Бежал быстро, аж сердце в груди набатом ухало. Назад не оглядывался, боялся снова призывную песню услышать да зов почувствовать. Не мог поверить ведьмак, что слухи правдой оказались, и русалки живут в озере, да мужиков песнями мелодичными в свой омут заманивают.
— Ваня! — от неожиданного окрика ведьмак вздрогнул и остановился.
«Снова она!» — подумал юноша, увидев поджидающую его дочь старосты Никодима.
— Фрося, некогда мне... — поспешил отмахнуться от общения. Не до разговоров ему сейчас - надобно ещё раз посмотреть всё, что в книгах о русалках сказано.
— Ва-ня, — наигранно капризно протянула Фрося, будто и не поняла намёка, что занят Иван. — готово снадобье моё? Я пришла, а вас нет. Что же вы гостей не встречаете, не ждали меня? — расправила красную юбку, явно надетую, чтобы перед ведьмаком покрасоваться.
— Нет, Ефросинья! — резко бросил, отвечая сразу на все вопросы, вошёл в дом и закрыл перед опешившей девушкой дверь. Уже из-за двери крикнул: — Вечером принесу! Иди домой.
Девушка постояла на крыльце дома. Потопталась, даже пару раз руку заносила, чтоб в дверь постучать, но потом, передумав, выдохнула, вскинула голову, перебросила тугую каштановую косу со спины на грудь и гордо удалилась в сторону своего дома.
Ваня же, вбежал в горницу и бросился к полке. От нервов да нетерпения книги с полки на пол смахнул. Наклонился да взял нужную. Открыл и стал искать всё, что известно о русалках. Одна кратенькая запись значилась на последней страничке: «Предположительно, русалки проживают в лесных озёрах и прудах. Подтверждений их существования нет» - и более никакой информации. Схватив с полки другую книгу, спешно зашуршал страничками. «Ходит сказ, что русалки владеют ожерельем, способным всякого ведьмака могущественным сделать». А внизу приписка: «Не проверено, доказательств нет».
«Так что же это получается? — подумал Ваня, — Раз русалки существуют, то и ожерелье волшебное, вероятно, тоже не выдумка вовсе».
Почесал Ваня буйную головушку, глаза закатил, мечтая стать великим чародеем, да не заметил, как книга с колен соскользнула и на пол к остальным упала. Наклонился он поднять, да заприметил, что среди досок пола поблескивает голубым светом вещичка странная. Наклонился, подковырнул пальцем, но вытащить не смог. Любопытно стало, что такого меж досок в ведьмовском доме спрятано. Поддев доску кочергой, приподнял её да вытащил на свет кулончик с синим камешком. Тоненькая серебряная цепочка была оборвана. Покрутил Ваня в руках находку - не знает, что это такое, ранее не видывал такого амулета, и предназначенья ему не знал. Отложил пока в сторону.
Стал дальше перебирать слипшиеся от времени страницы книг, да нашёл рисунок амулета того, что с синим камнем. «Амулет...» - гласила надпись - «...от чар русалочьих защищает, позволяет не поддаться зову мелодичному и не пойти в воду, словно овца на заклание».
— Ах вот оно что. — почесал голову и по-новому взглянул на кулончик. Потёр камень краем рубахи, отчего тот засиял ярче, видимо, силу ведьмовскую почувствовал артефакт редкий. Ваня покрутил его в руках, ища надпись какую или знак владельца. И, удостоверившись в отсутствии подписи хозяина артефакта, сунул в нагрудный карман - чтобы не потерялся.
— Тут надёжней будет. — похлопал по карману ладонью.
Поставил книги обратно на полку и поспешил варить зелье для дочери старосты.
Спустя час зелье было сварено, разлито по пузырькам, что в сундуке предыдущего владельца обнаружились, опечатано свечой и сургучом, да подписано. Освободив одну из полок, Ваня начал расставлять свои зелья, заготовленные впрок - не будешь же ради каждого такого эликсира котёл ведьмовской разжигать. К слову, в сундуке много чего Ваня обнаружил: и одежду, что, к сожалению, не подошла по размеру, и пустые флакончики для зелий и даже пузырьки с готовыми снадобьями. Только выбросил все склянки новый хозяин: долго времени бы потратил, разбираясь, что в них, да от чего - не подписаны были флакончики, видимо, по цвету стекла сортировал их предыдущий ведьмак.
Взял пузырёк со снадобьем, пощупал кулончик заветный в кармане, проверяя на наличие, да направился в дом старосты - относить Фросе зелье.
***
Дом встретил гостя суматохой. Хозяйка, заткнув за пояс белое полотенце, бегала вокруг стола, расставляя угощения.
«Гостей знатных ждут», — подумал Ваня, входя в дом.
— Ой, Иван, тебя только и ждём, проходи. — прогремел из дальнего угла дома голос Никодима. Сам староста вышел и, погладив бороду, по-свойски хлопнул Ваню по плечу. Ваня наш парень крепкий, под силой мужицкой устоял, не поморщился. Осмотрел стол: соленья разные, картошка румяная да курица в печи запечённая - праздник словно. Только кроме него и нет никого - неужели его таким столом встречают?
Удивился Ваня, но ни словом, ни делом не выдал этого. Прошёл и присел на край скамьи, что занимал за столом давеча.
— Ну, Иван, угощайся да рассказывай, как обустроился на новом месте. — присел напротив него Никодим и под стол за бутылём рукой потянулся.
Ваня, из дома выходя, припомнил, что любитель Никодим к огонь-воде приложиться, да пучок травки нужной в широкий карман штанов сунул. Только на столе появились чарки с самогоном, Ваня опять незаметно руку в карман запустил и травку в рот положил - сидит, жуёт да радуется своей предусмотрительности.
— Я принёс отвар для Ефросиньи. Вот, — достал из другого кармана пузырёк и протянул Никодиму.
Тот на склянку глянул, но не взял её. Хитро прищурился и крикнул в пустоту большого дома:
— Фросюшка, выходи, дочка... тебе снадобье принесли.
Из комнатки вышла дочка Старостина: в красном сарафане, белой рубахе, вышитой рябиновыми гроздьями, щёки горят - не иначе перед выходом нащипала себя за них - коса толстенная с лентой атласной на грудь массивную перекинута. Девушка, то ли нервничая, то ли дабы привлечь внимание молодого мужчины к формам своим знатным, кончик косы, стянутый лентой алой, теребит, да на Ванину реакцию поглядывает. Растерялся ведьмак.
— Эм, — не от красоты обалдел, а от неожиданности, — вот снадобье, — протянул ей пузырёк.
— Спасибо, Ваня, — взяла аккуратно пальчиками да к груди прижала. Но не ушла, а продолжила стоять напротив Вани и улыбаться, думая, что тот красотой её ошарашен.
— Эх, хороша у меня дочка народилась, — гордо сказал староста и заулыбался, словно кот сытый, сметаны свежей обожравшийся.
— Донечка, да ты проходи к столу, присаживайся, — из скрытой за тканью кухоньки вышла хозяйка дома, неся в руках пироги румяные, — Гостя будем потчевать.
«Мда, — подумал Ваня. — строже надо быть с местными, совсем страх потеряли, никакой боязни перед знаниями демонскими. Вон, похоже, Фросю замуж за меня хотят отдать. В давние-то времена, когда ведьмаки да ведьмы считались слугами демонов, их за версту обходили, лишний раз стараясь на пути не вставать. А тут угощают, словно жениха знатного. Раньше-то как было: приглянулась ведьмаку дева какая, приходил в дом родительский, да так и говорил: «Забираю себе». Не смели спорить родственники, дитя родное словно на казнь собирали: с криками, стенаниями да слезами горючими. А ведьмак уводил молодуху в дом свой, что в лесу стоит, и жила в нём дева румяная да жизнью довольная - как сыр в масле, под защитой ведьмака. А сейчас? Не- е-ет, не красна девица ведьмака выбирать должна, а он её».
Фрося прошла и аккуратно опустилась на второй край скамьи, той, что Ваня занимал, а родители напротив присели, да подперев локтями подбородки, стали смотреть на молодых людей, свои смотрины вспоминая.
— Так, — хлопнул по столу ведьмак, решив напомнить, что он не парень деревенский, а потомок ведьмовского рода, — Не знаю, что вы задумали, но это со мной не пройдёт. Я жениться не планирую... в ближайшие лет пять.
Охнула Фрося и, всхлипнув, вглубь дома убежала, громко дверью стукнув.
— Зачем ты так, Иван. — укоризненно произнёс Никодим и набулькал себе полную чашку огонь-воды. Выпил залпом и ласково попросил: — Ты присмотрись к ней, Иван. По душе ты ей пришёлся. Так мы с Аннушкой и не против: рады будем зятю такому.
Понял Ваня, что сгоряча обидел семью да буркнул тихое «Присмотрюсь».
— Кушайте, Иван, кушайте, — пригласила угощаться ведьмака хозяйка дома. А сама смотрит сердито - дочкой её пренебрёг, в краску стыда вогнал.
— Спасибо за угощенье, только я поговорить хотел... о русалках, — шёпотом закончил.
— Аннушка, выйди! — приказал староста супружнице и наклонился к ведьмаку.
— Говори. Что, на озеро ходил?
— Да. так получилось, недалеко от него был. да зов услыхал, — сжал в кармане кулон заветный и решил не выдавать никому, что нашёл его в доме ведьмака.
— Э-эх, везучий ты, Иван, что ноги унёс. Топят они мужиков, — кивнул своим мыслям и за курицей жареной потянулся. Оторвал ножку, откусил так, что сок от жаркого по бороде потёк, вытер его рукой и поинтересовался:
— Ты как не попался в сети их? — спросил и внимательно смотрит: вдруг Ваня секрет какой раскроет.
— Смешно сказать... — усмехнулся Ваня. — заяц спас. Выскочил неожиданно да из чар вывел, что к воде приманивали.
— То есть можно чары обойти... — задумчиво проговорил Никодим, бороду оглаживая да в думы погружаясь.
— Вероятно, — сердце ведьмака застучало: как бы не прознал Никодим, что у Вани кулон от чар имеется. Внимательно посмотрел на старосту, прищурился и поинтересовался: — А тебе зачем на них смотреть?
Никодим воровато оглянулся в сторону двери и, перегнувшись к Ване через стол, шепнул в самое ухо:
— Говорят, — снова на дверь глянул, в которую жена вышла. — хороши девы-то озёрные. Грудастые, но стройные словно нимфы, красивые да ласковые: руками как обнимуть, да приласкают, м-м-м, — мечтательно закатил глаза.
— Да откуда известно-то?! — возмутился было Ваня. — Ведь и не видал их никто.
— Слухами земля полнится, — нравоучительно поднял палец Никодим.
***
Круглый лик луны в окно к ведьмаку заглядывал, намекая, что ночь на дворе. Только не спалось Ване: думы мешали глаза закрыть да в сон погрузиться. Решал он, стоит ли попытать счастья и на озеро ещё раз сходить? Так и лежал полночи: руки за голову заложив, и раздумывая. Достал из кармана кулон да пропустил меж пальцами цепочку порванную, рассматривая находку свою.
«Надо бы починить, — решил ведьмак, — вдруг кулон без цепочки не действует». Ни слова по этому поводу не было сказано в книге. Решил Ваня не рисковать да мастера найти, что звенья скрепит, а для этого придётся в ближайший город ехать, что в сутках езды от деревни. Поморщился Ваня - опять на лошадь, да делать нечего, нужно. С этой мыслью и уснул.
Рано утром, тихонько постучавшись в дом, пожаловала гостья. Лицо своё девушка скрывала платком серым, да и одежда на ней неприметная была: старенькая, но чистая. Из-под платка лишь глаза видны были - красивые зелёные. Опасливо заозиралась по сторонам, видимо, ища какие-то ведьмовские атрибуты (народ же какой: наговорит страстей разных, мол, в доме ведьмовском и летучие мыши, и крысы ручные, да слизь всюду, в которой лягушки бородавчатые плавают), и, не найдя ничего, облегчённо выдохнула.
— Можно? — спросила дозволения в горницу пройти.
— Проходи да говори, зачем пришла. — строго потребовал ведьмак, давая силой голоса ощутить деве молодой, кто здесь силой ведьмовской наделен и кого опасаться надобно, а кто за помощью пришёл.
— Мне бы... вот, — сжалась вся. словно незаметнее постаралась стать, но раскутала платок незнакомка и, подняв лицо, показала его Ване, крепко зажмурившись, видимо, ожидая если не насмешек, то отвращения точно.
— М-да, — Ваня подошёл ближе, чтобы рассмотреть.
Девушка тихонько всхлипнула, но слезы сдержала.
— Кому ж ты, красавица, дорогу перешла? — спросил Ваня, рассматривая лицо покрасневшей девушки, что некрасивыми рытвинами да гнойниками усеяно было. — Сглазил кто-то тебя, голуба. Наговор вокруг головы чёрным пятном клубится да кожу лица обволакивает.
Ваня сразу увидел его и понял, что соперница-неумеха накладывала. Наслушаются всякого бреда у старух, что когда-то с ведьмами-староверками в соседних домах жили да в оконце за ритуалами подглядывали, и портят лица девушкам.
— Сглазил? — охнула девушка да руки к груди прижала. Голову вновь платком повязала, так, чтобы лицо скрывал, да тяжело на лавку опустилась. Слёзки, словно капли хрустальные, из глаз брызнули.
— Ну да. Вспоминай, кому помешала. — сказал Ваня, а сам в сундук полез, смотреть, есть ли у него все ингредиенты для отвара. — зелье приготовлю и всё сниму с тебя. Вытянул холщовый мешок, открыл в надежде на то. что прежний хозяин нужные составляющие припрятал, сморщил нос от запаха резкого да брезгливо отшвырнул в сторону.
«М-да, — подумал Ваня, — нет у меня ингредиентов, придётся раскошеливаться».
Всхлип вывел из раздумий. Ваня посмотрел на девушку, которая тихонько плакала, сжавшись, словно кукла сломанная. Сердце у Вани защемило от жалости.
— Ну не плачь, голуба. Помогу я. Заплатить придётся, ингредиенты купить надобно.
— У меня денег нет, — всхлипнула девушка.
Такой расклад Ване не понравился. Он же рассчитывал у неё задаток взять да нужных составляющих купить в лавке, что в городе на площади центральной заприметил, когда проездом был. Держала её ведьма одна знатная, городская, сильная: поговаривают, для самого барина снадобья варит, да гадает. А тут, если денег у девушки нет, так придётся из своих раскошеливаться, а он планировал цепочку в лавку артефактора в городе снести: он-то наверняка придумает, как починить вещицу, да и не заприметит никто, что артефакт редкий у Вани появился. Он же только цепочку покажет, а кулончик спрячет понадёжнее.
— М-да, дела, — присел рядом с девой рябой да по голове погладил, раздумывая, что делать дальше.
— Вы мне не поможете? — подняла на него умоляющие глаза, словно хрусталь, голубые и чистые. Ну как тут отказать?
— Помогу, — вздохнул тяжело — добрый Ваня ведьмак, — Припоминай-ка, кто мог наложить... как тебя звать- то? — вдруг вспомнил, что не спросил имени.
— Злата. — представилась девушка.
— Что же. Злата, думай, кому дорогу перешла...
***
Вошёл Иван в дом старосты, держа руку на суме своей. Много чего в ней было сегодня: книгу чёрную, ритуальную Ваня взял, ту, что только с разрешения Совета в нынешние времена использовать можно, травок разных положил, трупиков мышиных, которых в сарае за домом нашёл, да и ещё много чего по мелочи.
— О, Иван, какими судьбами? — вышел встречать в сенцы гостя Никодим. Умывался, видать: раздет по пояс, в руках рушник расшитый. Несмотря на возраст, могучий мужик староста деревенский, удалой: косая сажень в плечах, поросль чёрная на груди, рост под притолоку дверную - ему бы кузнецом быть, молотом махать.
— Дело к тебе, староста, — по-деловому Ваня обратился, намекая, что разговор серьёзный.
— Даже так? — отбросил полотенце на лавку, — Что-то случилось?
— Да. случилось. — по сумке похлопал, да не рассчитал: запах от трупиков мышиных по сенцам поплыл. Поморщился староста и в дом пригласил гостя, немного странного сегодня.
— Присаживайся, обговорим и виновника по заслугам накажем, — поманил за стол садиться. Молока парного из крынки гостю налил да кружку в руку дал - не жлобливый мужик староста - гостеприимный.
— Понимаешь ли, Никодим, пожаловала ко мне нынче дева, юная совсем, Златой звать, знаешь такую? — отпил Ваня молоко и смотрит внимательно, ждёт, как староста отреагирует.
— Конечно, я в своей деревне всех знаю. Что-то в последнее время не показывается людям она. Я-то её видел: болезнь какую-то заморскую подхватила. От неё даже жених ушёл.
— Всех-то ты знаешь, Никодим, да не всё. Сглаз на ней... предположительно дочерью твоей наложен. На Ефросинью Злата указала.
Поник головой Никодим, подумал да крикнул на весь дом, так, что стёкла в горнице затрещали: