========== 1. Окаянные бесы и теория эволюции ==========
В луче света у окна роились пылинки, будто пару секунд назад кто-то вдохновенно встряхнул нестиранный пододеяльник. На самом деле в комнате уже месяц не убирались просто-напросто.
– Напряжно это все, мам, – я с тяжёлым вздохом поморщилась. – Может, не будем?
– Нет уж, будем, дорогая моя, мы будем! – та аж задохнулась от возмущения. – Ты… опять?! Опять принесла домой эту дьявольскую машину? – мамка трагично воздела над головой руку с моим мобильным.
– Это просто сотовый телефон, – я устало потёрла переносицу, памятуя, что надо бы поспокойней. – Он не излучает радиацию, не склоняет ко греху и, что самое ошарашивающее, его даже не изобрёл Антихрист.
– Это от бесов, я смою его в унитаз, – уверено отрезала маман и бодро навострилась в сторону уборной.
– Опять сантехника придётся вызывать. Ах, нет, вдруг он тоже от бесов? Мам, где граница этого маразма?
– Молчать! Вся пошла в своего отца-нечестивца! Слава властителю нашему Господу Богу, он послал мне настоящего праведного мужа, наставил на путь истинный!
Да уж, действительно, послал, растудыть его вдоль – согласилась я, мрачно следуя за «праведницей» до самого унитаза. А послал добрый боженька моей мамке года три назад какого-то бородатого сектанта-старовера, который любил демонстрировать свой авторитет, молотя кулаком по столу, развешивая по дому стремные иконы и запугивая мало что понимающих детишек карой божьей. А детишек они наплодили сразу троих подряд, прям как на конвейере, и жили теперь на какие-то пособия. Всю эту дичь я пыталась донести до отца, но тот уговаривал перетерпеть. Что всё совсем плохо, понял он только тогда, когда Евсевий Егорыч вознамерился меня из выпускного класса хим-лицея в церковную школу перевести.
С тех пор я появлялась дома лишь чтобы убраться, но главное, чтоб Сева удостоверился, что в меня ещё не вселились бесы. И каждый раз всё заканчивалось плачевно. В особенности для моего телефона. Сегодня я планировала вроде как просто забежать по-быстрому перед школой, но в скандале о непосещении церкви пропустила весь первый урок и безнадёжно опаздывала на второй.
В самый решительный момент я ловко и без лишнего насилия выхватила у мамки свой мобильник и выскочила в коридор, сдёргивая куртку с крючка. Под крики о муках души в Аду, праведная обитель была оставлена, даже боюсь представить, что будет, когда придёт время нанести очередной визит.
На второй урок я все-таки опоздала, и опоздала звёздно. До конца оставалось минут пятнадцать. Все даже ещё смешней: с самого начала учебного года я вдохновенно проёбывала уроки биологии, потому что вела их у нас милейшая старушка, которая десять раз к ряду проходила с нами покрытосеменные, те самые, что мы закончили ещё в классе седьмом. Уже недели три, как учитель сменился, а привычка осталась, и надо бы избавляться, но… видно, не судьба. В пустом и звонком школьном коридоре послышались шаркающие шаги и директорские покашливания. Ах нет, судьба! Мне ещё выговора за прогул сегодня не хватало. Я быстро надавила на ручку двери и заскочила в кабинет, мгновенно окунаясь в тугую напряженную тишину.
– Вы кто? – донеслось со стороны учительского стола.
Я медленно, как в фильмах ужасов, повернулась туда, напрочь охреневая и не придумав ничего лучше, чем вежливо ответить вопросом на вопрос:
– Эт вы кто?
Со стороны класса послышались сдавленные смешки, и тут до меня дошло – честно надо признать, шло оно довольно долго – этот мужчина в учительском кресле и есть, господи ептвоюмать, тот самый наш учитель.
– А, извините за опоздание, я Барковская Мирослава, пустите?
Неловко вышло.
– Да ты заходи, не стесняйся. Редкость-то какая, спасибо, что почтила нас своим визитом.
Я искоса глянула на нового биолога. Лёгкая небритость, приятный голос.
О, обладатель ироничного взора, ты прям сердце мне пронзил, сволочь.
Прежде, чем сесть, я несколько залипла, и это сыграло со мной злую шутку.
– Мы тут теорию эволюции обсуждаем, присоединиться не хочешь? – с наигранной деликатностью осведомился он, уничтожая все своё очарование напрочь.
– Э-эу… Ну, там Дарвин… «Происхождение видов»…
– Че ты врёшь, всё боженька создал! – прилетело в затылок с задних парт.
Ты смотри, помнят ещё, когда мамка приходила в школу, скандалила на весь этаж, после чего прилюдно сожгла учебник по биологии.
Хотя такое забудешь, кому я вру. Стыд.
– Твою умственную отсталость, видимо, боженька создал, – отстраненно парировала я.
– Так-с, девочки, не ссорьтесь, – учитель вдруг расплылся в широкой улыбке Чеширского кота. – Очень простой вопрос тебе, Барковская: как меня зовут?
И вот только тут я осознала со всей серьезностью, что понятия не имею, как зовут этого знойного пиздюка.
========== 2. Королева невезухи ==========
Неловкое молчание прервал звонок, и я в ту же секунду возблагодарила судьбу за то, что так поздно соизволила явиться на эту треклятую биологию.
Учитель спокойно остановил всех от сбегания на вольные хлеба, то бишь, в столовку, вкрадчиво додиктовал домашнее задание и только потом отпустил.
Ну, как отпустил.
– Козлова, Барковская, душеньки, останетесь, поговорить надо, – сахарным, и оттого, каким-то даже страшным голосом проговорил он, указывая на лобное место перед учительским столом.
Даха моментально скроила такую физиономию, будто ей целый пузырёк нашатыря под нос сунули. Я только смиренно вздохнула: что ж тут поделаешь.
Учитель с невозмутимым видом дождался, пока класс опустеет, поднялся из-за стола, застёгивая пиджак, и прошёлся мимо меня прямиком до Козловой.
О. Мой. Бог. Мужик, как называется твой парфюм? «Подойди и давай трахаться прямо здесь»? Что ж ты раньше не сказал, я б ни одного твоего урока не пропустила.
– Что, Козлова? – с театральной печалью вздохнул учитель. – Ты в который раз не сделала домашнее задание, по, как ты выражаешься, сучьей биологии. Имеешь что-то сказать в своё оправдание?
Встал аккурат напротив Дахи, и даже как-то прям слишком близко напротив, возвышаясь над ней, как айсберг над Титаником. Ей и отступать-то было некуда, сзади учительский стол. Мне даже на миг показалось, что я наблюдаю за чем-то лишним, не для скромных ученических глаз.
Даха, видать тоже рассудила, что это слишком, поэтому сквозь зубы едва слышно процедила:
– Я сейчас вас ударю, и вам будет очень больно.
– Мне уже больно, оттого, что ты задания не делаешь, – горестно вздохнул биолог, не восприняв всерьёз угрозу, и очень даже зря.
– У тебя теперь все вопросы решаются через «я сейчас ударю»? – сдержанно хохотнула я и тут же прикусила язык, так как для вспыльчивой Козловой это было явно лишнее.
– Пошли вы все, – выплюнула она придушенно и в сердцах выскочила из кабинета, не взирая на призыв остаться.
– Вы бы это… не обижались на девчонку. Она неплохая сама по себе, даже хорошая… во всяком случае, когда-то была, – я кашлянула в кулак и тут же засомневалась в своём желании поадвокатствовать. А вот биолог, напротив оживился.
– Это откуда такие сведения? – он сделал широкий шаг ко мне, так что пришлось осуществлять незначительное стратегическое отступление к двери.
– Мы с ней подругами были в прошлом, сейчас уже нет. Там как-то все по-дурацки случилось, ну знаете, тот возраст, когда девчонки начинают больше интересоваться парнями, чем всем остальным. Как-то разошлись.
Я максимально быстро свернула неловко затронутую тему, усмехаясь тому, что, кажется, моя жизнь пошла под откос явно после того как маман повстречала свою жизнь, судьбу и просто пришибленного сектанта.
– Ну, что до тебя, так ты вообще три недели прогуливала. Что, тоже мальчики? Оставить бы вас обеих после уроков и…
– И выебать, – мысленно дополнила я.
– И заставить книжки в подсобке перебирать, – с нездоровым подозрением наблюдая за моим выражением лица, завершил биолог. Ладно, это гормоны. Весна, вон, за окном. – Сегодня я в любом случае жду вас обеих здесь. За тобой должок: напишешь пропущенные самостоятельные, и Козлову, будь добра, позови, ей оно тоже лишним не будет.
Как же, сдалась ей ваша биология. Ей вся эта школа уже давно не сдалась, честно сказать. Но я только кивнула, потому что не моё это дело. Пусть сами разбираются.
– Барковская, – он остановил мою грешную душу уже в дверях. – Меня зовут Денис Сергеевич, если это вдруг тебе интересно, – сообщил биолог, лучезарно улыбаясь.
Очень, вашу мать, приятно, – мысленно кивнула я, покидая обитель митохондрий.
Мне бы сейчас лихорадочно полистать учебник, но ведь я его и взять-то не удосужилась. Пришлось одалживать у весёлых одноклассников.
– Ну как тебе Пономарёв? – хитренько улыбаясь, Крис-таки вручила мне заветный зелёный талмуд. – Хочется ещё прогуливать биологию?
– Ну как тебе сказать… – неловко замялась я.
Хочется. Прям вместе с биологом. Где-нибудь в подсобке, горячо и страстно прогуливать. Но-о, это уже лишнее.
Я встряхнула головой, выбивая все ненужные мысли. Конечно, за три перемены биологию не выучишь, но попытаться стоит.
Учитель ждал нас во всей готовности. Мне он с порога всучил распечатки с заданиями, отобрал портфель и, не реагируя на мои слезные просьбы отсрочить экзекуцию хотя бы на неделю, отправил страдать за последнюю парту. Даша же удостоилась чести сидеть на первой, у них что-то вроде индивидуальных дополнительных занятий было, в ходе которой биолог нависал над бедной Козловой, как ворон крови, чуть ли не в шею дышал. То ли он человек такой, которому близкий контакт нужен, то ли у них там «Искра, Буря, Безумие». Эх, пролетаю я с подсобными прогулами…
Я куда больше внимания уделяла задушевной парочке, чем занималась самостоятельными. После замечательного «взахлебного» чтения у меня случилась передозировка биологией: все смешалось и толку от этого особо не было. Пономарёв самозабвенно втирал Даше что-то про внутреннюю работу организма.
– Ну вот смотри, аппарат Гольджи – это органоид прокариотических клеток…
– Вообще-то, эукариотических, «профессор», – саркастично усмехнулась я и тут же зажала руками рот. Уж слишком резко и нагло оно вышло.
– О, я смотрю, Барковская с самостоятельными управилась, – всплеснул руками биолог. – Ну пока тогда. Давай их сюда, увидимся завтра.
Ах да, у нас ж еще и завтра первый урок, чертов хим-био. Я печально проследила, как учитель, унося с собой вдаль мои горе-самостоятельные, скрылся в кощеевом замке, пардон, в подсобке, и, не прощаясь, вышла в коридор.
Эх-х, плакала моя биология, рыдала горючими слезами, можно сказать. Если только… А подождите-ка, первый урок завтра, значит? Если уж быть совсем дерзкой, то до конца. Ответы на вопросы я, конечно, в душе не ебу, зато сами вопросы запомнила идеально. Дома перепишу с учебником, а завтра с утра пораньше стырю у охранника ключ и подменю свой позор, который хорошо бы сжечь. Я надеюсь, биолог не искренний фанат своей работы и не кукует тут на пару с чучелом совы с утра до вечера.
– Отец! – звучно крикнула я, притворяя за собой дверь квартиры. – Отец, я дома!
Нда, я-то дома, а вот его, видать, дома нет. Опять загулялся, окаянный. Хотя я его особо не винила. Все время замкнутый и не особо разговорчивый, он вообще дома бывал редко: то задерживался на работе, то вообще не ночевал несколько дней, а потом приходил, овеянный запахом духов и с парочкой засосов. Ну, он взрослый мужик, и ему надо, в конце концов. И потом, за укрытие от чокнутой семейки я готова была уживаться и не с таким.
На печальное биологическое занятие весь вечер пришлось убить. Вот будет весело-то, если он их уже проверил. Охранник, словно чуя всю важность ситуации, сонный ещё с утра пораньше, вручил мне ключ и я тихо скользнула по пустынному пока что коридору в сторону злосчастного кабинета биологии, в полной готовности быть посвящённой во все таинства подсобки. А подсобка поистине была злостная. И знакомство с ней началось с того, что на меня вывалился пластмассовый человеческий скелет в натуральную величину, который, к тому же, в ходе своего драматического падения ещё и ногу потерял.
– Твою мать, Боря! – чертыхнулась я, подхватывая неустойчивое чудо современной техники и надеясь, что больше он никакой конечности не лишится.
Водворив предательского скелета в шкаф вместе с ногой, я приступила к обыску сумрачной обители, что было делом трудным, ибо в ней царил просто-таки королевский срач. Я еле выключатель отшарила, чтобы зажечь маленькую тусклую лампу под самым потолком и дверь прикрыть. И хорошо, что прикрыла, потому что едва я это сделала, как в класс кто-то вошел.
– Жопа, – с чувством сообщила я скелету и прильнула к замочной скважине.
У меня кровь от лица сначала вся отлила, а потом застучала в ушах, как колеса парового паровоза. Да тише ты, – шикнула я, – мы уже приехали. Да черт тебя побери, биолог хренов, на кой он приперся в такую рань?!
Тут у биолога зазвонил телефон, и я ещё раз дополнительно кинула судьбе пару проклятий за то, что мне теперь придётся ещё и подслушивать его сюсюканья с какой-нибудь ванильной пассией. Но биолог говорил коротко, отрывистыми чеканными фразами.
– Я объясняю, время нужно. Дать привыкнуть, втереться в доверие. А потом уже действовать. И что, что три недели прошло? Спешка здесь только во вред, вы понимаете?
Он замолчал, и наступила такая тишина, что в ушах звенело.
Вообще, все это сейчас звучало, будто он какой-нибудь тайный агент Всемирной организации педофилов и учителем устроился, чтоб вершить здесь свои тайные дела по развращению христианских мальчиков. Ну ничего себе заявочки, время ему нужно.
Скелет, видать, тоже внутренне возмутился, да так, что злосчастная нога отвалилась снова. Под моё мысленное страдальческое «блять» она была оперативно приделана на своё законное место, а вот шевеления в классе прекратились, будто по мановению волшебной палочки. Твою же ж мать, неужели услышал?
Слышал. Шаги возобновились, но уже теперь направленные в мою сторону.
– Не иди, не иди, не иди, – мысленно умоляла я, замерев на месте, как истукан, – здесь Елена Малышева, Джигурда без трусов и, самое главное, этот, как его… Тесак, вот!
Но биолог Тесака не боялся, а потому дверь подсобки всё же распахнул.
Я аж поморщилась от хлынувшего в полутёмную подсобку дневного света, как самый заправской вурдалак, только что не зашипела и в пепел не превратилась, хотя это как раз было бы сейчас весьма кстати.
– Вот это сюрприз, – глубокомысленно изрёк Пономарёв и шагнул внутрь, перекрывая мне пути к отступлению.
Комментарий к 2. Королева невезухи
Ребята, вы просто котики. Нам очень важна ваша поддержка и теплые слова, так чт спасибо за них от всей души.
Продолжайте и дальше так же волшебно кастовать вдохновение.
Всех люблю.
========== 3. Пиромания с шайтанчиками ==========
– Неудачка, – пискнула я, осуществляя стратегическое отступление вглубь.
Биолог вопросительно вскинул брови.
– Ох, и что же это мы тут делаем?
Он мне хищника напоминал сейчас. Не выглядел возмущённым, разгневанным, ему не было нужды говорить громко, как вчера, – в полутемном помещении и так было слышно все до малейшего шороха, – потому он и звучал иначе. Голос приятно перекатывался, напоминая мурлыкание большого кота. А сам биолог ещё и смотрел с таким же характерным прищуром, и в то же время держался так отстраненно, как будто мыслями был далеко.
Когда другие девчонки из класса говорили, что он хорош, я это всерьёз не воспринимала. Понятное дело, что по сравнению с физруком, который из запоя выходил только в порядке исключения, и стооднолетним трудовиком любой мало мальски приличный мужчина будет выглядеть на все сто. Но тут нет. Тут другое. Он действительно был хорош, черт возьми.
– Барковская, – биолог вывел меня из оцепенения требовательной интонацией, – я вообще-то тебя спрашиваю.
И как-то так получилось, что я оказалась оттеснена в самый угол, и деться оттуда было совсем уж некуда. Ещё один шаг, и я, в самом буквальном из смыслов, уткнусь лбом куда-то ему в плечо. И если ему близкий контакт нужен, то мне он даром не сдался, даже несмотря на все шутеи. Он мой учитель, все-таки.