Маффи Оззи предположил, что есть либо глубоко засекреченная банда, либо действующая из соседних населённых пунктов, для которой Таврос не родная территория и так как пока нет даже зацепки на загадочную группировку и их главаря “Змееброса”, то Оззи хотел бы пройтись по ближайшим деревням и узнать: ”Не покупал ли кто у крестьян змей, а особенно-в больших количествах?”
Договорившись о дальнейших планах, отец Анны протянул Маффи Оззи кошель с полусотней серебрянных монет и тем самым показал свое расположение к дальнейшим действиям сицилийца.
Было условлено: завтра сицилийцы дядька с племянником выезжают из города на поиск информации-лакей будет между ними связным, и если Маффи Оззи получит возможность ликвидировать обидчика семьи Коллода, то исполнит всё сам и сразу как представится возможность. Если нет-будет вести цель пока племяш его метнется за помощью к землякам из Палермо, бывшими сейчас в Тавросе.
Глубоко за полночь они распрощались-всем грезилась скорая удача: сицилийцам в деньгах, бывшему секретарю гегемона-в мщении, Анне-в скором замужестве...
На утро следующего дня, возле ближайших к городским воротам конюшен, Плётка и Земеля проходящие мимо-увидели как высокий и сухощавый юноша в богатой, но скорее выделкой чем украшениями одежде, пытался залезть с помощью слуги на лошадь. Когда же ему это с пятой попытки всё же удалось-он расхохотался и решив показать свою удаль, стеганул коня нагайкой...Тот немедля встал на дыбы и сбросил всадника. Снова служки при конюшне втаскивали незадачливого юношу на средство его передвижения и падения.
Рядом с двумя зеваками "шелестами" медленно остановился тяжеленный экипаж с коронкой над гербом. Плётка и Земеля с удивлением его рассматривали: в Тавросе особо небыло принято украшать свои кареты гербами, исключение составляли лишь “конские поезда” стражи или городского совета, в остальных случаях горожане предпочитали “разноцветье” внутри и пару тройку темноватых цветов снаружи своих карет. Некоторые щёголи красили экипажи в золотой и серебряный цвета, однако грязь и пыль Тавроса быстро показывала ошибочность данных затей.
Вылезший из кареты мужчина был высок и грузен: седые волосы ниспадали на плечи, а в руках у него была массивная трость с золотым набалдашником. Одев на голову небольшую корону, насаженную сверху красно жёлтой шляпы-он важно зашагал к наконец усаженному вторично на лошадь молодому человеку: ”Сын мой, Гуго! К чему эти глупые выходки? Зачем тебе “бродячее рыцарство?!”-Тебе ...отпрыску рода Блажь!”
Друзья "шелесты" переглянулись и тихо засмеялись-семейство Блажь было хорошо известно в Тавросе: некогда наёмный франкский рыцарь прибыл в составе делегации от Царьграда в Таврос и решив что лучше остаться здесь, чем возвратиться в столицу ромеев-он быстро влился в вооружённые отряды города, а пара схваток против бродячих татарских орд разбойников и алебардщиков наёмников италийских купцов-принесли ему славу, вместе с рукой дочери тогдашнего главы совета города и солидное состояние в приданное за немолодой невестой-которое за век, что прошёл с тех пор, лишь увеличивалось! Не в последнюю очередь и по тому странному обстоятельству, что в семье Блажь всегда рождался лишь один мальчик и соответственно, не надо было особо делить наследство.
Став за эти сто лет ”князьями в Тавросе”, данная сложная юридическая формулировка придуманная нанятыми болонскими, лучшими в мире, адвокатами и признанная городским советом Тавроса-они сейчас владели парой особняков в городе, плюс пятью галерами в порту и занимались меновой торговлей с ногайцами, иногда проходящими мимо окраин республики Тавроса.
Cтарший из Блажей-Ренье, отличался нравом покладистым: ему приятнее было пить вина и рассказывать о знатности и богатстве рода, чем утруждать себя какими-либо занятиями, младший же-Гуго, недавно закончив очередное учебное заведение и прослыл в городе ”чудаком”, так как взахлёб твердил о рыцарях из романов и желании-самому присоединиться к “бродягам с добром в сердце и мщением-на клинках”.
Тавросцы считали что ”Чем бы дитя князя не тешилось...лишь бы нас собаками не травило и пьяным, на лошадях, в улочках не давил!”
Плётка и Земеля сейчас наблюдали сцену отъезда Гуго из Тавроса: юноше удалось собрать у тётушек и сестёр достаточную сумму для приключения-лишь дамы готовы ему были занимать, мужская половина его знакомых и родственников только крутила пальцем у виска и советовала: не валять дурака!
Теперь Гуго, сидя на своём жеребце, победно смотрел на отца: ”Не удерживайте мои порывы батюшка-страждущие меня ждут! Всем принесу я покой и награду, вместе с наказанием за преступления!”
--Сынок, ты что: лекарь или судья? А если, просто так, серьёзного человека прибьёшь и его слуги тебя решат отдубасить...Вдруг не успеешь возвратиться к нам? Не майся глупостью-съезди лучше в путешествие, выпей вина, поохоться...
--Прощайте отец! Еду-судьба зовёт!-тут Гуго наподдал ногами своему коню и хоть и не резвым галопом, а скорее вразвалочку, походкой морячка в поисках монетки, он со своим конём выехали из конюшен.
Помахав родителю на прощание неким подобием берета, с длинющим пером, такие только стали входить в моду и Гуго видел подобные головные уборы на щёголях из Марселя или Тулузы, знаменитых наёмниках из Гасконской кумпании-он выехал из ворот Тавроса. Мечты о свободе от родительской опеки и “лихих приключениях”, которые ему, как и его далёкому предку-принесут славу, начинали кружить юноше голову!
Вслед за ним вышли и два одетых в грязно-чёрные балахоны иноземца, по говору-италики. Один, что постарше, костерил младшего на чём свет стоит, хотя возможно просто рассказывал что ел на завтрак-было сложно разобрать сицилийцев и их манеру общения. Младший, удивлённо посмотрел ему в ответ и лишь недоумённо обернулся к слушавшим их Плётке и Земеле, после чего оба иноземца покинули город.
--Слыыышь-протянул Земеля,-Так это кажись новый хахаль Аньки Коллоды, ну, что речи в “Тавре” недавно толкал!
--Скорее что задницей в луже сидел, при наших бабах, а те, с его иноземной простоты дивились...-хмыкнул в ответ Плётка и оба “шелеста “ зашагали на поиски пропавшего Румбика.
Глава десятая
Румбик очень устал: в городе его переходы по кварталам обычно сопровождались отдыхом на скамейках или каменных ступенях, теперь же ему пришлось идти километров пять без остановок. С непривычки было тяжело.
Дойдя до видимого им с берега села, Румбик понял что ничего кроме воровать или попрошайничать-ему не остаётся: так как свои деньги он оставил в колодце, а оружием владел крайне слабо для грабежа, даже женщины. Однако на воровство уже просто не было сил, а попрошайничать-мешало отсутствие каких-либо специальных навыков в этом деле.
Спасение для юноши пришло неожиданно, с той стороны с какой он и не ожидал: тын, возле которого он сейчас стоял, как и довольно большой участок земли этим тыном огороженный-принадлежал одинокой бабулечке, которой с молодыми соседями было скучно.
Углядев неизвестного хлопчика стоящего возле её территории, она неспеша взяла вилы для сена и стала “пробираться” к нему поближе. Невысокий рост был ей подмогой в этом деле, да к тому же малые вишнёвые деревья, скорее напоминавшие большие раскидистые кустарники-неплохо скрывали её от незнакомца.
Ожидая что стоящий возле тына человек окажется вором, бабушка буквально вся извелась: c одной стороны-страшно, а с другой-какое-никакое веселье! Да и здоровенный сосед каменотёс сейчас дома, в случае чего можно завизжать и заохать на всё село-тогда мигом помощь подоспеет!
Стоящий у ограды парень ничего не предпринимал. Он только дико озирался на село, а немного попривыкнув к тому что видит-горестно махнул рукой и сел прямо в траву. Не было похоже что собирается грабить или красть.
Слегка огорчившись от подобного решения юноши, бабулечка подковыляла к своему тыну и спросила сидящего возле него юношу: ”Чо с тобой? Ты хлопчик часом не приболел? Может воды из колодца?”
Румбик, от появления человека рядом с ним и к тому же внезапно-подскочил на полметра, однако увидев свою собеседницу он быстро успокоился и поблагодарив за предложение, смущаясь попросил черпак воды. Бабушка с сомнением его рассматривала, однако хмыкнув себе под нос что-то о “сопле в штанишках”, предложила зайти к ней.
Женщине явно хотелось с кем-либо погутарить и случайный гость села подходил на роль слушателя-лучше всех! Поэтому бабуля расщедрилась: вынесла пару вареных буряков с щепоткой соли на свежем хлебе и одну луковицу.
Румбик просто сиял от такого свалившегося на него счастья: дойдя до посёлка он дико устал и уже начинал жалеть о своём бегстве из укрытия, а более всего, об оставленных в нём припасах и деньгах. Возвращаться сегодня к зомбодеду не было никаких сил, как-либо заработать на ужин-не хватало жизненной смётки и опыта. Поэтому когда старушка предложила ему с черпаком воды, со временем ещё и ужин-он был благодарен ей как никому до этого!
Однако и одинокая бабуленька получила что хотела-Румбик слушал её и поддакивал, соглашаясь со всеми её выводами и предположениями: ”Все начальники-дурни! Бегают ко мне за советами как обустроить всё село-по десятку раз за день!”-говорила бабушка и Румбику очень хотелось ей верить.
Так как уже начинало смеркаться, гостеприимная хозяйка предложила Румбику переночевать у неё, правда не в самом доме, ибо она всё же его побаивалась, а на огороде-под пугалом от птиц. Там был приглаженной травы небольшой клочок и передав гостю рваное одеялко, бабушка пожелала ему “спокойной ночи” и ушла к себе в дом самой готовиться ко сну.
Её гость вначале боялся что не уснёт под чистым небом, однако усталость от пройденного пути и утреннее долбление скалы настолько его вымотали, что Румбик практически сразу всхрапнул, как только его голова легла на кулак подложенный под голову.
Несмотря ни на что- ночь спокойной быть не хотела: бабуля, у которой ночевал Румбик, имела довольно живой, но несколько склочный характер, из-за чего её соседи особо не имели повода любить эту пожилую женщину.
Что-бы позлить Мыколку-каменотёса, того самого здоровилу, на помощь коего она рассчитывала если бы Румбик оказался налётчиком на её дом-бабуля весь последний месяц одевала своё чучело во дворе на огороде по возможности похоже на соседа: если тот прятался от солнца под широкополую соломенную шляпу-тут же подобная водружалась на пугало, покупал сосед в Тавросе модную кожанную куртку до пояса-бабушка тащила на своё чучело полотняную копию и мазала её жиром до блеска, одевал Мыколка большие красные “варежки “для работы с камнем-подобные ручные обновки уже тут как тут красовались на пугале...
Народ в селе вовсю потешался с несчастного каменотёса, однако нахамить бабульке вроде повода небыло, а слушать её визг на всё село-отсутствовало любое желание!
В то время как Румбик мирно сопел под пугалом, сосед каменотёс как раз шёл из корчмы домой: пьян он был не сильно, однако уже слегка начинало двоиться в глазах. Заметив с улицы своего пародийного "близнеца", в трудах и стараниях одеваемого соседкой, Мыколка-каменотёс решил немного покидать в него камнями и сбить шапку с его головы, что бы хоть так насолить своему визави и бабуле.
Набрав в руки с десяток камней, а руки у каменотёса были поистине широченные, он размахнулся и первым же камнем cбил мишень! Пока радостный сосед бабули слегка приплясывая ликовал и бухтел себе похвальбы под нос, Румбик проснулся от соломенной шляпы упавшей прямо на него и сев с прямо противоположной, не видимой Мыколке, стороны пугала-ошалело спросонья таращился на соломенный головной убор. Решив через пару секунд что это ветер натворил, Румбик весело хмыкнул и нахлобучил “соломенку” на себя-немного поразвлечься прежде чем лечь снова спать. Именно в этот момент второй камень успевшего насладиться первоначальным триумфом каменотёса, со свистом пролетев сквозь прорехи на платье чучела-внезапно ударил Румбика в спину!
Вскочив с криком на ноги, Румбик забыл снять соломенную шляпу с головы и прямо в ней стал прыгать на одной ноге и тереть ноющую спину. Он никак не мог понять причин резкой боли. Каково же было его удивление, когда возле тына послышался грохот роняемых камней об огромный одинокий придорожный булыжник и прежде чем Румбик обернулся на это событие-огромная тень метнулась с воплем от бабкиного тына.
На пустой и тихой ночной сельской улочке слышался пьяный рёв убегающего со всех ног прочь Мыколки: ”Чур... чур-чур-чур,чу-у-у-ур меня! Изыди! Бабка-ведьма! Не трогай меня-уйди “нечистый!”
Шокированный Румбик в страхе быстро огляделся. Сзади него, кроме пугала, никого небыло-однако же “непонятное существо”, бежавшее прочь от бабкиного тына, неслось по сонному селу и истошно орало дурным голосом. Решив на всякий случай попроситься к гостеприимной старушке в дом, мало ли чего в незнакомом месте может приключиться, Румбик быстрым шагом пошёл в сторону белеющего в ночи довольно крупного здания.
На его беду хозяйка дома также слышала вопли за своим тыном и схватив печной ухват ринулась к двери. Бабуля иногда отличалась поразительной боевитостью и решив что возможно новый знакомец привёл целую банду вслед себе, пожилая женщина решила дать бой прямо на пороге своего дома.
Не успела она дойти до двери, как в неё громко постучали. “Хто?!”-cтуча зубами спросила испуганная пожилая женщина. После небольшой паузы в тёмном, лишь чуть освещённом луной окошке показалась огромная соломенная шляпа пугала и голос, немного глуховатый, с признаками отдышки произнёс: ”Не надо бояться...это-Я!”
Бабуля внезапно вспомнила всё: ругань с детьми и невестками, и как мужа при его жизни “пилила” от скуки, как соседям кукиши показывала при встрече и конечно же последний свой поступок-”тихую” необъявленную войну с медлительным молчуном Мыколкой...
Бабушка всё поняла-дух мщения вселился в её собственное огородное пугало и пришёл утащить её под землю, где ей в наказание за грехи при жизни, заткнут тряпками рот и не дадут обсудить сложившееся положение с ближайшими к ней чертями...Ад!!!
Вопя и крестясь, пожилая женщина стала носиться по своей хате, а пугало за дверью в это время постоянно глумилось с неё: "Слушайте-тут сыро...пустите! Мне ж только до первых петухов-потом уже всё! Ну не бойтесь-я на вас как посмотрю...сам боюсь!”
Услышав про первых петухов, старушка хотела было продержаться до них, авось после петушиного крика гад провалится сквозь землю, но не выдержав внутреннего напряжения открыла дверь и что есть силы швырнула в было уже подскочившее “чудо в шляпе”, свой ухват. Быстро после этого захлопнула дверь и расхохоталась: хоть мелкую пакость, но своему обидчику она сделала!
Румбик стоял как вкопанный: "Что за гиблое место?!"-думал он,-”Вечером так хорошо приняли, а потом: вопящий “непоймиxто” камнями кидается, cдуревшая хозяйка дома, вместо того что бы приютить-бегает, вопя по дому ,а открыв дверь, когда я уж было понадеялся для того что бы у себя оставить-швыряет палку с железным концом, как рогатину, да ещё в такое деликатное место!"
“Шелест” приседал и подпрыгивал-ему было уже не столько страшно, как обидно: дурдом происходящий в селе пугал его: ”А если это сектантское село? Днём приманивают путников, а ночью, положив у пугал, ну, как обозначение мишени-закидывают гостей камнями?”
От таких мыслей-хотелось немедля бежать прочь без оглядки...
Румбик и сбегал-”по нужде” в лопухи, на бабкином огороде и вернувшись с удивлением понял: полегчало не только желудку но и на душе! Спать возле странного пугала он не стал-лёг ближе к тыну, что бы в ночной темени метателям камней было сложнее его найти. После чего вновь заснул.
День приближался к полдню, когда бабуля его нашла: она сама до первой зорьки не смыкала глаз и лишь увидев лучи солнца, свалилась с ног от нервной усталости. Утром осторожно выглянула и...не нашла гостя!
--Наверное вместо меня утащили...-взгрустнула было старушка, однако тут же повеселела,-И тут обдурила! Хе-хе-е-ех!