу, чтобы ты боялась меня. — Сильван слышал, как срывается его голос, но ничего не мог с собой поделать. — Я умру, защищая тебя, София. При одной мысли о том, что ты можешь подумать, будто я способен навредить тебе, тем более таким способом… — он замолчал, не в силах продолжать.
— Сильван… — Она с изумлением смотрела на него. — Ты… ты плачешь, — прошептала София. Она с трудом могла в это поверить.
Сильван и сам не верил.
— Нет, я не плачу. — Он никогда не поддавался таким эмоциям, никогда раньше не позволял себе такую слабость. Даже после похорон отца и предательства Фины он не проронил ни единой слезинки.
Но София кивнула.
— Да, ты плачешь. Ну, по крайней мере, у тебя по щекам стекают маленькие слезинки. — Она слегка коснулась его щеки. — Видишь? — София протянула руку. К его удивлению кончики пальцев оказались влажными.
— Мне жаль, — сказал он, испытывая неловкость.
— Почему? — любопытство Софии казалось искренним.
Он покачал головой:
— Неприемлемо показывать такую слабость перед тем, кого я должен защищать. Непростительно.
— Нет, это не так. — Внезапно она обняла его за шею. — Это не так, Сильван, — прошептала она ему на ухо, прижимаясь к нему нежной щекой. — Не так, уверяю тебя.
Сердце Сильвана едва не лопнуло от переполнявших его чувств, и он снова её обнял. Его больше не заботило, что на них в любой момент могут напать урлики, ему стало наплевать на всеотца с его адскими легионами, на то, что его могут убить. В тот момент, когда София охотно сама обняла Сильвана, и её сладкий женственный аромат окружил его, проник в его чувства, он понял, что умрет счастливым и довольным мужчиной. Но тогда и она тоже погибнет. Или её захватят, когда его уже не будет рядом, чтобы защитить.
Видимо, у Софии возникла такая же мысль, потому что через долгое время она отстранилась и серьезно на него посмотрела.