Сэм.
До грехопадения он был одним из ближайших доверенных лиц Даниэля. Один из его очень немногих настоящих друзей. Семихаза был честным, лояльным и отчаянно преданным. Перед тем, как началась война, и многие из них покинули Небеса, Даниэль проводил все свое свободное время с Люси. Из всех ангелов Сем больше всех понимал ситуацию Даниэля.
У него была такая же слабость к любви.
Великолепный, гедонистический Сэм мог околдовать любого, кого он встречал. Особенно представительниц слабого пола. Каждый раз, когда Даниэль встречался с Сэмом после Падения, у него была новая смертная девушка под его крылом.
За исключением последнего случая, когда они видели друг друга. Это было несколько лет назад. Даниэль разграничивал время, когда Люси была в жизни, поэтому он запомнил визит Сем, как лето, перед тем как она поступила в среднюю школу. Даниэль проводил дни в Кинтана-Роу, когда Семигаза появился у его двери, один.
Это была деловая встреча. У Сема был знак, доказывающий это. Шрам Масштаба. Золотые знаки отличия — семиконечный шрам. Они добрались до него. Некоторое время они шли за ним, и он сказал, что в конце концов он просто устал. Не уже ли Даниэль не устал? — хотел он знать.
Это причиняло боль Даниэлю, видеть его друга таким… преображенным. Все в нем казалось подавленным, меньшим. Огонь внутри него погас.
Их встреча была безрадостной и напряженной. Они говорили друг с другом, как незнакомые люди. Даниэль вспомнил, что очень рассердился из-за того, что Сэм даже не спросил о Люси. Когда они прощались, Сем выругался, и Даниэль знал, что он больше не вернется.
Даниэль смирился с тем, что больше никогда не увидит своего друга. Именно по этому он был настолько поражен, когда понял, кто была эта девушка.
Стоящая перед ним на Скид Роу девушка была одним из потомков Семигаза. Дочь.
У нее, должно быть, была смертельная мать. Шелби была нефилимом.
Он поднялся, чтобы лучше рассмотреть ее. Она напряглась, но не отступила, когда он уставился на ее лицо. Около четырнадцати. Довольно симпатичная. Как ее отец. Знала ли она, кто или что она есть? Ее щеки покраснели, когда Даниэль изучал ее.
— Гм. Ты в порядке? — Наконец спросила она смущенно.
— Где эта вечеринка?
Они провели больше часа, тащась в пробке в фургоне, забитом незнакомыми людьми. Даниэль не мог поговорить с Шелби даже если бы он знал, что сказать. Расскажи мне об отце, который бросил тебя, казалось неправильным началом разговора. Когда они, наконец, выехали через холмы на обширную, плоскую долину, и остановились перед одним из домов, то Даниэль отметил, что он был темным и это совсем не было похоже на вечеринку.
Даниэль насторожился. Он искал знаки того, что это сборище могло быть чем-то более серьезным, чем увеселительное мероприятие смертных. Знаки того, что Шелби могла быть в одной из сект нефилимов, о которых он слышал от Роланда, но Даниэль никогда не уделял этому особого внимания.
Входная дверь была открыта, так что Даниэль последовал за Шелби, которая в свою очередь шла за остальными внутрь. К счастью Даниэль отметил, что это не было сектантское собрание. Нет, люди на этой вечеринке выглядели потухшими и потерянными.
Все были в отключке: бродили, сидели, валялись на диване и на полу бесформенными кучами. Единственный свет в комнате исходил из холодильника, когда кто-то доставал пиво. Было душно и жарко, и что-то в углу пахло гнилью.
Даниэль не знал, зачем он приехал сюда, что он тут делал, и это заставило его с болью вспомнить о Люси. Он мог улететь отсюда и пойти к ней прямо сейчас! Время, проведенное с ней, было единственным временем в жизни Даниэля, когда что-то имело смысл. Пока она не вспыхнет, и все погрузится в безысходную темноту.
Он каждый раз забывал свое обещание: держаться подальше, позволить ей жить.
В темноте, отвратительной гостиной, Даниэль представил жизнь без нее и вздрогнул. Если бы у него был выход, он бы последовал ему. Но выхода не было.
— Это отстой. — Шелби стоял рядом с ним. Она пыталась перекричать жесткую, настойчивую музыку, и все же Даниель мог только читать по ее губам. Она мотнула головой в сторону задней двери и Даниэль кивнул, следуя за ней.
Двор был маленький с ограждением, выжженной травой и пятнами песчаной грязи. Они сели на небольшой цементный уступ и Шелби открыла бутылку пива.
— Прости, что притащила тебя сюда и ты увидел эту дерьмовую хрень, — сказала она, сделав глоток, затем передала теплую бутылку Даниэлю.
— Ты общаешься с этой компанией часто?
— Первый и последний раз, — ответила она. — Мы с мамой много путешествуем, поэтому я не могу долго болтаться с какой-либо компанией.
— Это хорошо, — сказал Даниэль. — Я имею в виду, я не думаю, что это та компания, с которой ты должна тратить свое время. Тебе четырнадцать?
Шелби фыркнула. — Хм, спасибо за незапрашиваемый совет, папуля, но я могу позаботиться о себе. Годы практики.
Даниэль поставил пивную банку и посмотрел на небо. — А как насчет твоих родителей? — наконец спросил он.
— Мама. Хорошо. Она просто работает все время. Или все время находится между работами. У нее есть особый талант к увольнениям. Поэтому мы продолжаем двигаться, и она продолжает обещать, что в один прекрасный день все будет для нас «стабильным». Знаешь, у меня были некоторые проблемы с приспосабливаемостью. Это долгая история…
Шелби замолчала, как будто подумала, что она и так уже слишком много сказала. То, как она избегала его взгляда, заставило Даниэля понять, что она кое-что знает о своем происхождении.
— Но мама думает, что у нее есть решение, — продолжила она, покачав головой. — Она в роде как нашла какую-то причудливую школу. Разговоры о несбыточной мечте.
— А твой отец?
— Сбежал из города, прежде чем я родилась. Настоящий классный парень, да?
— Когда-то был, — пробормотал Даниэль.
— Что?
И тогда Даниэль, не зная почему, потянулся и взял руку Шелби. Он даже не знал ее, но он почувствовал желание защитить ее. Она была дочерью Сема, и этот факт каким-то странным образом делал ее почти племянницей Даниэля. Она выглядела удивленной, когда его пальцы сжали ее, но она не отстранилась.
Даниэль захотел забрать ее отсюда. Это не место для такой девушки, как Шелби. Но в то же время он знал, что проблема была не только в этой вечеринке или в этом городе. Это была жизнь Шелби. Она была полностью вывернута. Из-за Сема.
Так же, как жизнь Люси была испорчена из-за Даниэля.
Он с трудом сглотнул и подавил новое яростное желание отправиться к Люси. Он никак не вписывался в этот огороженный двор, в эту жаркую ночь, на этой тупой вечеринке, на которой не на что рассчитывать.
Теперь Шелби сжала его руку. Когда он встретил ее глаза, они выглядели по-другому. Больше. Мягче. Они выглядели как…
Воу.
Он отстранился и быстро встал. Шелби подумала, что он собирается уйти.
— Куда ты? — спросила она. — Я сделала что-то не так?
— Нет. — Вздохнул он. — Я сделал.
Он хотел прояснить ситуацию, но он не знал, как это сделать. Его взгляд остановился на сломанном завесе двери, где черная тень слегка колебалась на жестком, горячем ветре.
Вестник.
Обычно Даниэль игнорировал их. За последние несколько лет они стали все меньше и меньше приходить к нему. Возможно, этот один имел какое-то отношение к Шелби. Может быть, он мог бы показать ей вместо того, чтобы кидаться словами. Он кивнул вестнику и позволил ему скользнуть в ладонь. Через мгновение он принял очертания черной плоскости.
Он увидел, как изображение внутри вестника становится ясным: Люси. И он сразу понял, что совершил большую ошибку. Его крылья горели, и у него болело сердце, как будто он разрывался изнутри. Он не знал, где и в каком времени он видел ее сейчас, но это не имело значения. Ему стоило больших усилий не нырнуть внутрь и не пойти за ней. Одинокая слеза покатилась по его щеке.
— Что… — шокированный тон Шелби вернул Даниэля в реальность.
Но прежде чем Даниэль смог ответить, на улице прозвучала сирена. Мигающие огни осветили угол дома, а затем жесткую траву на заднем дворе. Вестник рассыпался в руках Даниэля. Шелби поднялась на ноги. Она смотрела на Даниэля, как будто какая-то догадка вспыхнула у нее в голове, но у нее не было слов, чтобы выразить, что именно это было.
Затем за ними открылась дверь, и из дома выскочила стайка подростков.
— Копы, — прошипел один из них Шелби, прежде чем они все бросились через лужайку к забору. Они помогали друг другу перелазить через него, чтоб убежать.
Мгновение спустя два полицейских выбежали из-за угла дома и остановились перед Даниэлем и Шелби.
— Хорошо, дети, вы идете с нами.
Даниэль закатил глаза. Это был не первый раз, когда он был арестован. Общение с полицией всегда колебалось между незначительным раздражением и большой шуткой. Но Шелби не собиралась сдаваться так легко.
— С какой стати? — выпалила она. — На каком основании?
— Взлом и проникновение в арестованное помещение. Незаконное употребление психотропных веществ. Употребление алкоголя несовершеннолетними. Нарушение общественного порядка. И кто-то украл эту магазинную тележку в Ральфе. Выбирай, дорогая.
В участке Даниэль помахал двум полицейским, которых знал, и налил из кофеварки две чашки горячей коричневой жидкости, одну для Шелби, другую для себя. Девушка выглядела нервной, но Даниэль знал, что им не о чем беспокоиться. Он как раз собирался упасть в кресло, где сотрудник полиции должен был внести информацию, осмотреть личные вещи и найти в базе фото на случай бывших приводов, когда он заметил, что кто-то стоит в дверях участка.
София Блисс.
Она была одета в строгий черный костюм, с ее серебряными волосами, сложенными в ракушку на затылке. Когда она направилась к нему, каблуки ее черных туфель застучали по деревянному полу. Она бросила мимолетный взгляд на Шелби, затем повернулась к Даниэлю и улыбнулась.
— Привет, дорогой, — сказала она и повернулась к полицейским. — Я офицер условно-досрочного освобождения для этого молодого человека. Почему он тут?
Коп передал ей свой отчет. Мисс Софья быстро пробежала его глазами и прищелкнула языком.
— Неужели, Даниэль, кража корзины? И ты же знал, что это было твоим последним нарушением, после чего тебя судебным мандатом направляют в реформаторскую школу. О, не делай такое лицо, — сказала она и странная улыбка подняла уголки ее губ. — Тебе понравится Меч и Крест. Обещаю.
КЭМ ВЫХОДИТ НА ОХОТУ
Кэм прислонился к секвойе и вытащила сигарету из своего серебряного футляра. На краю леса он был вне поля зрения с палубы береговой линии, где нефилимы из нестандартного класса занимались еще одной из своих бессмысленных практик. Он мог следить отсюда. Он мог защитить ее, без ее ведома.
Позади него треснула ветка, и Кэм развернулась, кулаки сжались, сигарета все еще была зажата во рту. Интересно. Это была одна из Изгоев, одна. Она не ощущала его присутствие с другой стороны дерева. Ее серебряный лук даже не был натянут.
— Хочешь дать мне подкурить, изгой?
Девушка моргнула своими белыми глазами, из-за чего Кэм почувствовал тошноту и ему почти стало жаль ее. Почти.
— Изгои не играют с огнем, — сказала она пустым голосом, ее бледные пальцы двинулись к внутреннему карману ее темного пальто.
— Да, это всегда была проблема изгоев, не так ли? — Кам держался очень спокойно. Нет причин ее тревожить. Это приведет только к быстрой стрельбе. Он щелкнул пальцами, зажигая небольшое пламя и поднес его, чтоб подкурить сигарету.
— Ты шпионил за ней. — Девушка дернула своей светлой головой в сторону палубы, где Люсинда сидела на скамейке в ярком розовом свитере и с недавно высветленными волосами. Она разговаривала с каким-то другом нефилимом, разговаривала открыто и доверчиво, как она раньше разговаривала с Кэмом. Ее карие глаза были широко открыты, а губы поджаты от той старой печали в ее душе. Кэм мог смотреть на нее весь день.
Увы, он заставил себя вернуться к безжизненному существу, стоящему перед ним. — Я защищаю ее от подобных тебе, — сплюнул он. — Есть разница, детка, хотя не факт, что ты сможешь ее уловить.
Он снова взглянул на Люси. Она поднялась со скамейки. Ее глаза скользнули по лестнице на палубе, которая была слишком близко к укрытию Кэма. Что она делает? Он напрягся.
Она уходит?
Звездная стрела пронеслась по воздуху, когда Кэм меньше всего этого ожидал. Он почувствовал это на последней возможной секунде и уклонился вправо, царапаясь щекой об ствол дерева и хватая древко стрелы своей кожаной перчаткой. Он дрожал, но он не давал Изгою удовольствие узнать, как близко она подобралась. Он спрятал стрелу себе в карман.
— Я хотел бы использовать ее, чтобы убить тебя, — сказал он легкомысленным тоном, — но это была бы пустая трата хорошего оружия. Особенно, когда есть возможность развлечься, ведь это так весело избивать вас, изгои.
Прежде чем девушка успела вытащить еще одну стрелу, Кэм бросился на нее и схватил ее за волосы, собранные в тугой хвост. Он со всей силы пнул ее в живот, затем отдернул назад голову и ударил справа кулаком в лицо. Она закричала, и что-то треснуло, возможно, кость ее носа, но Кэм продолжал бить, даже когда кровь начала течь из ее носа по губам, попадая Кэму на кулаки. С того момента, как он начал избивать изгоя, он заставил себя абстрагироваться от ее девичьих всхлипов. В противном случае он не смог бы так продолжать. Изгои были бесполыми, безжизненными, бесполезными, но, несмотря на все это, они были угрозой всему, что имело значение для Кэм.
— Ты, — удар кулаком, — не, — удар коленом, — тронешь ее!
Изгой закашлялась и харкнула на футболку Кэма кровью с одним из ее выбитых зубов.
— Это говорит человек, у которого нет ни единого шанса.
Он ударил ее снова, прямо в глаза. — Я знаю это. Ты слышишь, изгой? Возможно, я и потерял все, но у меня был этот шанс.
Избиение изгоев было легким занятием. Это было ка бессмысленное упражнение, как старая видеоигра, которую вы прошли, но снова играли от скуки. Они быстро излечивались, как и все павшие, независимо от того, сколько им нанесли увечий.
Изгой хмыкнула, когда Кэм нанес ей в голову последний удар, который сбил ее с ног. Она упала лицом вниз в листья мульчи. После этого она уже не поднималась. Кэм пнул ее намекая, чтобы она поднималась на ноги и засунула свое окровавленное тело назад, откуда она пришла.
— Скажи своим друзьям, что тебе не рады в этом лесу! — Крикнул он ей вслед, наблюдая, как она вытащила вестника и тяжело провалилась внутрь.
Он облокотился об секвойю и медленно, успокаивающе потягивал сигарету, пока Люсинда спускалась по лестнице.
ДЕНЬ ДЮСИ И ДАНИЭЛЯ
Люси оглядела тихую пещеру, с удивлением обнаружив, что ангелы, демоны, изгои — все крепко спали. Последнее, что она помнила — было указание Ди об ожидании, пока луна попадет в Кайом Малак точно в нужное место до того, как начнется церемония трех мощей.
Сколько было времени? Лучи солнечного света освещали устье пещеры.
Теплая рука сжала ее плечо. Она обернулась, и ее волосы коснулись щеки Даниэля. — К счастью, мы остались одни, — засмеялся он.
Она улыбнулась и прошептала: — Пойдем отсюда.
Они взбирались по тропинке, смеясь, как дети, держась за руки. Когда они достигли вершины, то обнаружили, что смотрят на большую бескрайнюю пустыню.
Даниэль снова обнял ее и притянул к себе. — Не могу даже на секунду убрать от тебя руки.
Люси жадно поцеловала его, лаская ладонью белую мягкость его крыльев. Они было под стать Даниэлю: сильными, впечатляющими и абсолютно великолепными. Они радостно трепетали под ее рукой. Даниэль вздрогнул и выдохнул.
— Ты хочешь куда-нибудь полетать? — спросил он.