- Да, в чате.
Что-то не срабатывал его метод, не клеился доверительный разговор с под-ругой начальника Приморского ГУВД. Виталине откровенно не нравился интерес Гурова к Павлу Николаевичу. «Неужели я прав, и Веселов действительно как-то связан с группой Тарнавски, и девушка об этом знает? И его машину захватили не случайно, а потому, что знали, что он обязательно им поможет?». Но спрашивать об этом у Виталины Александровны нельзя. Допрашивать ее он не имеет права, а в приватной беседе она не ответит. «Или они связаны какими-то серьезными дела-ми, или тут личный интерес, –– Гуров вспомнил, как Виталина, сбиваясь, набирала СМС, потом вертела в руках мобильник, ожидая ответа –– не от Веселова ли?, как настороженно она сверкала глазами и вертела брелок сумки.
- Вы, наверное, сейчас думаете, что меня связывает с Павлом? –– вдруг спросила Виталина, доставая пачку тонких сигарет и зажигалку. –– Хорошо еще, что вслух не делитесь своими догадками. Все гораздо проще: мы с ним понимаем друг друга. Мне рядом с Павлом тепло, по-человечески тепло. И он не пытается меня изменить, вылепить из меня что-то по своему вкусу. А меня этим уже заму-чили. Почему-то до него никто не принимал меня такой, какая я есть. Все требуют, чтобы я была такой, как они хотят, указывают, как себя вести, как одеваться, ка-ким спортом заниматься, какие фильмы смотреть, что слушать, что читать, какой вес иметь… А Павел никогда на меня не давит, он все правильно понимает, всегда внимательно меня слушает, у него всегда находится для меня время и есть до меня дело. И он тоже дорожит нашей дружбой! –– вскинула голову Виталина.
«Нет, деловые интересы, наверное, можно вычеркивать. Судя по тому, с ка-ким жаром она его защищает, тут сугубо личный интерес. Но знает ли она что-нибудь о его делах? Как бы это выяснить после ее отповеди?»
Но ничего выяснить он уже не успел. Из-за угла раздался шум мотора, и к управлению подкатила машина омоновцев, которые ночью сражались с бандой Тарнавски и спасали Гурова от боевиков из другой банды, тоже принявших его за польского авантюриста. С переднего сиденья выскочили двое в камуфляже, бро-нежилетах и касках. С заднего сиденья, замешкавшись, выбрался высокий седею-щий мужчина в джинсах и черной куртке, неверной рукой пригладил волосы, отошел под шелковицу и стал закуривать. Едва увидев его, Виталина вскочила, ед-ва не столкнув Льва Ивановича со скамейки, и выбежала из сквера.
- Павлик! –– воскликнула она. –– Ну наконец-то, слава Богу!
- Ну, спасибо, Виталька, штраф мне за пьяную езду ты обеспечила, –– через силу улыбнулся Веселов, когда девушка обняла его, прижавшись щекой к его куртке. Веселов бережно обнял Виталину в ответ. Было удивительно, какими ос-торожными и ласковыми могут быть его могучие руки с крупными сильными ла-донями и пальцами, способными без усилий согнуть самый прочный гвоздь.
- Виталька, –– прошептал он. –– Я понял, это ведь ты позвонила?
Девушка кивнула и подняла голову, жадно любуясь лицом полковника.
- Если бы не ты, –– Веселов поцеловал ее макушку. –– Я ведь слишком мно-го о них знаю… А ты знаешь, что обычно делают с ненужными свидетелями.
- Не говори об этом, Павлик. Господи, как хорошо, что все уже позади. У тебя на висках седины прибавилось с ночи. Наверное, у меня тоже появились се-дые волосы… Я так боялась, что позвонила слишком поздно!
- Спасибо тебе, Ви, –– Веселов еще крепче обнял девушку и зарылся лицом в ее волосы. –– Прости… Нагрузил, дурак, еще и тебя… –– он приподнял голову и увидел в воротах сквера Гурова. Вздрогнул, нахмурился. И плотнее обхватил Ви-талину, словно пытаясь загородить ее своими крупными руками. На правой кос-тяшки пальцев были ободраны. Вспомнив, что вчера днем ему в глаза бросилась огромная свежая ссадина на лице начальника Приморской милиции, Гуров усмех-нулся почти вслух. «Похоже на то, что вчера съездили по физиономии ему, а сего-дня он дал сдачи!», –– слегка развеселившийся Лев Иванович успокаивающе-приветственно кивнул Веселову и направился к проходной.
9. «Я не отдам тебя никому…»
- Влипли вы, конечно, Павел Николаевич, чёрт знает во что, –– комментиро-вал Гуров.
Веселов еще больше нахмурился и ожесточенно ткнул окурок в пепельницу, которую они за два часа обоюдными усилиями наполнили. Виталина, сидевшая в уголке на диване из «мягкого уголка, тихонько подошла к хозяину кабинета и по-ложила ему руку на плечо.
- Сам знаю, –– угрюмо сказал Веселов, прикладывая носовой платок к раз-битой руке. –– Ну, что? Будете оформлять «чистуху »? Как вам угодно. Я уже так устал, что мне все равно, чем все это закончится и что со мной будет. Только ее не троньте. Виталина тут абсолютно не при чем. Она даже не знала ничего. Я один виноват и сам буду отвечать.
- И что мне с вами делать? –– страдальчески закатил глаза Лев Иванович. –– В Приморске у меня никаких полномочий нет, и вообще, я частный детектив, а не опер, и задерживаться здесь мне некогда. Меня зовет в Москву одно из моих дел. И там вот это, –– он подбросил на ладони диктофон, –– никому не нужно, кроме, разве что, Генпрокурора…
Виталина вздрогнула и придвинулась ближе к Веселову. Он опустил голову и хмуро рассматривал свои ссадины на руке.
- Но я надеюсь, –– Гуров перешел на «ты», –– что тебе, полковник, сего-дняшняя прогулка мозги вправила. И в следующий раз ты не скоро захочешь в та-кое впутываться…
- Он и не собирается, –– вмешалась Виталина. –– Павел вчера говорил мне, что даже если все благополучно закончится, больше он в этих делах не участвует. А он человек слова.
- Человек ты в городе уважаемый, –– продолжал Лев Иванович, –– и жен-щина вон как тебя любит… А ты с ней что, только монстров гоняешь по экрану, и так ничего и не понял? Да она ведь в огонь пошла бы ради тебя!
Веселов вздрогнул, привстал из-за стола и недружелюбно сдвинул брови:
- Попрошу без намеков, господин Гуров… Я уже за это одному сегодня на-мекнул! Я знаю, что в Управлении обо мне и Виталине разные слухи ходят, но не ожидал, что и вы начнете их слушать и тем более повторять!
- У меня тут не было времени сплетни слушать. А о Виталине Александров-не я только сегодня утром узнал. А ты так и не понял за три года, что ты для нее значишь?.. И всегда ты такой тугодум, Веселов? –– не дожидаясь ответа от совер-шенно обалдевшего начальника ГУВД, Гуров вышел из кабинета, осторожно при-крыв за собой дверь. Следующая часть разговора касается только Веселова и Ви-талины. Третья пара ушей им не нужна. А диктофонная запись… Сыщик поколе-бался, но потом вспомнил, как Виталина прислушивалась к уличному шуму в сквере и теребила брелок сумки. С какой радостью она метнулась навстречу Весе-лову. И как бережно и ласково обнимал ее в ответ Павел Николаевич. И Лев Ива-нович нажал кнопку «Стереть всё». В диктофоне что-то коротко прошелестело, и двухчасовая запись разговора, способная обеспечить Веселову целый букет статей УК и немалый срок, а Виталине –– новую боль и слёзы, исчезла.
- И никто ничего не узнает, –– пробормотал сыщик, чувствуя, как на душе стало легче. Конечно, с точки зрения закона он поступил неправильно. Но ведь есть еще и человеческие законы, о которых тоже не следует забывать.
Откуда-то с улицы из открытого окна машины долетел припев популярной песни:
- Я не отдам тебя никому,
Прощу любую твою вину!
Сквозь столько бед и потерь пройдя,
Какое счастье –– любить тебя,
Просто любить тебя!
- Законы законами, но о человеке тоже забывать нельзя, –– повторил Гуров, пряча диктофон в карман и сбегая по лестнице. Сегодня, до вечернего поезда в Москву, он должен был закончить в Приморске еще одно дело. Но оно такое про-стое, что даже не придется бегать под пулями. И осталось всего лишь уточнить пару вопросов и с чистой совестью звонить клиенту…
10. Джетт и Джедай
Когда за московским гостем закрылась дверь, Веселов развернул кресло к Виталине, по-прежнему молча стоявшей возле его стола:
- Виталька, о чем это он говорил? С чего это он взял? Или… Или это я дей-ствительно такой тугодум?
Виталина, не отвечая, отошла к окну и села на край подоконника, спиной к Павлу. Полковник отодвинул кресло и подошел к ней:
- Ви, почему ты молчишь?
- А ты так и не понял? –– не оборачиваясь, спросила девушка.
- Я просто не ожидал, что меня могут по-настоящему полюбить, –– откро-венно признался Веселов. –– Тем более с учетом того… с учетом последних собы-тий.
- Почему?
- А разве таких любят?
- Хочешь получить опровержение? Извини, но ты действительно тугодум.
- Я ведь старше тебя на 20 лет, Ви. Я задерганный и усталый мент. Когда ты родилась, я учился в школе МВД, патрулировал на дорогах, и в меня уже стреляли и пытались стукнуть машиной. А когда тебе было двадцать лет, я уже по уши си-дел в дерь… в грязи и до обморока боялся, что мне пришлют ДРУГИЕ фотографии моих сына и дочери. Тогда у меня и появилась первая седина, –– Веселов провел рукой по волосам. –– Меня презирали даже те подонки, с которыми я сотрудничал, и некоторые их «шестерки» позволяли себе хамить мне в лицо, а я не всегда и от-вечал. Разве можно любить такого слабака и труса?
- А эти словечки ты от кого услышал?
- А кто я такой после того, как десять лет не мог развязаться со всем этим гадючьим гнездом? Не слабак? Такие, как Штырь, ненавидели мои погоны, прези-рали меня за двуличие, за то, что я, офицер милиции, помогаю их боссам за возна-граждение, и вот даже, до чего дошло, –– Веселов коснулся пальцами ссадины на лице. –– А я только один раз за десять лет дал по морде хаму. И после этого я не трус?
- Может, ты и проявил слабину, –– возразила Виталина. –– Но сегодня ты перестал быть и трусом, и слабаком. Труднее всего одержать победу над собой. Для этого нужна большая сила. И если ты это смог –– ты уже не слабак и не трус. А насчет разницы в возрасте… Ну с чего ты взял, что она имеет для меня значе-ние? А я думала, что я для тебя только друг, которому ты доверяешь, и не более того. И стеснялась даже что-то тебе намекнуть, потому, что мне с детства внуши-ли: первым должен признаваться мужчина, и любая инициатива должна принад-лежать ему. Я так до сих пор и не избавилась от этого убеждения. И потом, я ду-мала, что не интересую тебя, потому, что я слишком худая, и у меня мускулы как у парня. Мне говорили, что ни одному нормальному мужчине не нужна рядом му-жеподобная девица, которая даже борщ варить не умеет. И я не хотела разочаро-ваний. Думала: раз ты просто дружишь со мной, я тоже буду с тобой дружить, по-тому, что любят, наверное, только таких, как Малика…
- Это еще кто? –– поднял брови Веселов.
- Девчонка, которую мне сватали в лучшие подруги. Всегда рот до ушей, дивный загар, потрясающее имя, всегда весело щебечет, готовит как для королев-ского банкета и не ходит, как сова, как некоторые, то есть как я.
Напряжение последних дней бесследно ушло. Веселов безудержно расхохо-тался, подхватил Виталину под мышки и закружил, как маленькую девочку:
- Виталька! Нет, ну ты меня просто убила! Я думал, что с такими тараканами в голове я один на весь Приморск, а ты меня даже перемахнула. Да если хочешь знать, мне никогда не нравились такие матрешки, как ты эту свою… как ее… Ма-рику изобразила! Ох, ну я не могу! –– он выпустил Виталину и повалился на один из стульев у стола заседаний. –– Я три года своих тараканов пестовал, ты своих извести не могла… Два взрослых человека! Это же и не расскажешь никому –– или не поверят, или засмеют! –– Веселов вскочил, снова обнял Виталину и про-шептал ей на ухо:
- Кстати, я терпеть не могу борщ!
- А раньше ты об этом сказать не мог? –– только и успела спросить Витали-на, прежде чем они начали жадно и безудержно целоваться. Потом оказалось, что куртка Павла отброшена на его стол, а его пальцы запутались в шнуровке белого топика Виталины.
- Дверь закрыл бы, войдут еще, –– спохватилась Вита.
Метнувшись к двери, Веселов чудом ушел от столкновения с офицером. Ка-питан чуть не выронил папку при виде взъерошенного, раскрасневшегося полков-ника в выбившейся из-под пояса брюк рубашке.
- Меня в ближайшие два часа ни для кого не будет! –– рявкнул Веселов, вы-пихнул оторопевшего капитана в коридор и чуть не бабахнул его дверью по лбу.
Запертая дверь кабинета озадачила вернувшегося через пару часов в ГУВД Гурова. «И куда он исчез на этот раз? Какой-то человек-невидимка: исчезает, ко-гда хочешь с ним поговорить. А на проходной сказали, что он на месте. Ладно, по-сижу в приемной, может, на этот раз он быстрее появится!».
11. Архивные данные
- Так зачем вы снова настаивали на встрече? –– настороженно спросил Весе-лов, пытаясь так поправить воротник рубашки, чтобы гостю не бросилась в глаза оторванная пуговица у горловины. Виталина тихонько сидела в кресле из «мягкого уголка», притаившись в углу кабинета, и в первую минуту Гуров даже не заметил, что она тоже по-прежнему здесь.
- Как я вам уже говорил, в Приморск меня привел не только след взломщика Базилевича. Накануне выезда ко мне в Москве обратился один человек и предло-жил еще одно дело в Приморске. Мне нужно было найти здесь женщину, с кото-рой у него был роман в молодости, и ее сына. Ситуация осложняется тем, что по-сле их расставания женщина сменила имя, отчество и фамилию, уехала на не-сколько лет в одну из союзных республик и там вышла замуж. А ее муж офици-ально усыновил ее ребенка.
- Я так понял, истории этой уже много лет? –– уточнил Веселов, зажигая си-гарету. –– М-м… Почему же родной отец мальчика не пытался разыскать его мать раньше? И вообще, разве частным детективам не предписывается неразглашение информации об их клиентах?
- Ну, тут ситуация особая, Павел Николаевич. Это ответ на оба ваши вопро-са. Видите ли, однажды мой клиент, тогда еще двадцатилетний студент, решил жениться на однокурснице, с которой встречался уже год. Но это не понравилось его родителям. Отец парня занимал высокий пост, и по-другому представлял себе идеальную партию для единственного сына. А дочь участкового педиатра и воспи-тательницы детского сада в роли невестки его не устраивала. Тем более что они уже подыскали подходящую невесту из своего круга.