– Если ты спросишь меня о загробном мире, то мне нечего рассказать, – вздохнул он. – Я ничего не помню, и как уже говорил, будто ещё вчера жил как обычно, а сегодня оказалось, что давно умер и вдруг воскрес.
– Так печально, – тихо проговорила Энви, глядя на круглые носы своих сапог и краем глаза – на остроносые полуботинки Илмари.
Он медленно повернул голову и посмотрел на неё. Глубокий и пристальный взгляд заставил девушку задержать дыхание. Это не парень, похожий на любимого музыканта, это настоящий Суло! И черты лица, худощавая фигура и повадки приводили её в неописуемый восторг и трепет.
В большие и выразительные зелёные с темно-серым ободком зеркала души хотелось смотреть бесконечно. По-женски длинные и тонкие ресницы придавали невероятной мягкости и доброты зачаровывающему взгляду и делали выражение лица трогательно-наивным. Мелкие морщинки у глаз и лёгкие тени под ними указывали на невероятную мудрость и опыт, присутствующую в этом двадцатипятилетнем (или пятидесятилетнем?) юноше. Энви долго любовалась глазами, а, переведя взгляд, застряла на губах: тонкой верхней и полной нижней. Ей и не мечтать поцеловать их…
Если глаза, ресницы и губы придавали Илмари женственность, то густые брови, высокий лоб и форма челюсти буквально кричали о сакральной мужской привлекательности. Энви находила бесстыдно сексуальными пушистые завитки его тёмно-каштановых волос. Через светлую кожу рук просвечивали жилки, а длинные изящные пальцы с узорчатыми серебряными кольцами удивляли элегантностью. Девушка представляла в руках парня бас-гитару, как он перебирает толстые с круглой обмоткой струны, извлекая богатый звук.
Такой детальный осмотр принёс Энви больше страданий, чем наслаждения – хотелось броситься Суло в объятья. Она ощущала, как подкрепляются глубокие чувства, которые зародились в душе уже давно.
«Попала по самые гланды!» – подумала Энви, а Илмари сказал:
– Извини, я говорю и говорю, а ты слушаешь. Наверное, скучно. Боже, конечно! Даже мне неинтересно! Вот же потянуло на разговоры, а при жизни не был болтлив.
– Мне нравится тебя слушать. Я и на работе обычно молчу, – девушка снова посмотрела на носы сапог.
– Почему так? – заинтересованность в голосе Илмари казалась искренней.
– Видимо, не на той волне. Никак не найду подход к коллегам, мы не сходимся характерами, – Энви усмехнулась, но улыбка получилась кислой, как недельное молоко – воспоминания жгли обидой. – Ерунда, не обращай внимания.
– Как скажешь, – кивнул Илмари.
– Значит, ты мёртв…
– Мы же вроде выяснили, – устало вздохнул Суло, – или снова хочешь экспериментировать и колоть меня?
– Нет, ни в коем случае! Мне просто интересно, какое именно ты сверхъестественное существо. Может, призрак?
– Ты прикасалась ко мне и знаешь, что я не бесплотен, – губы Илмари удлинились в вежливую улыбку, а у Энви покраснели уши. Она вспомнила, как дотрагивалась до парня, и воспоминания прошлись огнём по телу.
– Зомби или вампир?
Илмари показал зубы с обычными клыками:
– Пить кровь не тянет, есть человеческое мясо – тоже. Да и ты до сих пор жива.
Он сказал это не всерьёз, но по спине девушки прошёл холодок.
– Демон? Ангел? Оборотень? Ведьмак? Нежить?
– О, боже, ещё скажи, всадник Апокалипсиса! – Суло громко и искренне рассмеялся, будто они разговаривали не о сверхъестественных вещах, а, к примеру, о предпочтениях.
– Тогда ты не поддаёшься классификации.
– Весело, да?
– Скорее любопытно.
– Тут я не могу помочь, – покачал головой Илмари, – я в мистике не очень разбираюсь. Я затрагивал её в своих песнях, писал о смерти, душе, небесах и аде, но не углублялся, интерпретируя понятия в своём понимании.
– Мне нравятся твои стихи, и всегда была близка эта тема, но тоже на уровне обывателя. Можно поискать в интернете: в кафе или у меня дома.
«Неужели я только что завуалировано пригласила его к себе? Что за бестактность, боже! Ну вот, я снова краснею!»
– Где тебе будет удобнее. Давай поищем, – согласился парень.
– Тогда… ко мне домой? – она повернулась в его сторону, изо всех сил стараясь держаться непринуждённо.
– Хорошо, – кивнул он и вдруг замолчал. – Домой… – медленно проговорил он. – Интересно, что теперь с моим.
– Родственники? Друзья, коллеги по группе?
– Не знаю. Родителей, наверное, уже нет в живых… – его голос заскрипел, Илмари откашлялся и отвернулся.
Энви понимала, что ему тяжело и осторожно коснулась плеча. Парень вздрогнул и обернулся – в глазах стояли слёзы.
– Родственники не только похоронили, но и оплакали меня, для них я теперь чужой человек, если они и вспомнят, то вряд ли поверят… – он вздохнул. – Каких трудов стоило убедить тебя, и я до сих пор не уверен, что цель достигнута полностью, – он покосился на девушку, и та смущённо опустила взгляд. – Друзья по группе, если и живы, то, увидев меня, сочтут, что бредят наяву, – усмехнулся он. – У меня был младший брат, двенадцати лет, когда я… погиб, – он снова споткнулся на слове. – Сейчас ему где-то тридцать семь.
– Можно сходить к нему, – охотно отозвалась Энви, – вместе, если один боишься.
– Хорошо… – голос Илмари начал удаляться, как если бы разум испарялся из головы.
Внезапно парень соскочил с постамента и заходил взад-вперёд, два широких шага – в одну сторону, два – в другую.
– Какого чёрта это произошло со мной?! Какая-то белиберда… Я один и никаких причин и объяснений! Если Терминатор вернулся с миссией, почему я не помню ни приказов, ни поручений?
– Может тебе как Эрику Дрэйвену5 нужно отомстить за любимую? – спросила Энви, и Илмари остановился и посмотрел на неё.
– Кто это?
– Персонаж фильма. Ой, ты, наверное, уже… не застал… – она смешалась.
Парень разочарованно качнул головой и снова пошёл нарезать круги. Он впал в прострацию, нес бессвязный бред. Иногда проскальзывало что-то путное, и до Энви доходил общий смысл. Она понимала его состояние: одно дело узнать о своей смерти и воскрешении, и другое – понять, почему вернулся. Должна быть цель, иначе нелогично. Но Илмари не знал своего предназначения.
– Знаешь что, – девушка спрыгнула с постамента и подскочила к парню. Тот едва успел затормозить и чуть не врезался в неё. Энви смутилась и растеряла слова, которые хотела произнести, но быстро стала подбирать их: – Я хочу сказать… не переживай! Всё будет хорошо! Мы обязательно разберемся, узнаем, зачем ты здесь. Может, и сам вспомнишь, когда попадёшь в привычную среду, услышишь свои песни, увидишься с братом… Только не отчаивайся, пожалуйста! – она посмотрела на Илмари из-под ресниц.
Он был выше примерно на полголовы, и его губы располагались на уровне её глаз. А когда Энви осмелилась поднять голову, то встретила осознанный и добрый взгляд.
– Спасибо, что помогаешь. Мне действительно не к кому сейчас обратиться.
– Не благодари, – она отступила. – Я делаю, что по силам, и рада, если помогаю. Темнеет, может, пойдём? Тебе же нужно где-то ночевать.
– Да хоть здесь, – пожал плечами Илмари. – Для такого как я, обычное дело. Мертвецы должны ночевать на кладбище, – его голос звучал трагически.
– Вот ещё придумал, – замотала головой Энви, – останешься у меня, нет проблем, я тут недалеко живу, пешком минут десять, – уши снова начали пылать.
– Если нет проблем, тогда ладно, – согласился Илмари и вздохнул, – ведь мне правда некуда идти.
Глава 4. Гостеприимство
– Здесь я и живу, – девушка первой переступила порог и пробежалась взглядом по внутреннему убранству квартиры, ища изъяны в качестве уборки. Всю дорогу домой Энви переживала, что дома окажется настоящий бардак, и она сгорит со стыда перед Илмари, ведь она не собиралась никого звать в гости, а тем более симпатичного погибшего музыканта.
Но всё оказалось не так плохо. Софа, стоявшая в середине залы, была застелена бордовым покрывалом. Торшер из тёмно-красной ткани с висюльками не утопал в пыли. Закрытые полки комода и тумбочек прятали барахло, в креслах не валялось ничего лишнего, только уютно устроились маленькие подушечки. И даже журналы в полках низкого столика, на котором стоял телевизор, были аккуратно сложены. Деревянные полы, мытые пару дней назад, запачкаться ещё не успели. И всё равно Энви пробежалась по залу: одёрнула покрывало и шторы, проверила, плотно ли прикрыты дверцы шкафа, взбила подушечки.
Парень снял плащ и ботинки в прихожей и прошёл в комнату. Он приподнял бровь и улыбнулся, заинтересованно осматриваясь. Каждый поворот головы, любая перемена в выражении лица волновали девушку. Обстановка казалась скучной, а Илмари ярким и оригинальным. Кто создал его таким идеальным?
– Извини, что не прибрано, – Энви продолжала курсировать по комнате, ища, что ещё привести в порядок. Она убрала книги с тумбочки, но от волнения чуть не опрокинула вазу с цветами. – Проходи, садись на диван.
– Не извиняйся, у тебя чисто и уютно, мне нравится, – отозвался Илмари, присаживаясь на софу. – Я тоже любил деревянную и плетёную мебель, – он улыбнулся, но упоминание о родном очаге снова нагнало на него грусть, и улыбка погасла. А может то, что говорил о себе в прошедшем времени? Но парень быстро прогнал хандру и спросил: – Ты живёшь с родителями? Они не будут против?
– Родители живут на Севере, в городке Ке́миярви. Это возле Полярного круга, в часе езды от Ро́ваниеми. А я нашла работу и перебралась в столицу, здесь живу с Минной – с подругой. Мы снимаем квартиру на двоих.
– А где сейчас подруга? Она не будет возражать?
– Сегодня пятница, поэтому, скорее всего, отправилась куда-то с друзьями. Придёт поздно или даже утром. Она не будет против, просто удивится.
– Наверное, здорово съехать от родителей, – Илмари разулыбался. – Мне не довелось, но я часто ходил на весёлые вечеринки к друзьям, живущим отдельно. До сих пор помню. Вы тоже проводите что-то подобное?
– Эм… иногда. В основном Минна что-то устраивает.
Энви вспомнила, как пыталась веселиться на последней такой вечеринке, но, когда степень подпития молодёжи перешла допустимые границы, ей стало некомфортно, и она заперлась в комнате. Читать оказалось невозможно из-за гула голосов и громкой музыки. Поэтому она лежала в постели и укоряла себя за то, что плохо сходится с людьми.
Видимо воспоминания отразились на лице девушки, потому что Илмари спросил:
– Я сказал что-то не то?
– Нет, что ты, – спохватилась она. – Просто я негостеприимная хозяйка, даже чаю тебе не предложила! А ты, наверное, голоден, – она вскочила на ноги.
– По правде говоря, не хочу ни есть, ни пить, – признался парень, прислушавшись к себе. – Но давай попробуем, – он развёл руками и поднялся. – О! У вас есть живность!
Из-за угла коридора, ведущего в комнаты девочек, высунулись уши и два любопытных голубых глаза.
– Что? А, это Флика – кошка Минны.
– Обожаю животных, особенно кошачьих, – Илмари обрадовался и направился к высунувшему мордочку и отчаянно принюхивающемуся питомцу. – Кис-кис, иди ко мне!
Из-за косяка показалась мягкая лапа, затем ещё одна, и поджарая и длинноногая кошка, обтираясь о стену, грациозно вошла в комнату. Чёрная шерсть блестела, уши улавливали каждый шорох, нос работал на полную. Она во все глаза смотрела на незнакомца – любопытство пробирало её до кончика пушистого хвоста, поднятого трубой.
– Какая красавица, – несколько шагов отделяло их друг от друга. – Флика!
Илмари протянул ладонь, но кошка вдруг повела себя странно. Она тянулась к незнакомому объекту, чтобы обнюхать его, как внезапно подобралась. Её глаза расширились, спина выгнулась аркой, хвост распушился ещё сильнее. Она устрашающе зашипела и попятилась. Потом жалобно и протяжно мяукнула и скрылась в коридоре.
– Кажется, я ей не понравился, – растерялся парень.
– Наверное, поняла, что ты… не из этого мира. Кошки ведь чувствуют такие вещи. Не обижайся на неё, ещё подружитесь. Она ласковая и добрая, – Энви улыбнулась, подбадривая.
– Хорошо, – кивнул Илмари и тут заметил кое-что интересное. – Это такой телевизор? – он подошёл к плазменной панели, осторожно потрогал и осмотрел, чуть ли не понюхал.
– Да, больше нет громоздких ящиков, и компьютеров с кинескопами тоже.
– Нет? – глаза Суло поползли на лоб. – А что теперь вместо них?
– Ноутбуки, планшеты, смартфоны и прочие коммуникаторы и гаджеты.
– Гадже… что?
– Гаджеты, ну всякие электронные штуки: плееры, роботы, сотовые телефоны и так далее, навороченная техника. Давай, покажу тебе свой плеер, – Энви полезла в сумку.
– У меня был кассетный, – Илмари обрадовался, что ему хоть что-то знакомо. – Они до сих пор в ходу? Видимо, нет, – проговорил он, когда девушка достала аппарат размером с большой палец. – Кассета туда явно не поместится. Это устройство воспроизводит музыку? – парень недоверчиво поднял бровь.
– У меня тоже был, но сейчас эра кассет в прошлом. И даже эра дисков проходит. Всё необходимое есть в Интернете. Можно купить, не выходя из дома, и сразу слушать. Здесь три тысячи песен, – сказала она, когда Илмари завертел аппарат в ладонях, не понимая, как туда поместилось столько песен. – Но это не самая новая модель, здесь мало памяти.
– Мало? – изумился он. – Три тысячи песен – огромное количество! А можно послушать хоть что-нибудь? – он вернул плеер хозяйке.
– Конечно. Смотри, вот так – включить, так – листать плейлист, это – кнопка воспроизведения, это – эквалайзер, нажмёшь сюда – список будет проигрываться в случайном порядке, – девушка объясняла, как пользоваться плеером, а сердце громко стучало, потому что Илмари склонился к ней, касаясь пушистыми локонами щеки. Он внимательно слушал и запоминал. – Сейчас принесу наушники, – и она покинула гостиную.
Ворвавшись в комнату, Энви прижалась к стене и отдышалась, усмиряя сердцебиение. Взгляд остановился на огромном плакате группы «Poison Within» с вокалистом на переднем плане. На впалом животе, между ремнём низко сидящих брюк и чёрной обтягивающей водолазкой, виднелась татуировка в виде растительного орнамента с цветками ядовитой белладонны, что в какой-то степени объясняла название группы.
Эта полоска кожи сводила Энви с ума каждый раз, когда она смотрела на неё. Вот и сейчас, стоило успокоиться, как кровь опять закипела.
Она обожала рисунок и изначально хотела сделать себе точь-в-точь такой же, но мастер отговорил копировать чужую работу и нарисовал для неё уникальный эскиз. В итоге, благодаря его таланту и усилиям, плечи и грудь девушки украшали элементы морской тематики: звёзды, медузы, скаты, спруты, золотые рыбки, морские коньки и осьминоги.
Она посмотрела на музыканта на плакате. Сейчас, после того, как видела оригинал вживую, лицо на постере казалось неестественным, взгляд и усмешка – наигранными и безликими. Не было в глазах эмоций, лишь актёрская игра и равнодушие – фотошоп убил чувства. Илмари улыбается так, что мурашки штурмуют тело.
И дрожь не заставила себя ждать.
Нет, сейчас плакат ей совсем не нравился. Тем более парень мог увидеть его, а Энви не хотелось, чтобы он обнаружил себя на её стене, как некий трофей, чтобы воспринимал как сумасшедшую фанатку. Она отлепила скотч с углов и закинула постер под кровать. Потом взяла большие наушники и вернулась в гостиную, где Илмари колдовал над плеером.
– Держи, – она протянула их ему.
– Спасибо, а… – он повертел наушники, – где провода?
– Они беспроводные, здесь не нужно. Внутри передатчик, просто надевай и включай.
– Ого, – протянул обескураженный Суло, натягивая их на голову. Делал он это опасливо и выглядел так умилительно, что девушка таяла, смотря на него. – Прилично же я отстал от жизни.
Энви промолчала, не зная, что ответить, – ведь это было правдой.
Парень включил музыку и унесся в страну звуков, прикрыл глаза и откинулся на спинку дивана. Девушка присела рядом, наблюдая за ним. Происходящее казалось сном – Илмари Суло сидит на диване у неё дома и слушает музыку с её плеера! Фантастика!
– Пробирает до костей. Что за потустороннее приспособление? – вдруг воскликнул он и рассмеялся, отчего вокруг глаз появилась россыпь морщинок. – Музыка будто звучит в голове, а наушники нужны, чтобы её усилить. Или чтобы окружающие не слышали рождаемую подсознанием музыку. Я чувствую каждую ноту фортепиано, как если бы инструмент находился здесь! А ударные! Каждый удар по бас-бочке отдаётся вибрацией в груди, словно я стою возле колонок! – он замолчал, заметив, как Энви смотрит на него – изучающе, с явным любопытством. – Что? Опять что-то не так?