– Как получится, – отозвался хмурый служитель закона. – Там все так затоптали – черт не разберет.
Валентин просительно глянул на Сергея.
– Окажи содействие. Капитан Хомяков, Сергей Макаров – худрук, – представил он. – Я убегаю, но все под контролем. – И действительно убежал.
Капитан Хомяков присел в кресло, достал из папки блокнот с авторучкой и выложил на журнальный столик. Сергей тем временем заглянул в зал. Красотка Ольга мастерски травила анекдоты, и сидящие на скамье танцоры от смеха надрывали животики. Милиционер за спиной Сергея проворчал:
– Присаживайтесь. Разговор наш может затянуться.
– Не думаю. – Сергей прикрыл дверь зала. – У меня, простите, нет времени на долгие разговоры.
– Во, блин, дает! – вспылил капитан Хомяков. – Желаете стоять – стойте! Не я это дело раздул! По мне, шли бы вы со своим пожаром знаете куда… Цирк просто!
– Ваша правда, – кивнул Сергей.
Милиционер впервые взглянул на него с интересом.
– Ну и что делать будем?
Сергей пожал плечами.
– Задавайте вопросы.
– Так-то лучше. – Капитан Хомяков извлек из блокнота сложенный вчетверо бумажный лист, развернул и провел авторучкой по списку напечатанных фамилий. – Вы Макаров Сергей Петрович, режиссер-балетмейстер, так?
– Ага, – невозмутимо подтвердил Сергей.
Хомяков покосился на него с любопытством.
– Сами тоже танцуете?
– Есть такой грех. А что?
– Комплекция у вас, вроде, не та. Борцовская, скорее.
Сергей пригладил всклоченные волосы.
– Будем обсуждать мою комплекцию?
– Не обязательно. – Хомяков ткнул в его сторону авторучкой. – А вот на лице у вас, возле уха, красное пятно. И на правом запястье тоже. Следы от ожогов?
– Я думал, незаметно.
– Почти незаметно, Сергей Петрович. Удачно вы отделались. И декорации при том не слишком пострадали.
Сергей посмотрел на него в упор.
– Продолжайте.
– Что продолжать-то? Вы представляете, какая картина в голове рисуется?
– В вашей голове – представляю.
Хомяков дернул сутулыми плечами.
– Ну, блин! Не нравится моя голова – сами разбирайтесь, балеруны!
– Дельная мысль. – Сергей взялся за ручку двери.
Осознав, что перегнул, капитан Хомяков метнулся наперехват.
– Сразу обижаться, да? – придержал он Сергея за локоть. – Я лишь намекнул на одну из возможных версий.
– Я не обиделся. – Сергей высвободил локоть. – Но мне работать надо.
– Ну да, а мне не надо! У меня тут список присутствующих в день пожара. И по этому списку я должен…
– Простите, как ваше имя-отчество?
– Виталий Павлович. Раз уж эта пурга поднялась, давайте без нервов сядем и…
– Нет, Виталий Павлович, сделаем по-другому. Я продолжу репетицию, а вы пока побеседуйте с кем-то из списка – с тем, кого я сейчас выделю. Все равно ведь вам нужно опросить всех, правильно?
– Да, желательно.
– Значит, я без помех займусь своим делом, а вы – своим. При том, как понимаете, я никуда от вас не денусь. Согласны?
Милиционер с балетмейстером стояли в дверях зала, и заинтригованная труппа таращила на них глаза.
Капитан Хомяков почесал лоб.
– В принципе, логично.
Вздохнув с облегчением, Сергей скомандовал:
– Ольга, на выход! Помоги следствию!
Красотка с красной лентой по-военному отдала честь и под смешки коллег направилась к двери. Походка ее сама по себе была танцем. Приблизясь к милиционеру, девушка театрально прошептала:
– Пойдем, озорник! – И, толкнув его плечиком, проследовала к ближайшему креслу.
Несколько ошарашенный капитан Хомяков потопал за ней. Смех труппы, хорошо знакомой с Ольгиными фокусами, заглушен был ритмичной музыкой.
Ольга вольготно расположилась в кресле возле милицейского блокнота.
– Закройте дверь, пожалуйста, – попросила она.
– Зачем? – нахмурился Хомяков.
Ресницы Ольги затрепетали.
– Я доверю вам свои тайны.
– А посерьезней нельзя? – Хомяков вернулся к двери.
Разбившись на две шеренги, в которых оказался и худрук Макаров, танцоры копировали движения остроносого парня с волосами, стянутыми в хвост.
Парень выделывал коленца – просто мать честнáя. Затем подпрыгнул, изогнулся кошкой и встал на руки. Оттолкнулся от пола, изогнулся и очутился на ногах. Все танцоры повторили его трюк. В том числе и здоровяк-балетмейстер, чтоб его…
– В соляной столб превратились? – подала голос Ольга.
Капитан Хомяков пробормотал:
– Что это, блин, такое?
– Фокстрот. – Ольга сидела, положив ногу на ногу. – Неплохо бы разбираться в вашем возрасте.
– Я не про музыку. Что они танцуют?
– Ничего. Обычный макаровский тренаж. Либо вы меня допрашиваете, либо я возвращаюсь в трудовой коллектив.
Прикрыв дверь, Хомяков плюхнулся в кресло и взял со столика список лиц, присутствующих в театре в день пожара.
– Так, значит… вы Ольга. А фамилия?
– Сперва сами представьтесь, полковник.
– Капитан всего лишь. Хомяков.
– О кей, сойдет и капитан. – Ольга томно потянулась в кресле. – Звать-то вас как, шалунишка?
– Виталий Павлович. Посерьезней давайте: мы здесь не в бирюльки…
– Буду звать вас Виталиком.
– Лучше Виталием Павловичем.
– В моей голове отчества не держатся.
Хомяков нахмурил брови.
– С вами не соскучишься. Как все-таки ваша фамилия?
Девушка вздохнула.
– Насколько мне известно, в этом театре лишь одна Ольга. – Она указала ноготком на лист в руке капитана. – Проанализируйте информацию.
Уткнувшись в список, Хомяков смущенно пробормотал:
– Так, значит… Круглова Ольга Николаевна.
– Гениально! Виталик, у вас интеллект полковника.
Хомяков стиснул зубы.
– Вы меня достали.
– Уже? – удивилась Ольга. – Ведь я только разминаюсь.
Хомяков шмякнул милицейскую фуражку на столик.
– Круглова Ольга Николаевна! Согласны вы отвечать на вопросы или вызвать вас к следователю с повесткой?!
Ольга сделала большие глаза.
– А вы разве не следователь?
– Следователь сидит в прокуратуре. Хотите туда?
– Дайте-ка подумать, – наморщила лоб девушка. – Приличный хоть мужик?
– Следователь – Евгений Борисович Бах!.. – рявкнул капитан и тут же прикусил язык. Но было поздно.
– Бах? – изумленно повторила Ольга. И захлопала в ладоши. – Хочу к Баху, хочу к Баху! И к Моцарту! И к Берлиозу!
За дверью зала приглушенно звучал вальс.
Хомяков расстегнул пуговку на взмокшем воротничке.
– Что мне с вами делать? – тихо возопил он.
– Хороший вопрос, – кивнула Ольга. – Многие на нем сыпались. О’кей, буду паинькой. Только не сутультесь.
Капитан воззрился на нее недоверчиво.
– Можете вести себя нормально?
– Запросто. Не сутультесь, говорю!
Хомяков распрямил плечи.
– Меня интересует ваш худрук Макаров. Как профессионал и как личность.
Ольга сощурилась, как тигрица.
– Что, конкретно, вас интересует? В каком ключе?
– Да так… – Капитан осторожно подбирал слова. – Чего он добивается в жизни? Вот сейчас, к примеру, вы что-то репетируете… какой-то балет, да? Насколько для него это важно? Если, допустим, балет не соберет денег…
– Ах вот оно что! Какая скучища! – Ольга улыбнулась, но глаза ее продолжали щуриться. – А я вас не интересую? Как профессионал и как личность.
– В смысле? – опешил Хомяков.
Ольга поднялась, расправила на себе обтягивающее трико и сделала оборот на пятке.
– Оцените, Виталик: хороша девочка? Вам нравится моя грудь? – Она приподняла ладонями свои рельефные выпуклости. – Без лифчика, между прочим. И никакой хирургии.
Красный как рак Хомяков уставился в пол.
– Слушайте, что вы за человек?
– Еще один хороший вопрос. – Ольга опустилась в кресло, задрав ноги на подлокотник. – Продолжим разговор. Обещаю не ерничать.
Глубоко вздохнув, капитан милиции взял со стола блокнот с авторучкой.
– Короче, Ольга Николаевна…
– Просто Оля. И давай на «ты».
– Давай, – неожиданно для себя согласился Хомяков.
Ольга протянула ему руку.
– Друзья?
Перегнувшись через столик, Хомяков ее руку пожал.
– До гроба.
Они рассмеялись.
– Ну так вот, – сказала Ольга, – если ты подозреваешь, что Макаров устроил поджог сам – у тебя не в порядке с головой.
Хомяков собрался вспылить, но вовремя вспомнил, что они друзья.
– Да какие подозрения, Оль. Просто я обязан отработать версию…
– Виталик, я не дура. Варианта здесь лишь два: кто-то поджег или кто-то не погасил окурок. И оба они маловероятны. Однако…
– Погоди, – перебил Хомяков. – Разве танцоры курят?
Ольга вздохнула.
– Некоторые. Я, например.
– Ну и зря. Ладно… Почему вы курите в помещении, где хранятся декорации? Что за идиотизм?
– Не идиотизм, а суровая необходимость. Здесь, – Ольга окинула взглядом холл, – Макаров курить запрещает. Табачный дым, дескать, просочится в зал…
– Он прав, – ввернул Хомяков.
– Он всегда прав, черт его дери. Но что нам остается? Лестничные пролеты и закутки? Разумеется, мы идем в «дебри».
– Куда-а?
– В «дебри». Так мы называем кладовую, где хранятся наши фанерные чудеса. Там уютно и есть где спрятаться.
– Прятаться-то зачем?
– Чтобы за сигареткой посекретничать, Виталик. А ты что подумал?
– Я подумал: если б вы не секретничали, у вас и у меня было бы меньше проблем.
Помедлив, Ольга пробормотала:
– До сих пор как-то обходилось.
Хомяков назидательно поднял палец.
– До поры до времени, Оля, многое сходит с рук. Пожар погасили Макаров и вахтер, так? Как удачно они оказались рядом!
– Ну и что?! – взвилась Ольга. – Заладил, как дятел!
Хомяков миролюбиво выставил ладонь.
– Конечно, я не Эркюль Пуаро, я простой мент. Вопросы неприятные задаю, отыскать ниточку пытаюсь… А вы артисты – народ творческий, своеобразный. Мне велено действовать с вами дипломатично, а из меня дипломат, блин… сама понимаешь. Ответишь на вопросы – спасибо. Пошлешь меня подальше… Что я могу? Соли тебе на хвост насыпать? Либо я закрою это дело по-быстрому – и до свиданья, либо глаза вам тут буду мозолить. Оно вам надо, Оль?
Ольга пристально смотрела на капитана.
– А ты не прост, Виталик, – сказала она. – Ведь ты меня вербуешь.
Хомяков деловито черкнул в блокноте.
– Завербуешь тебя, как же. С такой грудью и без лифчика.
Ольга рассмеялась.
– О’кей, мы оба с тобой умные. Так заруби себе на носу: Макаров не поджигал. Дружеский мой совет: не трать время на эту версию.
Хомяков откинулся на спинку кресла.
– Почему не он?
– Во-первых, – Ольга покосилась на дверь зала, – у него нет мотива, который ты ему приписываешь. А во-вторых, если б поджег Макаров, то комар бы носа не подточил, все было бы по-другому. Твои подозрения – аргумент в его пользу.
Хомяков обдумал услышанное.
– Такой, значит, головастый? Не обижайся, Оль… не странно ли для танцора?
Ольга скривила губы.
– Он не танцор, он физик.
– Как это?
– А вот так. Закончил МИФИ с красным дипломом. Танцевать выучился, можно сказать, по книжкам. И теперь, ломая все каноны, прет как танк в мировые знаменитости. А мы за ним следом: кто не успел, тот опоздал.
Заинтригованный Хомяков отложил блокнот.
– Как ему это в башку влетело? Сменить физику на танцульки. Оль, не обижайся: мне нравится балет и все такое… Но в чем тут фишка?
Лицо Ольги вдруг помрачнело, будто осунулось.
– Это, Виталик, как в анекдоте, «грустная и длинная история». Вспоминать никакой охоты.
Хомяков спешно отыграл назад.
– Не хочешь – не надо. – Он протянул лист с фамилиями. – Вот смотри: здесь те, кто был в театре в субботу. Никого не забыли?
Ольга отстраненно кивнула, теребя концы красной своей ленты. Взор ее, как говорится, устремлен был в никуда.
* * *
День рождения Валентина сложился на редкость удачно. Сентябрь в Москве стоял теплый и солнечный – типичное бабье лето. Родители при том рванули в отпуск, оставив сына хозяйничать в трехкомнатной квартире. Велели только сестру опекать и не позволять ей стоять на ушах. Валентин, разумеется, пообещал, хоть не позволить что-то двенадцатилетней Ольке, видит Бог, было непросто. Удачным совпадением оказалось и то, что день рождения выпал на субботу: гулять можно было допоздна, а в воскресенье отоспаться. Подготовился Валентин основательно, так как в группе поддержки у него состояли Серж Макаров и Дина Белых. Само собой, Олька тоже суетилась, но, несмотря на поднятый ею торнадо, к пяти часам стол был накрыт. А к шести собрались гости.
Валентин выглядел красавцем. Рост – метр восемьдесят пять, спортивные плечи при тонкой талии, выразительные карие глаза и густая шевелюра – словом, покоритель женщин в широком возрастном диапазоне. Сегодня ему стукнуло 22 года.
Столько же месяц назад исполнилось Сержу Макарову. Он был, что называется, крепко сбит, как борец или штангист, и явно уступал другу в красоте и росте. В простецкой его физиономии, однако, было нечто… неуловимая какая-то чертовщинка, заставлявшая всмотреться в него пристально.
Дина Белых, стройная миловидная блондинка, взирала на мир сквозь очки, которые очень ей шли и не скрывали умных глаз. И была Дина почти на год младше Валентина и Сержа.
Семиклассница Ольга внешностью не слишком походила на брата-именинника, но в девчачьи свои годы была безусловно хороша. Причем разоделась, как взрослая, использовав косметику.
Еще на день рождения Валентина пришли кузен Гоша и школьный товарищ Эдик, оба с девушками. Ведя оживленные светские беседы, гости слонялись по комнатам. Пора было за стол, но команды не было. Вроде, кого-то еще ждали.
Кузен Гоша (на правах ближайшего родственника) пригрозил, что начнет воровать жратву. На именинника угроза эта впечатления не произвела, но Серж Макаров внес предложение:
– Не выпить ли предварительно?
– Перебьешься, – ответил Валентин. – Придет Катя, тогда и начнем.
– Во-первых, – возразил Сергей, – таинственная твоя Катя уже опаздывает на полчаса, что говорит о ее невоспитанности. А во-вторых, выпьем мы не за тебя, а за окончание института: прощай родной МИФИ! Тост для разминки.
Общество одобрительно загалдело. Весомых возражений именинник не придумал, и всем налили: кому – водку, кому – вино. Ольга протянула брату бокал.
– А мне?
– Может, не стоит? – неуверенно произнес Валентин. Но, поймав испепеляющий взгляд сестры, потянулся за бутылкой «саперави». – Ладно уж, десять капель.
Сергей отобрал у него бутылку.
– Обойдется. «Пепси» выпьет.
Ольга притопнула туфелькой.
– Хочу вина!
– Макаров, брось, – заступилась Дина. – Немного сухого ей даже полезно.
Сергей кивнул.
– Угу, от стронция. – И наполнил Ольгин бокал пепси-колой. – За окончание школярства, коллеги!
Все выпили и деликатно закусили, не нарушив кулинарного дизайна. Лишь Ольга в досаде сжимала бокал с темной газировкой.
– О’кей! – заявила она. – Налью себе сама!
Сергей покачал вихрастой головой.
– Ни-ни. Если хочешь, чтобы я когда-нибудь на тебе женился.
Все рассмеялись.
Ольга покраснела.
– Нужен ты мне! Подарочек! – Она залпом выпила «пепси».
– Умница, – похвалил Сергей. – И сними эти клипсы. Они тебе не идут.
Кто-то опять хихикнул. Ольга задохнулась от возмущения.
– Слушай Макаров!.. Не нравится – не смотри!
Подмигнув другу, Валентин заступился за сестру:
– Вот именно: не смотри и баста.
– Возразить трудно, – кивнул Сергей и громко объявил: – Таинственная Катя опаздывает на сорок минут!
Глядя на вихрастый его затылок, Ольге хотелось запустить в него чем-то тяжелым. Девочка прокралась в родительскую спальню, сдернула с ушей клипсы и швырнула их в мамину тумбочку. Затем также украдкой вернулась обратно.
Гости, косясь на блюда со снедью, вяло вели треп. Брат развлекал их, как мог. Макаров и Дина Белых исчезли, что встревожило Ольгу ни на шутку. Недолгие поиски привели ее на кухню, дверь которой была прикрыта. Из-за двери доносились голоса исчезнувшей парочки. С колотящимся сердцем девочка принялась подслушивать.