Наилий давно не дышал. В деталях он ошибся, но суть угадал. Приказов было два. Тезон получил оба. На второй напросился сам, но мог услышать позже так же с чужой подачи. Малх оставался на Дарии, а на Эридане кто-то скрупулезно исполнял его волю. Вариант был пока один. Остий Вир.
– И что сделал Тезон Тур? – спросил Рэм, уже зная ответ.
– Рассказал мне, посоветовался и пошел сдаваться. В саркофаге на огне он видел такие приказы. И я тоже.
Так и хотелось спросить: «Чего тебе еще нужно, параноик?» Наилий усмехнулся и зажал кнопку рации, чтобы приказать медику Тезона бежать к Публию. Распорядиться отпустить резерв и гнать их в родной лагерь. Рассказать детали про вирус и выяснить, кто во время и после поминок контактировал с эриданами или лиеннами. Слова, что копились весь разговор Рэма с Гроном уже почти прорвались лавиной, но под правым локтем звонко пискнула установка. На экране радара возле точки выхода из телепортации появился зеленый значок транспортника.
– Тьер, – прошептал безопасник и, как ребенок, поскреб ногтем экран. Значок никуда не делся. Установка повторила цикл сканирования, и транспортник сместился ближе к Эридану. – Кхантор бэй, бывает же такое.
– Что у тебя там? – спросил Грон.
– Разговор заканчивай, – приказал генерал, вспомнив, что у самого в руках рация и в эфире его слышат. – Тезон, говорит Наилий Орхитус Лар. Вызывай медика к нашему раненому. Пусть им занимается. Тишина в эфире до отдельного приказа. Отбой.
– Есть, – коротко отозвался разведчик.
Наилий бросил рацию на стол связиста и забрал из рук безопасника телефон.
– Рэм, связь с транспортником! Немедленно!
Пока он искал предателя, выяснял, кому можно доверять, установка упрямо сканировала космос. Половину ночи и все утро оборот за оборотом. Сомнений в её исправности не было. Транспортник не обнаружился внезапно, он только что вышел из телепортации. Сейчас отработает автоматика и разбудит экипаж. Они выберутся из ячеек, придут в кабину, и капитан, убедившись, что экстренных ситуаций нет, вручную отдаст команду прекратить подачу сонного газа у пассажиров. Нужно успеть переговорить с ним до этого момента. Пока он – единственный офицер на борту, имеющий право принимать решения.
– Ваше Превосходство, есть связь.
– Включай на громкую.
– Борт Ка эпсилон двадцать девять, капитан Доментий Бар, слушаю.
Газ отпускает быстро, но телу нужно время, чтобы прийти в себя после телепортации. Пассажиров выводят из неё мягче, а команда несколько мгновений не различает, где сон, а где явь. Голос у капитана заспанный.
– Говорит генерал пятой армии, почему отклонились от графика?
– Виноват, Ваше Превосходство, – уже бодрее ответил Доментий Бар. – В предыдущей точке возникла нештатная ситуация. Полковник Малх приказал его ждать. Несколько часов потеряли. Подняли командира на борт и сразу к вам.
Глупо переспрашивать, но Наилий должен был это услышать.
– Тулий Малх у тебя?
– Так точно, Ваше Превосходство.
– Как же к нам щедра Вселенная, – прошептал Рэм и замолчал.
Однако рано славить несуществующих богов. То, что кажется подарком, оборачивается продуманным шагом, стоит посмотреть на него внимательнее. Никто другой в этой части галактики и не мог задержать транспортник. Только генерал или полковник. Два приказа отдал Тулий Малх и отложил по времени. Устранить резерв и убить генерала. Ждал, чтобы их гарантированно выполнили. Но не доверял исполнителям настолько, чтобы оставаться на Дарии. Лично прилетел взглянуть на труп того, кого не мог победить в поединке. Тьер, почетно.
– Капитан Бар, я приказываю держать пассажиров под сонным газом, – отчеканил в телефон генерал. – Ни в коем случае не отключать его подачу, пока я в десантной капсуле не поднимусь на борт и не дам на это разрешение. Повтори, как понял.
– Не отключать сонный газ до особого распоряжения. Есть, Ваше Превосходство.
Капитан не задавал вопросов. Наилий, когда собирался на Эридан, перестраховался. Туда летел на транспортнике Малха, а обратно приказом с высшим приоритетом выдернул с маршрута собственный. Из личного легиона. Чтобы знать капитана и быть в нем уверенным. Таких офицеров вербовать очень долго. Есть надежда, что Малх не успел.
– Медицинскую гондолу мне спусти в координаты лагеря резерва.
– Сколько у вас раненых?
– Двое, – подумав, ответил генерал. – Один у меня, за вторым сейчас отправлю бойцов.
– Понял.
– Сколько лететь до орбиты Эридана будешь?
Наилий знал расчетное время, но он и так ждал слишком долго.
– Сейчас выжму из маршевых двигателей все, на что они способны, и через пять часов у вас буду.
Много, но других вариантов нет.
– Жду тебя, – ответил генерал. – Отбой.
Не глядя положил телефон на стол и уставился в пустую стену. Пять часов. Поезд успеет добраться до Северных земель. Дэлию с него снимут, и она растворится среди лиеннов даже в платье чернокожей служанки. Найти он её сможет только по аварийному маяку. Если будет жива. Если маяк не отберут и не отключат. Пять часов. Успеет ли?
Опасно оставлять Малха в спальной ячейке так долго. Упустит его, и возвращаться с Дэлией будет некуда. Паршивый выбор. Бездна и все её демоны, до чего же поганый нужно сделать выбор!
Наилий закрыл глаза и в памяти снова зазвучал голос Создателя. Тихий, въедливый. «Кто я? – страшный вопрос. Ты шестьдесят циклов знал на него ответ, а теперь нет. Если вдруг покажется, что справился, вспомнил, то придет второй вопрос: «Что я делаю?». Переломишься, ответишь честно, подумаешь, что все в порядке. Мир стоит, как прежде, и ты знаешь свое в нем место. Выдохнешь, обрадуешься и вот тогда окончательно попадешь в тупик. Из которого я тебе обещаю, что не сможешь выбраться. Над тупиком будет вывеска: «Зачем?»
Зачем ему Малх, родий, генеральские погоны и возвращение домой, если Дэлия умрет?
Зачем транспортник на орбите, зачем приказ держать полковника в сонном плену? Зачем он рвался туда, где сейчас сидит долгих шестьдесят циклов жизни? Зачем?
Потому что он – генетическое чудовище и родился в лаборатории? Нет.
Потому что его все детство учили быть генералом, и он больше ничего не умел? Нет.
Потому что он сам хотел забраться на вершину лестницы званий? Нет.
Стандартные вопросы закончились, и генерал почувствовал то, чем его пугал Создатель. Тот самый тупик, из которого нет выхода. Пустоту.
Не где-то там, в бескрайнем космосе, нет. Пустота была внутри его.
Он отдаст под трибунал Малха, и что будет потом? Новый Эридан, другие проблемы, кампании, поединки, стрельба, плен, спасение… Когда-нибудь он выйдет на свой последний поединок. Как хотел – в белом парадном кителе, еще не остыв после термы. И посмотрит на того, кто станет новым генералом. Пусть им будет лучший из всех офицеров. Лучше, чем он.
Жизнь закончится. Он закроет глаза и сознание угаснет. Ничего не заберет с собой в бездну. Даже любовь своей женщины. Так зачем все было? С самого начала, с первого вдоха на руках акушера. Зачем? За…чем.
Создатель обманул. Ответ есть и он до безумия прост.
Затем, чтобы когда-нибудь почувствовать себя счастливым. Обнять детей, поцеловать любимую женщину. Пустота генерала наполнялась светом и оставалась теплом в груди. Если для того, чтобы встреть Дэлию, он должен был стать генералом – он им стал. И больше Вселенной от него ничего не было нужно. От своего счастья он в двух шагах. Он их сделает.
– Рэм, поднимешься в десантной капсуле на транспортник и будешь контролировать, чтобы Малха никто не разбудил. Грон за старшего в обоих лагерях. Ловим транспортник на орбите, и я уже из него спускаюсь в Северные земли за Дэлией. Быстрее не получится. Никак.
– Понял, Ваше Превосходство. Сделаем.
Глава 7. Три ведьмы
Аварийный маяк греется в ладони. Зажегся несколько часов назад и ничего. Не спешат цзы’дарийцы спасать нас с принцессой, а больше никто не увидит алую точку на радаре. Лиенны с техникой не дружат. Поездом управляют захваченные в плен машинисты. Рагнар ходит в голову состава ругаться с ними, возвращается и срывает злость на двух выживших кровниках. Мы слышим их очень хорошо. Закрывать дверь Имари запретили. Вождь пришел с ломом и раскурочил замок. Никто не смеет прятать от него то, что он считает своей собственностью.
Имари плачет от страха. Чем ближе к Северным землям, тем сильнее. Трижды вздрагивала, когда Рагнар заходил в купе, но он не тронул жену. По обычаям лиеннов свадьбы не было, но на бумагах давно стоят подписи. Формально она ему жена, а фактически нет. Нужна брачная ночь. Их первая. Поэтому принцесса плачет.
Не понимаю, как её успокоить. Рагнар груб, зол и не сдержан. Сомневаюсь, что Малх обращался с ней так же. У цзы’дарийцев не принято насиловать женщин. Я знаю всего одно исключение. Лично с ним знакома. Друз Агриппа Гор. Но Малх не такой. Иначе принцесса не повторяла бы его имя, обняв себя руками.
– Киара, где же он? Эта твоя штука точно работает?
– Да, нэлла.
Я активировала маяк после разговора с Кукловодом. На вопрос придут ли за нами бойцы генерала, он ответил «нет». Ответ правдив и однозначен. Варианты толкования спрятаны в вопросе.
На планете остались неучтенные войска из легиона Малха. Бойцами генерала считаются те, кто был со мной в одной капсуле, плюс мертвый резерв. Наилий мог поберечь своих и отправить тех, кого успел найти, пока я сидела в поезде. Тогда придут не его бойцы, а чужие. Прицепиться еще можно к слову «придут». Если они прилетят, приплывут или приедут на другом поезде, то Кукловод правильно ответил «нет».
И есть третий вариант. Кукловод ответил так, потому что хотел, чтобы я включила маяк. В последнее верилось быстрее.
– Где же? Где? – нервничает принцесса, оставляя ногтями темные лунки на плечах. Рагнар не может ходить по поезду вечно. Скоро он вспомнит про жену.
– Как тебя зовут, дитя? – В дверях купе стоит мать Рагнара и тянется ко мне. – У тебя есть имя или черные господа забыли дать?
Опускаю голову и начинаю рисовать пальцами одну букву за другой.
– Тебе язык отрезали? Я не понимаю, что ты показываешь.
– Её зовут Киара, – отвечает из угла купе Имари. – Служанкам запрещено говорить рядом со мной.
– Глупость, – хмурится лиеннка. – На пальцах всего не объяснишь.
– Им не нужно. Они слушают и повинуются.
– Рядом с тобой, значит, – задумчиво повторяет мать Рагнара и дергает меня за платье. – Ну-ка, пойдем со мной.
– Нет! – вскакивает Имари. – Моя служанка останется здесь!
Но мать Рагнара устала от её условий и обычаев эридан. Она упряма, а я слишком слаба, чтобы сопротивляться. Когда дергает еще раз, просто встаю рядом с ней.
– Умница, – хвалит лиеннка. – А ты сиди, нэлла. Жди мужа.
Имари смотрит с отчаянием приговоренного к смерти, но я больше ничего не могу для неё сделать. Мне нужно беречь своих детей и не лезть в новую драку. Чудеса бывают. Даже дикие звери нежны со своими самками.
– Сюда, сюда, – подгоняет лиеннка, открыв двери соседнего купе.
Там на красных диванах сидят, одетые в бархатные костюмчики, маленькие принцы. Старший Ритор и младший Лурд. Они заняты игрой. В руках у детей ярко-желтые планшеты, и на экранах что-то мельтешит.
– Дети, поздоровайтесь с Киарой, – воспитательным тоном требует мать Рагнара. Бесполезно. Я одета, как служанка, и принцы хорошо это знают. С прислугой не говорят. – Я сказала, поздоровайтесь! – с нажимом повторяет лиеннка, но в ответ снова тишина. – Ужасное воспитание. Их мать нужно пороть.
Балия сейчас места себе не находит. Ни одна мать не вытерпит разлуки с ребенком. С ума сойдет от беспокойства. Как он там? Кто его кормит? Чем? Ему нельзя орехи. И молоко только козье. А если упадет? А вдруг обидят?
Принцы не выглядят несчастными. Они так малы, что едва ли понимают, зачем их похитили. На столике под окном игрушки и сладости, по диванам разбросаны вещи. Мать Рагнара со вздохом их собирает и аккуратно складывает стопкой.
– Садись, Киара, здесь иначе не развернуться. Придумали же повозку. С виду такая большая, а внутри тесно.
От сладостей принцев пахнет ванилью. Я тяну носом воздух и пытаюсь успокоиться. Не думать, что сейчас будет еще один допрос. Устраиваюсь на диване рядом с Лурдом, и живот урчит от запах еды.
– Ох, тебя не кормили? – ворчит лиеннка. – На, возьми.
Кладет мне на колени сверток и отгибает край упаковочной бумаги. Даку. Ритуальный хлеб, отравленный вирусом. Тело реагирует быстрее мыслей. Я стряхиваю с себя хлеб, как ядовитую змею. Он летит в проход между диванами и катится куда-то под столик. Грязный теперь. Никто есть не будет. Я надеюсь.
– Что случилось? – хмурится мать Рагнара. – Тошнит? Рано еще. Или при хозяевах есть тоже нельзя?
– Такое нельзя, – вру ей чуть хриплым от долгого молчания голосом. – Не для нас пекли.
Принцы не реагируют. Смотрят в планшеты и не торопятся одергивать заговорившую служанку. Им все равно, что кто-то нарушает запреты взрослых. Их это не касается.
– Ну, наконец-то. Я уж думала ты и, правда, немая. Читать я по-вашему не умею, а поговорить нужно. Но сначала ты будешь слушать. – Мать Рагнара садится напротив меня и складывает морщинистые руки на коленях. – Я расскажу тебе интересную историю. У нас её называют легендой о трех ведьмах.
Голос лиеннки убаюкивает. Наверное, дома она рассказывает сказки, как добрая бабушка. Баюкает в колыбели и гладит по голове: «Спи глазок, спи другой». Мне нельзя спать. Я боюсь пропустить момент, когда за мной придут спасатели. Уже не важно, какого цвета у них будет кожа, лишь бы вырваться из поезда с Одержимым и его матерью-ведьмой.
– Давным-давно на Эридане жили боги, – говорит она. – Жестокие, но справедливые. Они недолюбливали своих детей лиеннов и постоянно посылали им испытания. То засуху, то наводнение. Бывало, горы уронят, а потом поднимут новые из земли. Устали лиенны, но кто же сладит с богами? Пошли они тогда к священному камню Данду и взмолились. «О, мудрый камень, видевший рождение богов, стоящий на Эридане с сотворения мира, если ты не знаешь, никто нам не ответит. Как изгнать богов и жить свободными?» Рассердился камень, что лиенны недовольны богами и сказал: «Коли не хотите испытаний, я заберу их у вас, но взамен оставлю одно единственное. Последнее». Согласились лиенны, застучали радостно по камню, а он снова заговорил: «То будет конец мира. Высохнут реки, земля станет бесплодной и каждый живой лиенн падет».
У всего есть начало и конец. Оттого в любой культуре центральные мифы – о сотворении и о конце мира. Деталей множество, но суть одна. Все умрут. Явится чудовище из бездны, звезда потухнет, земля расколется или грянет последняя война. На Дарии тоже верят в конец мира. А еще у нас есть Поэтесса. И пока она не предсказала что-то подобное, я не верю легендам.
– Опечалились лиенны и упали на колени перед камнем, – продолжала мать Рагнара. – «О, великий Данду! Умоляем! Заклинаем жизнями наших детей, отсрочь конец или дай надежду». Сжалился Данду и сказал последнее наставление: «Тогда спастись сможете, когда править вами станет рожденный в пламени, а подле него будут сидеть три ведьмы. Белая, черная и последняя. Одна будет любить, вторая помогать, а третья смерти желать. Которую выберет – та судьба и ждет мир».
Маленькие принцы навострили уши, но быстро вернулись к планшетам. Короткая сказка, не интересная. Зато я цокаю языком на последнюю фразу. Уникальная легенда. Настолько, что не может считаться предсказанием о конце мира. Она допускает спасение и дает инструкцию. Больше похоже на то, что пишет Поэтесса в стихах. Волю Истинных.
– И кто же был рожден в пламени? – спрашиваю лиеннку. – Рагнар?
– Великий вождь, – поправляет она. – Ты должна называть его именно так. Да, я родила, когда в доме начался пожар. Все разбежались, бросили нас, дым заволакивал комнату. Я исторгла дитя из чрева и вынесла на руках.
Чудо, что она не задохнулась. Хотя пожар может быть преувеличен. Велик соблазн притянуть рождение сына к тому, что сказано в легенде. Если в неё верит племя, то дом можно специально поджечь. И вот он – великий вождь.
– Вы назвали себя последней ведьмой, – осмеливаюсь спросить. – Почему?
– Я извела остальных, – улыбается лиеннка и берет со стола игрушку принцев. Пластиковую звездочку, которая крутится вокруг своей оси и блестит под лампами купе. – Они были слабыми и не годились на то, чтобы помогать или любить, а той самой белой могла оказаться любая.