Привычка решать за всех и приказывать меняла реакции. Делала его спокойным даже на всплеске адреналина. Ситуация сейчас была критической, но у генерала не первой. А у Тезона, судя по всему, единственной. Он мог выпрямить спину и смотреть прямо, но расширенные от ужаса зрачки прятать не умел.
– Про ловушки в лагере ты тоже не в курсе? – ровным тоном спросил генерал и кивнул на раненого Публия. – Инструкция, я знаю. Был обязан сделать. Но штырь под кейсом – это подло. Кто еще мог к нему кинуться кроме медика?
Разведчик подобрался и замер, как на построении. Зрачки стали меньше, а в голос вернулась твердость:
– Обстановка не предполагала нападения на лагерь, Ваше Превосходство. От мародеров и случайных гостей защищались. Параграф пятнадцать восемь. Только нелетальные ловушки. Шокеры нажимного действия и капсулы со снотворным газом отдельно на цзы’дарийцев и отдельно на представителей других рас. Перед медотсеком шокер поставили, чтобы местных отпугнуть. Вдруг дети? Наедятся наших таблеток, кто откачивать будет? Я знаю, что медики неприкосновенны. Даже в мыслях не было ставить ловушку под кейс, клянусь.
Браслеты на запястьях разведчика моргнули красным. Подскочило кровяное давление. Он сам едва ли заметил, что повысил голос. На одну «адреналиновую свечку» в медотсеке стало больше.
– У меня есть комплекты арбалетных ловушек, но они в арсенале под замком. Не знаю, как доказать. Могу каждую ловушку найти и обезвредить, отчет с оружейника потребовать…
– Тише, тише, – приложил палец к губам Рэм. – Чего раскипятился? Никто бластером тебе в висок не тычет.
Тезон закрыл рот и медленно выдохнул носом. Несколько мгновений сидел молча, пока лампочки на браслетах не перестали мигать.
– Я знаком с капитаном Публием Назо. Приносил ему цветы и подарки для дариссы. Командир попросил и я… – разведчик еще раз выдохнул и продолжил на полтона тише. – Не важно. Я бы никогда не причинил ему вред. Медики неприкосновенны.
Лейтенант впервые опустил голову с того момента, как переступил порог медотсека. Может, у генерала чутье пропало, и паранойя ушла в отпуск, но он не чувствовал лжи. Его противостояние с Малхом было логичным только для них двоих. А для остальных даже не гражданская война, а непонятная стычка. Не был Тезон врагом. Такой же свой, как бойцы резерва. И оттого решать, верить ему или нет, было еще сложнее.
– Почему лагерь не свернули? – спросил Наилий. – Оборудование, медикаменты, палатки, личные вещи – все бросили.
– Не успели. Виноват, Ваше Превосходство. Полная клетка пленников, задачи по наблюдению никто не снимал, приказы странные. Личному составу на все не разорваться. Инструкция допускала поставить ловушки. Я и поставил.
Снова прямой и открытый взгляд. Разведчик не торговался и не пытался себя выгородить. Докладывал так, будто уже сидел на трибунале. Все решения принимал сам. Сам же и пришел за них отвечать.
– Куда Остий Вир-то делся? Целый капитан разведки, почему он не принял командование?
– Связь с капитаном Виром потеряна, Ваше Превосходство. Пленный резерв из-под стен дворца я отправил в свой лагерь. Потом взял одного бойца и вернулся в этот лагерь. Связист под снотворным так и спал в клетке, а капитан пропал. На связь не вышел, на позывной не отвечал. Я забрал связиста, быстро поставил ловушки и ушел разбираться с пленниками.
Снова правильно и логично. Не за что было цепляться, кроме пробелов в осведомленности. Генерал думал, стоит ли в лоб спрашивать про антивирус. Таблетки из кейса Публия исчезли. Штатное обеспечение не тронули, а единственный по-настоящему ценный медикамент кто-то забрал. Он же поставил ловушку, если верить клятвам Тезона.
– Ваше Превосходство, разрешите вызвать моего медика, – попросил разведчик, облизывая сухие губы. – Он поможет ухаживать за раненым, пока с транспортника медицинскую гондолу не спустят.
– Нет транспортника, – не посоветовавшись с генералом, признался Рэм. – Пусто в космосе.
Ответ достиг цели. Реакции Тезона поплыли. Лицо с профессионально-бесстрастным выражением, вытянулось от удивления.
– В смысле «нет транспортника»?
Наилий язык прикусил, чтобы не ответить стандартной шуткой про смысл. Разговор и так на последних фразах граничил с бессмыслицей.
– Тебе повторить, лейтенант?
– Никак нет, – нахмурился разведчик. – Я ждал транспортник, как влюбленная дарисса на космодроме. Разве что платочком не махал. Полный лагерь бойцов, сухпайки на исходе. Лейтенант Грон настаивал, что местную пищу нельзя есть. Ссылался на ваш устный приказ. У меня тоже раненый. Второй крот пострадал в перестрелке на церемонии демонстрации чистоты. По расписанию следующий транспортник через две недели. Он не дотянет.
Публий тоже. Будь у него чуть больше времени, верить бы разведчику не пришлось. Он не сказал ничего из того, в чем нельзя убедиться, устроив рейд или замучив его перекрестным допросом. Но генерал уже понимал, как сильно ему нужна такая правда. Резерв жив, разведчики Малха – не предатели. Транспортника нет, но есть медик, который поможет Публию. И достаточно бойцов, чтобы устроить погоню за Рагнаром и Дэлией.
Сказка? Подарок от вселенной?
Сыр в мышеловке.
Картина, нарисованная Тезоном, напрочь убивала замысел Малха. Без приказа уничтожить генерала или хотя бы взять его в плен возня вокруг родия была впустую. Всё, начиная со слива информации партизанам через Балию. Сложнейшая многоходовка сломалась о верность лейтенанта разведчика Тезона Тура? Так не бывает.
– Трур, за старшего, – приказал Наилий. – Рэм, на пару слов.
Разведчик не шелохнулся. Ждал такого исхода. Бежать ему пока незачем, а снайпер, если что, думать не будет. Бластер в руках.
Безопасник просигналил, что чисто. Можно выходить. Из-под кондиционера в жару генерал нырнул, как в духовку. Тело мгновенно покрылось потом, и глаза пришлось закрыть ладонью от яркого света. Периметр просматривался через боль. Вокруг лагеря было по-прежнему пусто, но торчать на открытом воздухе мишенями все равно не стоило.
– Пойдем к связистам, – распорядился генерал. – Не нравится мне ничего. Грон из плена не сбежал, Остий все бросил, лейтенант хорош, как демон.
– Да, яйца у него крепкие, – согласился Рэм, пристраивая шаг и не выпуская из вида кромку леса. – Сам пришел, сдался, в рассказе ни разу не ошибся. На любой чих объяснение. Так складно врать очень тяжело, а он – мальчишка.
Чуть старше Дэлии. Цепкий, толковый, хозяйственный. Мог и не рассказывать о бытовых проблемах, но они словно сами из него лезли. Кружили в голове стаей и мешали думать, пока не стряхнешь их словами с языка.
– Я понял, почему Малх его выбрал, – заговорил генерал, поднимаясь по ступеням лачуги в палатку связистов. Из духоты обратно в холод хотелось окунуться как можно быстрее. – Ты заметил, как он цитирует Инструкцию? Номера параграфов наизусть знает. Ночью подними – вспомнит. Прилежный до отвращения. Готов спорить, что карьерист, и сюда напросился за званием. По ночам снятся капитанские погоны. Насущные дела, вроде заботы о личном составе, они подвинуть не в состоянии, но в глобальных вещах глаза застилают. Блестят золотом и манят, манят. Приманили. Вот он шанс. Приказ лично от полковника Малха. О безопасности генерала речь. Такое раз в жизни бывает. Хватайся за бластер и почувствуй себя героем. Рэм, да он обязан был перестрелять весь резерв, не задавая вопросов. Гарантированная реакция. Что его сбило?
– Остий Вир? – пожал плечами безопасник.
Кресла возле столов с оборудованием казались ледяными. Установка вхолостую сканировала пустой космос. Мертвый экран, брошенный лагерь, тяжелый ребус.
– Нет, Тезон нужен был ему в состоянии тупого оружия. Наверняка он говорил мало и только соглашался. Лишь бы не сбить с порыва выслужиться. Другое что-то. Мальчишка, мальчишка…
Дэлия просила не впадать в глубокие раздумья. Боялась, что генерал сам себя задавит харизмой. А без привычной медитации он словно пешком шел в гору, толкая перед собой броневик. В головоломке не хватало деталей. Её вообще не было. Посреди эриданской истории болтался вырванный из череды событий кусок с рассказом Тезона Тура. Логичный сам по себе, но не пришитый больше ни к чему.
– Он проговорился, Рэм. Выдал себя, а мы не заметили. В тот момент, когда жаловался на загруженность. Помнишь, ворчал, что пленников много, наблюдать за дворцом нужно, приказы странные? Приказы. Это не обобщение. Он слишком прилежен. И если приказ от Малха был всего один, то так бы и сказал. Но нет.
– Кроме резерва ему еще и нас приказали убить?
– Не ему, – улыбнулся Наилий. – Резерва мы лишились сутки назад, Тезон не стал бы так долго ждать со штурмом дворца. У него изначально не было такого приказа. Малх верно просчитал мальчишку, но испугался его молодости. Какой дурак доверит убийство генерала вчерашнему кадету?
– Зато капитану доверит, – блеснули черные глаза Рэма. – Преданному до готовности идти под пытки. Остию Виру.
– Которого раскрыли слишком рано из-за мудреца в группе. Привязали к регулярному приему антивируса и оставили одного. Ближе не подобраться, дальше не отойти. Что делают, когда первоначальный план срывается?
– Придумывают новый, – лысый стервятник улыбнулся самой безобразной из своих улыбок, – а от прежнего остаются хвосты. Прилежный мальчик лейтенант, каким-то чудом узнавший, что на самом деле замышляют против генерала. Умный, гаденыш. Помешать Остию он не мог, капитан сбежал. Генерал все еще жив. Если Малха отдадут под трибунал, то размотают всех его бойцов, забытых на Эридане. И тогда прилежному лейтенанту не видать карьеры. Померкнут капитанские погоны.
– А если генерал умрет, то всех, кто знал имя убийцы и заказчика покушения так и оставят на Эридане. Их уже нет ни в одних документах. Жить захотел Тезон Тур. Вот и пришел сдаваться.
Глава 6. Сонный плен
Наилий держал в руках рацию и повторял про себя: «Подожди. Подумай. Проверь». Мастер горного интерната любил загадывать кадетам загадки. Ходил по тренировочной комнате вдоль сидящих на полу мальчишек и монотонно зачитывал вопрос. Первый, кто даст правильный ответ, получал вольную. Право на полдня уйти из интерната. Кадеты орали все, что придет в голову. Пытались просто угадать. Мастер зверел. Бил каждого посохом и повторял: «Подожди. Подумай. Проверь». Бывало, двадцать раз успевал ударить прежде, чем загадка поддавалась.
Наилий ждал. Если Тезон по вопросам почувствует, что его проверяют, то, как флюгер, поймает направление ветра и все подтвердит. Любую ерунду. Лишь бы генерал поверил и успокоился. Не получится так.
Поверить вообще едва ли получится. Паранойя на марше, кругом враги и предатели. Слишком высокие ставки, слишком мелкие и осторожные шаги приходится делать. А нужно лететь в пропасть. Прыгать, расправив крылья.
– Тезон, какой телефон ты оставил лейтенанту Грону? Диктуй номер.
Динамик рации в ответ зашумел помехами. Благословите несуществующие боги общий радиоэфир для выбранной частоты. Разведчику неудобно в браслетах держать рацию, но снайпер должен помочь.
– Есть, Ваше Превосходство, – раздался звонкий голос. – Один момент. Тит, вызывает Тур. Отправь бойца со спутниковым телефоном к лейтенанту Грону.
– Отвечает Тит, – ворчит басом сержант. – Есть.
Радиус действия у раций ограничен. Между двумя лагерями цзы’дарийцев расстояние больше, чем они способны покрыть. Сержант Тит пришел вместе с командиром и ждал приказов в укрытии. Качественно спрятался, приборы Рэма его не видели. Значит, были бойцы, ползущие в траве, не померещилось генералу. Тезон, конечно, герой, но прикрытие себе обеспечил.
– Рэм ты знаком с Гроном? Не по досье и списку подвигов, а лично?
– Так точно. С училища еще. Надежный боец.
– Проверить сможешь, это он отвечает по телефону или кто-то другой?
Анализатора голоса при себе нет, образцов для сравнения тоже. Тембр у цзы’дарийцев практически одинаковый. Изредка встречаются очень высокие голоса, как у Друза Агриппы Гора, или очень низкие, как у сержанта Тита. Среднюю гамму при желании легко подделать даже без специальных средств. Тезон готовился к разговору. Время на то, чтобы создать фальшивого Грона, у него было.
– Понял. Сделаю, – ответил безопасник.
Через полчаса разведчик продиктовал цифры. Генерал набрал номер и включил громкую связь. В другом лагере звонок ждали, ответили сразу.
– Лейтенант Грон, слушаю.
– Калдыришь на посту, собака плешивая? – гаркнул в телефон Рэм. – Почему флагшток на два пальца ниже норматива? Давно в клетке не сидел, щенок облезлый?
– Ты после плена у гнарошей волосы успел отрастить, Рэм? А говорили, что не восстановятся после той дряни. С чего такой борзый? – расхохотался командир резерва. – Рад слышать, ты не представляешь как. Рванул бы в лагерь Шуи с тобой выпить, да не пускают меня. Инструкция у них.
– Это лейтенант Грон, Ваше Превосходство, – будто извиняясь, пожал плечами Рэм.
Микрофон прикрыл ладонью, но лейтенант не слушал его. Болтал без остановки.
– Там у вас Тезон Тур, чтоб его демоны в бездне задом раскорячили. Педант доморощенный. Пупок обезьяний. Ты, надеюсь, когда в браслеты его принимал, хоть пару зубов выбил?
Безопасник фалангу большого пальца прикусывал, чтобы не смеяться. Голос Грона отражался от стен лачуги гулким эхом. Настолько неуместно радостный, что Наилий расслабился и закрыл глаза. Будто дома оказался. Где-нибудь в коридорах генерального штаба.
– Целые пока зубы, – признался Рэм. – Чем он тебе навредил-то?
– Да он с сестрой моей переспал! – взвился лейтенант. – Думал, убью, когда от парализатора отойду.
– Я бы убил.
– У тебя нет сестры. Как бы не браслеты, свернул бы шею подонку. Майма в слезах, мать в ярости. Стручок свой обмакнул, штаны надел и пропал. Я полцикла его по всем подразделениям разыскивал, а он на Эридан улетел. По документам в командировке на севере, представляешь? Интересный тут север. От пота на рубашке соленые разводы и вокруг одни пальмы, фрукты, полуголые дариссы.
– Север тот еще, ты прав, – на тон ниже ответил Рэм. – Как нападение ушами прохлопал? Опять, что ли, на посту уснул?
– Куда там. Тезон не ходит, а по воздуху летает. Разведка, демонов ему в душу. Выскочил на меня будто из ниоткуда, я слюни по подбородку и развесил. Лежу парализованный, отдыхаю. Связали нас по рукам и ногам, в кузов эриданского грузовика сложили и повезли. Долго мы потом в лагере перепирались. Я понять ничего не мог. Какое предательство? Что там нес Остий Вир? Никто вообще не в курсе, что у полковника Малха с генералом случилось. Ну, проиграл командир эриданскую компанию, виноват. Его Превосходство сам разбираться прилетел. Так коли руки чешутся отношения выяснить, то это на посохах делается. Или я не прав? Дария в обратную сторону вращаться начала? Какие могут быть подставы?
– Не понял, – нахмурился Рэм. – Ты о чем?
Грон вздохнул и промолчал. Жаль, почти проговорился. Наилий палец к губам приложил, показывая Рэму, чтобы сидел тихо. Ждал. Лейтенант решал, насколько ему повредит то, что уже сорвалось с языка. С начальником службы безопасности генерала разговаривал. Не важно, как долго они дружили. Знали друг друга прекрасно. Может, поэтому Грон стал рассказывать дальше. Рэм уже вцепился. Не отпустит.
– Полковник Малх ведь на Дарии, все это знают. А Тезону на спутниковый телефон позвонил и приказ передал. Мальчишка рванул выполнять. В голову не пришло проверить настоящий приказ или нет. А когда мы с ним пособачились, стал выяснять. Связь через космос есть только, когда транспортник на орбите. Тут я не знаю деталей, извини. Короче, важно это.
Генерал знал. У спутников тоже ограниченная зона покрытия. Ни один не в состоянии дотянуться до соседней планеты. И, уж тем более, до Дарии. От нее до Эридана половина галактики. Сигнал от спутника идет на транспортник, а там через установку телепортации дальше. Нет транспортника на орбите – нет связи.
– Когда Тезон получил приказ, космос был пуст. Не мог работать спутниковый телефон, понимаешь? – продолжал Грон. – А полковник Малх говорил. Как так? Тезон бы и дальше голову ломал, но связист у него возьми и ляпни, что видел такое. Аварийные сообщения, сохраненные в памяти спутника и срабатывающие по таймеру или по команде. Инструкции на самый крайний случай. Кто-то их запустил, и на телефон лейтенанта Тура поступил звонок с записью голоса полковника. И вроде как их можно прослушать еще раз, если набрать команду с телефона. Связист набрал, но вместо той записи пришла другая. С приказом уничтожить генерала.