– Вы обещали рассказать о храмах, – напомнил Тиролл.
– Храмы, да… – После сытного обеда хотелось растянуться на траве и вздремнуть, но Пэт напомнила себе о незаконченной работе. – Я говорила, один подобный нашли на востоке, на границе с пустыней. Восстановить все надписи не удалось, но из того, что получилось перевести, можно заключить, что тот храм строился гоблинами в ответ на прорывы демонов около пяти веков назад. Вы же в курсе, что в то время именно на востоке прорывы случались чаще всего? Некоторые разломы до сих пор нестабильны и находятся под наблюдением Бюро контроля. Гоблинские шаманы, увы, не обладали силой и знаниями наших демонологов и мало что могли противопоставить сущностям из бездны, потому, видимо, и пришли к решению объединить алтари духов с алтарями богов и попросить защиты и у тех и у других. Известны так же частично сохранившиеся святилища эпохи Противостояния. Там та же просьба о помощи. Множество гоблинских племен были почти уничтожены в чужой войне лишь потому, что их земли пролегали между владениями враждующих на тот момент людей и эльфов.
– А что наш храм? Войны Противостояния, как я помню, Рассель не затронули, и демонических прорывов тут не фиксировали.
– Прочитаем надписи – узнаем, – пообещала Пэт. – Но, полагаю, причина в переселенцах. Храму не больше трехсот лет. Примерно тогда началось освоение этих земель людьми. Гоблины могли счесть это серьезной угрозой. Думаю, у них были основания…
Да, сейчас гоблины свободно живут рядом с другими народами, но еще два-три века назад их – низкорослых, зеленокожих и по людским меркам уродливых – необразованные селяне нередко принимали за нежить или выходцев из бездны. А может, просто прикрывались этими «заблуждениями», чтобы объяснить свою неприязнь к тем, кто на них не похож. Гоблинам еще повезло, что у них нечего было взять, иначе эта неприязнь не утихла бы до сих пор.
– Прочитаем и все узнаем, – повторила Пэт. – Благодарю за угощение, мистер Тиролл, но предлагаю вернуться к работе.
Возвращение было недолгим. Не хотелось растратить весь запал в первый же день, да и материала для изучения собрали достаточно.
Лишь на обратном пути стало понятно, насколько они устали. Пэт потягивалась, разминая натруженные наклонами и приседаниями у алтарей суставы, и поглядывала на клевавшую носом Бекку, чтобы та не задремала ненароком и не выпала из седла. Даже словоохотливый мистер Тиролл, хоть и не умолкал по-прежнему, болтал теперь, казалось, лишь для того, чтобы не дать себе и спутницам уснуть.
Дрема слетела в одно мгновение, стоило увидеть притаившуюся за скальным выступом тень. Пэт разом вспомнила все рассказы о здешних бандитах, алхимик заметно подобрался, а под Беккой, почувствовав прихлынувшую к ней силу, нервно всхрапнул жеребец.
К счастью или нет, это оказался всего лишь Гилмор.
– Простите, если испугал, – вышел на тропу усач. – Решил подождать вас здесь. Хотел еще раз извиниться за недоразумение в пещере. Уверен, Ларри не желал чем-либо навредить… И мистер Роско приглашает вас на ужин, профессор…
Пэт поморщилась, не скрывая неприязни. Владелец Южной железной дороги в короткую встречу произвел впечатление, которое теперь сложно будет изменить. Если он к этому вообще стремится. Скорее, намерен в той же хамской манере разузнать о сделанных ею выводах и обязательно попытается склонить к выгодному для него решению. А выгодно ему как можно быстрее продолжить работы, и в свете этого разговор с Пэт его не порадует. Зачем портить настроение пожилому человеку?
– Я благодарна мистеру Роско за приглашение, мистер Гилмор, но слишком устала для раутов.
– Это не будет вам в тягость, миссис Данкан. Мистер Роско распорядился прислать за вами ландо, и сам ужин много времени не займет.
– Даже так? – пробормотала она, не зная, что ответить на задрапированную учтивыми оборотами настойчивость. – Не хотела говорить, но я уже приглашена на ужин. – Улыбка расцвела на губах, стоило представить, как отреагирует Роско на такой ответ. – Вечером я буду в доме матушки Фло. Если мистер Роско желает со мной встретиться, пусть приходит туда. Полагаю, он знает, где это. Или кто-то из работников с удовольствием ему подскажет.
Даже если он все же придет, разговора не получится. Во всяком случае, в нужном Роско ключе.
– Вы не шутили? – спросил Тиролл, когда они двинулись дальше, оставив за спиной замешкавшегося Гилмора. – Насчет ужина у Фло?
– Нет. – Пэт с вызовом задрала нос, но выражать осуждение алхимик не собирался.
– Замечательно, – спокойно улыбнулся он. – Я тоже туда собирался. Значит, увидимся. Как раз и солнце сядет.
– О чем вы? – не поняла Пэт.
– О том, что вы, быть может, позволите угостить вас чем-нибудь покрепче травяного чая.
В лагере железнодорожников Тэйта ждали.
«Вовремя», – подумал алхимик, увидев в компании подрывников чужака. Коренастый темноволосый бородач лет пятидесяти, одетый как местный фермер, заслужил симпатию парней и место за их столом тем, что угостил уставших от безделья и безденежья работяг сигаретами. Тэйт за двадцать шагов от своего вагончика почувствовал знакомый терпкий запах слишком дорогого для фермера табака.
– Здорово, Брай, – протянул он руку и вытащил бородача из окружения железнодорожников. – Каким ветром?
– Попутным, малыш. Попутным.
На «малыша» Тэйт привычно ощерился, но так же привычно смолчал.
Сдернул с дверей вагончика защиту и пригласил гостя внутрь.
– Скажи, что ты с хорошими новостями и вопрос с выработкой уже решен, – попросил с ходу.
– Такие вопросы скоро не решаются. Недельку еще подожди. Или две.
– Зачем тогда явился? – Тэйт нахмурился, потому что ответ его не порадовал.
– Затем и явился. Сказать, что время нужно.
– Ясно. Тогда до следующей встречи.
– Вот так сразу и прощаешься? – осклабился Брайан. – Даже винца дядюшке не предложишь за труды?
– За труды я тебе плачу, на выпивку должно хватать. Но если решишь надраться прямо сейчас, к матушке Фло не суйся.
– Что так?
– Сам там буду, не хочу наблюдать за соседним столом твою рожу.
– Ну сходи-сходи. Спусти пар. А то злой ты стал, малыш, неласковый.
– Ласковый я, – усмехнулся Тэйт. – Мягкий и пушистый. Но не со всеми. Так что проваливай уже. Хотя… Если нет других планов, прогуляйся по городу. Где-нибудь рядом с домом дока Эммета.
Удобная ванная осталась в найтлопском доме. В отцовском приходилось довольствоваться жестяным корытом, а прежде наносить воды из колодца. Хорошо хоть родитель приобрел-таки нагревательные амулеты, раньше нужно было греть воду на плите.
Пэт помогла Бекке промыть запылившиеся волосы и выкупалась сама. Отец в это время изображал крайнюю занятость – отсиживался в приемной. Туда имелся отдельный вход с улицы, но Пэт все равно знала, что пациентов у доктора Эммета не было.
В жилых комнатах отец появился, когда Пэт, причесавшись и надев платье, не из старых, хоть те и были впору, а из привезенных с собой, собиралась уже уходить.
– К Фло? – спросил, бегло скользнув по ней взглядом.
Она не удивилась такой догадливости, в Фонси ей идти больше не к кому.
Кивнула в ответ.
– Что ж дочку с собой не берешь? – едко поинтересовался родитель. – Думаешь, не место ей в борделе? А тебе ведь я туда бегать не запрещал.
Вспомнил. И не только утренний разговор. Припекло, видать. Годами припекало, теперь высказаться решил.
Не вовремя.
– Бекка уже спит, – ответила Пэт коротко.
Ушла от разговора. И из дома ушла.
На улицах было темно и тихо. Даже у дома матушки Фло, куда Патрисия добежала за пять минут, чтобы потом еще столько же бродить кругами, не решаясь войти. Хозяйка никогда не экономила на шумовой защите. Уважала право соседей на ночной сон, а те в ответ уважали ее. Скажи кому чужому, не поверят, но в Фонси матушка Фло была очень уважаемым человеком. И не только потому, что соблюдала общественный порядок.
Пэт набрала полные легкие воздуха, резко выдохнула и, собрав всю решимость, распахнула дверь заведения, которое отец, пребывая в дурном настроении, обозвал борделем. Сегодня внутри было тихо и немноголюдно. Пятеро мужчин играли в карты за столом в центре большого зала. Еще двое обсуждали что-то у стойки, уделяя больше внимания выпивке, чем присевшим в сторонке девицам.
И мужчины, и девицы были Пэт незнакомы. А вот зал – да. Зал все тот же. Обитые деревом стены, крашеный пол, массивная люстра над головами картежников, пианино в углу… Афишка под стеклом – гордость хозяйки: юная пепельноволосая красавица в открытом платье. «Блистательная мисс Флоранс! Только один вечер в вашем городе!»
– Лу! – Сильный грудной голос бывшей певицы Пэт узнала прежде, чем увидела его обладательницу. – Лу, старая лентяйка! Где…
Спускающаяся по лестнице женщина замерла, прижав руку к груди. Лицо, невзирая на морщины и наметившийся второй подбородок, по-прежнему привлекательное, озарила радостная улыбка. Но навстречу Пэт хозяйка не бросилась. Топнула ногой и крикнула еще громче:
– Лу! Стакан молока ребенку!
Пэт не смогла бы вспомнить, когда впервые услышала эту фразу, но одно знала наверняка – именно этих слов ей не хватало, чтобы окончательно осознать, что она вернулась домой.
Посетители отвлеклись, кто от карт, кто от бутылок, и завертели головами, выискивая неведомого ребенка, а толстуха Лу, за годы еще больше располневшая, уже несла поднос с молоком и печеньем. Обязательный ритуал, Пэт не уклонилась от его исполнения.
Лишь когда пустой стакан был возвращен на поднос, матушка Фло подошла к ней.
– Я надеялась, ты выросла, – хмыкнула, уперев руки в боки. В карих глазах, подведенных лиловыми тенями, блеснуло что-то. То ли смешинка, то ли слезинка. – Или хотя бы грудь приличную отрастила…
Саму Фло природа не обделила ни ростом, ни фигурой, испортить которую оказалось не под силу времени, и щека Патрисии, как в детстве, уютно прижалась к пышной груди, когда матушка раскрыла объятия.
– Прости, – шепнула Пэт виновато, – что ни разу не написала…
– Ты и не обещала. – Матушка Фло ласково погладила ее по спине. – Но могла бы, да. Приятно было бы получить от тебя весточку, а не придумывать, что где-то там ты счастлива.
– Не поверишь… – Пэт отстранилась со вздохом. – Я была.
– Поверю. Ты всегда была честной девочкой, Пэтси.
– Не всегда, – вырвалось почти невольно. – И не со всеми.
– Будешь каяться? – Хозяйка лукаво подмигнула, тряхнув рыжими от хны кудрями.
– Возможно. Если предложишь что-то покрепче молока.
Коктейль назывался «Милая Лиззи», и, если рассельские байки все же можно назвать легендами, история данного напитка по праву заслуживала места в их сборнике. Согласно ей, давным-давно, когда матушка Фло еще не была хозяйкой этого заведения, тут служила девушка по имени Лиззи, такая некрасивая, что ей не позволяли даже выходить в зал. Она стояла за стойкой и смешивала алкоголь – и уже после первого стакана превращалась в глазах посетителей в красавицу.
Как и все легенды, эта сильно приукрашивала действительность. Пэт отставила стакан и передернула плечами. Было время, когда она представляла себе, как заявится сюда взрослая, богатая и знаменитая и закажет «Милую Лиззи». И вот ей давно за тридцать, она вполне обеспеченна и знаменита в определенных кругах, но на вкус коктейль оказался так себе, а его волшебная сила на нее не подействовала: мужчина, на которого она смотрела, пока он сдавал карты, так и остался страшилищем с желтыми зубами и изъеденным оспой лицом, а Фло всегда была для нее красавицей. Блистательной мисс Флоранс…
– Я жду покаяния, – напомнила блистательная, с которой они сидели за столиком в углу, подальше от картежников и поближе к пианино. – Или повторить? – кивнула на пустой стакан.
– Повторить. А покаяние… Сначала все казалось сложным. После – простым. Потом – снова сложным… Теперь понимаю, что все должно было быть иначе, но изменить ничего не могу. Каждый день думала, что скоро вернусь сюда. Не насовсем, но приеду, и все наладится… Приехала бы, если бы он ответил хоть на одно письмо!
Лу, быстрая и шустрая для своей комплекции и неюных уже лет, принесла новую порцию «Лиззи», и матушка Фло пододвинула стакан под руку Пэт.
Она схватилась за него, как утопающий за соломинку, но пить не стала. Пока.
– Я знаю, что виновата. Но и он был не прав. Если бы он не был таким упертым, если бы позволил хотя бы попробовать… Я не смогла бы жить тут, Фло. Ты же понимаешь? Всегда понимала. А он – нет. Однажды заявил, что скорее согласится на то, чтобы я работала у тебя, чем на мой отъезд…
– Его можно понять, – задумчиво улыбнулась матушка Фло. – Живи ты у меня, он видел бы тебя каждый день, знал, что ты сыта, одета и не бросила заниматься музыкой.
Пэт взглянула на пианино и, не сдержавшись, весело прыснула. Музыка, конечно! Девочка из хорошей семьи обязательно должна учиться музыке, и не важно, что единственный в Фонси инструмент стоит в питейном зале борделя, а единственный учитель – содержательница этого чудного заведения.
Но отца действительно можно было понять. Потому что музыка – это в любом случае музыка. Дом Фло – больше чем бордель. А сама Фло – уважаемый в городе человек и единственный после доктора Эммета маг.
– Наверное, я сказала бы больше, – протянула она, – если бы знала, что именно между вами произошло.
Пэт, едва пригубившая стакан, поперхнулась. «Милая Лиззи» оцарапала горло и ударила в нос.
– Ты не знаешь? – спросила, откашлявшись. – Отец же по малейшему поводу бежал к тебе жаловаться!
– Видно, этот повод был не из малейших, – мудро заключила Флоранс. – Льюис до сих пор ничего мне не рассказал. Ты как в воду канула, Лью запил – я узнала об этом почти случайно. Джесси Кросс ходил мрачнее тучи. Тоже прикладывался к бутылке. Кажется, поджег какой-то амбар, и папаша грозился отстрелить ему уши… Потом пришло письмо от тебя. Весь Фонси знал. Оно лежало на почте, дожидаясь дня, когда Льюис протрезвеет и придет за ним… Он не просыхал месяц, если тебе интересно. Хорошо, что за это время никому не понадобился целитель. Но после того, как получил то письмо, успокоился. Заглядывает иногда пропустить стаканчик, но не больше. Как в тот раз, когда зашел сразу с почты. Тогда я и узнала, что ты выскочила за этого Данкана и сбежала, как я поняла, с ним.
– Угу, – промычала Пэт в ответ на вопросительный взгляд. – Хочешь подробностей?
Она не сомневалась, что Фло давным-давно все знает, а выходит, и правда придется каяться. Ради этого пришлось стукнуть по столу, привлекая внимание Лу, и махнуть рукой, чтобы принесла еще выпить. С каждой порцией «Лиззи» становилась все милее…
– Отец провел ночь у Эбрамсов, – начала, уставившись в опустевший стакан. – У них болел ребенок… Вернулся рано утром. Застал нас с Дэвидом. В постели. Его выставил за дверь с обещанием убить, если он немедленно не уберется из Фонси. Меня запер в комнате. Дэвид послушно сел на поезд, а я вылезла через окно, влезла в другое… Отец пошел за чем-то в чулан, и я просто закрыла за ним дверь. Потом забрала все деньги, что нашла в доме, и отправилась на портальную станцию. Заплатить за переход мне хватило, а на гостиницу в Найтлопе – нет. Пришлось сутки ждать Дэвида на вокзале… А потом мы поженились, да.
– Н-да… – повторила со вздохом матушка. – Это…
– Краткая версия событий, – закончила за нее Пэт. – Пересказывать длинную я сегодня не готова.
– Ну и не надо, – разрешила Фло. – Хватит о прошлом. Расскажи о настоящем. О своей дочке, например.
– О дочке? Ну…
Пэт стукнула по столу и попросила еще выпивки. Матушка Фло неодобрительно покачала головой, но промолчала.
Помня, как сплоховал вчера и упустил соглядатаев Роско, сегодня Тэйт подстраховался. Оставил Нелли под навесом у вагончика и, набросив иллюзорный полог, дошел до города на своих двоих. Еще и крюк сделал. Как выяснилось, зря. В этот вечер за ним не следили.