Кэшу дико нравилось. Наверное потому, что он всегда сам любил порядок и чистоту, и убираться в таком красивом и сдержанно обустроенном доме было попросту приятно, а во-вторых, никто не стоял над душой. Мистер Санчез не соврал, когда предупреждал, что очень много работает, ведь Кэш видел того только изредка по утрам, а когда он возвращался домой и не знал вовсе. Почти сразу начальник выдал ему запасной ключ от квартиры и с тех пор бета приходил и уходил всегда в гордом одиночестве. Кэша это не напрягало, потому что такое поведение говорило лишь о том, что работа у мистера Санчеза важная и интересная.
Проблема на работе у Кэша была лишь в одном – он совершенно не мог работать в одежде. Форма для уборщиков помимо хлопка или вискозы имела в составе какую-то синтетику, от которой у Кэша жутко чесалось всё тело, а обычные шмотки вбирали в себя запах средства для мытья полов так охотно, что в универе на Кэша оборачивались, если тот решался надеть что-нибудь, в чём драил полы накануне. Про пот и другие неудобства говорить не приходилось. Единственным, что ему нравилось, был длинный прорезиненный фартук с кожаными завязками, опоясывающими не только талию, но и спину крест на крест и тремя большими карманами, в которых удачно помещались щётки, губки и банки со средствами, поэтому Кэш носил исключительно его и трусы. Да, только трусы.
Поначалу, конечно, было стрёмно, и Кэш мучился в форме или портил собственную одежду из-за страха, что начальник внезапно придёт и застанет его не пойми в чём, но со временем Кэш осмелел, а также понял, что мистера Санчеза ждут дела поважнее слежки за собственным домработником. Поэтому как только он приветственно махал бете в ответ и запирал за собой входную дверь, то оставлял всю свою одежду в прихожей, надевал фартук и принимался за работу едва ли не голым. Кэш не боялся изредка включать телевизор, если забывал зарядить старенький плеер, или приготовить себе нормальный обед, воспользовавшись хозяйской посудой. Та всегда блестела чистотой, когда Кэш заканчивал, и непременно оказывалась на своём месте, а бета зато во время рабочего дня мог насладиться любимым томатным супом и сочными тефтельками с пюре, вместо привычного полудохлого салата из университетской столовки и залитой кипятком китайской лапши. Всё же финансовое положение студента улучшилось с началом его трудовой деятельности, и это не могло не радовать.
Кэш блаженно подпевал любимой песне, игравшей в плеере, на особо приятных битах он ловко выкидывал из холодильника просроченные продукты, после чего проходился сначала смоченной в чистящем средстве тряпкой по полке в холодильнике, потом влажной, а потом сухой. На плите у Кэша уже томился приготовленный из принесённых продуктов обед. В этот раз бета приготовил впрок, потому что бойфренд соседа по комнате подарил тому мини-холодильник, а тот разрешил Кэшу им пользоваться. Песня в наушниках достигла своей кульминации, которая была самым любимым моментом Кэша, и он, не удержавшись, крутанулся под музыку, а потом заорал. В дверном проёме на кухню стоял мистер Санчез собственной персоной с кожаным портфелем наперевес и огромными глазами.
Кэш слишком резко выдернул наушники, поморщился и нервно сглотнул, попутно начав осознавать глубину той кучи дерьма, в которую он так неудачно вляпался. На плите грелся обед в хозяйской посуде, домработник едва ли не голый, попа всё ещё инстинктивно двигается под музыку, завернутая в эти грёбаные панталончики с рюшами. Кэш потеребил один наушник и шаркнул ножкой, опустив глаза:
– Мистер Санчез, не увольняйте меня, пожалуйста, я… – глаза пробежались по кухне и зацепились за кастрюльку на плите, – я ещё готовить умею…
– Да? – прохрипел больше растерянно, чем зло начальник, ослабил галстук и нервно повёл плечом, – а я как раз на обед приехал…
Кэш зацепился за эту фразу как за спасительную соломинку – терять работу совсем не хотелось, и если его стряпня поможет её сохранить, то Кэш согласен на полудохлый салат и китайскую лапшу на этой неделе вместо запланированных блюд.
– Ну так чего же вы тогда в дверях встали? – отмер Кэш и сделал приглашающий к столу жест, – будете ждать, пока всё остынет?
Мистер Санчез ещё больше округлил глаза, пробормотал что-то очень напоминавшее на извинение и осторожно присел на краешек стула. Кэш подскочил к начальнику, стянул с него рабочий пиджак, галстук перекинул через плечо и улыбнулся бешено:
– Это чтобы не загадить, ой, кхм, то есть, не запачкать, – потом метнулся к столешнице, выудил тарелки с нужного шкафчика и накрыл на стол.
Мистер Санчез так обречённо глянул на то, с какой уверенностью и знанием Кэш достаёт из нужных шкафчиков и ящиков приборы с посудой, что Кэш мысленно дал себе смачную затрещину.
– А себе? – кивнул на выставленные тарелки с ложками в одном экземпляре мистер Санчез.
– Э-э-э… – прочесал в затылке Кэш, – сейчас, оденусь только.
– Да чего уж там, оставайся так, – махнул рукой старший бета и глянул с неумело скрываемой насмешкой.
Кэш хлопнул глазами, но перечить начальнику не стал, а лишь поставил на стол ещё один обеденный набор и начал подавать еду. Суп у него в этот раз получился божественным: кусочки очищенных от кожи томатов взрывались во рту солоноватым соком, паприка придавала вкусу объём, потолчёная в пюре основа из картошки и традиционной заправки приятно грела и насыщала. Сам-то Кэш вкуса почти не чувствовал от нервяка, а вот начальник уплетал первое за обе щеки, пока ложка по дну тарелки стучать не начала.
– А разве у меня в холодильнике были помидоры? – опомнился, глянув на пустую тарелку, мистер Санчез.
– Нет, я принёс свои, – не стал врать Кэш и поспешил оправдаться, – простите меня, мистер Санчез, просто у нас в общаге нет кухни, да и кастрюль тоже, но вы не переживайте, я не заразный, и всю посуду всегда мою тщательно, а потом ещё и кипятком обдаю. Я больше не буду, правд…
– Погоди-погоди, – остановил его тот, – что значит “всегда”?
Кэш съёжился на стуле, поняв какую глупость он не смог удержать на языке, но не успел что-то придумать, потому что разговор резко перетёк в совершенно другое, неожиданное для Кэша русло.
– Это что получается, Кэш, – погрустнел мистер Санчез, ещё раз бросив взгляд на пустую тарелку пред собой, – я твой обед съел? А чем же ты питаться на учёбе будешь?
– Да не переживайте, – заверил его Кэш, – я же к вам ещё в пятницу приду и ещё наготовлю, ой! – закрыл себе свой поганый рот он.
Кэш замер, со страхом наблюдая, как мистер Санчез переваривает услышанное, но тот опять его удивил:
– Ну хорошо, успокоил, – попытался улыбнуться старший бета и смущённо покосился на плиту, а потом на чистую тарелку для второго, выставленную перед ним, – а что у тебя ещё есть?
Кэш вскочил как ужаленный и принялся щедро накладывать макароны-бантики с кусочками тушёной говядины и хрустящими овощами в сливочном соусе. А потом, когда и сам сел за стол не смог не заметить как аппетитно мистер Санчез ест. Он искренне наслаждался вторым блюдом, только и успевал насаживать на вилку кусочки с тарелки, но делал это так аккуратно, что Кэш аж залюбовался.
Вообще, мистер Санчез был очень завидным экземпляром, и хоть за те четыре месяца, что Кэш у него проработал, он не имел возможности личного общения с начальником, но по убранству дома и другим занятным вещицам было понятно, что мистер Санчез персона интересная. Да и внешне тот был неплох. Кэш, конечно, рассуждал об этом с позиции вольного зрителя, не смея даже надеяться, что такой бета как мистер Санчез взглянет в сторону нищего студента, но не признать очевидного было нельзя.
– А за продукты ты не переживай, – твёрдо кивнул бета, – всё компенсирую.
– Да ну что вы… – смутился было Кэш.
– Не спорь, – возразил тот, – и вообще, хочешь, я тебе доплачивать за готовку буду?
– Правда? – поднял на него полные надежды глаза Кэш.
– Ну да, – кивнул мистер Санчез и оглядел домработника с ног до головы, – одного только понять не могу – ты чего голый-то?
Наверное, легче было бы просто соврать, что он фетишист-извращенец с кинком на уборке и готовке, но Кэш почему-то пустился в подробный рассказ о том, как он перепробовал кучу разной формы, провёл сравнительный анализ немецких брендов и их китайских аналогов, подвёл небольшой итог и перешёл к разделу с использованием обычной одежды, где тоже не смог упустить пару десятков деталей, которые либо снижали производительность в работе, либо ударяли по кошельку из-за постоянных трат то на новую одежду, то на кондиционер для белья.
– Таким образом, – набрал в лёгкие побольше воздуха Кэш для завершающего абзаца, – я пришёл к выводу, что чем меньше площадь поверхности одежды, тем меньше проблем, – и добавил, – а на десерт яблочные дольки с мёдом и щепоткой корицы.
Перед мистером Санчезом тут же возникла тарелка с вышеуказанным. Тот хмыкнул и заметил удивлённо:
– Моё любимое сочетание.
***
Как бы Санчез не пытался себя уговаривать, в конце концов пришлось признать, что в Кэша он влюбился. Надо бы стыдиться, что запал на девятнадцатилетнего студента, почти на десяток лет младше него самого, однако Санчез так редко испытывал это тёплое чувство влюблённости, что не мог не наслаждаться тайно. И исправно ездить на обед домой два раза в неделю, конечно.
Дом, в котором он поселился меньше года назад и в котором проводил так мало времени, вдруг перестал казаться таким пугающе одиноким. Санчез мог приехать домой едва ли не за полночь, сунуться в холодильник, а там вместо подгнившего огурца и уже пустившей стрелы головки чеснока стояла теперь кастрюлька с каким-нибудь вкусным супчиком и сковородочка с сочным мясом на подушке из пряного гарнира. От вида всего этого в первый месяц тупо сводило желудок, а во второй приятно щемило где-то в груди. Санчезу казалось, что он на самом деле живет не один, а с… кем-то. Кем-то, кто приготовил всю эту вкуснятину, а сейчас просто вышел на вечернюю прогулку и вот-вот вернётся. Точнее, это был вовсе не “кто-то”, а вполне себе реальный прообраз худющего полуголого студента, который до смешного рационально и убедительно оправдывает свою наготу.
Как бы Санчез хотел, чтобы все эти фантазии воплотились в жизнь, но… Но он прекрасно понимал, что у такого как Кэш наверняка уже кто-нибудь есть в сердце. Да и от самого беты всегда исходили волны лишь праведного трепета перед условным начальством, что сначала – чего уж врать – очень Санчезу льстило, но в последнее время вызывало лишь тщательно скрываемое огорчение, потому как за скромными очень часто односложными ответами на попытки Санчеза завести какой-либо разговор за трапезой скрывался наверняка целый мир, но ему, Санчезу, доступа в него не было. А ведь у них даже вкусы в еде идентичными оказались – вот ведь… мистика! “Совпадением” назвать это почему-то у Санчеза язык не поворачивался.
И тем не менее, при отсутствии какой-либо надежды на взаимность, по вторникам и пятницам Санчез бросал все свои бумажки на работе и ровно в полдень мчался домой.
– Мистер Санчез, это вы? – крикнул из глубины дома Кэш, когда Санчез стягивал с себя уличные ботинки в прихожей.
– А ты ждёшь кого-то ещё? – не удержался он от шутливого вопроса в ответ.
Из кухни тут же выглянула с немного озабоченным выражением лица голова Кэша, глаза просканировали бету с ног до головы, пока не остановились на глазах самого Санчеза.
– Не-е-ет, – проблеял Кэш, – с чего вы взяли?
Санчез быстро нагнал застывшего в дверном проёме студента, а потом понял, что тот слишком мал для них обоих и желанный мальчишка стоит так близко, что можно полюбоваться на резко очерченные скулы и ключичные впадины под кожаными лямками фартука. Во рту от увиденного моментально пересохло, а из головы совершенно вылетел и ответ, и сам вопрос, заданный Кэшем минуту назад, пришлось напрячься.
– Ну не знаю, – слишком тихо ответил в конце концов Санчез, – ты завидный молодой человек, наверняка какой-нибудь из твоих поклонников интересуется, к кому ты сбегаешь два раза в неделю на целый день.
Кэш едва заметно покрылся румянцем и глаза отвёл, отступив из прохода.
– Нету у меня никаких поклонников, – буркнул он и встал к плите, а потом скомандовал уже более весёлым тоном, – лучше садитесь обедать, мистер Санчез.
Санчез испытал какой-то странноватый коктейль из противоречивых чувств, но всё же отмер и сел за стол. С этой позиции открывался вид на выступающие на спине лопатки, перевязанную крестом фартучных бретелек спину и узкие бёдра, затянутые в матерчатые шорты. Да уж, после их первой обеденной встречи, Санчез Кэша в трусах больше не видел, но по внешнему виду форма у беты не сильно-то поменялось, что не могло тайно не радовать.
Кэш передёрнул плечами и Санчез всё же отвернулся. Оказалось, очень даже вовремя, потому что тот направлялся к столу с двумя тарелками первого. Санчез не мог точно сформулировать, зачем надо было скрывать собственное любование молодым телом, но всё же предпочитал держать взгляды при себе.
– Как дела с учёбой? – попытался поддержать разговор Санчез, принявшись за божественно сладкий и одновременно острый тыквенный суп.
– Как у всех, – пожал плечами Кэш и отчего-то задержался взглядом на Санчезе.
Тот замер в ответ, а потом Кэш перевалился через стол и словно заговорённый потянулся к Санчезу. У старшего беты от такого манёвра чуть ложка с супом из руки не выпала, глаза уже, было, инстинктивно начали закрываться, тело само потянулось на встречу, но оказалось, что Кэш просто хотел заправить ему за плечо галстук.
– Запачкаете, – объяснил очевидную обеспокоенность домработник.
– А, кхм, ну да, спасибо, – взял себя в руки Санчез, – а “как у всех” – это плохо, Кэш. Надо, чтобы было “лучше всех”.
– Зачем? – отхлебнул супа Кэш.
Санчез замялся перед ответом, не хотелось вешать на такого молодого ещё человека догму реальной жизни, но тот так послушно ждал ответ на свой немного наивный вопрос, что пришлось отвечать.
– Ну, сам посуди. У альф есть сила, омеги обладают природной привлекательностью и статусом лучшей трети человечества, а на что, скажи, полагаться нам, бетам? – Санчез выдержал драматическую паузу и ответил на свой же вопрос, – мозги. Ум, навыки – это всё, что у нас есть. Нет, я тебя не поучаю, не думай, каждый сам выбирает свой путь, но в тебе виден потенциал, поэтому “как у всех” для тебя, считай, ниже нормы.
– Что-то вы, мистер Санчез, слишком щедры сегодня на комплименты, – хмыкнул Кэш, явно не обрадованный ответом.
Санчез его понимал. А кому приятно узнать, что для него планка успеваемости завышена? Он и сам помнил, как студентом глупо и по-детски, но от этого не менее искренне обижался на одного из преподавателей, который всегда ставил ему одному неуды за прогулы, в то время, как на прогулы других студентов благосклонно закрывал глаза. Санчез долго терпел, а потом всё же спросил – что за несправедливость. И получил на это лаконичный ответ – к хорошим студентам требований всегда будет больше. С одной стороны услышать это было обидно, а с другой – приятно.
Кэш тоже не дурак, переспит ночку с полученной информацией, подуется немного, а потом поймёт.
– А я с твоего позволения ещё один скажу, – немного оживил атмосферу Санчез, зачерпнув последнюю ложку и отправив её в рот, – суп просто объеденье!
Вот теперь Кэш улыбался довольно и шёл накладывать второе. А Санчез мог скользнуть взглядом по стройным ногам с рельефными икрами и немного ослабить галстук, чтобы тот не мешал сглатывать набежавшую слюну. Он вдруг почувствовал, что суп немного притупил один вид голода, а открывшийся вид усилил другой.
В первый раз за все два месяца на столе не оказалось подготовленных к подаче второго тарелок и Санчез обрадовался появившейся в кои-то веки возможности помочь с сервировкой. Он вскочил из-за стола и направился прямо к столешнице, чтобы достать из верхнего ящика нужные предметы. На мгновенье Кэш оказался так близко, что потянувшаяся к дверце рука ощутила исходящее от чужого тела тепло. Санчез невольно повернул к тому голову, но увидел, как тот буквально замер с шумовкой в руках. Бета достал две тарелки, сделав вид, что ничего не замечает, и Кэш едва заметно было выдохнул, однако вместо того, чтобы отступить, Санчез потянулся другой рукой прямо к ящику с приборами, скользнув ею в миллиметре от талии Кэша и тот вдруг… закусил губу.