— Если бы магическую дуэль первым начал лэр Рин, я был бы не так расстроен. Конечно, пришлось бы поговорить с лэром Никодемо и попросить его уделить побольше внимания обучению контролю за магией, но на этом инцидент был бы исчерпан. Однако дуэль первым начали вы, лэр Эззелин. А так как вы — студент первого курса, а не подготовительного факультета, то на вас распространяются…
— Простите, лэр Гальторе, но Эззелин официально числится под моей опекой, так что за его поведение буду отвечать я.
Декан одобрительно хмыкнул, но потом нахмурился:
— Лэр Фредонис, я ценю ваше стремление защитить своего подопечного, но по Уставу наказание за магические дуэли относится к разряду индивидуальных. Вы можете разделить его пополам с лэром Эззи, но полностью принять на себя — нет.
Фредо обернулся и одарил Эззелинку таким взглядом, что тот, как раз собравшийся выдать в мир очередное детище своего словесного недержания, вновь затих, излучая в воздух поток возмущения от несправедливости всего происходящего.
— Итак, — тяжко вздохнув, резюмировал лэр Гальторе. — Студент Рин, за драку в стенах Академии — наряд на кухню. Завтра, с трех до шести, будете отмывать столовую и заниматься другим физическим трудом, чтобы провокационных желаний применить свою силу на сокурсниках больше не появлялось. Студент Эззелин, за несогласованную магическую дуэль в стенах Академии — наказание по Уставу. Завтра в четырнадцать часов, через строй в двадцать человек, так как ваш опекун выразил желание взять часть наказания на себя. Студент Фредонис, вы тоже завтра пройдете через строй в двадцать человек, сразу после своего подопечного. А теперь все свободны, можете идти, — декан устало откинулся в кресле, но тут же снова оживился: — Хотя нет! Скажите, почему огненная лавина вас не убила? — и он с интересом уставился на Фредо.
Тот едва заметно улыбнулся, вспомнив, что сегодня у нас были и положительные эмоции, а то, в связи с последними событиями, мы их слегка растеряли.
— Мы с лэром Рином учимся взаимодействовать. Разрешение и согласование от заведующих обеих кафедр у меня есть.
— Интересно… Такая идеальная противоположность довольно редко встречается. Я бы хотел поприсутствовать на одной из тренировок.
— Если лэр Рин будет не против…
Я лишь устало отмахнулась. Сегодня мою неудавшуюся попытку спалить Эззи видело столько народу, что скоро можно будет билеты на наши тренировки продавать. Так что деканом больше, деканом меньше…Внутри было тускло и пусто, несмотря на то, что вроде бы все более-менее обошлось. Подумаешь, столовую все утро отмывать буду. Напугали. Я-то испугалась сначала, что исключат, а потом, когда начали про устав и проходы через строй, вообще, чуть сознание от волнения не потеряла. В ушах кровь так и пульсировала… Когда же про столовую сказали, очень старалась, чтобы мой облегченный выдох не оглушил всех присутствующих в кабинете. Фраза: «пройти через строй в двадцать человек», мне очень не нравилась. Явно же, не прогуляться надо будет, и не просто так число человек в этом строю за различные наказания — разное. Вот за сон на посту Демо пугал пятьюдесятью, а за дуэль, значит, полагается сорок…
Конечно, Фредо было жаль. И стыдно очень, потому что ему этот проход достался из-за моей вспыльчивости и неумения промолчать вовремя. Вазелинку осуждаю, а у самой такое же словесное недержание, еще и в более агрессивной форме. И, конечно, меня сильно расстроило то, что Эззелин, оказывается, у Фредо под опекой. Это означало, что у них серьезные отношения, как у Робби и Агаты. К тому же взять на себя половину наказания «партнера по сексу» не каждый согласится, так что там еще что-то есть, кроме секса… Может, только вина и ответственность, не знаю. Но то, что я влезла между вполне сложившейся парой…Нет, возможно, они бы и без меня расстались, а мое появление лишь ускорило процесс, не знаю. И вообще! Не дам я всяким там Вазелинкам портить мне настроение! У нас с Фредо такая совместная красота получилась…
— Спасибо! И за тренировку, и за фонтан, и… за все остальное тоже.
— За остальное ты меня лучше прости, а не благодари. Спокойной ночи?
— Угу… Спокойной…
В этот раз мы поступили более разумно, поручив доставку Фредо одному из его сокурсников-некромантов, стоящих под дверью деканата в качестве группы поддержки. Эззелина тоже под белы рученьки взялся сопроводить кто-то из старших, а мы с Тимом побрели следом, старательно выдерживая дистанцию.
Глава 18. Горки и скачки для магов и их магии
Всю ночь мне снилось, как вода и огонь плавно перетекают друг в друга, взаимодействуя, как вчера. Но потом стихии стали выходить из-под контроля. Огонь начал жечь леса, — я просто слышала треск деревьев, видела, как они падают, как горит трава, кустарники… как языки пламени извиваются на верхушках вековых сосен, увеличиваясь и уменьшаясь, напоминая взмахи крыльев дракона. Это было страшное, красивое, завораживающее зрелище. Но гораздо более страшной оказалась огромная волна, прокатившаяся по морю и казавшаяся издали невинной и безопасной, а потом зависшая над всеми нами, как изогнувшийся огромный небоскреб… А мы стояли на берегу, взявшись за руки, и смотрели на нее, подняв вверх головы. Меня охватил просто парализующей ужас, когда понимаешь, что ты — обречен, и бежать бесполезно. Сейчас тебя накроет эта лавина, поглотит, размажет по земле, и ты исчезнешь…Почему-то огонь не вызывал во мне такого первобытного необъяснимого страха, хотя я осознавала, что гореть придется долго и мучительно больно. Но при этом могла бежать, кричать, звать на помощь, привлекая внимание мелькающего в небе дракона. Даже пыталась сама спасать попадавшихся на пути зверушек…А волна должна была убить сразу! Вот раз — и все. Быстро. Мгновенно. А я стояла, застыв на месте, смотрела на нее и не могла издать ни звука. Просто сжимала руку Тима… Страшно, и помощи ждать неоткуда. Только мы вдвоем — я и Тим. Тимка… Тимошка…
— Ти-и-има!
— Да здесь я, здесь! Вставай уже, пошли столовую отмывать, — мрачно пробурчал стоявший в дверях Тимоха. — Во ты орать! Я уж думал, Вазелин твой прокрался и тебя задушить пытается.
— Эй, в столовую меня одну отправили, — попробовала возмутиться я, одновременно испытывая гамму противоречивых эмоций — и стыд, что разбудила Тимку своими криками, и облегчение, что это был просто кошмар, и радость… эгоистичную радость от того, что у меня будет компания по уборке столовой.
— Ага, так я тебя одну куда-то теперь и отпустил. «Ой, Тимочка, не надо убивать Эззи, он хороший!» Ща! Вот дал бы ему тишком по кумполу, полежал бы он себе спокойно, отдохнул, забот бы не было. Тьфу!
Быстро умывшись, мы спустились вниз и прошли по абсолютно пустым коридорам до центральной башни. Странно, но в ней уже были признаки жизни — двое парней, курса с третьего-четвертого, со злобными лицами драили лестничную площадку первого этажа. Причем не так, как уборщицы в мэрии, а «по техногенному», без всякой магии. Правда, швабры у них были с автоматическим отжимом, так что хоть тряпки выжимать руками не надо. Но зато по ступенькам размазывать грязь и пыль приходилось самостоятельно, да и ведра таскать — тоже.
— А чего не с артефактами? — искренне удивилась я.
— Так это ж наряд, — буркнул один из парней. — Исправительный ночной труд на благо Академии. Два корпуса и лестница.
— А… — понимающе протянула я. И тут же решила воспользоваться возможностью и уточнить у «коллег по несчастью» некоторые подробности, которые вчера выяснять было как-то неудобно: — Скажите, а «через строй», это как?
— Через строй? Это позорно! — второй парень даже шваброй елозить перестал, остановился и уставился на меня. — Ты один из перваков, что у некромантов огнем палили, верно?
— Угу, — кивнула я, решив не уточнять, что я не совсем «из перваков».
— Так вроде через строй только зачинщика отправили. Тебя, что ли?
— Нет, второго, — я тяжело вздохнула и добавила: — С его опекуном.
— Ну, так ему, выходит, повезло! — утешили меня. — Двадцать розог — это не страшно. Тем более он же не за глупость какую, а за магическую дуэль. Этим даже гордиться можно, так что ничего с ним не будет. А старшему, может, и не повезет.
Загасив процесс самобичевания в зародыше, я вопросительно уставилась на парней:
— И в чем старшему не повезет?
— Так строят шестерок же, шестой курс. К мелочи у них обычно претензий нет, а к ровеснику могут и оказаться.
— И? Если кто-то сильнее ударит, это же понять можно, — удивилась я, одновременно успокаивая себя тем, что у Фредо вроде со всеми хорошие отношения. Это вам не Эззелин…
— Не! Они там все в одинаковых плащах будут и в масках. Не вычислишь, — хмыкнул самый разговорчивый из ребят. — Берут сразу весь шестой курс с той кафедры, откуда тот, кого пороть будут. Если людей не хватает, значит, берут еще целиком курс с какой-нибудь другой кафедры. Раздают всем плащи серые, до пола, чтобы даже ботинок видно не было, с капюшонами на завязках. И маски во все лицо, стремные такие, с носами загнутыми, как клювы. Потом Тарелка…
— Кто? — не поняла я.
— Тарелло, психолог наш. Не познакомился еще?
— Не-а, — помотала я головой. Мне сейчас только психолога не хватало…
— Ну, значит, позже повезет. Мимо не пронесет, даже не мечтай, — между делом ободрил меня собеседник. — Так вот Тарелка отбирает наугад нужное число и во дворе выстраивает. Поэтому никто не знает, кто где стоит, даже сам Тарелка. Но он строго следит, чтобы все лупили честно и кончики не грызли.
— Чего не грызли? — опять подвисла я.
— Кончики розог, от них самые смачные следы остаются. А если их размочалить, то уже терпимо. Но это редко бывает, если только народ считает, что наказание совсем несправедливое. Вот лет десять назад, говорят, бунт был, — все одновременно кончики жевали. И, прикинь?! Отстояли парня. Скандал до ректора устроили!.. После этого даже Устав пересмотрели, так что теперь решать, как наказывать, только деканы и завкафы могут. Даже наряды на исправительный труд только они раздают. И в карцер — только через них. А по каждому проходу через строй должен мыслескан от свидетеля-препода прилагаться, причем не картинка, а запись. Не готов дать запись из памяти, значит — нет наказания, так-то! Разговорчивый парень соскочил с перил, на которые он уселся, пока вываливал на меня все подробности, и принялся задумчиво крутить в руках палку швабры. Мыть полы ему, явно, не хотелось, а я дальше разговор не поддерживала, переваривая услышанное.
— Кстати, говорят, раз одного студента так до смерти запороли, прикинь?! — с интонацией рассказчика детских страшилок у костра, поведал нам его напарник по наряду. — Его через строй, а кто-то слабо ударил, наблюдателю не понравилось. Его снова через строй, обратно. И опять кто-то слабо ударил, только теперь другой. Так и гоняли туда-сюда…
— Да не ври! — фыркнул первый, с облегчением оставив швабру в покое. — Если слабо ударили, то идет добавочный удар и все.
— Ничего я не вру! Точно тебе говорю, мне сам…
— Спасибо, нам пора, у нас тоже наряд, — я благодарно кивнула и потянула Тимку за собой, в столовую. Первая история, с покусыванием кончиков розог, была хоть как-то более-менее правдоподобна. А вот вторая — ну точно страшилка местная. Я даже обернулась и уточнила:
— Тот запоротый парень, он потом призраком является, да?
— А ты его видел? — напрягся «сказочник», замерев со шваброй в руке.
— Нет, но слышал. Воет во дворе по ночам, — и я потащила Тимоху дальше, изо всех сил стараясь не заржать прямо там.
Когда мы добежали до столовой, я немного успокоилась и как-то вдруг резко осознала, что, на самом деле, смеяться не очень хочется. В истории моего мира такие вот прогоны через строй тоже встречались, в армии и в военных училищах. Так что ничего особо удивительного, но и приятного от всего этого тоже мало. «Двадцать розог…», я зябко поежилась. Больше всего меня смущало, что в моих переживаниях по поводу наказания Фредо было что-то… подозрительное. Да, я ощущала себя виноватой. Да, мне было безумно жаль, что так вышло, и я ему заранее очень сочувствовала. Но еще я испытывала какое-то нездоровое предвкушающее любопытство. Я пыталась представить выстроившихся в ряд двадцать одинаковых фигур в масках, чем-то напоминающих старинные карнавальные, из моего мира, когда в узкие щелочки даже глаз почти не видно. И стоящего босиком в одних штанах Фредо, с его распущенными по плечам волосами, опущенной вниз головой… Почему-то от этой фантазии, которая вот-вот должна была стать реальностью, у меня начинало сладко ныть внизу живота, и по телу разливался приятный жар.
Осознав это, я попыталась измерить глубину своего падения и слегка успокоилась, — как только количество розог начинало расти, возбуждение сменялось желанием раскидать воображаемые фигуры в разные стороны. Наверное, на меня повлияла спокойная реакция встретившихся нам ребят, не знаю. Потому что до разговора с ними я лишь переживала и волновалась. Но, главное, как только я начинала на месте Фредо представлять Ниммея или Тима, то все подозрительные эмоции сразу исчезали. Ничего притягательного и манящего. Рвать, метать, спасать, выручать! Без вопросов!..
С Эззелином тоже получалось что-то не очень хорошее. С одной стороны, я понимала — виноваты мы оба, а с другой — злорадство, с лозунгом: «так ему и надо!», пробивалось вперед, расталкивая вину и стыд в разные стороны. Просто, раз ему так и надо, значит, и мне надо так же? Иначе несправедливо! Но от мысли, что эти розги могли перепасть мне самой, становилось неприятно, а еще сразу охватывала паника — ведь без рубашки сразу увидят, что я — девушка. Так что я дала злорадству пендаль и прогнала. Но его появление было хотя бы понятно и объяснимо. Нет, все-таки со мной что-то не так, и лучше я буду держаться от Фредо подальше. Ну, правда, не бежать же снова к Робби, с просьбой поставить еще один блок, теперь уже на мои странные желания?! Уф!
М-да… Кстати, в столовой нам обрадовались, особенно узнав, что я привела с собой напарника. Озадачили, естественно по полной — и полы помыть, и столы отмыть, и скамейки протереть, и помои в огород их местный откатить, а с огорода телегу с овощами и фруктами прикатить. Содержимое телеги тоже помыть, почистить…Так что в аудиторию мы пришли шалашиком, уставшие донельзя. И я всю дорогу только и делала, что бубнила: «Какое счастье, что ты пошел со мной, одного бы меня они там загоняли!».
Очередной старшекурсник отвел нас снова в зал для упражнений, и мы вновь играли со своими стихиями. В этот раз мы должны были заставить их замкнуться вокруг нас в защитное кольцо. Водяное, вихревое, пылевое или огненное. После вчерашнего урока от Фредо, это задание оказалось довольно простым. Я закрыла глаза, нарисовала мысленно вокруг себя круг и поманила магическую энергию, представив, как по контуру круга танцуют языки пламени, причем плотной тонкой стеной. И чтобы верхний край извивался ровной идеальной синусоидой… как горки — вверх и вниз, вверх и вниз… Открыв глаза, я сначала увидела тонкую огненную стенку и катающийся по горкам маленький любопытный искрящий шарик, затем — широко распахнутые глаза старшекурсника, а уже потом — восхищенные взгляды одногруппников. Хорошо иметь столько учителей! Глядишь, к возвращению Ниммея и Демо я в отличники выбьюсь! Единственное, пришлось старательно делать вид, что мне просто нравится ходить по залу в огненном коконе, потому что исчезать он не желал абсолютно. Хотя от мелькающего перед глазами на бешеной скорости искрящего колобка меня довольно быстро начало подташнивать.
Потихоньку защитные кольца стали получаться и у остальных. Причем не только у жителей магомиров, но и у техногенов. Вот справилась пара «африкосов», вот вокруг Тимошки закружился пылевой смерч…Ближе к обеду большая часть народу задание выполнила, а мой колобок, наконец-то, накатался и исчез. Кстати, проблема выхода из созданного кокона возникла не только у меня, от чего даже как-то немного полегчало, самую чуточку. А то веселящийся и упорно нежелающий исчезать колобок довольно сильно омрачил мой триумф. Понятное дело, что грязищи на полу в этот раз тоже было немерено. Но никаких подпалин и ям, так что мы с Тимкой ушли обедать вместе со всеми безо всяких угрызений совести.