– Фасоль! – с отвращением произнес Кот.
– О, да, – сказал Тонино, – но подумай о Джеке и Бобовом стебле.
Они уставились друг на друга. В подвале кудесника возможно всё. Оба представили, как мощные бобовые стебли прорастают сквозь потолок и дальше, сквозь крышу дома, а они взбираются по ним – прочь от Мастера Паукка и его силы. Пока они таращились, на другом конце комнаты раздался звук снимаемого с двери засова.
Кот поспешно сунул горсть бобов в карман и прихлопнул крышку обратно на жестянку, а Тонино подобрал свою метлу. Тонино подождал, пока Кот аккуратно положит старую жестянку на прежнее место – среди паутины на незапыленном кружке на деревянном верстаке, – а потом потянулся метлой наверх и начал благонравно сметать валы паутины со стены.
Мастер Паукк распахнул дверь и помчался вниз по каменным ступеням, крича:
– Нет, нет, нет, ты, никудышный мальчишка! Прекрати немедленно! Ты разве не можешь узнать чары, когда видишь их?
Он пронесся через комнату и наступал на Тонино, подняв сжатую в кулак руку.
Тонино со стуком выронил метлу и попятился. Кот не был уверен, собирается ли Мастер Паукк ударить Тонино или наложить на него чары, но всё равно быстро встал между ними.
– Вы не имеете права бить его, – сказал он. – Вы велели нам убраться здесь.
На мгновение Мастер Паукк склонился над ними, явно кипя от ярости. От его дыхания Кот ощутил запах неопрятного старика, а от черного пальто – запах плесени. Он посмотрел в круглые сверкающие глаза, на шевелящиеся морщины и длинные волоски на лице Мастера Паукка, и не меньше, чем страх, почувствовал тошноту.
– И вы обещали нам еду, когда мы закончим, – добавил он.
Мастер Паукк проигнорировал его, хотя, кажется, немного взял под контроль свою ярость.
– Ради этих чар, – произнес он в той манере, из-за которой казалось, будто он разговаривает сам с собой; вокруг его широкого безгубого рта виднелись маленькие белые пятнышки. – Ради этих чар я оставался живым бесчисленные годы сверх отмеренного мне срока. Эти чары изменят мир. Эти чары подарят мне мир! А один несчастный мальчишка едва не уничтожил их, пытаясь смести со стены!
– Я не знал, что это чары, – запротестовал Тонино. – Для чего они предназначены?
Мастер Паукк засмеялся – тихим смехом с закрытым ртом, будто запирал внутри тайны.
– Предназначены? – сказал он. – Они предназначены создать кудесника с десятью жизнями, который должен быть могущественнее любого из ваших Крестоманси. И они сделают это, при условии что ни один из вас больше не будет в них соваться. Не смейте прикасаться к ним!
Он обошел их и зажестикулировал в сторону стены, как если бы сплетал или скручивал что-то. Серая полоса паутины, которую сорвал Тонино, вскинулась сама по себе и поднялась обратно. Тогда Мастер Паукк совершил руками разравнивающие и вертящиеся движения, и паутина начала двигаться туда-сюда, по мере движения становясь толще и подтягиваясь наверх, чтобы приклеиться к потолку. Коту показалось, что он видит множество маленьких почти невидимых ползающих существ, суетящихся по серой полосе, восстанавливающих чары по желанию Мастера Паукка, и ему пришлось отвернуться. Однако Тонино уставился на них с изумлением и интересом.
– Вот, – наконец произнес Мастер Паукк. – Больше не приближайтесь к ним.
Он повернулся, чтобы уйти.
– Подождите, – позвал Кот. – Вы обещали нам что-нибудь поесть. Сэр, – быстро добавил он, когда Мастер Паукк сердито развернулся к нему. – Мы убрали комнату, сэр.
– Я дам вам еды, – сказал Мастер Паукк, – когда вы скажете, кто из вас Эрик.
Это имя, как и прежде, ничего для них не значило. Но оба так проголодались, что Кот тут же указал на Тонино, а Тонино столь же поспешно указал на Кота.
– Он, – хором произнесли они.
– Понимаю, – рявкнул Мастер Паукк. – Вы не знаете.
Он снова развернулся и поспешил прочь, бормоча сам себе. Бормотание превратилось в отчетливую речь, когда Мастер Паукк вскарабкался по ступеням. Должно быть, он решил, что оттуда они его не услышат.
– И я тоже не знаю, который из вас, проклятье! Мне просто придется убить обоих – одного из вас, видимо, несколько раз.
Когда дверь шумно захлопнулась, Кот и Тонино уставились друг на друга, впервые испугавшись по-настоящему.
– Давай еще раз попробуем окно, – предложил Кот.
Но окно по-прежнему не желало шевелиться. Кот стоял на верстаке, размахивая ручкой метлы, просунутой в открытое пространство в надежде разрушить чары, когда услышал, как дверь снова открывается. Он поспешно спустился и поднял метлу как оружие.
Мастер Паукк зашел с зажженной лампой, которую поставил на верхней ступеньке. Они были рады увидеть свет: в подвале уже становилось темно. Они наблюдали, как Мастер Паукк повернулся и подтолкнул на верхнюю ступеньку к лампе поднос.
– Вот ваш ужин, мальчики, – сказал он. – И вот что я хочу, чтобы вы теперь сделали. Слушайте внимательно. Я хочу, чтобы вы наблюдали за чарами в конце комнаты. Не спускайте с них глаз. Как только увидите, что в них что-то изменилось, вы должны постучать в дверь и сообщить мне. Сделайте это, и в награду каждый получит смородиновый пирог.
Теперь в Мастере Паукке появилось слащавое дружелюбие, которое заставило обоих мальчиков почувствовать себя неуютно. Кот пихнул Тонино локтем, и Тонино попытался выяснить, из-за чего возникла эта новая дружелюбность.
– А что, вы думаете, может случиться с этими чарами? – спросил он, выглядя очень искренним и невинным.
– Чтобы мы знали, что искать, – пояснил Кот.
Мастер Паукк поколебался, явно размышляя, что им сказать, после чего сообщил:
– Вы увидите волнение. Да, волнение среди паутины. Выглядеть будет довольно странно, но вы не должны пугаться. Это будет всего лишь душа кудесника, который в настоящий момент находится на смертном одре, и она почти сразу же безобидно превратится в боб. Убедитесь, что боб упал точно в контейнер на верстаке, а потом сообщите мне. И тогда оба получите по смородиновому пирогу. Сделаете это, и каждый получит по пирогу. Вы же хорошие мальчики, правда?
– О, да, – заверили они его.
– Хорошо, – Мастер Паукк попятился обратно и закрыл дверь.
Кот и Тонино осторожно поднялись посмотреть на поднос. На нем стоял оловянный кувшин с водой, маленькая черствая булка и кусок сыра, такого старого и запотевшего, что он походил на кусок мыла, который кто-то только что использовал.
– Думаешь, отравлено? – спросил Тонино.
Кот подумал об этом. В каком-то смысле они одержали победу, заставив Мастера Паукка дать им поесть, но было совершенно ясно, что Мастер Паукк всё равно не собирается тратить приличные продукты на тех, кого планирует убить. Он дал им эту еду, просто чтобы усыпить их бдительность.
– Нет, – ответил Кот. – Тогда он использовал бы еду получше. Готов поспорить, что отравленными будут смородиновые пироги.
Пока они относили вниз лампу и поднос и ставили их на верстак в центре комнаты, Тонино явно пришел к тому же выводу.
– Он сказал, – заметил он, – что поддерживает в себе жизнь гораздо дольше нормальной продолжительности жизни. Думаешь, он добивается этого, убивая мальчиков – своих подмастерьев?
Кот подтащил к верстаку два наименее шатающихся стула.
– Не знаю, – сказал он, – но возможно. Думаю, когда тот призрак кудесника попадет сюда, мы должны попросить его помочь.
– Хорошая идея, – сказал Тонино и с сомнением добавил: – Если он сможет.
– Конечно, сможет. Он по-прежнему останется кудесником, даже если он призрак.
Они разорвали твердый хлеб на кусочки и принялись грызть резиновый сыр, по очереди глотая воду из оловянного кувшина. Она была несвежей и пахла прудом. У Кота почти сразу же заболел желудок. Возможно, он ошибся в своих рассуждениях, и в конце концов этот отвратительный ужин был отравлен. А с другой стороны, возможно, просто еда была несъедобной. Или просто одна мысль о яде заставляла его желудок считать, что она отравлена.
Он внимательно наблюдал за Тонино, не покажет ли тот признаки отравления. Но Тонино явно доверял суждению Кота. Пока Тонино ел, его глаза в мягком свете лампы становились ярче, а грязные впавшие щеки – круглее и розовее. Кот посмотрел, как он зубами соскребает с корки последние остатки сыра, и решил, что в этой еде яда нет. Его желудок немного разжался.
– Я всё еще голоден, – сказал Тонино, с сожалением положив корку. – Я так голоден, что мог бы съесть те сухие бобы.
Кот вспомнил, что засунул бобы в карман, когда Мастер Паукк спустился по лестнице. Он вытащил их и положил все семь под лампой. И с удивлением обнаружил, что они стали более блестящими и пухлыми, чем раньше. Четыре полностью потеряли морщины. Даже самый старый и высохший больше походил на боб и меньше на высушенный коричневый комок. В свете лампы они мягко сияли красным и фиолетовым.
– Интересно, – произнес он, ткнув их пальцем. – Интересно, не являются ли кудесниками и эти?
– Возможно, – сказал Тонино, уставившись на них. – Он сказал, что создает кудесника с десятью жизнями. Здесь, наверное, семь жизней, и восьмая скоро поступит. А откуда он возьмет еще две?
«От нас», – подумал Кот и понадеялся, что Тонино об этом не подумает.
Но в этот момент самый новый и блестящий боб внезапно подпрыгнул и стал безостановочно переворачиваться. Тонино забыл, о чем они говорили, и завороженно нагнулся вперед.
– Он живой! А остальные тоже живые?
Похоже, да. Один за другим бобы начали шевелиться и переворачиваться. В итоге катались и прыгали все, даже самый старый боб, хотя этот последний, видимо, был способен только покачиваться с боку на бок. Самый новый боб теперь переворачивался так энергично, что чуть не спрыгнул с верстака. Кот поймал его и положил обратно к другим.
– Интересно, прорастут ли они? – произнес он.
– Бобовые стебли, – сказал Тонино. – О, пожалуйста, да!
Пока он говорил, самый новый боб раскололся вдоль, открывая бледную зеленоватую внутреннюю часть, которая явно была очень даже живой. Но это не походило на то, как прорастает боб. А скорее на то, как жук раскрывает крылья. Мгновение мальчики могли видеть, как две пятнистые пурпурно-красные половинки его кожуры раскрываются, будто панцирь крыльев, а потом они словно сплавились с остальным. После этого развернулось бледное зеленоватое прозрачное растущее нечто. Растущее нечто быстро растянулось в плоскость с несколькими вершинами, пока не стало похожим на парящий лист платана из зеленоватого света. На нем имелись нежные прожилки, и он слегка пульсировал.
К этому моменту остальные пять тоже раскалывались и растягивались. Каждый отращивал вершины и прожилки, но с немного разными формами, так что Кот думал о них как о листьях плюща, инжира, винограда, клена и платана. Даже самый старый седьмой боб пытался расколоться. Но он был таким ссохшимся и твердым и явно испытывал такие трудности, что Тонино положил указательные пальцы на каждую его половинку и помог ему раскрыться.
– О, кудесники, пожалуйста, помогите нам! – сказал он, когда боб растянулся в маленькую и самую чахлую форму.
Лист дикой рябины, подумал Кот и немного озадачился, откуда он знает про деревья. Он грустно посмотрел на скопление хрупких, дрожащих, зеленоватых форм, собравшихся у основания лампы, и понял, что Тонино был прав, когда вначале сомневался. Возможно, когда-то зеленые формы были кудесниками – Кот подумал, Тонино прав насчет этого, – но они не были призраками. Эти существа были слабыми, беспомощными и растерянными. Всё равно что просить о помощи только что вылупившихся бабочек.
– Не думаю, что они могут помочь, – сказал он. – Они даже не знают, что с ними произошло.
Тонино вздохнул.
– Они чувствуются ужасно старыми, – согласился он. – Но и новыми тоже. Наоборот – нам придется им помочь. Спрятать их от Мастера Паукка.
Он попытался поймать старый чахлый лист, но он неистово упорхнул от его пальцев. Это, похоже, встревожило остальных. Они все забились, задрожали и для безопасности собрались в светящуюся группу позади оловянного кувшина.
– Перестань! Ты пугаешь их! – сказал Кот.
И тут же услышал за спиной шуршащий звук в конце комнаты. Они с Тонино развернулись посмотреть.
Там, в клейких пыльных нитях, слабо светясь среди свисающей паутины, дергалось еще одно похожее на лист существо – большое на этот раз. Оно вырывалось еще неистовее, чем чахлый лист убегал от пальцев Тонино, но каждый взмах и извивание только сильнее затягивали его вглубь запутанной паутины и вниз к черному контейнеру.
– Это умерший кудесник! – воскликнул Тонино. – О, быстрее! Помоги ему!
Кот медленно встал. Он боялся этой штуки. Так бывает, когда в спальню попадает птица – безнадежно охватывающая паника, – но когда он увидел, что штука вдруг превратилась в боб и начала стремительно падать к черному контейнеру, он кинулся в конец комнаты и нервно просунул руки в серую запутанную пелену паутины. Он едва успел оттолкнуть боб ребром левой ладони. Боб ударился о контейнер и отскочил на пол. Кот схватил его. Оказавшись в его руке, боб тут же раскололся, вырос и стал листом – больше, ярче и остроконечнее, чем все остальные. Кот перенес его, жужжащего в ладонях, и аккуратно поместил рядом с остальными, где он присоединился к прозрачной, пульсирующей, живой группе, сияющей под лампой. Словно рыбный косяк, подумал Кот.
– Он идет! – выдохнул Тонино. – Заставь их бежать!
Кот услышал, как открывается дверь наверху лестницы. Он махнул руками на скопление листьев.
– Кыш! – прошептал он. – Спрячьтесь где-нибудь!
Листья уклонились от его рук, но, к его раздражению, остались там, где были, паря за оловянным кувшином.
– О, уходите! – умолял их Тонино, когда Мастер Паукк стремительно слетел по лестнице.
Но они не двигались.
– Во что вы тут, мальчики, играете? – вопросил Мастер Паукк.
Он торопливо прошел через комнату к свисающей паутине.
– Согласно моей звездной карте Габриэль де Витт умер почти двадцать минут назад. Его душа должна уже прибыть сюда. Почему вы не постучали в дверь? Слишком заняты, набивая желудки, чтобы заметить? Так?
Он промчался мимо лампы и верстака, не посмотрев на них. Листья вздрогнули, когда в них ударил сердитый порыв ветра от его движения. Затем, к громадному облегчению Кота, большой новый лист поднял один бок, словно подзывающим жестом, и тихо скользнул через край верстака в тень под ним. Остальные повернулись и перелетели следом, точно ряд ныряющей камбалы – последним торопился старый чахлый лист. Кот и Тонино скосили глаза, чтобы убедиться, что их не видно, а потом снова быстро перевели взгляд на Мастера Паукка. Он раскидывал паутину вправо и влево, чтобы добраться до контейнера.
Он сдернул контейнер. Потряс его, повернулся, прижав к груди в таком изумлении и отчаянии, что Коту стало его почти жаль.
– Он пустой! – воскликнул Мастер Паукк.
Его лицо было лицом печальнейшей обезьяны в самом суровом зоопарке во всех мирах.
– Пустой! – повторил он. – Все пропали… Все души, которые я собрал, пропали! Души семи кудесников с девятью жизнями пропали, и новой здесь нет! Дело всей моей жизни! Что пошло не так? – и тут горе на его лице вдруг затвердело в гнев и подозрение. – Что вы, мальчики, сделали?
Кот думал, что испугается, когда Мастер Паукк поймет, что это их вина. И был слегка удивлен, что чувствует скорее напряжение, чем страх, и еще собранность. Очень помогало то, что напротив стоял Тонино, выглядевший спокойным и стойким.
– Они выбрались, – сообщил Кот.
– Они начали прорастать, – сказал Тонино. – Знаете, они были бобами, и бобы проросли. Почему вы расстроены, сэр? Вы собирались их проглотить?
– Конечно, собирался! – практически провыл Мастер Паукк. – Я перехватывал души умерших Крестоманси в течение более двухсот лет, глупый мальчишка! Когда их стало бы девять, и я проглотил бы их, я стал бы сильнейшим кудесником, что когда-либо существовал! А ты позволил им уйти!