Она шла бок о бок со мной с задумчивым, отсутствующим выражением лица. Мы дошли до гостиницы, не сказав друг другу ни слова. Поднимаясь по крутой лестнице, девушка профессионально покачивала бедрами. Я поймал себя на том, что смотрю на нее с большим интересом, чем можно было ожидать.
Старик-портье дремал за своей конторкой. Приоткрыв один глаз, он посмотрел на меня, потом на девушку, снова на меня и закрыл глаза. Я повел ее к себе. Напротив, в дверях своего номера, стояла Лейла и полировала коготки. Она осмотрела мою гостью с головы до ног и насмешливо улыбнулась. Я улыбнулся ей в ответ, впустил девушку в пыльную комнату и запер дверь на хлипкий замок.
Девица оказалась решительной.
– Вы могли бы дать мне больше тридцати долларов? Я хотела бы получить пятьдесят. – Она одним движением расстегнула молнию и выскользнула из платья, прежде чем я успел ее остановить.
– Секундочку, – сказал я, открывая бумажник. – С этим можно не торопиться.
Она недоуменно посмотрела на меня. Я достал сделанную в морге фотографию Джоян и подал ей. Она взглянула на снимок, потом перевела взгляд на меня.
– Кто это?
– Джоян Чунг, – сказал я, садясь на кровать.
Девушка медленно застегнула молнию и устало опустилась рядом.
– Откуда я могла знать, что у вас есть ее фотография, – сказала она. – Мадам не сказала мне об этом.
– Ты с ней знакома?
Она прислонилась к спинке кровати.
– Разве это так важно? Я красивее ее? Вам не хочется заняться любовью?
– Я спросил, знаешь ли ты ее?
– Нет, не знаю, – она нетерпеливо отвернулась. – Могу я получить свой подарок?
Я достал пять десятидолларовых бумажек и положил их на видное место.
– Джоян вышла замуж за американца по имени Джефферсон. А его-то ты знала?
Она сделала недовольную гримасу.
– Я встречалась с ним. – Она снова посмотрела на фотографию. – Почему у нее такой вид? Как будто она… мертвая?
– Так оно и есть.
Девица отбросила снимок, словно он обжег ей руки.
– Плохая примета – смотреть на мертвых, – сказала она. – Дайте мне подарок, мне пора идти.
Я достал фотографию Германа Джефферсона и показал ей.
– Ее муж.
Она мельком взглянула на снимок.
– Я ошиблась. Я не встречалась с ее мужем. Пожалуйста, отдайте мой подарок!
– Ты только что сказала, что встречалась с ним.
– Я ошиблась.
Мы смотрели друг на друга. По выражению ее лица я понял, что напрасно трачу время. Больше она мне ничего не скажет. Я отдал ей деньги.
– Ты получишь больше, если расскажешь о Германе Джефферсоне, – сказал я без особой, впрочем, надежды. Моя гостья направилась к двери.
– Мне ничего о нем неизвестно. Спасибо за подарок.
Она открыла дверь и исчезла за ней, дразняще покачивая бедрами. Я понимал, что остался в дураках, но меня это не очень беспокоило, так как за все расплачивался Джефферсон-старший.
Устав валяться на кровати, я решил пойти куда-нибудь пообедать. В коридоре мне снова на глаза попалась Лейла. Она переоделась в нарядный пурпурный с золотом чунгазан, а в волосы воткнула белый цикламен.
– Та девушка недолго у вас задержалась. Зачем вы ее привели?
– У нас была просто деловая встреча, – оправдывался я, запирая дверь. – Мне нужно было поговорить с ней.
– О чем? – подозрительно спросила Лейла.
– О том о сем, – неопределенно ответил я, оглядывая Лейлу. Она была очень мила.
– Может, пообедаем вместе?
Ее лицо оживилось.
– Это чудесная идея! – Она метнулась в свою комнату, схватила сумочку и присоединилась ко мне. – Я проголодалась и поведу вас в отличный ресторан. Там очень вкусно кормят, и это обойдется совсем недорого.
Мы прошли мимо портье, занятого подсчетами на нообаке – старинных счетах с бусинками. Его старые желтые пальцы бегали по бусинкам с изумительной быстротой. Он даже не повернул головы в нашу сторону. Выйдя на улицу, мы повернули к стоянке такси.
– Нам до парома, – объяснила Лейла. – Ресторан находится на той стороне.
Пока мы добирались, Лейла рассказала мне о фильме, который она видела двенадцать дней назад. Я понял из ее рассказа, что китаянки обожают кино. В это нетрудно было поверить, глядя на очереди возле каждого кинотеатра. Лейла объяснила мне, что очереди стоят с самого утра, чтобы получить лучшие места. Когда мы переправились через пролив, она предложила пройти пешком по Натан-роуд, нагулять аппетит. Идти по улице рядом и разговаривать было почти невозможно. В это время Коолум запружен народом и прогулка требует особой сноровки. Наш путь освещали яркие неоновые рекламы. Я пришел к выводу, что китайские иероглифы на рекламах выглядят особенно изысканно. Они лишены банальности надписей, которые можно прочесть, и потому для нас, белых, становятся таким образом в один ряд с произведениями искусства. Наконец мы добрались до ресторана, расположенного на боковой улочке, кишевшей детьми.
– Здесь мы сможем хорошо поесть, – сказала Лейла.
Ресторан сразу оглушил меня, хотя посетителей практически не было видно. Каждый столик скрывался за ширмой. Слышался стук палочек, звон посуды и высокие китайские голоса. Хозяин проводил нас за ширму, улыбнулся Лейле и удалился. Лейла положила сумочку на стол, прочно утвердилась на стуле и одарила меня сияющей улыбкой.
– Заказывать буду я, – заявила она. – Сначала жареные креветки. Потом суп из акульих плавников, потом запеченные цыплята – это здешнее фирменное блюдо. Потом я подумаю, что еще заказать, но сначала обязательно жареные креветки.
Она быстро заговорила с официантом на кантонском диалекте. Когда тот, приняв заказ, ушел, Лейла перегнулась через стол и похлопала меня по руке.
– Я люблю американских джентльменов. Они так энергичны и к тому же очень интересны в постели… и у них много денег.
– Не очень-то полагайся на это, – сказал я. – Иначе тебя ждет разочарование. Ты давно в Гонконге?
– Три года. Мне удалось бежать из Китая только потому, что у моего двоюродного брата была джонка. Он переправил меня в Макао, а оттуда я уже попала сюда.
Официант принес китайское вино и разлил его в маленькие чашечки. Оно оказалось подогретым и довольно крепким. Когда официант вышел, я спросил:
– Может, ты знаешь Джоян Чунг? Она тоже беженка.
Лейла удивилась:
– Конечно, я ее хорошо знаю. А откуда ты слышал о ней?
– Мы не знакомы, – ответил я. Пришлось сделать паузу, так как официант принес чашки с большими креветками, запеченными в золотистом тесте.
– Но откуда вам известно ее имя? – спросила Лейла, подхватывая креветку палочками и ловко обмакивая в соевый соус.
– Она вышла замуж за моего знакомого, когда-то мы жили в одном городе, – сказал я и уронил креветку на стол. Но тут же подхватил ее и на этот раз умудрился отправить в рот. Креветка оказалась не только съедобной, но и вкусной. – Может, ты встречалась с ним? Его звали Герман Джефферсон.
– О, конечно, – Лейла ела с изумительной скоростью. Половина ее креветок уже исчезла. Я же едва одолел треть. – Мы вместе с Джоян из Кантона. Ей повезло, она вышла замуж за американца.
Официант принес блюдо риса, зажаренного вместе с мелко нарезанной ветчиной, креветками и яйцами. Лейла наполнила свою чашку, и палочки снова замелькали с невероятной быстротой. Я безнадежно отстал – не хватало опыта и сноровки в обращении с таким экзотическим инструментом.
– Они жили в гостинице? – спросил я, роняя рис на скатерть и тщетно пытаясь угнаться за Лейлой.
Она утвердительно кивнула, продолжая виртуозно орудовать палочками.
– В течение трех месяцев мы были соседями. Но потом он исчез.
Нам подали большую чашку с супом из акульих плавников. Лейла тут же отлила часть себе в пиалу.
– Как это – исчез?
Она пожала плечами.
Поскольку суп можно было есть ложкой, мне удалось практически не отстать от китаянки.
– Не нуждался в ней больше?
– Почему не нуждался?
Лейла бросила на меня циничный взгляд, продолжая поглощать суп.
– Он женился на ней только для того, чтобы она его содержала. Когда он стал делать деньги сам, она ему стала не нужна.
– Как же это она ухитрялась содержать его? – спросил я, заранее зная ответ.
– Она развлекала джентльменов, как и я, – ответила Лейла и безмятежно посмотрела на меня. – У нас нет другого способа зарабатывать деньги.
Вновь появился официант. Он принес небольшую циновку и церемонно расстелил на полу. Лейла возбужденно заерзала на стуле.
– Это для печеного цыпленка.
Затем китайчонок принес в корзине нечто напоминающее большое страусиное яйцо и перекатил его на циновку.
– Сначала цыпленка натирают разными пряностями, а потом заворачивают в листья лотоса, – пояснила Лейла. – Затем обмазывают глиной и кладут в жаровню на пять часов. Видите, глина затвердела.
Мальчик достал молоток и сильно ударил по образовавшейся «скорлупе». Яйцо треснуло. В воздухе разлился восхитительный аромат. Официант и мальчик сели на корточки друг против друга. Мальчик начал разворачивать листья, а официант выкладывать цыпленка на блюдо. Птица была так великолепно приготовлена, что мясо полностью отставало от костей.
Искусным движением официант разложил цыпленка по тарелкам, и палочки Лейлы снова пришли в движение. Я попытался не отставать, но потом бросил это занятие и взялся за птицу основательно. Руками. Всю прелесть этого восхитительного блюда нельзя передать словами.
– Ну как, нравится?
Я усмехнулся:
– Еще бы!..
Я счел, что сейчас неподходящее время задавать девушке вопросы, и мы доели цыпленка в молчании. Затем Лейла заказала грибы, побеги бамбука и соленый имбирь. А в заключение – миндальный пирог. На этот раз я сдался. Я сидел, покуривая сигарету, и поражался: как может такая миниатюрная девочка проглотить столько продуктов.
Через двадцать минут она отложила палочки и удовлетворенно вздохнула.
– Вы получили удовольствие?
Я смотрел на нее с восторгом. Человек, который может столько съесть и при этом сохранить стройную фигуру, заслуживает уважения.
– Да, огромное, – ответил я.
Она улыбнулась.
– Можно взять у вас сигарету?
Я подал ей сигарету и щелкнул зажигалкой.
– Может быть, вернемся в отель? Самое время заняться любовью. После такого обеда это было бы совсем неплохо.
– Еще рано… – сказал я. – У нас впереди целая ночь. Расскажи мне о Германе Джефферсоне. Ты сказала, что у него появились деньги через три месяца после женитьбы. Откуда?
Она нахмурилась. Я видел, что предмет беседы – Джефферсон – ей наскучил.
– Не знаю. Джоян не говорила мне. Она только сообщила, что Герман ее бросил. Перестал в ней нуждаться, так как сам начал делать деньги.
– Она не сказала тебе, каким образом?
– Нет, это не мое дело.
– Он не вернулся назад?
– О, время от времени он возвращался к ней. – Лейла состроила гримасу. – Мужчинам нужно разнообразие. Но приходил только переночевать.
– Что сделала Джоян, когда он оставил ее?
– Что сделала? – Лейла удивленно посмотрела на меня. – Что же ей оставалось делать? Она продолжала работать, как и раньше.
– Развлекала джентльменов?
– А как же иначе она могла жить?
– Но если у Джефферсона появились деньги, а Джоян была его жена, то он должен был давать ей что-то.
– Он не давал ничего.
– Ты знаешь, где он поселился, уйдя от нее?
– Джоян сказала мне, что Герман снял у китайца-игрока большую виллу на Рипали-бей. Я видела ее. – Лейли завистливо вздохнула. – Там очень красиво… Мраморная лестница спускается к самому морю. А в маленькой гавани – лодка с мотором.
– Джоян бывала там?
Лейла покачала головой.
– Ее не приглашали.
Подошел официант, кланяясь и непрерывно улыбаясь, подал счет, который оказался до смешного маленьким. Я расплатился, а Лейла в это время наблюдала за моей реакцией.
– Это был прекрасный обед.
– Тогда, может быть, пойдем в отель и займемся любовью?
Я находился в Гонконге, где царила странная атмосфера подчинения людей своим чувствам и потребностям. Мой отказ огорчил бы ее. Кроме того, я еще ни разу не спал с китаянкой. Мне подумалось, что ее приглашением не стоит пренебрегать.
– Хорошо, – я поднялся со своего места. – Вернемся в отель.
Покинув ресторан под несмолкаемый аккомпанемент палочек, мы вышли в темную шумную ночь и медленно пошли по Натан-роуд.
– Может, вы купите мне небольшой подарок? – беря меня под руку, попросила Лейла.
– А что бы ты хотела?
– Сейчас покажу.
Мы прошли немного вперед, и она подтащила меня к витрине небольшого магазина.
– Мне бы хотелось иметь на память о вас колечко. Пусть недорогое. – Мы вошли в лавку, и она выбрала кольцо с поддельным нефритом. Невесть какое, но девушка была от него в восторге. Ювелир запросил сорок гонконгских долларов. Лейла отчаянно торговалась и наконец получила украшение за двадцать пять.
– Я всегда буду носить его, – сказала она, с улыбкой глядя на мой подарок. – И всегда буду вспоминать о вас. А теперь скорее в отель!
Она потерялась, когда мы сходили с парома.
Даже сейчас я толком не могу понять, как это произошло. К нам двинулось такси, и в это время трое здоровенных китайцев толкнули меня. Один из них извинился на чистом английском языке, в то время как двое других неподвижно стояли рядом со мной. Затем вся троица села в поджидавший их автомобиль и они уехали.
Когда я опомнился, Лейлы не было. Казалось, тротуар разверзся и поглотил девушку.
Пятнадцать бесполезных минут я провел у широкого причала в поисках Лейлы. Тревога не покидала меня. Убедившись, что ее здесь нет, я отправился в гостиницу.
Старик портье все еще дремал за своей конторкой.
– Лейла не возвращалась? – с надеждой спросил я.
Он поднял на меня тяжелые веки, безучастно взглянул и ответил:
– Я не говорю по-английски.
Быстро взбежав по лестнице, я бросился к комнате Лейлы. Дверь была приоткрыта. Я толкнул ее, нашарил выключатель и зажег свет. Затем зашел к себе, оставив дверь ее комнаты открытой, чтобы не пропустить ее возвращения. Усевшись на кровать, я закурил сигарету и стал ждать. Прошел час. Я устал и прилег. Убаюканный жарой и плотным ужином, незаметно уснул. Когда солнечные лучи просочились сквозь штору, я поднял голову и с удивлением обнаружил, что часы показывают 7.40. Заглянул в комнату Лейлы. Она по-прежнему была пуста. У меня по спине пробежал холодок предчувствия. Я понял, что с девушкой случилось что-то нехорошее. Может быть, ее похитили, так как она много знала и это кого-то не устраивало.
Необходимо было что-то предпринять. Я быстро побрился, вымылся в треснутом тазу, насколько это было возможно, и надел чистую рубашку. Потом запер дверь и спустился по лестнице. За стойкой дежурил мальчик, скорее всего внук старика.
– Лейла так и не возвращалась? – спросил я. Мальчик смущенно улыбнулся и поклонился. Видно, он не понял ни слова.
Взяв такси, я поехал в полицейское управление. Мне повезло. Около дверей я встретил шеф-инспектора Маккарти. Мы отправились в бар на первом этаже, где выпили крепкого чаю. Я все рассказал Маккарти. Его отношение к этой истории меня взбесило: флегматичность британских полицейских могла даже телеграфный столб вывести из себя.
– Говорю вам, что с ней что-то случилось! – закричал я. – Я в этом уверен! Она была рядом со мной, потом внезапно испарилась. А в отель до сих пор не вернулась!..
Маккарти вытащил трубку и стал неторопливо набивать ее.
– Не стоит так волноваться. У меня пятнадцатилетний опыт обращения с подобными девицами. Сегодня она здесь, завтра там. Вероятно, что-то заинтересовало ее больше, чем вы. Это их обычная уловка. Она вытягивает из вас все, что можно, и… исчезает.
Стараясь сдержаться, я сказал:
– Тут совершенно другое дело. Мы собирались вернуться в гостиницу… О, черт возьми!.. Кто-то решил, что она слишком много болтает, и ее похитили.