Если бы Джефранка могла, то бросилась ему на шею — увы, страх, что Виэльди не ответит на объятия или ответит холодно, помешал это сделать.
Видимо, она не ошиблась в своих опасениях: муж не улыбался, его лицо выглядело одновременно рассеянным и серьезным. Сейчас он скажет подобающие слова и…
Нет, он не сказал даже их. Вместо этого бросил чуть ли не на ходу.
— Хорошо, что ты меня встретила. Отец говорил, в княжестве неспокойно. Идем, расскажешь подробнее.
Он все-таки коснулся ее плеча, а по телу Джефранки пробежал такой трепет, будто Виэльди самое малое поцеловал. Ну надо же быть такой влюбленной дурой!
— Конечно, — ответила она и вместе с ним зашла во дворец. — Но, может, ты сначала отдохнешь, выспишься?
— Успеется. Пока все не узнаю, уснуть будет сложно. К тому же надо еще… — он расчихался, затем шмыгнул носом и прогнусавил: — Проклятое море…
— Я велю, чтобы приготовили согревающее питье.
Виэльди посмотрел ей в глаза и наконец-то удостоил улыбкой.
— Спасибо тебе.
Он мимолетом сжал ладонь Джефранки, затем отвернулся и двинулся наверх — надо думать, в свои покои.
Она отправилась следом, но у входа помедлила, ведь муж не сказал, стоит ли ей зайти, или он сам придет к ней позже.
Стражники-талмериды кивнули, приветствуя своего князя и рин-каудихо, открыли дверь, и лишь тогда Виэльди оглянулся на Джефранку.
— Прошу, княгиня, — он шагнул в сторону, пропуская ее.
Значит, и впрямь решил не откладывать беседу. До чего радостно! Пусть он станет говорить и спрашивать о делах, зато будет рядом!
Джефранка вошла в опочивальню и, оглядевшись, опустилась на покрытое шкурой кресло с высокой спинкой. Виэльди закрыл дверь и прямо у порога сбросил мокрый плащ, затем стянул и обе рубахи, оставшись в одних штанах.
До чего красив! Красиво и это смуглое тело, и чуть блестящая от влаги кожа, красивы отточенные движения и скуластое лицо, красив даже шрам на щеке…
Джефранка резко отвернулась: еще заметит ее восторженный взгляд и все поймет… хотя нет, куда там: маска-то ничего не выражает.
Виэльди достал из сундука свежую рубаху из некрашеной шерсти, быстро надел и, подстелив под себя шкуру, уселся напротив Джефранки прямо на пол и скрестил ноги. Степные привычки давали о себе знать.
— Ну, расскажи мне обо всем.
Она рассказала, попытавшись ничего не упустить.
— И что сейчас с советником Изиром? — спросил Виэльди, когда она закончила.
— Имидио присматривает за ним, да и я тоже. Еще я велела всем советникам не покидать дворец. Якобы в княжестве неспокойно, и они могут понадобиться в любую минуту. Ну и для подтверждения и правда почти каждый день собирала их в тронной зале.
Виэльди одобрительно качнул головой и улыбнулся.
— Да ты у меня умница!
Как же согрело душу это «у меня», хоть оно ничего и не значило. Что ж, любимой она никогда, наверное, не станет, зато может понравиться Виэльди тем, что разумна. Он князь и рин-каудихо — должен оценить.
Вот и Андио Каммейра хвалил ее за ум. То есть, не совсем, конечно… Он сказал: «Хорошо, что тебе хватило ума меня послушать». Ну и ладно! Приятнее думать, что каудихо просто не так выразился.
— Что ты будешь с ним делать? — спросила Джефранка. — Пытать?
Виэльди покачал головой и поднялся.
— Нет пока, сначала побеседую, а там видно будет. Не верю я, что младший советник в одиночку все это устроил, должен быть кто-то еще. Этого «кого-то» не хотелось бы спугнуть раньше времени.
— Андио Каммейра тоже говорил о чем-то подобном. Он заезжал сюда, знаешь?
— Конечно, — Виэльди схватил с полочки костяной гребень и принялся расчесывать волосы, приподнимая те пряди, в которые были вплетены бусины. — Он опять заедет. На обратном пути. По крайней мере, так он сказал, когда мы виделись в Империи.
Империя… Джефранка совсем забыла, а надо было сразу сказать… Ничего, сейчас скажет:
— Виэльди, я очень рада, что с твоей сестрой все хорошо. Я волновалась… не хотела, чтобы ты ее потерял.
Муж почему-то вздрогнул, а рука с гребнем застыла, не закончив движения.
— Я ее никогда не потеряю, — глухим голосом сказал он и, словно очнувшись, добавил: — Спасибо, что беспокоилась.
Что такое с ним было только что? Не иначе, так тревожился за сестру, что это до сих пор живо в памяти.
Виэльди наконец отложил гребень и снова присел, теперь уже на кровать. Прокашлялся, похлопал себя ладонью по груди, и Джефранка вспомнила:
— Ой, я же хотела, чтобы тебе приготовили согревающее питье! Сейчас прикажу. — Она встала, сделала несколько шагов к мужу и спросила: — Мы же договорили? Так может, ты поешь? Если хочешь, я велю слугам, и они все принесут.
Виэльди посмотрел на нее с легким изумлением, засмеялся и сказал:
— Да я бы и сам мог… Но спасибо за заботу.
Вот и все. Можно и нужно уходить, а не хочется.
…Поцелуй меня… хотя бы обними.
Словно догадавшись о ее мыслях, Виэльди подошел, приобнял за плечи и поцеловал — в лоб, как сестру.
— Я… загляну к тебе вечером.
Джефранке почудилось, будто в его голосе прозвучало сомнение.
Она не ошиблась: сомнение у Виэльди, похоже, и впрямь было, а к вечеру переросло в уверенность, потому что он так и не пришел.
Не пришел и не увидел, как поблескивают в уютном свете масляных ламп золотистые шелковые простыни и покрывало, не увидел, какая красивая на ней сорочка из тончайшей бирюзовой ткани, не почуял аромат розового масла, нанесенного на кожу и волосы…
Джефранка прождала пол ночи, кусая губы сначала от нетерпения, потом от отчаяния — он не пришел.
Она легла на пустую кровать, в холод шелковых простыней и заплакала. Как всегда, беззвучно, как всегда, не искажались черты — просто слезы стекали из глаз.
Сегодняшний день вдруг предстал в ином свете: Виэльди приехал, а она… Да она чуть ли не заискивала перед ним, пытаясь заслужить хотя бы улыбку! Какой же жалкой, никчемной она ему, наверное, казалась!
Кто она для него? Всего лишь довесок к Адальгару. Ему не нужна ее любовь, не нужна даже привязанность. Ведь это был династический союз, не более. Наверняка Виэльди считает, что и Джефранка должна смотреть на это так. А она не может… Увы, спаситель оказался молодым, красивым и ласковым. Как тут было устоять? Ей, которая прежде не любила?
О, лучше бы ее мужем стал каудихо — насмешливый, хитрый и не очень-то добрый, в чьем присутствии она всегда терялась. Его она не полюбила бы и не пришлось страдать.
Увы, ее муж — Виэльди. Виэльди, чье лицо так и стоит перед глазами, а спасения нет…
Утомленная слезами, она заснула под утро.
* * *
Джефранка сидела перед зеркалом, но смотрела не на отражение, а в окно. Руниса, как и всегда, расчесывала ей волосы долго и мучительно. Время близилось к полудню — скоро нужно спускаться к трапезе, и там поддерживать беседу с мужем и вельможами. Ни еды, ни разговоров не хотелось, но деваться от них было некуда. Все-таки Джефранка княгиня, а значит, несвободна в своих желаниях.
Руниса почти закончила с волосами и даже укрепила на голове тонкую золотую цепочку с изумрудами, но в эти мгновения в дверь постучал и вошел Виэльди. Джефранка аж вздрогнула. Совладав с собой, она глянула на мужа и ровным, доброжелательным тоном поприветствовала.
Он улыбнулся, прошел на середину комнаты и зажмурился от ударившего в глаза солнца, ненадолго пробившегося сквозь вязкую муть облаков.
— Извини, что не заглянул вчера, хотя обещал, — сказал он. — Увы, освободился уже около полуночи. Боялся, что ты уснула, не хотел тревожить.
О нет, она до утра не спала…
— Да, — протянула Джефранка. — Вроде примерно в это время я и задремала…
Ей показалось, или он вздохнул с облегчением? Наверное, рад, что его отговорка сработала.
Виэльди покосился на служанку и махнул ей рукой, чтобы вышла. Та послушалась и, отложив гребень, исчезла за дверью.
Интересно, зачем мужу понадобилось остаться с Джефранкой наедине? Сейчас, перед самой трапезой?
В смятении она схватила расческу и, чтобы чем-то занять руки, попыталась закончить то, что не закончила Руниса. Виэльди не дал этого сделать: перехватил запястье и забрал гребень.
— Я помогу, — сказал он и, отделяя прядь за прядью, принялся расчесывать ее волосы.
— Но ты же не… — начала Джефранка.
— Брось! — фыркнул Виэльди. — У меня после походов в волосах бывают такие колтуны, что, кажется, только выстригай. И ничего, как-то справляюсь, причем без помощи слуг. Мне не привыкать.
Джефранка расслабилась и закрыла веки, наслаждаясь его прикосновениями, такими осторожными, почти нежными. Лишь спустя несколько мгновений опомнилась: Виэльди же не просто так сюда пришел, явно не для того, чтобы расчесать ей волосы и извиниться за вчерашнее пренебрежение.
— Ты хотел о чем-то поговорить? — она открыла глаза и через зеркало посмотрела на мужа.
— Да. Вчера вечером я… беседовал с Изиром. Беседа, следует признать, затянулась.
Так значит, Виэльди и впрямь был занят?! Это не отговорка! Душу Джефранки заполнила тихая радость.
— Удалось что-то выяснить?
— Так, немного, — он пожал плечами.
— Ну же, не тяни! — воскликнула Джефранка. — Ты узнал, кто за всем этим стоит?
— Хашарут, конечно, — хмыкнул Виэльди. — Как я и предполагал.
Джефранка стиснула зубы, чтобы не зарычать от ярости. Хашарут! Ну конечно! Кто еще, как не ее главный враг и мучитель?!
— Будь он проклят, — прошипела она. — Пусть вороны выклюют ему глаза, пусть шакалы сожрут его внутренности, пусть…
— Эй-эй, тихо, успокойся, — Виэльди погладил ее по плечу. — Злость не поможет, а вот знание — да. А мы узнали наконец, против кого бороться. Скоро поймем, и как именно бороться. Потому я хотел посоветоваться с Лакором… Только вот беда: с утра не могу его найти. Может, ты знаешь, где он? Может, он заходил к тебе, предупреждал об отъезде?
— Нет… — Джефранка покачала головой, а в груди защемило от тревоги.
— Плохо. Видишь ли, ночью он, похоже, не появлялся в своих покоях, постель не смята. И слуги его не видели. Никто не видел.
Джефранка вскочила, отбросив руку Виэльди, и повернулась к нему.
— Лакор не мог сбежать! Он никогда бы меня не предал! Только не меня… Он… он меня любит и… — она осеклась, сообразив, что говорит недопустимое, и быстро пояснила: — Любит, как дочь, как младшую сестру, как…
Виэльди остановил ее взмахом руки.
— Не сомневаюсь. У меня и в мыслях не было подозревать Лакора в измене. Я опасаюсь другого — от него могли избавиться, потому что он мешал. Кому — мы знаем.
— Нет… Только не это… — она прижала ладони к щекам и замотала головой. — Только не Лакор…
— Извини, не хотел тебя пугать. Не беспокойся раньше времени, еще ничего не известно, я всего лишь строю догадки. Может, вот-вот найдется и Лакор, и объяснение, почему его не было во дворце. Тогда мы с тобой вместе посмеемся над нашими страхами. Теперь идем, пора спускаться к трапезе.
Муж взял ее за руку и повел к двери.
* * *
Нехорошо, даже немного стыдно обманывать Джефранку, но так надо. Лакор не вернется — его тело в море. Или его уже вынесло на берег. Или выловили рыбаки. Неважно. Рано или поздно княгиня об этом узнает — то есть опасения Виэльди окажутся как бы верными. Главное, чтобы она не догадалась, кто именно избавился от советника и почему. Пусть считает, будто это сделали приспешники Хашарута. Пусть никогда не поймет, что Лакор, которому так доверяла, несколько месяцев назад стал главным из этих приспешников.
Ничего этого Джефранке знать не следует — измена почти родного человека, ближайшего сподвижника отца станет для нее слишком жестоким ударом. Лучше пусть думает, что Лакор погиб за Адальгар, от рук врагов, а не Виэльди…
Главного советника сдал младший советник. Сначала Изир все отрицал, но когда Виэльди пригрозил лишить его жизни, а семью — имущества и достоинства, то заговорил, хоть и после некоторых колебаний. Правда, сказанное было настолько невероятным, что Виэльди до последнего не верил. Чтобы Лакор оказался изменником? Как так? Ведь казалось, он настолько верен Джефранке, что скорее умрет, чем предаст.
Увы, поверить в немыслимое пришлось, когда Изир предложил самому убедиться.
— Сегодня после полуночи мы должны встретиться с Лакором, — сказал советник. — У моря, где нас никто не услышит. Там он передаст мне письмо для Хашарута…
— Почему тебе? — Виэльди недоверчиво нахмурился. — Он не может не знать, что тебя подозревают, за тобой приглядывают…
— Все так. Но именно я еще раньше просил день, чтобы навестить родных на южной окраине города. Княгиня обещала, что позволит, когда ты вернешься…
Понятно. Джефранка не нарушила бы обещания, и об этом Лакор, конечно, тоже знал.
— Расскажи, где именно вы встретитесь.
Изир рассказал подробно, не забыв ни единого скального выступа — Виэльди словно наяву увидел нужное место.
— Хорошо, — он приблизился к советнику почти вплотную. — Надеюсь, ты понимаешь, что если попытаешься увидеться с Лакором до полуночи и предупредить его, то я об этом узнаю?
Изир сглотнул слюну, кивнул и пообещал, что до ночи не выйдет из своих покоев.
На указанное место Виэльди пришел незадолго до полуночи. Разумеется, пришел не одиночку — это было бы легкомысленно и потому опасно, — а взял с собой Имидио и Сарэнди. Втроем они засели за невысоким скалистым выступом. Отсюда хорошо просматривался берег, зато их самих в темноте и за укрытием было не разглядеть — остроглазый Сарэнди заранее в этом убедился.
Прислонившись спинами к камням, закутавшись в плащи, они сидели неподвижно и ждали. Долгое время ничего не слышалось, кроме рокота волн, шороха гальки и свиста ветра. Потом в мерные звуки вкрался еще один — неровный шелест и постукивание: так звучат шаги, когда человек идет по мелким камням.
Виэльди и его приятели встрепенулись и, стараясь не шуметь, сменили позы — повернулись лицом к выступу и чуть выглянули из-за него. Стоять приходилось на коленях, крутобокие голыши больно впивались в них, но это невеликая плата за то, чтобы выяснить правду.
Две темные фигуры, в одной из которых легко узнавался Лакор — горб и под плащом не скрыть, — приблизились к берегу и неторопливо, будто вышли прогуляться, двинулись вдоль него. Шли как раз в сторону укрытия.
Ближе, еще ближе… Вот уже проходят мимо, но слов по-прежнему не разобрать, они заглушаются морем и ветром. Впрочем, слова не так уж важны — главное, не упустить мгновения, когда Лакор передаст письмо. Если передаст. Вдруг Изир все-таки солгал, пытаясь отсрочить собственную гибель? Но что бы ему дала эта ложь, эта отсрочка? Лишь усугубила бы и без того тяжкое положение… Значит, Лакор и впрямь предатель? До сих пор не верится!
Однако сложно не поверить собственным глазам. Вот старший советник оглянулся, достал из-за пазухи цилиндрический футляр и протянул Изиру.
Не сговариваясь, Виэльди с приятелями выскочили из-за укрытия и в несколько шагов подлетели к Лакору. Увы, все-таки недостаточно быстро: горбун отпрянул от Изира, так и не отдав послание, размахнулся и — выбросил футляр в море. В тот же миг Имидио ринулся в черноту волн, а Виэльди и Сарэнди выхватили кинжалы, приставили их к шеям Изира и Лакора. Не прозвучало ни вопросов, ни оправданий, ни возмущений — главный советник наверняка понимал, что это бесполезно. Он лишь пристально и как будто с вызовом смотрел Виэльди в глаза. Почему-то его взгляд оказалось сложно выдержать. Виэльди и не стал выдерживать, вместо этого чуть повернул голову, чтобы понять, где там Имидио.
Какое-то время друга не было видно, в пору забеспокоиться, не утонул ли. Талмериды не очень хорошие пловцы, ведь в степи не так много рек, все больше ручьи и речушки.
Наконец Имидио показался. Более того, он размахивал рукой, в которой сжимал футляр. Чудо, что умудрился его выловить во тьме и неспокойном море.
Виэльди вздохнул с облегчением.
Друг отдал футляр и, постукивая зубами от холода, пробормотал: