— Ты такая влажная, — застонал он, когда уставился на ее влажные складочки. Большой палец Джона прошелся по холмику прямо над клитором, и Лючия выгнулась, пытаясь направить это прикосновение туда, куда она хотела. — Пока нет. — Он удержал ее на месте и наклонился, тяжело дыша.
Лючия рвалась из его крепкой хватки. Девушке нравилась его одержимость ею, его контроль над ней, но собственное тело жаждало большего. Она не могла перестать извиваться и стонать, пока горячее дыхание мужчины ласкало самые интимные и нетронутые части ее тела. После двадцати пяти лет ожидания и жизни хорошей девочки, она так сильно хотела быть плохой.
— Джон! — она потянула его за волосы, умоляя. — Ты нужен мне. Коснись меня. Сделай хоть что-нибудь.
Бочелли обхватил ее задницу и приподнял над матрасом, располагаясь глубже между ее бедер. Она посмотрела на него сверху вниз, мужчина сверкнул дьявольской улыбкой:
— Предвкушение – половина удовольствия.
— Я предвкушала всю свою жизнь. Я чувствую, что вот-вот взорвусь. Мое здравомыслие исчезает так же быстро, как и терпение. Пожалуйста...
Джон провел большим пальцем по ее влажной киске, замедляясь, чтобы немного покружить над клитором:
— Я собираюсь действительно хорошо позаботиться о тебе, Док. В собственном темпе. Сейчас закрой глаза.
Ни в коем случае она не могла не подчиниться команде в его шепоте. Ему не нужно было говорить громко, чтобы добиться ее внимания.
А затем она почувствовала влажное тепло его языка, скользящего по ее складочкам, пьющего ее соки, искусно прокладывающего тропу к ее клитору, пока Бочелли лизал, щелкал, кружил, прикусывал, дразнил, а затем сосал.
Кровь пронеслась по телу девушки прямо к голове. Сердцебиение Лючии напоминало удары молота по наковальне – жесткие, громкие, гремящие. Наслаждение нахлынуло, словно лавина. Лючия посвятила всю свою жизнь сложным сообществам, метафорам, распутыванию самых важных исторических моментов, выискивая каждый нюанс значений и находок, каждый раз радуясь, когда удавалось понять события, повлиявшие на развитие человечества. Но сейчас она не могла связать и двух слов, если они не состояли из «пожалуйста» и отчаянной мольбы к Джону позволить ей погрузиться в надвигающееся удовольствие.
Голос Лючии охрип. Боль между ног закручивалась и захватывала всё сильнее. Девушка извивалась, сжимая мужчину. Джон идеально контролировал ее тело, безжалостно подталкивая к вершине, туда, где она еще не бывала прежде, периодически останавливая или замедляя свои действия, пока она не становилась дикой, брыкающейся и бьющейся под ним. Только тогда он давал ей больше, снова доводя до самой грани удовольствия, а затем снова успокаивая, смягчая ее требования мягкими прикосновениями. Он доводил ее до края, потом отступал до тех пор, пока ее дыхание не приходило в норму, и снова возвращался к своей дегустации – голодный, неумолимый и решительный.
Лючия никогда не испытывала ничего подобного – оторванная от реальности, находящаяся в ловушке собственного тела, мучительно осознающая каждое движение и дыхание мужчины. Ожидание... Боже, она была полностью в его власти, и его уверенные руки и улыбка подтверждали, что он ужасно доволен этим фактом.
— Джон, пожалуйста. Пожалуйста! — девушка задыхалась, каждая мышца на ее ногах дрожала.
Подобного наслаждения Лючия не испытывала никогда.
— Я знаю, Док. Хочу, чтобы тебе было хорошо. Я не знаю, насколько ты сможешь наслаждаться проникновением в первый раз.
Он ритмично поглаживал клитор большим пальцем, отступил, затем провел пальцем сначала с одной, потом с другой стороны от маленькой горошины, пробуждая еще больше нервных окончаний. Назад и вперед, назад и вперед. Лючия пропустила просьбы и мольбы, перейдя сразу к слезам от беспощадности, с которой Джон уничтожал ее. А затем он всосал ее клитор в рот в последний раз.
— Давай же, малышка.
Его мягкая команда словно сняла все барьеры в ее теле, все «двери» и «окна» внутри нее широко распахнулись. Она издала высокий, резкий крик, когда разрушительное удовольствие достигло вершины, заставляя содрогаться тело и кружиться голову. Черные точки танцевали перед глазами. На долгий момент Лючия буквально оглохла, как будто ее тело нуждалось во всех ресурсах, чтобы справиться с этим грандиозным оргазмом.
А Джон оставался с ней, используя пальцы и рот, продлевая оргазм. Она вернулась в собственное тело, ощущая сделанный глоток воздуха и грохот сердца в груди, словно барабан туземцев... а еще томное удовольствие в каждой клеточке. Мозг? Тот не готов был вернуться к режиму реального времени.
— О. Мой. Бог. — Девушка распласталась на кровати, вытирая пот со лба.
Джон встал и взял презерватив:
— Последний шанс. Я остановлюсь, если ты хочешь.
Лючия пристально посмотрела на мужчину. Он сошел с ума? Зайти так далеко и не почувствовать его глубоко внутри себя, не воплотить в жизнь самые темные фантазии? Ни в коем случае, она не упустит шанс вернуть ему хотя бы десятую часть удовольствия, которое он подарил ей.
— Есть только одна вещь, которую я хочу. — Она развела ноги шире. — Один человек, которого я хочу. Сейчас, Джон.
Бочелли больше не колебался, он надел презерватив на свой внушительный член и скользнул между ее ног:
— Оставайся со мной. Рассказывай, что ты чувствуешь. Блядь, я не хочу причинить тебе боль.
— Это же только на мгновение, да? — Лючия вскинула руки и обернула их вокруг его шеи.
— Я клянусь, я заставлю боль окупиться удовольствием.
— Я знаю.
Джон уставился на нее, его темные глаза изучали ее, когда мужчина сжал бедра девушки руками. Лючия обвила ноги вокруг него, когда он коснулся ее скользкой щели. Невероятно, но простое прикосновение этого мужчины снова вызывало желание. А эта маленькая «боль» опять прокатилась по клитору. Сердце девушки снова набрало темп, словно недавний марафон удовольствия был только разминкой.
Бочелли аккуратно погрузился в нее, медленно продвигаясь сквозь плоть, не знавшую вторжения. Барьер ее девственности остановил его, и он вздохнул:
— Смотри на меня. Никуда больше. — Джон взял девушку за руку, переплетая их пальцы.
Когда Лючия кивнула, Джон скользнул назад, крепко сжав ее бедро. Это и его выдох стали единственным предупреждением, прежде чем он жестко толкнулся, разрывая барьер и погружаясь глубоко внутрь нее. Раздирающая боль обрушилась на Лючию. Она вскрикнула, тело напряглось. Отголоски боли пронзили ее конечности, проходя сквозь всё тело. Мужчина сделал еще несколько толчков, пока полностью не погрузился в лоно девушки. Затем Джон замер, полностью сосредоточившись на девушке своим настороженным взглядом.
Бочелли был неподвижен. Прошла секунда, еще одна и еще... С каждым мгновением боль становилась меньше, сменяясь ноющей чувствительностью между ног. Позже ей, возможно, будет больно, но сейчас, когда Джон находился внутри нее, ею овладело изумление. Лючия чувствовала его сердцебиение и своей грудью, и глубоко внутри. Мужчина ласковым и благоговейным жестом убрал ее волосы со лба. Остатки вызванного болью напряжения исчезли.
— Ты в порядке? — его голос звучал так, словно Джона волочило по гравию за гоночной машиной.
Попытки сдерживаться, очевидно, стоили ему больших усилий. То, что он так старался ради нее, было чертовски мило. Как будто ей было нужно больше причин, чтобы влюбиться в этого мужчину.
— Хорошо. Правда.
За исключением ноющей боли между ног. Но это была скорее не боль, а потребность. Лючия нахмурилась, пошевелилась и выгнулась.
Джон выдохнул с шипением и зажмурился:
— Я пытаюсь оставаться неподвижным, Док. Позволь своему телу привыкнуть ко мне. Чуть дольше.
Еще немного, и она сойдет с ума.
— Сейчас, Джон! — Лючия поставила ноги на кровать и приподнялась. — Я ждала этого двадцать пять лет. И говорила тебе, что не сломаюсь. Ты был таким терпеливым. Не хочешь большего? Возьми меня.
Бочелли улыбнулся и нежно поцеловал девушку в губы:
— Да, мэм. Ты такая властная, и сейчас я тебе это позволю. Не привыкай.
Значит ли это, что он снова уложит ее в свою постель? Эта мысль привела Лючию в восторг. Вероятно, это не навсегда, но пока он не спешил оставить ее. И она примет это – по крайней мере, пока. Возможно, занявшись с ней любовью, он будет искренне заботиться о ней и никогда не захочет ее отпускать. Это была прекрасная фантазия, но она собирается выжать из нее всё, что только можно.
Джон глубоко вздохнул и попытался прочистить голову. Либо это, либо превратиться в неистового дикаря над сладкими изгибами шикарного тела Лючии и таранить ее тугую киску снова и снова. Он не мог это допустить. В свой первый раз девушка заслуживала нежности. Бог знает, обычно Бочелли был отнюдь не самым мягким любовником, но он был решительно настроен, воплотить в жизнь фантазии Лючии. Возможно, тогда она не сбежит, когда всё закончится. И у них будет время выяснить, что может быть между ними.
Схватив девушку за бедра, он приподнял их до своей талии, и Лючия обхватила его ногами. Он попробовал выйти. Ее лоно затягивало, держало и обхватывало так сильно. Блядь… Глаза Джона закатились. И когда он осторожно толкнулся вновь, она глубоко приняла его, скользкая плоть расступилась и сжала его еще сильнее. Черт, он не был уверен, как долго сможет выдерживать эту безжалостную чувственную пытку. Но был готов отдать всего себя, чтобы заставить ее кончить хотя бы еще раз.
Всё еще оставаясь глубоко внутри лона девушки, Бочелли перевернулся так, чтобы она оказалась сверху, прижимаясь к его бедрам. О, черт. Ну, разве не роскошный вид? Лючия была настоящей женщиной, с нежным разрумянившимся лицом, тяжелой грудью, увенчанной тугими коричнево-розовыми сосками, узкой талией, мягким животиком и крутым изгибом бедер, так сильно восхищавшим его. Инстинкты девушки взяли верх и она, устроившись на его члене, стала подниматься и опускаться, опираясь руками на его грудь, обеспечивая ему чертовки шикарный вид на грудь. Но Джон сосредоточился на ее лице: этих пылающих щеках и широко раскрытых в изумлении глазах. Оно демонстрировало все эмоции Лючии – даже случайные вспышки боли, – когда он проникал всё глубже внутрь ее киски, но дискомфорт быстро сменялся удовольствием, когда она поднималась и снова опускалась.
Джон напрягся и раздвинул ноги, а затем стал медленно толкаться снизу, совершая четко рассчитанные движения, позволяющие достигать нужной чувствительной точки внутри ее лона снова и снова. Мужчина толкался медленно и глубоко, в медленном ровном ритме. Не прошло и минуты, как Лючия впилась ногтями в его плечи и задвигалась вместе с ним, помогая Джону избавить ее от остатков самообладания.
— Ты выглядишь так сексуально, Док. Находиться внутри тебя лучше, чем любая фантазия, которая у меня была. Вот так... Двигайся со мной. — Он сжал ее бедра, увеличивая темп. — Блядь. Я чувствую, как ты сжимаешь меня, малышка.
— Джон!
— Я здесь. Прими это. Почувствуй. Позволь этому произойти.
— Я не... — девушка смотрела на него с удивлением в широко открытых глазах. — Это по-другому. О боже... Ох! — она закрыла глаза, тяжело дыша.
Ее явно растущее возбуждение чертовски заводило Бочелли, и он продолжал глубоко погружать член в ее лоно снова и снова. Ее киска пульсировала, а затем сжалась.
— Кончи для меня, Лючия!
Девушка закричала, и мужчина увеличил ритм своих движений, безжалостно вбиваясь в самую чувствительную точку. Блядь, он чувствовал, как она сжимает его, как впились ее ногти в его кожу. Но отчаянное наслаждение и беззащитность в ее взгляде буквально вывернули Джона наизнанку. Боже, она была именно такой, как он себе представлял и даже больше. Невинна, но не застенчива. Образована, но не опытна. И раскована.
Блядь, ему нужно быть глубже.
Перекатив Лючию на спину, Бочелли встал коленями на матрас и сжал ее бедра, раздвигая их шире. Поднявшись, он изменил угол проникновения и немилосердно толкнулся в ту самую точку внутри. Тело девушки могло быть всё еще чувствительно после последнего оргазма. Но Джон не хотел рисковать. Он накрыл ее холмик рукой и коснулся клитора большим пальцем, продолжая трахать ее короткими глубокими ударами.
Лючия ахнула и покачала головой, извиваясь под ним:
— Да! О, мой Бог, да. Не останавливайся. Пожалуйста, — умоляла она. — Я собираюсь...
Да, так и есть. Она кончила с долгим рычащим стоном, царапая простыни и поднимая к нему бедра. Джон ощутил, как теплая жидкость покрыла его член, облегчая путь еще глубже в ее киску.
Наблюдать за тем, как Лючия дрожит под ним и выкрикивает его имя, было самым эротичным опытом в жизни Бочелли. Не нужно никакой скамьи для порки или повязки для глаз, только красивая женщина, проникшая в его сердце и открывшаяся для него с абсолютным доверием и страстью.
Теперь каждый кусочек его когда-то свободного сердца принадлежал этой девушке. Джон Бочелли был на сто процентов влюблен в Лючию ДиСтефано, и то, что она находилась под ним, кончала для него... это было слишком.
Удовольствие распространялось по венам, пульсируя в каждой мышце, пока он толкался в нее снова и снова, а затем взорвалось, расщепляя и расплавляя в наслаждении его тело и мозг, меняя мужчину целиком, пока он с криком и содроганием освобождался внутри нежного лона девушки.
Не смотря на то, что Бочелли довольно жестко использовал ее, Лючия приняла всё, что он дал. Более того, девушка обвила его руками, когда Джон рухнул на нее, прижимаясь к нему, пока он тяжело дышал напротив ее ароматной кожи. Лючия оставляла легкие поцелуи на его шее и плечах.
— Спасибо тебе, — прошептала она. — Это было идеально.
— Нет, это ты идеальна.
Ее сонная улыбка проникла прямо в его сердце. Затем Лючия закрыла глаза и, прижавшись к нему, задремала. Джон прижал ее себе.
Он пропал. Нет шансов, что он снова позволит этой женщине уйти. Как только они разгадают загадку ее отца, он выложит все карты на стол и будет молиться, чтобы она чувствовала то же самое.
Глава 5
На следующее утро Лючия в своем маленьком черном платье вышла из вестибюля отеля. Джон шел рядом, шифр и ключ, оставленные ее отцом, лежали у него в кармане. Мужчина ничем не напоминал того нежного любовника, которым он был прошлой ночью. И несколько часов спустя. И снова этим утром, когда девушка вышла из душа. Каждый ее шаг был напоминанием о том, насколько чувствительно ее лоно и каким требовательным любовником был Бочелли. Но она не променяла бы их совместное время ни на что в мире.
Около одиннадцати утра, когда они оказались на улице, ведущей к ресторану «У Селесты», счастливый кокон, в котором пребывала Лючия, растворился. Нервы разрушали самообладание, заставляя сжиматься внутренности в животе. Отец пытался ей что-то сказать из могилы, и она не хотела его повести. К тому же, Джон ясно дал понять, что всё это может быть опасно. Он заставил ее пообещать точно и без промедления следовать его указаниям, если что-то произойдет.
Когда они дошли до старого кирпичного здания с маленькой белой табличкой «У Селесты: семейное предприятие с 1967 года», женщина с седыми волосами, живыми темными глазами и приятным круглым лицом открыла дверь и впустила их.
Ее глаза, взирающие на Джона, тронула улыбка:
— Я помню тебя. Ты давненько не приходил к Селесте, да? Такой красавчик. — Женщина похлопала Бочелли по лицу.
Лючия могла поклясться, что заметила, как Джон покраснел.
— Спасибо, Селеста.
— Моя дочь, она всё еще одинока... — женщина сверкнула очередной улыбкой, затем перевела глаза на Лючию. — Ах, но я вижу, что опоздала. И che bella donna ! — она подмигнула.
Как мило со стороны Селесты назвать ее красивой. Заговорщицки посмотрев на Джона, Лючия протянула женщине руку: