«Вряд ли Гарику очень нравился репертуар «Гулливера», но моя игра его, видимо, впечатляла, – размышляет Галанин. – В середине 80-х, по опросу читателей одной популярной молодежной газеты, меня даже поставили на второе место (первым был Серега Рыжов из «Динамика») в рейтинге лучших советских басистов.
Короче, Игорь Иваныч начал нас с Сашкой «агитировать». А он в разговоре порой бывает очень убедителен. Еще и в располагающей атмосфере все происходило. Мы же с собой в училище колбаску возили, бутылек… В основном, конечно, тогда еще всякую сладкую хрень пили, но и водку уже тоже. И Гарик «под стаканчик» с напором нам доказывал, как очень скоро мы станем рок-звездами, если с ним объединимся. Я сказал, что надо бы хоть материальчик послушать… Он под гитару исполнил песни, которые до сих пор очень любит. На стихи Димы Певзнера и на свои – в том же стиле. Мне, честно говоря, музыкально они показались совершенно не близкими, ну «до лампочки» просто. Но Гарик их так артистично показывал, что я вдруг просёк – это круто! Даже такое каэспэшное говно можно превратить в настоящий рок-н-ролл! Во всяком случае, попробовать мне было интересно. Не такой уж я, видимо, кондовый товарищ, раз повелся на идеи Гарика. Какая-то, пусть небольшая, душевная и артистическая свобода во мне тоже присутствовала. И еще прикололо, что весь проект «Бригады С» уже существовал в гариковской голове. Оригинально: есть название, идея, а состава еще нет. Чаще наоборот бывает. Правда, Саня Горячев, конечно, с ужасом все это воспринял и долго с нами не выдержал. Быстро ушел в хард-рок, потом к Кузьмину, в профессиональную филармоническую команду.
Он немодный совершенно парень был. Такой настоящий пролетарий, реально на каком-то заводе работал. Это мы с Гариком только формально работягами числились, а так-то – интеллигенция. В Задонске нас местные однозначно за столичных чужаков принимали. Хуже нас для них был только здешний гей по имени Коля-Оля. Героический кадр – в те годы в Липецкой области он не боялся носить женские платья! Ему девяносто процентов местной агрессии доставалось». «Жалко его было, – признается Сукачев. – Безобидный парень, почтальоном работал, ездил на велосипеде по округе, в женском парике с косами…»
«…А остальные десять процентов неприязни в Задонске предназначалось Гарику, – уточняет Галанин. – Но мы туда вместе приезжали, старались стоять друг за друга, и сильно нас не трогали. Да и Гарик на «наезды» что-то отвечал… Однажды мы там вообще фурор устроили. Как нас не убили-то? Набухались и пришли в какую-то школу во время выпускного вечера. Педагоги нас пропустили, зная, что это «москвичи из училища». У людей, значит, танцы, под популярную для задонской молодежи музыку, и тут мы вылезаем на сцену, берем инструменты: Гарик – гитару, я – бас, за барабаны садится наш приятель Миша Садовов, и даем пару песен Creedence! Неизгладимое впечатление произвели. Там некоторые до сих пор помнят этот момент. Я же сейчас довольно активен в соцсетях, и мне пишут из Задонска те, кто был на том выпускном. Просят приехать, выступить».
Альянс с Галаниным и Горячевым благодаря общему учебному заведению у Сукачева сложился. Но полноценного состава для рок-лабораторского кастинга по-прежнему не было. Требовался еще хотя бы надежный барабанщик.
«Стратегия оставалась той же – я искал имена. Узнал, что вернулся из армии бывший барабанщик «Центра» Карен Саркисов. У кого-то раздобыл его домашний телефон. Звоню. «Это Гарик из группы «Бригада С». Мне нужен хороший барабанщик». Карен, который ничего о «Бригаде» не знал, поскольку только недавно демобилизовался, тем не менее соврал, будто кое-что о группе слышал и вальяжно поинтересовался: «А кто с тобой играет?» Когда я сказал: Сергей Галанин и Саша Горячев, он тут же ответил: «Я с вами». Вот тогда, считай, я и сделал первую свою супергруппу. Не «Неприкасаемые» это были, как иногда пишут, а та «Бригада С», что сформировалась в конце 1985-го. Причем только Карен изначально знал, что я позвал его именно в группу, а Галанин и Горячев полагали, что нашей студийной записью все и ограничится.
Когда я в одиночку явился в штаб рок-лаборатории в Старопанском переулке, где обсуждали кандидатов для участия в первом лабораторском фестивале, том самом, что назвали «Рок-ёлкой», команды у меня еще, по сути, не было. Только устные договоренности с тремя крутыми музыкантами. В лаборатории все произошло по сценарию разговора с Кареном. Я представился руководителем группы «Бригада С». Название, говорят, слышали, но кто с вами играет? Называю – Саркисов из «Центра» и Галанин с Горячевым из «Гулливера». Это произвело впечатление. Никаких личных связей и просто знакомств с руководством рок-лаборатории у меня не было. Я вообще всегда предпочитаю держаться вдали от официальных организаций. Тем не менее после такого моего ответа нас сразу туда приняли и включили в программу «Рок-ёлки» без всяких прослушиваний!»
Девятая серия
Мы вас научим неправильно играть
«Мы, правда, казались кому-то привилегированными. Потому что сразу встали в один ряд со «Звуками Му», «Браво», «Центром»… Но замечу, что представители перечисленных групп вошли в совет рок-лаборатории, а я послал всех на хуй Сказал: «Как нам можно обсуждать таких же чуваков, как и мы?» Так что привилегированность «Бригады С», мне кажется, обуславливалась только тем, что в Москве мы действительно выглядели заметными ребятами. Я – наглец. И никогда в нас не сомневался. В любых своих ранних интервью старался подчеркнуть, что на хуй всех видал. Я – № 1 и все такое прочее… Мне лишь требовались те музыканты, которых я собрал. Когда смотрел, что делали другие группы нашего поколения, то убеждался: они играют разную музыку, но нашу полянку никто не топчет. Мы создаем что-то абсолютно свое. При этом сказал парням, что, несмотря на успешный дебют на «Рок-ёлке», программа у нас пока фиговая, поскольку в ней нет дудок, саксофонов. Духовые являлись моей важнейшей идеей. Я любил танцевальный джаз и был болен всем военно-довоенным оркестровым звучанием – свинг, Гленн Миллер, Бенни Гудмен… И Утесова действительно обожал с детства. Поэтому, когда начал говорить о своих пристрастиях журналистам, это являлось правдой, но и продуманным ходом тоже. Я знал, что хочу сделать. В начале 1980-х я еще открыл для себя американскую группу «В-52s», стилистически они делали нечто похоже на то, что мне импонировало.
В общем, за три месяца после «Рок-ёлки» мы собрали большой состав «Бригады С». Сначала я нашел саксофониста Леньку Челяпова. Где мы пересеклись, сейчас уже не помню. Ему тогда лет 17–18, кажется, было. Совсем молодой, талантливейший парень. А он привел к нам других духовиков. Плюс-минус своих ровесников: двух трубачей – Игорька «Марконю» Маркова, Женьку Короткова и тромбониста Макса Лихачева. При первом общении они заметно волновались. Мы-то уже «герои рок-н-ролла», а они – учащиеся музыкальных вузов. И я еще им вступительную установку дал: плюньте на то, чему вас учили, и играйте все неправильно. Сейчас мы с Серегой Галаниным покажем вам, как это делается.
Меня никогда не интересовала группа как набор людей, играющих на определенных инструментах. Важна сущность исполняемой музыки и ее самостоятельность. Вот есть аккорды. И, допустим, за ля минором легко идет ре минор и ми минор. Ну, наши пресловутые «блатные» аккорды или минорные блюзовые. Но хочется от них отступить и после ля не сыграть ре, а придумать что-то неожиданное. Или оставить только ля. Это колоссальная внутренняя работа: не дать себе сыграть, как напрашивается, сделать иначе. Так рождаются все выдающиеся группы…
Через полгода после расширения состава «Бригада С» стала тем самым «Оркестром пролетарского джаза». И музыкальное сообщество раскололось окончательно. Одни нас возненавидели, потому что рок-музыку с дудками не играют, другие превозносили, чуть ли не утверждая, что до «Бригады С» вообще ничего стоящего в отечественном роке не было».